— Я не забыл, — шепчет Коллинз, как только она оказывается не в зоне слышимости.
Его слова рождают во мне надежду, и я ищу на его лице хоть какую-то подсказку о том, что творится в его мыслях. Но он нечитаем.
— Встретимся у пальм через час, — добавляет он, глядя так пристально в мои глаза, что я ощущаю его даже внутри. Напряжение сгущается между нами, и мне оно кажется невероятно очевидным, но Татьяна его не замечает.
Он делает глоток своего кофе, а потом расслабленным голосом спрашивает:
— У тебя какие-то большие планы на сегодня?
— Собираюсь ещё поискать работу, — пожимаю я плечами.
Татьяна возвращается к столу с очищенным бананом.
— Может, у Коллинза для тебя что-то есть.
Коллинз оглядывается на меня и его напряжённое настроение слегка смягчается.
— Конечно. Я свяжусь с Сюзанной из отделов кадров и узнаю, что у нас есть для такого талантливого человека, как ты. — Он так смотрит на мои губы, что я невольно чувствую себя испорченной.
Я вбираю воздух и судорожно выдыхаю.
— Было бы отлично, но я не жду, что работа сама меня найдёт. — Прикусываю губу.
Татьяна поворачивается к Коллинзу.
— Знаешь, детка, у меня тоже есть кое-какие таланты. — Она открывает рот и запихивает в него банан. По идее, это должно выглядеть сексуально, но он слишком велик для её рта, так что ей приходится усиленно разжевать его, чтобы не задохнуться.
Я делаю глоток кофе, пытаясь скрыть улыбку. Но Коллинз задумчиво смотрит на неё, потом переводит взгляд на меня и расплывается в улыбке, расправив руки на столе, как будто собираясь подняться.
— Что ж, прости, что оставляем тебя одну, но нам с Татьяной нужно разобраться с кое-какими делами, пока я не ушёл.
— Оу. Конечно, — отвечаю я. С делами? С какими ещё делами? А как же наш разговор?
Но у Коллинза пустое, ничего не говорящее выражение лица. Чёрт возьми его долбаный покер-фейс.
Однако лицо Татьяны говорит за них обоих. Её глаза просверливают дырку в голове Коллинза и в стене за его спиной. Она скользит рукой по его груди, обнимая за шею. Я хочу отвернуться, но обнаруживаю, что мои глаза приклеены к ним в какой-то болезненной зависти.
Он встаёт на ноги.
— Удачи с поиском работы. Увидимся позже. — Татьяна поднимается и уходит вслед за ним, оставляя меня одну на кухне. Я оглядываю огромную, опустевшую комнату, вдруг понимая, что больше не голодна.
Жар бросается в лицо. Меня охватывает гневом.
Он сказал, что мы поговорим. «Встретимся через час» — его слова. Ну что ж, если он думает, что я стану слоняться поблизости, дожидаясь, пока они натрахаются, он меня путает с какой-то конченной идиоткой. Я поднимаюсь со стула и обнаруживаю, что уже несусь вверх по лестнице в сторону своей комнаты.
К тому времени, как я добегаю до комнаты, перед глазами всё мутно. Я смахиваю слёзы, закрывая дверь, и падаю на кровать. Как я позволила себе так заиграться? Мои мысли возвращаются к словам Софи о том, что по мнению Колтона, Коллинз любит меня. Я не собиралась, но, видимо, всё равно за это цеплялась. Её слова пробрались в моё подсознание и заставили думать, будто у меня есть шанс, будто это «долго и счастливо» существует.
Чёрт, да не так всё! Это он вынудил меня думать, что что-то может получится. Из-за чего ещё нам говорить? Если он не заинтересован, здесь нечего обсуждать, но почему он хотел поговорить?
Но этот вопрос уже не важен. У меня есть все нужные ответы в виде того, что он сейчас трахается со своей девушкой. Иначе зачем ещё им уединяться в спальне?
Я встаю, нахожу чемодан и открываю его на своей кровати. Ответ наконец пробился сквозь толщу моей черепной коробки.
Пора вернуться домой.
Глава 11.
Коллинз
Я следую за Татьяной наверх, намереваясь закончить наш разговор. Её же трюк с бананом подсказывает мне, что она думает, будто мы поднимемся наверх, чтобы замять разговор и забыть о проблеме.
Оказавшись в спальне, я прикрываю и замыкаю дверь. Она поворачивается ко мне с улыбкой, которая никак не вяжется с моей досадой. Будто бы избегая дальнейших обсуждений, Татьяна стягивает через голову топ и спускает по ногам шорты.
— Какого чёрта ты делаешь? — интересуюсь я.
— Меня не было два дня, и скоро мы снова расстанемся. Я подумала, для этого ты и позвал меня наверх.
Я останавливаю её, прежде чем она успевает снять лифчик.
— Нет. Я хочу поговорить. Сядь. — Я показываю на кровать, и Татьяна неохотно опускается на край. Я протягиваю ей майку, которую она сняла, и смотрю, как она возвращает её на место. Она встречается со мной взглядом, и её улыбка растворяется. Сейчас у меня нет времени на её игры. Она привыкла надувать губы и получать желаемое.
— Куда мы движемся, Татьяна? Ты и я?
— О... о чём ты? — в замешательстве спрашивает она.
Я никогда не ставил так вопрос, никогда не говорил о нашем будущем, но, может быть, сейчас настало время.
— Думаю, нам нужно обсудить наши отношения. Чего ты хочешь от них? К чему стремишься? — осведомляюсь я.
— К чему стремлюсь? — она зажёвывает губу. — Даже не знаю... Попасть на обложку «InStyle», пройтись на всех крупнейших показах Нью-Йорка и Милана на неделе моды в следующем году.
Впервые в жизни я чувствую дыру внутри. Дыру, которая углубляется и увеличивается с каждым ударом сердца. Заказанные билеты в Париж только усугубляют тот факт, что я не стою в списке её приоритетов. Её планы на будущее никак не касаются меня, нас, а зациклены только на ней самой. Типичная Татьяна, ничего нового, но меня это начинает доставать. У неё нет никаких ожиданий на будущее, и несмотря на то, что многие холостяки на моём месте были бы рады нашему соглашению: «никаких обещаний, никаких привязанностей», я обнаруживаю, что мне это уже не так нравится. Я хочу услышать от неё, что она не сможет жить без меня, и что я ей нужен.
Мы вместе вот уже несколько лет, и между нами не должно быт никакой легкомысленности. Мы никогда даже не признавались в любви. Я оглядываю её, изучаю длинные светлые волосы, спадающие к талии, миндалевидные голубые глаза и накрашенным красным губы. Мне она небезразлична — я бы не хотел, чтобы с ней что-то случилось. Но меня беспокоит, что у меня нет таких сильных чувств, как должно быть. Мы пробыли вместе достаточно долго, чтобы к этому времени я уже понимал, люблю я её или нет.
Когда Миа смотрит на меня, я ощущаю больше жара и эмоций между нами, чем между мной и девушкой, с которой я провстречался три года. А Миа вернулась в мою жизнь всего пару дней назад. От этого осознания внутри что-то шевелится. Отстранённость между мной и Татьяной всплывает на поверхность, требуя внимания. Я хочу большего. Гораздо большего. Бывает же больше, верно? Полные надежды глаза Мии уверяли меня, что бывает, если я достаточно мужественен, чтобы это принять. Моя жизнь оставалась лишена эмоций последние несколько лет, пока внимание было сфокусировано на набирающем силу бизнесе, и да, у меня сохранялась потребность в тёплой, готовой разделить со мной постель женщине, но здесь не оказалось никакой настоящей близости.
Татьяна смотрит на меня, надув губы, видимо, раздумывая, поехала ли у меня крыша. Она этого не понимает. И меня тоже она не понимает. Это означало бы подумать о ком-то другом, а она этого никогда не делает.
Миа уловила моё натянутое настроение этим утром на кухне и спросила, всё ли у меня хорошо. Я обвинил во всём вчерашнюю выпивку, но правда заключается в том, что у меня кругом голова, с тех пор, как она вернулась в мою жизнь с наводящим на грех видом.
Я сажусь на кровать в нескольких шагах от Татьяны и уже было думаю взять её за руку, но мы не относимся к парочкам, держащимся за руку, поэтому вместо этого я провожу рукой по задней стороне своей шеи.
— Послушай, Татьяна... — начинаю я, но все слова разбегаются. Впервые в жизни. Мне нужно сказать ей о своих желаниях. Проблема только в том, что я и сам толком не знаю, чего хочу.
Следующую неделю мы проведём на разных континентах, так что, возможно, сейчас самое время взять перерыв и подумать о будущем наших отношений. Понятия не имею, какой будет её реакция, но это нужно сделать.
— Я хочу, чтобы мы оба взяли эту неделю на размышления о наших отношениях и том, чего мы хотим. Когда я вернусь из Парижа, мы примем решение по поводу нашего будущего.
— Почему это звучит так уныло? — спрашивает она.
— Тебе не кажется странным, что после трёх лет отношений, мы так и не выяснили, к чему всё идёт?
— Мне нравится быть с тобой, — пытается она сгладить ситуацию. — Зачем вносить неразбериху в то, что уже и так хорошо?
Вот только это «хорошо» уже не хорошо, по крайней мере, для меня. Хотя выяснение статуса моих отношений предполагает, что мне придётся столкнуться лицом к лицу с будущим с Мией. Готов ли я к этому? Блядь, она моя подруга, и мне не хочется ничего испортить. На этой неделе мне явно нужно подумать о том, к чему я иду и с кем. Раньше я никогда не задумывался о браке с девушкой, с которой встречался три года, а тут вдруг Миа вернулась в мою жизнь, и я уже перестраиваю всё, чтобы удержать её здесь. Это о многом говорит.
— Я хочу попросить Мию присоединиться ко мне в Париже, — заявляю я.
— Мне же не нужно о ней переживать, да? — спрашивает Татьяна, прищурившись глядя на меня.
Я качаю головой, не в силах облечь в слова всё, что крутится в моей голове.
Татьяна встаёт с кровати и подходит ближе.
— Нам хорошо вместе, Коллинз. Ты и сам это знаешь. — Она тянется вниз и берёт меня за промежность, легонько потирая рукой. Мой член не отвечает.
— Не нужно, — предупреждаю я.
Она качает головой.
— Возьми эту неделю, обдумай всё, если тебе хочется. Но я буду здесь, когда ты вернёшься. — Её рука легонько сжимается вокруг моего члена. — И не позволяй ей его касаться.
Я поднимаюсь с кровати и остаюсь стоять на месте, не зная, есть ли ещё о чём сказать.
Татьяна играет с длинными прядями своих волос, отчего бриллиантовые браслеты, которые я купил ей, откликаются перезвоном на запястье. Она не выглядит даже капельку расстроенной.
— Мне нужно поговорить с Мией, — говорю я и направляюсь к двери.
Глава 12.
Миа
Кроме авиабилетов и такси до дома Коллинза, я ничего не покупала с тех пор, как приехала сюда. Так почему же не закрывается чёртов чемодан? Я упираюсь обеими руками в крышку чемодана и переношу на неё весь вес, но между зубцами молнии всё равно остаётся несколько сантиметров. Я никогда не закрою эту штуковину.
— Ну же, — вслух восклицаю я и отклонившись, снова открываю его.
Поверх всего лежит мой старый альбом. Он толстый, битком набитый фотографиями, вырезками и другими памятными вещами. Я плюхаюсь на кровать рядом с чемоданом и принимаюсь его листать. Он переполнен моментами моего детства. Я и не думала делать из него историю моей дружбы с Коллинзом, но теперь понимаю, что всё так и получилось. Логично, учитывая, сколько мы дружили.
Нам шесть: мы с Коллинзом дурачимся на окружной ярмарке.
Нам восемь: мы с Коллинзом смеёмся, надрывая животы, в бассейне его родителей.
Корешки билетов с нашего первого концерта, которые он купил на мой тринадцатый день рождения.
Изображение свадебного платья цвета лаванды. Я замираю на нём. Невероятно элегантное платье, шёлковое с лёгким намёком на кружево.
Теперь всё это не имеет значения. Вся история стёрта, потому что у Коллинза нет времени поговорить со мной. Он даже завтрак пережить не может, не сбежав потрахаться со своей девушкой-супермоделью. Ему-то явно побоку, так почему меня это должно волновать?
Я с силой захлопываю альбом и швыряю его в дверь, но промахиваюсь. Она ударяется о стену и падает на пол. Дверь спальни распахивается, и в комнату с озабоченным видом заглядывает Коллинз.
— Миа? — зовёт он. — Прости, я просто проходил мимо и услышал шум... — Он открывает дверь шире, глядя на меня.
Сложив руки на груди, я сажусь на кровать, испепеляя взглядом альбом, лежащий на полу. Он прослеживает за моим взглядом, потом оглядывается на меня и ступает внутрь.
— Что случилось? — Он смотрит мимо меня — на чемодан. — Ты уезжаешь?
Я прикусываю губу, зная, что не имею права злиться на него. Но злюсь.
— Повеселился с Татьяной? — спрашиваю я, понимая, что похожа на сбесившуюся девчонку, но плевать. Потому что он сам сказал, что мы должны поговорить. Ну что ж, сейчас я готова. Давай вытащим всё наружу. Давай поговорим.
Коллинз на секунду будто уходит в свои мысли.
— О чём ты?... Миа, неужели ты думаешь, что я только что... с Татьяной? — Он не может заставить себя сказать это, но ему и не нужно.
По его глазам видно, что он знает о чём я думала. Но по его лицу видно и то, что он не занимался сексом с Татьяной. Теперь я испытываю не гнев, а просто чувствую себя глупой идиоткой.
Я прячу лицо в ладонях.
— Коллинз, прости. У меня с головой непорядок.
Он поднимает мой отброшенный альбом и с ним в руках садится рядом.
— Глупышка Гремлин. — Он толкает меня плечом. — Всегда позволяешь своему воображению разгуляться.
Я скрещиваю ноги и поворачиваюсь к нему лицом.
— Ничего не могу с собой поделать. Когда мы вместе, я, видимо, немного увлекаюсь.
Он усмехается и берёт меня за руку. От его прикосновения тепло ползёт вверх по руке.
— Ты не единственная на кого производит впечатление наша близость. — Он обводит взглядом мой рот, после чего встречается со мной взглядом. Я облизываю губы. Он всего в нескольких сантиметрах, и кажется, собирается меня поцеловать. Мне хочется, чтобы он наклонился ближе и сократил дистанцию, но Коллинз закрывает глаза и делает глубокий вдох. А открыв их, чуточку отстраняется, но не отнимает руки, а наоборот — сжимает мою ладонь.
Он выжидает паузу, прежде чем продолжить.
— Мне жаль, что я поцеловал тебя тогда в океане.
— Почему? — спрашиваю я, хотя, кажется, знаю ответ.
— Не потому что мне не понравилось, — его голос понижается, и мне становится интересно, прокручивает ли он в голове тот момент. — Просто думаю, это было нечестно по отношению к тебе. Я ведь с Татьяной.
Меня пронзает острой болью от его слов.
— Понимаю. — Я киваю, выпуская его руку. — Теперь у тебя есть Татьяна. Я не супермодель, и даже если ты захочешь, у меня не получится с ней конкурировать. — Я встаю на ноги и принимаюсь складывать одежду. Сейчас определённо самое время уходить.
— Прекрати. — Он берёт меня за руки, останавливая. — Куда ты пойдёшь?
— Не знаю, — говорю я. Но перестаю собираться.
— Что касается отношений с Татьяной — я не уверен, хотим ли мы с ней одного и того же. Мы как раз только что обсуждали наше будущее. — Он проводит рукой по задней стороне своей шеи. — Мне нужно немного времени, чтобы подумать.
Я чувствую проблеск надежды от его слов. Меня будоражит от мысли об их расставании, о том, что он будет один. Но отыскав его глаза, я вижу, что для него это тяжело. Видимо, он не готов уйти от неё, или просто расстроен, что сам не знает, чего хочет. В любом случае, его несчастное состояние не позволяет мне прочувствовать всю радость от этой новости. По крайней мере, не сильно.
— Но наше обещание... — Он хмурится, а я задерживаю дыхание, желая знать, но страшась. — Просто я не уверен... — Он замолкает. Но ему и не нужно заканчивать. Я знаю о чём он.
— Тогда зачем снова поднимать эту тему? — спрашиваю я. — О чём тут говорить?
Он подходит ближе и тянется к моей руке, но передумывает.
— Ты объявилась здесь, Миа, вдруг вернулась в мою жизнь. Это нужно переварить. И брак... — он чертыхается себе под нос.
— Всё нормально, — обрываю я. — Это было глупое, детское обещание. Оно ничего не значит. — Мой голос дрожит на последних словах, поэтому приходится быстро глотнуть воздуха. Не позволю себе плакать перед ним.