Не знаю, что случится сегодня, когда мы останемся одни, слегка охмелевшие от вина. Понимаю только, что хочу остаться наедине с ней. Не могу оторвать глаз от её рта, когда она говорит, или отвести взгляд от выреза платья, где плотно прижаты друг к другу её груди. Единственное, что стоит между возвращением в отель и нами с Мией — дела, которые мне нужно решить с Пьером.
— Можем мы?.. — я встречаюсь с ним взглядом, показывая в сторону задних комнат.
Он кивает.
— Да, пойдёмте.
Я наклоняюсь, задевая губами щёку Мии.
— Ты потрясающая, — шепчу я. — Не против, если я отойду?
Она поднимает на меня игривый взгляд.
— Покажи им, тигр.
Я невольно смеюсь. Внутри поднимается уверенность, и я отвечаю натянутым кивком.
Отводя Пьера в комнату отдыха, я непрестанно чувствую на себе взгляд Мии, посылающий в меня тёплые стрелы удовольствия
Глава 14.
Миа
Этот вечер важен для Коллинза. Очевидно, дело не в том, что ему нужна эта сделка, а скорее в вызове. По его глазами видно, что это так. Он хочет эту сделку. И Коллинз получает то, что хочет. Ужин с ним и его перспективы вынудили меня чертовски понервничать, но я отказалась стать причиной его неудачи, поэтому подавила страх и приняла вызов вместе с ним. Ужин выдался потрясающим. Я переживала, что Пьер и Адель проведут весь вечер, глядя на меня свысока, но они доказали, что миллиарды не повлияли на их человечность. Они потакали мне и всем моим любопытным вопросам, и даже дали рассказать глупые истории о Коллинзе в детстве.
К тому времени, как Коллинз и Пьер отошли поговорить по делам, мне уже по-настоящему начала нравиться французская пара. Мои глаза, не отрываясь, следили за Коллинзом, пока мужчины не исчезли в комнате отдыха. Глядя на его уверенную, но расслабленную походку, я не могу не задаться вопросом, будь это другая жизнь — та, в которой моим родителям не пришлось переехать, когда я была подростком, — была бы я сейчас женой Коллинза? Пьер с Адель стали бы отличными друзьями семьи, окажись мы в альтернативной реальности.
— Вы ведь бухгалтер, да? — интересуется Адель, возвращая меня в настоящую, правдивую реальность.
— Нет, — произношу я. — Да, — тут же добавляю. Я смеюсь, не в силах поверить, что держала себя в руках весь вечер только лишь ради того, чтобы отступиться на простом вопросе. — Была. Сейчас у меня перерыв. А вы профессор экономики, верно? — Мой вопрос плавно отвлекает её внимание от моей затруднительной и нежелательной ситуации, сводя всё к обсуждению различий в европейских экономических структурах.
Она умудряется проговорить на эту тему целый час. Мы заказываем ещё бутылку вина, и я, как помешанная на финансах, с восхищением слушаю, как культурные различия вплетаются в её теоретические рамки.
— Прости, — останавливает она себя. — Я не хотела так затягивать. Просто твоё финансовое образование оказалось приятным сюрпризом. — Она отпивает своё вино. — У Пьера сложилось впечатление, что вы модель или что-то вроде того. Признаю, я немного переживала, что нам не о чем будет поговорить, но рада, что ошиблась.
— Шутите? Я могу говорить об этом всю ночь напролёт, — искренне признаюсь я. Приятно сознавать, что я справляюсь со своей частью работы, или, по крайней мере, не сильно лажаю. И не могу не накинуть очко команде Мии, ведь Татьяна бы с этим не справилась, окажись на моём месте.
Адель делает глоток своего вина, потом оглядывается на дверь, ведущую в частные комнаты отдыха. На дверь, за которую ушли мужчины, чтобы обсудить свою деловую сделку. Она тепло улыбается мне, сказав:
— Твой муж, Коллинз, очень милый мужчина. Ты счастливая женщина.
— Да нет, — откликаюсь я. — Мы же не женаты. — Господи, если бы.
— Но давно вместе, да?
Я качаю головой.
— Нет. Мы просто друзья. — От этих слов щиплет глаза. Правда — отстой. Я делаю глоток вина и говорю себе успокоиться. Не хочу, чтобы этот вечер был посвящён мне, ведь это я должна развлекать Адель. Чтобы она оставалась довольна.
Адель наклоняется вперёд и кладёт руку мне на плечо, прищурившись.
— Нет, — настаивает она. — Конечно, вы вместе. Я же вижу, какие вы. Ваши тела знают друг друга. И то, как он смотрит на тебя... — Адель взмахивает запястьем, будто дело сделано, и она только что нас в самом деле поженила. Потом поднимает свой бокал в безмолвном тосте.
Её чрезмерно драматичный пыл вызывает у меня смех. Ничего не могу с собой поделать. Я чокаюсь с ней и делаю глоток. Может быть, в её словах действительно что-то есть. Если кто-то, с кем мы только познакомились, думает, будто мы с ним были вместе ни один год... Мне вспоминаются слова Софи о том, что Коллинз в меня влюблён, а теперь ещё и этот комментарий от практически незнакомки.
И то, как он смотрел на меня весь вечер. Это трудно уловить, ведь он очень талантлив в сокрытии своих эмоций, но я всё равно увидела. Возможно, и она тоже. Несколько раз я ловила на себе его пристальный взгляд, сочащийся одобрением и интересом. Но иногда его глаза скользили и по моей шее. Взгляд, от которых по телу бежали мурашки. Взгляд, от которого я скрестила ноги, наслаждаясь восхитительной пульсацией. Со временем его глаза становились всё более напряжёнными, и тот последний, брошенный на меня взгляд, прежде чем он ушёл говорить о бизнесе с Пьером, сказал мне о многом. «Не двигайся. Я разберусь с тобой позже».
Я верчу остатки вина на дне бокала, задумавшись, для всех ли это очевидно. Смотрела ли и я на него с тем же голодом? Не знаю, как его спрятать.
Коллинз с Пьером вываливаются из задних комнат, словно всегда были приятелями по кутежу — обнявшись за плечи и распевая французскую песню. Ну, во всяком случае, выкрикивая её слова.
Выражение лица Коллинза слегка настороженное — только отсюда ясно, что он не до конца пьян, хотя и улыбается с искоркой в глазах.
Не нужно быть доктором философии, чтобы понять — они решили работать вместе.
Встретившись со мной взглядом, Коллинз продолжает петь, но сразу подходит ко мне и обвивает рукой за талию, поднимая на ноги. Наклонившись к моему уху, шепчет:
— Je t’aime, mon ange. (прим.перевод.: Я люблю тебя, мой ангел) — Его дыхание опаляет мою шею. Понятия не имею, что значат его слова, но это и неважно. Если бы мы были одни, моё платье уже лежало бы на полу. Я судорожно вдыхаю воздух в попытке сохранить контроль, но это не помогает. Когда он так близко, и я чувствую сладкий запах сигар и бурбона в его дыхании. Очень мужское сочетание. Тело невольно наклоняется к нему поближе. Одной рукой держу его за шею. Глаза прикованы друг к другу. Сердце стучит невозможно быстро по человеческим меркам. Его челюсть сжимается, будто он подавляет желание наброситься на меня.
— Follement amoureux, — говорит едва слышно Адель.
Не знаю перевода, но Коллинз, кажется, понимает её. Он оглядывается на Адель и Пьера, которые тоже поднялись на ноги. Коллинз ослабляет хватку на моей талии, становясь чуточку ровнее. Как будто вспомнив, что мы не одни. Господи, как же я жду момента, когда мы останемся наедине.
Я прикусываю губу и заставляю себя отвести взгляд от Коллинза, снова улыбаясь нашим компаньонам по ужину. Адель натягивает шаль, Коллинз оплачивает счёт, и мы прощаемся. После чего остаёмся только вдвоём. Коллинз, опустив руку мне на поясницу, выводит меня из ресторана на залитые неярким светом улицы Парижа.
— Стоянка такси вон там, — низким голосом говорит мне на ухо Коллинз. Она в нескольких кварталах отсюда, так что, пока мы идём к ней, он, оберегая, обнимает меня за плечи. Впервые в жизни у меня отнялся язык. Я могу только думать о Коллинзе. Как в нарезке из фильма. Влажное тело Коллинза, прижатое к моей голой груди в океане. Его горячие поцелуи. Его выход из гостиничного душа днём с одним только полотенцем на бёдрах. Оставшиеся капельки воды на его загорелом, красиво вылепленном торсе. Мне хотелось помочь ему вытереться. Чёрт, да я хочу принять душ вместе с ним!
И снова я осознаю, что на ходу прижимаюсь к его боку.
Уличные фонари окрашивают город в розовый оттенок. И Коллинз так хорошо смотрится в своём сшитом на заказ костюме и галстуке... Я как во сне. Всё жду, что вот-вот проснусь в своей старой квартирке в Коннектикуте.
— Вы с Пьером заключили сделку? — спрашиваю я.
— Да. — У него расслабленное, счастливое лицо — давно я таким его не видела. — Спасибо тебе, ты была прекрасна, — благодарит он, прижимаясь к моему виску в быстром поцелуе.
На стоянке такси, Коллинз помогает мне забраться в машину и сам залезает следом. Я вижу выражение его лица в тусклом свете фонаря. В его глазах столько голода.
— Что ты сказал мне в ресторане? — спрашиваю я, голова словно в тумане.
Он замирает на мгновение, задумавшись над моим вопросом.
— Мой ангел, — мягко отвечает он, и мне становится интересно, всю ли правду я получила.
— А что сказала Адель перед нашим уходом?
— Безумно влюблённый, — говорит он, глядя мне прямо в глаза.
Желудок слабо трепыхается, а желание собирается у основания позвоночника, посылая приятные покалывания в низ живота.
Водителю лучше поторопиться. И если это действительно сон, пожалуйста, не дайте мне проснуться.
Глава 15.
Коллинз
Всю поездку домой, я не могу перестать пожирать её глазами, искать её руки своими во мраке салоне. Сегодня она показала себя потрясающе. Не знаю, что будет после того, как мы окажемся в отеле, поэтому мне отчасти не хочется, чтобы эта поездка закончилась. Неуверенность плавает во мне, рождая сомнения во всём. Моё тело точно знает, чего хочет, тогда как в голове царит неопределённость.
Поверить не могу, что шептал ей слова любви, назвав своим ангелом, в том ресторане. Они были не французском, так что она не знала значения, но, честно говоря, меня эти слова поразили.
Мы почти доезжаем до отеля, когда я вылавливаю бумажник и вытаскиваю из него несколько купюр для водителя. Затем вынимаю телефон, на экране которого светится несколько сообщений. Все от Колтона, доставленные несколько часов назад. Я мельком пролистываю каждую из них.
«Я думал, Татьяна с тобой в Париже».
«Что происходит, старик?»
Я и не подумал сказать ему, что взял Мию вместо Татьяны. Хотя не понимаю, какая разница.
«Мы с Софи в клубе «Платинум», и Татьяна здесь — танцует с другим мужиком, с каким-то придурком, решившим, что он дар божий для женщин. WTF?!»
Татьяна, по идее, должна быть в Нью-Йорке, а не танцевать хрен знает с кем. Ещё больше меня беспокоит, что Колтон решил передать мне это в сообщении. Если бы их танец был невинным — каким-нибудь добродушным, весёлым, — он бы мне не написал. А это значит, что увиденным он встревожен достаточно, чтобы предупредить меня. Меня охватывает беспокойством.
Заталкиваю телефон обратно в карман, когда водитель тормозит рядом с обочиной. Я разочарован и сбит с толку, но мы с Мией только что разделили прекрасный вечер. Не хочется на неё это вываливать. Я протягиваю водителю деньги и помогаю Мии вылезти из машины.
— Всё в порядке? — спрашивает она, почувствовав перемену в моём настроении.
— Всё отлично. — По крайней мере, я постараюсь притвориться.
Она улыбается мне, силясь вернуть атмосферу радости.
— Мы должны отпраздновать твою сделку. Ты уверен, что не хочешь куда-нибудь поехать? — интересуется она.
— Мне бы больше хотелось вернуться в номер.
Она кивает.
— Мне тоже.
Господи, чего я только не хочу сделать с ней, когда мы вернёмся в комнату. Представлять, каково будет ощущать её — сладкая пытка. Но если я трахну Мию сегодня, то стану ничуть не лучше Татьяны, солгавшей о Нью-Йорке. Приходится напомнить себе, что нужно разобраться со всем по очереди. И для начала — порвать с Татьяной, ведь если и когда я возьму Мию — это произойдёт с незапятнанной совестью.
Когда мы заходим в номер отеля, настроение между нами — тихое и подавленное.
Я включаю лампу, которая заливает комнату приглушённым светом, а потом ослабляю галстук. Миа наклоняется и снимает с ног туфли, мельком показав мне декольте, за которым я охотился весь вечер. Все мысли о Татьяне и том, с чем мне придётся разобраться по возвращению в ЛА, оказываются задвинуты в уголок сознания. Тут, в уединении отельного номера на другом конце света, только я и эта потрясающая женщина, с которой меня связывает глубокая история.
— Пойду переоденусь, — говорит она, хватая сумку и направляясь в ванную.
Не знаю, специально ли, но Миа оставляет дверь ванной приоткрытой, и мне предоставляется эротическое шоу, когда её пальцы медленно спускают молнию по спине и она выступает из платья. Я подхожу ещё на три шага ближе и вынуждаю себя остановиться. Мне хочется пойти к ней, хотя я и понимаю, что не могу. Видно не совсем всё, но достаточно. Полушария её груди над чашечками кружевного лифчика, полоска чёрного шёлка между ягодиц, когда она поворачивается. Расстёгивает застёжку лифчика и даёт ему упасть на пол, после чего стягивает трусики, медленно спуская их по бёдрам, будто устроив для меня приватный стриптиз. Член наливается сталью и поднимается в брюках, натягивая молнию. Миа безумно прекрасна, пусть сама того и не осознаёт. И это качество делает её ещё соблазнительнее.
Она натягивает через голову футболку и присоединяется ко мне в спальне. Моей голове не удаётся забыть, что под тонюсенькой футболкой у неё ничего нет. Я снимаю пиджак и запонки, пока Миа садится на край кровати, наблюдая за мной. Комната слишком тиха, слишком переполнена желанием. Когда я заглядываю в её большие зелёные глаза, она перестаёт дышать. В них столько искренности, что её можно читать как книгу. Она хочет большего. Я возвращаюсь в ту ночь пятнадцать лет назад, когда эти же изумрудные глаза были широко распахнуты, будто она боялась моргнуть, спрашивая, стану ли я её первым. И неважно, с кем она была с тех пор. Я оставался первым мужчиной, побывавшим в ней, и от этой мысли меня затопляет странным чувством гордости.
— Ты точно не против? — спрашиваю я, переводя взгляд от неё к кровати.
Она пожимает плечами, награждая меня застенчивой улыбкой.
— Раньше мы постоянно устраивали ночёвки, помнишь?
— Конечно, помню. Но твоя мама перестала пускать тебя ко мне на ночь, когда нам исполнилось двенадцать.
Она разражается смехом.
— Жаль, она не знала, что мы играли в «я покажу тебе, а ты мне» с семи лет.
Я усмехаюсь в ответ. Господи, слова, вылетающие из её рта, убивают меня.
— Это было всего раз, если мне не изменяет память.
— Да, но я помню, что ты просил ещё несколько раз. А я сдалась только потому, что мне стало любопытно. У меня ведь не было братьев. Я не знала, что там у мальчиков внизу.
— И я тебя разочаровал?
Она ухмыляется, задевая что-то во мне.
— Уверена, ты никогда в жизни не разочаровывал женщину.
В комнате на мгновение повисает тишина, и я продолжаю раздеваться, сбрасывая туфли и снимая носки.
— Ты был моим первым во многих смыслах, — говорит она.
Я смотрю на неё, лежащую на постели.
— А ты — моей.
Она тоскливо вздыхает.
— С тех пор прошла целая жизнь.
Для меня это было как вчера. Я отворачиваюсь от неё, чтобы она не увидела жажду в моих глазах. Скидываю рубашку и хлопковую майку, на миг оставшись в одних лишь боксерах. Потом, схватив свободные спортивные шорты из чемодана, натягиваю их и занимаю место в постели рядом с ней.
— Спасибо за сегодня. Я рад, что ты поехала со мной.
— Пожалуйста, — отвечает она. — Я тоже рада тому, что я здесь. С тобой. — Миа дотягивается до моей руки в невинном жесте, но, учитывая обстоятельства — её ничем неприкрытую киску под футболкой и то, что на мне нет футболки, — только это приглашение мне и было нужно. Член заметно напрягается, натягивая тонкую ткань шорт.