— Не забудь угостить девочек, - Анна Родионовна садится за стол. – Мы любим сладенькое во всех смыслах.
— Я намек поняла, - улыбаюсь, улыбка застывает, так как к нам в кабинет заходит без предупреждения Роман Андреевич. Мне кивает головой, поворачивается к Анне Родионовне.
— Забыл тебе напомнить, чтобы к среде подготовила мне все данные по китайским партнерам. Надо подготовиться перед поездкой.
— Кто в этот раз едет с тобой: я или Дина? – от вопроса я вздрагиваю и прячусь за монитор компьютера. Посетить Китай мне бы хотелось, но без душевных потрясений и терзаний.
— Никто. Я один полечу, - Роман Андреевич берет карандаш из стаканчика на столе Анна Родионовны, крутит его в руке.
— Да? А мог бы взять Дину, показать ей Пекин и порадовать поездкой на день рождения.
— День рождения? – оборачивается, устремляет на меня пронзительные голубые глаза. Они у него стали ярче или это я просто его давно не видела?
— И когда? – этот вопрос похоже адресован мне.
— Восьмого сентября, - пищу со своего места.
— Наверное, с подругами будете отмечать.
— Примитивно мыслишь, Роман, Дина у нас не такая. Она будет отмечать с парнем и его родителями. Оцени степень серьезности нынешней молодежи.
Я вижу, как Роман Андреевич поджимает губы, стучит карандашом по столу. Анна Родионовна внимательно следит за мимикой начальника, прищуривает глаза. В кабинете возникает странная пауза, никто не спешит ее нарушить. Но тишину разрывает звонок мобильника Анны Родионовны. Она берет телефон в руки, недовольно сдвигает брови и выходит из кабинета. Я остаюсь наедине с Романом Андреевич, который никуда не спешит, а продолжает меня пристально рассматривать и нервно стучать карандашом по столу.
— Значит парень, - каждую букву растягивает, сужает глаза.
Я непроизвольно еще больше сжимаюсь, словно нашкодничала и сейчас получу выговор. При всем этом понимаю, что ни в чем не виновата, и Роман Андреевич не имеет никакого права сейчас так недовольно на меня смотреть.
— Мы с ним вместе пару месяцев. Помните, мы с вами столкнулись в одном ресторане, этот был тот день, когда нас с Пашей познакомили, - тараторю оправдывающимся тоном. – Потом мы решили встречаться, - о том, что я предложила встречаться почти сразу, не говорю. Это может выглядеть так, словно я готова кинуться в отношения с головой. Пусть Роман Андреевич думает, что Паша в моей жизни появился в качестве парня после поездки в Испанию. Господи, сколько же я там глупостей натворила!
— Я почему-то думал... Впрочем, неважно, что я думал, - слышу тяжелый вздох, карандаш возвращен в стаканчик, а мужчина засовывает руки в карманы брюк и продолжает будоражит меня странным взглядом. Я все же хочу узнать, что он думал, почему мне кажется, что он сердится на меня и на себя.
— Рома? Ты еще здесь? – удивляется Анна Родионовна, кидает в мою сторону вопросительный взгляд, потому что-то понимает и удивленно приподнимает брови, но ничего не произносит.
— Не забудь про китайцев. Отчет завтра жду на почту, меня с утра не будет в офисе, - не прощаясь, выходит из кабинета. Моя начальница обходит свой стол, садится и устремляет на меня испытывающий взгляд. Я его не выдерживаю, поэтому опускаю глаза и изображаю супер-занятность.
— У вас с Ромой отношения?
— Что? – подпрыгиваю на своем кресле от неожиданности, широко распахнув глаза. Мотаю головой. – Конечно, нет. Как вы могли такое подумать, Анна Родионовна!
— Именно это я и подумала. Я его знаю почти десять лет, но впервые вижу, чтобы он задержался в этом кабинете дольше двух минут. Согласись, отдать распоряжение много времени ведь не занимает. Он мог вообще позвонить и попросить подготовить для него информацию, а вместо этого зашел к нам лично. Сдается мне, что наш руководитель втрескался в кого-то по уши, - смешок заставляет меня покраснеть.
— Вы же сейчас пошутили?
— Пошутила? – качает головой. –Нет. Рома отличный мужик, очень молодо выглядит, никто не будет вас называть папочка и дочка. Я никогда не осуждала пару, где мужчина старше своей спутницы, потому что у меня родители тоже с большой разницей были. Отец старше мамы был на пятнадцать лет. Поженились, жили душа в душу, двое детей, прекрасный дом.
— Вообще-то, это некрасиво обсуждать личную жизнь руководителя. И у него есть невеста!
— Невеста? – Анна Родионовна удивленно вскидывает брови, округляет глаза. – Первый раз о ней слышу.
— Они не афишируют эту новость.
— Стесняюсь спросить, откуда ты это знаешь? Хотя кажется я догадалась от кого: Регина?
Мне остается согласиться с предположением Анны Родионовны, так как не хочу, чтобы в компании узнали о том, что Лика моя мачеха. Не хочу, чтобы коллеги думали о том, что я устроилась работать по блату. А ведь многие подумают, если узнают правду.
Разговор разбередил душу, я до конца рабочего дня ничего не могла сделать. Что если Анна Родионовна права... И это задумчивое «я почему-то думал»... Ох не стоит мне задумываться о том, что имела ввиду начальница, и о чем думал Роман Андреевич. Ибо опять буду себя терзать напрасными мыслями и глупыми мечтами.
24 глава
— Поздравляю! Желаю крепкого здоровья, безумной-безумной любви, чтобы у тебя все сложилось!
— Ура! – и по всему кабинету финансового отдела разносится задорное дзинь-дзинь, смех и секундная тишина.
— Спасибо, девочки, - смущаюсь от всеобщего внимания, но на душе растекается приятное тепло. Не каждый день меня так мило поздравляют с днем рождения.
Регина с утра позвонила, долго-долго желала мне быть счастливой и оставаться собой. Лика позвонила, но ее поздравление было суховатым и каким-то шаблонным. Мне показалось, что у нее какие-то проблемы, но спрашивать о них не стала. Если человек не хочет делиться, зачем лезть к нему в душу. На работе я получила большой букет цветов от коллектива, подарочную карту в ювелирный магазин. Было неловко от такого дорогого подарка, но моя начальница сказала, что отказ не принимается. Чуть позже я выясняла, что подарочную карту дарят всем. Стыдно признаться, но на одну секунду мне показалось, что именно мне такой подарок приказал сделать Роман Андреевич. Глупая. Он уже пять дней находится в Пекине, Анна Родионовна ему перед уходом домой всегда отсылает по почте какие-то документы.
— Какие планы на вечер? – начальница открывает дверь нашего кабинета, пропускает меня первой.
— Сейчас за мной приедет Паша, мы заедем ко мне, потом поедем в ресторан.
— А как же родители?
— Они сказали, что в этот день мы должны побыть вдвоем.
— И правильно сказали. Цени будущих свекров. Они, похоже, у тебя мировые люди, в обиду не дадут.
— Они, правда, чудесные люди. Паша у них поздний и любимый ребенок, ему много позволяется и разрешается, - улыбаюсь, кладу букет себе на стол. Паша сказал, что этот день должен быть для меня особенный. Предвкушение чудесного вечера мне приятно щекочет нервы уже с самого утра.
— Не буду тебя задерживать, - Анна Родионовна садится перед компьютером. На телефон приходит сообщение от Пашки, что ждет меня. Мигом собираю свои вещи, хватаю букет и торопливо под одобряющим взглядом начальницы выбегаю из кабинета.
— Ого, какие цветы! Любовник подарил? – шутливо хмурит брови, изображает ревнивого ухажера, Пашка меня обнимает за плечи. Привычно и доверчиво прижимаюсь к его крепкому телу. Доверие растет с каждым днем. Хочется положиться на человека, который рядом, который поддержит в трудную минуту, сожмет ладонь и разделит радость.
Мы доезжаем до моего дома. Я ставлю цветы в вазу, переодеваюсь в красивое платье. Поправляю макияж, взбиваю локоны. Мое преображение занимает не больше двадцати минут. Все это время Паша терпеливо ожидает на кухне.
— Я готова! – появляюсь перед глазами Паши. Он довольно цокает языком, жадно рассматривая меня с ног до головы.
— Перед тем, как мы пойдем в ресторан, выпьем для разогрева, - протягивает мне бокал с шампанским, которое все еще пузырится. Под его пристальным взглядом, чокаемся, делаю глоток. Паша странно на меня смотрит, словно чего-то выжидает. Смущенно опускаю глаза и допиваю свой бокал. На языке остается странный привкус. Наверное, шампанское просроченное.
— Прогуляемся? Наш столик заказан на восемь. Сегодня погода отличная, - Паша прикасается ко мне, ласково улыбается. Я позволяю ему себя вывести из квартиры.
Не спеша идем мимо парка, держась за руки. Иногда Паша позволяет себе вольности: целует в губы, поглаживает поясницу. Его прикосновения не раздражают меня, как было какое-то время назад. В голову видимо ударяют пузырики шампанского, потому что я начинаю смеяться, игриво смотреть в сторону парня и желать не в ресторан идти, а ко мне домой.
— Паш! – прижимаюсь к Паше, смотрю на него снизу-вверх, прикасаюсь к его гладкой щеке. –Ты у меня такой красивый!
— Дин, может фи этот ресторан? - его дыхание обжигает губы. Я зависаю в пространстве и на мгновение вспоминаю, как Роман Андреевич стоял очень близко, что я ощущала его дыхание у себя на лице. Чувствовала запах ментола и морской воды.
— Я тоже не хочу.
— Пойдем к тебе? – тянет меня в сторону моего дома, иду за ним как на привязи, глупо улыбаясь. Он многообещающе мне улыбается, его глаза завораживают. Во дворе вдруг к нам подходят еще двое парней.
— Привет, Паш, - здоровается с моим Пашкой незнакомый парень. От его взгляда я вздрагиваю и прячусь за спину своего парня. Странный какой-то у него взгляд: алчный, лихорадочный, похотливый. Он меня пугает своей скрытой агрессией. Его друг тоже смотрит на меня оценивающе, пошло облизывает губы.
— Привет, Ник. Нам туда, - Паша кивает головой на мой подъезд, крепко меня обнимает за плечи. – Не бойся, Дин, я рядом, - успокаивающе произносит парень. Я недоверчиво смотрю на незнакомцев, внутренне испытывая страх и какое-то странное возбуждение. Словно мне вкололи приличную дозу адреналина. Запах опасности и запах запретного витает в воздухе, исходит от этих двух странных парней, которые подобно диким хищникам. Паша на их фоне, как домашний зверь, которого кормят по часам и чешут за ушком.
— Паш, они с нами? – шепотом спрашиваю, следя за незваными гостьями. Судя по их вальяжной походке, неторопливости, товарищи чувствую себя очень уместными рядом с нами.
— Доверься мне. Этот день ты никогда не забудешь, - ласково шепчет Паша, целуя меня в висок. Почему-то я ему верю. Я доверяю ему, как самой себе. Ведь мы пара, мы встречаемся. У нас чувства. Серьезные чувства друг к другу.
Подъезд. Лифт. Мой этаж. Руки дрожат, когда достаю ключи из сумки, чувствуя между лопатками три пары глаз, их взгляды будоражат мою кровь. Не сразу попадаю ключом в замок. Когда распахиваю дверь, оглядываюсь на парней. Сначала заходит Паша, потом Ник, вроде так назвал его Паша, имя третьего я не знаю.
— Чаю? – изображаю из себя гостеприимную хозяйку. Мне лично нужно что-то выпить горячего, чтобы успокоить странное возбуждение в теле, успокоить странную пульсацию ниже живота. Я не понимаю, что со мной происходит, не понимаю, что делают в моей квартире незнакомые мне молодые люди, не понимаю странный взгляд Паши.
— Ты ей таблетку дал? – спрашивает Ник, снимая куртку, оставаясь в одной футболке.
— Да. Должна уже подействовать. А вы камеру настроили? – Паша тоже раздевается. Я сильнее сжимаю узел пояса на своем поясе, слушая чудной диалог. О чем они? Какая таблетка? Какая камера? Что они задумали?
— Так чаю? Согреемся, - мой голос предательски дрожит, Ник шагает ко мне. От его горячего взгляда у меня бегут мурашки вдоль позвоночника.
— Сейчас мы все согреемся. Снимай свой плащ и пошли в спальню. Я тебя разогрею, малышка, - протягивает руку, я дергаю головой в сторону, но он все же умудряется прикоснуться к моей щеке.
— Паш! – ищу защиту у своего парня, но он смотрит на парня, который настраивает мобильный телефон.
Лихорадочно соображаю, пытаюсь понять, что происходит здесь, что планируют парни тут делать и зачем им телефон. Сердце гулко бьется, руки дрожат, колени подгибаются. Я боюсь. Страх парализует меня, не позволяет мне ни закричать, ни двинуться с места. Мое тело вдруг перестает принадлежат мне. Оно наполняется какой-то истомой, кровь ударяет в голову, вызывая легкое головокружение. Ник резко дергает полы плаща, отбросив мои руки в сторону. Грубо меня хватает и толкает в сторону спальни. Ноги путаются, я чуть не упала, если бы меня не держали. Меня как безвольную куклу кидают на кровать. Слезы выступают на глазах.
— Что вы делаете? – шепотом спрашиваю, с ужасом наблюдая, как все заваливаются в спальню. Ник раздевается, Паша тоже скидывает с себя одежду. Парень без имени все снимает на телефон каждый жест, каждую мою эмоцию, не переставая безумно улыбаться.
— Все будет хорошо, - звучит ласковый голос Паши. Присаживается на кровать, нежно ладонью скользит по моей ноге, поднимаясь выше и выше, пока не залезает мне под платье.
Я боюсь смотреть на Ника. Меня пугает его движения, его выражение лица. Я смотрю в глаза Паши и молчаливо умоляю его прекратить этот кошмар. Вместо того, чтобы меня успокоить, он резко дергает на себя и болезненно впивается в мои губы. Поцелуй нисколько не похож на те поцелует, которые он дарил мне раньше. Сейчас вокруг меня были молодые, дикие, одурманенные своей силой самцы, которые совсем потеряли грань того, что можно, а чего нельзя.
— Паша! Пожалуйста! Паша! Прекрати! Паша! – кричу, пищу, вырываясь из сильных рук. Одни меня трогают везде и всюду, другие крепко держат.
Я зажмуриваю глаза, задыхаясь в своем страхе и бессилие. Из-за слез я не вижу, что происходит вокруг. Мне хочется лишиться чувств. Чувство тошноты перекрывает дыхание. Пульс отдается висках. Руки холодеют. Боже, дай мне возможность сейчас умереть! Я не хочу быть в этом кошмаре! Не хочу!
— Что здесь происходит?
Я слышу знакомый голос с металлическими нотками. Он мне мерещится. Ведь, когда умирают, подсознание дает то, что облегчает боль. Это последняя мысль перед тем, как меня накрывает кромешная тьма.
25 глава
Сухость во рту заставляет меня прийти в себя, открыть глаза. Не сразу понимаю, где нахожусь. Явно не дома. Потолок слишком белый, рядом что-то пищит и запах странный. Больничный.
Поворачиваю голову и не дышу. Неподалеку на диванчике сидит Роман Андреевич с закрытыми глазами. Как он тут оказался? Что он делает рядом со мной?
— Очнулась, - резюмирует мужчина, не открывая глаза, сжимает пальцами переносицу. Я замечаю, что у него разбиты костяшки.
— Вы поранились? – говорить из-за сухости очень трудно, поэтому я сиплю.
— Что? – устремляет на меня непонимающий взгляд, потом переводит его на свою руку, усмехается. –Ерунда. Ты как? – поднимается с дивана, пересаживается на стул.
— Пить хочется.
— Сейчас, - берет с тумбочки графин с водой, наливает воду в стакан. Встает и помогает мне присесть, осторожно прижимает край стакана к губам. Делаю маленькие глотки. В теле невероятная слабость, в голове пустота, как и на душе. Меня вновь укладывают на подушку.
— Я в больнице?
— Я перестраховался. Ты очень долго не приходила в себя.
— Я думала, что умерла, - отворачиваюсь от Романа Андреевича, разглядываю темноту за окно. Судя по всему на дворе глубокая ночь. Мне совсем не хочется думать, что было несколько часов назад, но одна мысль не давала покоя. Осторожно из-под опущенных ресниц смотрю на молчаливого мужчину, который, в отличие от меня, смотрит без утайки.
— Как вы оказались в моей квартире? – не спрашиваю, что он увидел, что сделал, что вообще произошло после того, как я потеряла сознание. Не хочу.
— Если ты верующая, считай, что Бог привел. Если веришь в мистику, сила извне.