— Ничего страшного там нет. И на планерках поприсутствуешь. Думаю, за неделю ничего ужасного не произойдет.
— Что мне сейчас делать?
— Садись за мой стол и выгружай отчет, проверь его и в десять отнеси его Роману Андреевичу, - спокойно мне сообщают мой приговор, потому что до десяти часов осталось сорок пять минут. Я шумно сглатываю и не хотя пересаживаюсь за чужой стол.
— Включай компьютер и представь, что это ты главный помощник руководителя. Позитивное мышление имеет место быть в нашей жизни. Звони если что, - отключается не прощаясь, так как Анна Родионовна заходится в новом приступе кашля.
Я гипнотизирую черный монитор и, набрав в легкие побольше воздуха, включаю компьютер. Гудение системного блока немного успокаивает. Вспоминаю все, как выгружать отчет из «С1», перевожу его в файл «экселя». Знакомые действия придают уверенности, знакомые формулы не пугают. Я, подводя итог, довольно улыбаюсь, но подняв голову, цепенею. Десять минут одиннадцатого.
Распечатывая отчет, сердце мое волнении заходится в груди. Руки дрожат, когда я сгребаю листы и почти бегом покидаю кабинет. Полина в приемной у Романа Андреевича успевает вскинуть удивленно вверх брови, ничего не говорит, когда я берусь за ручку и с рывком открываю дверь.
Второй раз за утро я готова хлопнуться в обморок. В кабинете главного сидят все руководители других отделов. Мужчины с любопытством разглядывают меня, кроме холодных голубых глаз.
— Что-то случилось, Дина? – темная бровь выразительно приподнимается, я смотрю на его руки. Разглядываю часы, выглядывающие из-под манжет пиджака и рубашки.
— Анна Родионовна заболела, сказала мне, что в десять я должна вам принести отчет.
— Уже десять минут одиннадцатого.
— Но...
— Ты опоздала, у меня сейчас совещание. Придешь в двенадцать, - повелительно глазами указывает мне на дверь. Я выдавливаю из себя улыбку и, как провинившийся сотрудник, выхожу из кабинета. Прикусываю щеку, держу глаза широко раскрытыми, чтобы не дать себе возможность заплакать. Но гадкое ощущение не покидает меня. Умом понимаю, сама виновата в опоздании, а на душе кошки скребутся.
До двенадцати у меня ничего не складывалась. Пропускала цифры, приходилось перепроверять за собой по два раза. Не тот документ отправила аналитикам, пришлось исправлять свою оплошность. В двенадцать я уже стояла перед дверью Романа Андреевича и ждала разрешения войти от Полина. При моем появлении она сказала мне подождать.
— До встречи, Ром. Как ты смотришь на то, чтобы на выходных где-то посидеть? – в приемную выходит из кабинета молодой мужчина. Я при его появлении вскакиваю на ноги.
— Я подумаю, - Роман Андреевич мельком бросает в мою сторону равнодушный взгляд.
— О, Ром, какие у тебя тут красавицы работают! – мужчина цокает языком, не скрывая своего интереса ко мне. – Хочу знать имя этой прелести!
— Ты собирался уходить, - слышу недовольные нотки в голосе руководителя, но незнакомец ухмыляется. Он ловко извлекает из внутреннего кармана визитку и протягивает ее мне. Я ее не беру. Правило – не заводить никакие отношения на работе – прочно засели у меня в голове.
— Марк Юрьевич Егоров, директор ООО «Альф».
— Очень приятно, - тихо мямлю, кошусь на сдержанного и холодного Романа Андреевича.
— А что вы сегодня вечером делаете?
— Работает она, Марк, - чеканит каждое слово начальник, кивком головы приказывает мне зайти в кабинет. – Я тебе позвоню по поводу выходных, - голос заставляет передернуть плечами. Я, как мышка, обхожу стороной мужчин и шмыгаю в кабинет. За мной тут же прикрывают дверь, но успеваю услышать:
— Ну ты собственник, Ром! – и веселый смех, а я от этих слов краснею.
Кладу бумаги на переговорный стол и прикладываю прохладные ладони к пылающим щекам. Что имел ввиду «собственник» этот Марк Юрьевич? Может Роман Андреевич приударяет за молоденькими сотрудницами? Лика далеко, а он мужчина. Красивый мужчина. И у него есть интересы. Мне все же не стоит думать в таком ключе о Романе Андреевиче. Такие мысли до хорошего не доведут.
— У меня полчаса свободно, надеюсь отчет без ошибок, - мужчина заходит тихо и его голос звучит для меня полной неожиданностью. Я подпрыгиваю на месте и испуганно оборачиваюсь.
Он оказывает возле меня. Очень близко. Настолько близко, что замечаю, как голубые глаза постепенно темнеют. Смотрит на меня упор, а потом взгляд опускает на мои губы, и я их облизываю. Сердце ухает вниз. Ниже желудка, если это возможно. Я прижимаю ладони к груди, чувствуя, как не дышу. Да как тут можно дышать, когда Роман Андреевич стоит напротив меня на расстоянии меньше вытянутой руки. Не думать. Не фантазировать. Не смотреть на него.
Отвожу глаза в сторону и отшагиваю назад. Хватаю бумаги и, дрожащей рукой, протягиваю отчет мужчине. Он без теплоты во взгляде продолжает смотреть на меня. Его взгляд вызывают мурашки на коже, как в мороз, когда безумно холодно, а согреться не получается.
— Вроде без ошибок, - мой голос звучит как у умирающего. Я так громко дышу, что Роман Андреевич скорей всего слышит мое дыхание. Поджимает губы, вздыхает, отворачивается. Я прикрываю глаза, потом резко открываю. Присаживаюсь на рядом стоящий стул и жду.
Пять минут кажется бесконечностью. Почему он так долго изучает отчет, когда там всего шесть листов. Нужно просто проверить таблицу. Все равно главный отчет всегда выходит в конце месяца. Рассматриваю свои руки, лежащие на коленях. В кабинете нервирующая тишина. Мои нервы пружинятся, вот-вот лопнут.
— Тебе паспорт сделали?
— Что? – вздрагиваю от личного обращения «ты». Хмурюсь, осмеливаюсь повернуться в сторону Романа Андреевича. Листы лежат в стороне, а он смотрит на прямо.
— Паспорт сделали? Когда тебе звонила Лика, ты сказала ей, что подала документы, - он поднимает руку к галстуку, слегка ослабевает узел. Мне неприятно, что мы сейчас говорим о мачехе. Точнее упоминаем ее. Ревность оказывает во мне никуда не исчезла, и сейчас она шипит во мне змеюкой. Мне стоило огромной работы над собой, чтобы не придумывать, как проходит выходные у Лики и Романа Андреевича.
— Мы перешли на «ты»? – дерзко спрашиваю, в ужасе от своей смелости. Мужчина насмешливо поднимает уголок губ.
— Думаю, что когда мы наедине, можно опустить всякие формальности, - задумывается, явно о неприятном, потому что хмурится. – Все же ты подруга моей дочери и падчерица Лики.
Я отмечаю, что он не назвал мачеху любимой женщиной или моей женщиной. Интересно, он о будущем с Ликой думал? Думал, раз подарил кольцо. А что если кольцо не его подарок? Что если Лика пытается всех вокруг убедить и, прежде всего, себя, что у нее и Романа Андреевича все серьезно? Неужели она его так сильно любит?
— Я вас услышала, Роман Андреевич. Но мне комфортнее все же к вам обращаться на «вы» и по имени с отчеством.
— Я понял, - вздыхает, берет листы. – Ошибок нет. Только не опаздывай больше. У меня, как правило, весь день расписан по минутам. И да, по поводу паспорта, я не случайно спросил. У меня через неделю командировка, ты будешь меня сопровождать.
— Но...– я удивленно открываю рот и не закрываю его. Я поеду за границу? Впервые в своей жизни. Стоп! К тому времени ведь Анна Родионовна может выздороветь.
— Что?
— Анна Родионовна ведь может к тому времени выздороветь.
— Маловероятно. Завтра в десять жду с отчетом, - не обращает на меня внимания, полностью переключившись на монитор компьютера.
Я без слов понимаю, что аудиенция окончена и могу идти работать. Чувство непонятности меня сопровождало весь день, но объяснение этому так и не нашла.
12 глава
Оказывается, не так страшно приходить к Роману Андреевичу каждое утро с отчетом. Только мой рабочий день начинался на полчаса раньше. Я очень боялась допустить ошибку, поэтому тщательно проверяла отчет.
Еще я за эти три дня научилась держать себя в руках рядом с ним. Не дрожала при его приближении и глаза не опускала, когда он смотрел на меня.
— Доброе утро, - вдруг раздается в дверях уже знакомый до мурашек голос.
— Доброе утро, Роман Андреевич, - растерянно смотрю на заходящего в кабинет мужчину. Он по-хозяйски садится за стол Анны Родионовны.
— Почему вы так рано? – спрашивает между делом, включая компьютер моей начальницы.
— Вам нужны какие-то документы? – игнорирую его вопрос о своем раннем приходе. – Я могу вам помочь?
— Ничего важного, чего я сам не найду. Занимайтесь вашими делами.
— Отчет вам выгружать?
— Нет, я его сам сейчас посмотрю, - на этом Роман Андреевич полностью переключается на рабочий настрой.
Я стараюсь часто не смотреть в сторону стола начальницы, но сконцентрироваться сразу не получается. Где-то полчаса валяю дурака, щелкаю программы, но никак не получается поймать рабочую волну. Выйдя на минутку в туалет, приказываю взять себя в руки и не обращать внимания на присутствие Романа Андреевича. Напоминаю себе, что он мужчина Лики и отец Регины. И вообще завтра у меня встреча с Полиной, я, наконец-то, спрошу ее о том, где мне познакомиться с парнем. Мне нужен парень. Не обязательно для долгой и совместной жизни.
Кое-как умудряюсь доработать до ланча. Все это время Роман Андреевич сосредоточенно пялится в монитор, щелкая мышкой. Иногда отвечает на звонки по внутреннему телефону.
Желудок тихо напоминает мне, что стоит перекусить, но я не шевелюсь. Я без понятия, что мне делать. Имею ли я право уходить из кабинета, когда тут сидит сам руководитель? Может ему вдруг потребуется моя помощь. Хотя это глупость, судя по самостоятельной работе Романа Андреевича, ему моя помощь не требуется.
— Может перекусим вдвоем? – неожиданно спрашивает мужчина, быстро застучав по клавиатуре пальцами.
— А это не покажется окружающим странным? – беру свой мобильный телефон, чтобы занять руки. Украдкой поглядываю на Романа Андреевича.
— Странным? – хмурится, прикусывает нижнюю губу. Его глаза по-прежнему внимательно что-то читают на мониторе. – Наверное, вы правы. Мы можем перекусить вне бизнес-центра. Например, тут неподалеку есть кофейня. Та самая, в которой мы с вами первый раз увиделись.
— И вы заплатите вновь за мой капучино? – слышу в своем голосе игривые нотки и цепенею. Роман Андреевич переводит заинтересованный взгляд на меня.
— Я вас пригласил, значит я плачу, - улыбается. Вижу, как глаза светлеют, становясь похожими на ясное небо. – Пойдемте.
— Вы идите первым, а позже я выйду.
— Что за конспирация? Боитесь, что нас увидят вместе? – Роман Андреевич встает из-за стола, застегивает пиджак на единственную пуговицу.
— Мне не нужны слухи о том, что у меня с вами какие-то отношения. Извините, - опускаю глаза, смущаясь своей откровенности.
Это чистая правда. Я знаю, что люди могу строить самые невероятные домыслы и распространять их со скоростью лестного пожара. Помню, как в начале первого курса у нас распространили слух об одной девушке, что она легкого поведения. Ей пришлось бросить учебу, так как общественное мнение прессовало ее, и парни смеялись ей вслед. Уверена, что делали неприличные предложения. Позже выяснилось, что той девушке так отомстил бывший, которого она бросила из-за измены.
— Вы абсолютно правы. Я буду вас ждать в кофейне. Капучино?
— И салат «Цезарь».
— Я понял, полноценный ланч.
Роман Андреевич уходит из кабинета, а я хватаюсь за сумочку и достаю оттуда зеркальце. Смотрю на свое отражение. Глаза блестят, горят бешеным огнем, который никак не скрыть. Улыбка то и дело замирает на губах. Так-с, Дина, не впадать в эйфорию и помни о том, что ты хотела найти парня для свиданий, а не вот это все... Но именно «это все» сейчас подстегивает меня торопливо вскочить на ноги, быстро расчесать волосы и поправить на себе черную юбку и белую блузку.
Как дохожу, точнее долетаю до кофейни, не знаю. У меня за спиной словно крылья, я парила над землей. На секунду замираю на входе кофейни, ищу глазами Романа Андреевича. Когда нахожу, сердце екает, а ноги сами несутся в его сторону.
— Надеюсь, я не заставила вас долго ждать, - присаживаюсь напротив, смело смотрю в голубые глаза. Он качает отрицательно головой.
— Я заказал ланч, - только он это произносит, как к нашему столику подходит официант и расставляет тарелки на столе.
Брускеты с рыбой, салат «Цезарь», грибной суп-пюре, капучино и черный кофе. Я вскидываю на Романа Андреевича глаза, он непринужденно берет приборы и пододвигает к себе тарелку с супом. Мы обедаем в молчании. Я думала, что у меня в его присутствии кусок в горло не полезет. Ничего подобного.
— Роман Андреевич, в пятницу мне уже паспорт выдадут, - нарушаю наше взаимное молчание.
— Прекрасно. Завтра Анна сообщит, что там у нее со здоровьем. Если все печально, буду на тебя бронировать билет.
— Я полечу с вами? – вилка в руке дрожит, поспешно ее кладу на тарелку, прячу руку под стол.
— Раз я лишен основного помощника, значит вместо него летит дополнительный.
— Вы уверены, что я для такой командировки компетентна?
— Неужели у тебя не хватит смекалки купить для меня воды в Лондоне?
— Воды? В Лондоне? Вы серьезно?
— Конечно, шучу. Не переживай раньше времени. Обычно Анна занимала организационными моментами и приносила мне вовремя нужную информацию. Об том, что мне потребуется, обговариваем еще до вылета.
— Я не уверена, что справлюсь.
— Скажи, Дина, о чем ты мечтаешь? Всю жизнь проработать на вторых ролях? Даже на третьих, - Роман Андреевич внимательно смотрит мне в глаза, а я теряюсь от вопроса и от его проникновенной интонации.
О чем я мечтаю? Когда был жив папа, я мечтала о многом. Я хотела путешествовать, знакомиться с интересными людьми, учиться чему-то необычному и интересному. Я даже не знаю, какую бы профессию хочу освоить. Наверное, что-то связанное с организацией выставок, необычных мероприятий.
— Я не знаю, - неопределенно пожимаю плечами. – Я не умею конкретно мечтать, как, например, Регина. Сколько себя помню, она всегда хотела быть моделью. Она мечту превратила в цель.
— Именно, Дина. Моя дочь сначала просто мечтала увидеть себя на обложках западных журналов, а потом мечты превратила в цели и прикинула, что нужно для того, чтобы всего достичь.
— Но вы ведь много ей помогли в этом. Оплатили первую портфолио у профессионального фотографа, проспонсировали поездку в Париж, поддержали в период бесконечных кастингов. У меня все более абстрактно. Я хотела путешествовать.
— Для этого нужно быть сопровождающим переводчиком, как минимум. И выучить еще пару языков.
— Переводчики не всегда путешествуют.
— Это как пример. Проблема в том, что ты сама не знаешь, чего ты хочешь. Когда однажды поймешь, чего желает твоя душа, обстоятельства сложатся в твою пользу.
— Как странно слушать от вас такие рассуждения. Мне казалось вы не верите в судьбу, знаки и прочую ерунду.
— Не верю, но я знаю, что любая мечта может стать целью, а цель заставляет двигаться и предпринимать какие-то шаги. Когда в девятнадцать лет меня ошарашили тем, что я стану отцом, я не представлял, как дальше жить. Я не думал о семье, были только наполеоновские планы.
— Которые вы успешно достигли, правда, ценой разрушенной семьи. Так стоят ли мечты того, чтобы стать целью такой ценой? – за столом возникает неоднозначная пауза. Роман Андреевич крутит чашку, молчит. Я не задумываюсь над тем, откуда у меня столько наглости задавать ему такие вопросы. Я на эйфории от разговора смело жду ответа.
— Судя по вашему молчанию, Роман Андреевич, вам нечего сказать. Да, вы достигли успеха, вы богаты, наверное, как Крез, но счастливы в этом своем мире? – все же я перегнула палку, Роман Андреевич отводит глаза в сторону и берет чашку, отпивает кофе. Мне срочно нужно исчезнуть с его глаз.