Тэтч кусал мои губы снова и снова, от его голодных стонов у меня кружилась голова, я не успела осознать, как его руки в рекордное время сорвали с меня одежду.
Тэтч не любил медлить. Не в случае секса.
Он не торопился во время поцелуев.
Но в сексе всегда был агрессивен, не быстр, но определенно не ждал, чтобы заполучить желаемое.
Поэтому когда он замедлился и склонил голову, прислонившись своим лбом к моему, а потом потянул от стены и уложил на кровать, я не знала, что и подумать.
Он стащил футболку, обнажая шесть словно выточенных из камня кубиков пресса и идеальные грудные мышцы, которые не могли быть настоящими, как я любила его дразнить.
Мужчины, как Тэтч, не должны существовать в реальном мире, они принадлежат вампирским романам и мистическим фильмам.
Его бицепсы напряглись, когда он медленно наклонился ко мне, попутно отпихивая от себя джинсы. Наши губы встретились в неистовом поцелуе, пока его ладони скользили по моим плечам, притягивая меня к себе.
— Мне так этого не хватало, — проговорил он между поцелуями.
— Мне тоже, — призналась я, пытаясь сдержать слезы. Секс, я могу только заняться сексом.
С мужчиной, которого любила.
С мужчиной, который разбил мне сердце. С мужчиной, который собирался уйти.
— Мне тоже, — повторила я громче, больше убеждая себя, чем его.
Со вздохом он поцеловал меня в шею, а потом остановился, его глаза сверкнули при виде моей обнаженной груди.
— Никогда.
— Никогда?
— Совсем. — Он покачал головой.
— Совсем никогда? — Мои глаза затуманились слезами, пока он продолжал пожирать меня настойчивым взглядом.
— Я никогда не сделаю тут разрез, — он скользнул ладонью по краю моей груди, — и ничего туда не засуну. — Он улыбнулся. — Потому что это, — он прикрыл глаза и обхватил ладонями мою грудь, скользнув большим пальцем по соску, — совершенство.
— А что если я буду тебя умолять?
— Тогда я заставлю тебя замолчать своим ртом и так тебя отвлеку, что ты забудешь собственное имя. — Его ответы всегда были слишком прекрасными, черт его побери.
— Туше, — прошептала я.
— Серьезно, Остин. — Он наклонился и с силой всосал сосок в рот, я чуть не рухнула с кровати. — Никогда никому не позволяй говорить обратное.
— Думаю, — выдохнула я, — раз ты пластический хирург, то знаешь, о чем говоришь.
Он тихонько рыкнул, перемещаясь к другой груди и наслаждаясь процессом, даря моему телу столько внимания, сколько оно не получало со времени нашего разрыва.
— Ты такая же на вкус. — Он лизнул место, которое только что целовал. — Как это возможно, что я без ума от вкуса твоей кожи?
— Думаю, речь о пристрастии к моему поту.
— Ты еще не потела. — Он мне подмигнул. — Но будешь.
— Правда? Потому что я совсем не хочу заниматься спортом, — поддразнила я.
Его раненые ноздри затрепетали, и Тэтч сделал то, в чем он был лучше всех: нашел мое слабое место и воспользовался.
Он подсунул руки мне под ноги и стащил с кровати, спина скользнула по прохладным простыням. Тэтч потянул меня в стоячее положение, а затем, совершенно голый, подошел к двери и щелкнул выключателем.
Мне инстинктивно захотелось прикрыться. Но Тэтч постоянно видел женские тела.
И вдруг он снова оказался передо мной, целуя, смущая, впиваясь в меня пальцами, гладя бедра, а затем опустился на пол, обхватил ладонями мою задницу и покрыл поцелуями внутреннюю часть бедра.
Я вздрогнула.
Что он делал?
Тело бросало то в жар, то в холод, когда язык скользнул по самому сокровенному местечку. Тэтч со стоном прижался ко мне губами. Я попыталась отстраниться, потому что это было слишком приятно, я боялась, что в любую минуту просто потеряю сознание в его руках, а еще потому, что он мог все видеть.
Абсолютно все.
— Я хочу чувствовать твой вкус на губах, всегда. — Его слова отзывались дрожью по коже, заставляя крепче цепляться за его густые волосы. — Люблю его.
Его. Не тебя. Я напряглась.
— Ты такая теплая. — Его язык творил вещи, которые стоит запретить в спальне, дабы девушки не сходили с ума, а потом я рассыпалась на части, пытаясь удержаться за необходимость оставаться только в рамках физического наслаждения, без эмоциональной окраски.
У меня не было времени на восстановление.
Не было времени пережить лучший оргазм в моей жизни.
Потому что Тэтч был слишком увлечен поцелуями, он прижал меня к шкафу, а потом приподнял на руки у стены. Так стремительно придавил спиной к стене, что я ахнула.
— Прости. — Его губы сжались.
— Не извиняйся. — Я с трудом дышала и да, черт побери, я вся взмокла от пота из-за него.
Он продолжал удерживать мой взгляд.
— Был ли у тебя кто-нибудь после... — Он сглотнул.
Мне хотелось солгать.
Вместо этого, я покачала головой.
— А у тебя?
Он лизнул мою нижнюю губу и прошептал.
— А ты как думаешь?
— Думаю, что меня посадят в тюрьму за убийство, если ответишь «да».
Тепло рассмеявшись мне на ушко, он прошептал:
— Мне не стоило делать этого... — Он вошел в меня так глубоко, что перехватило дыхание. — Или этого... — Почти полностью выйдя, он снова ворвался внутрь, рядом со мной на пол с грохотом свалилась картина, — или даже этого... — Он стиснул зубы, когда удовольствие накрыло меня с его следующим толчком и тело дернулось в конвульсиях. — Если бы у меня кто-то был, Остин.
Сквозь туман желания, я заметила отчаяние в его глазах. Мне это не нравилось. Я не знала причину, скрывавшуюся за этим.
Поэтому, когда он стал толкаться сильнее, глубже, когда мне казалось, что я умру или сойду с ума, я крепче держалась за его горячее, влажное тело и позволяла себе потеряться в удовольствии момента, зная, что все закончится слишком быстро.
— Боже, я скучал по тебе, — простонал он мне на ухо. — Так близко.
— Я тоже скучала по тебе, — прохныкала я, откидывая голову в экстазе. — Тэтч!
— Ты нужна мне, — простонал он, и я почувствовала, как он наполнил меня. — Так сильно.
Мы не сразу отстранились.
А задыхаясь, смотрели друг на друга. Я боялась пошевелиться. Не знала, хотел ли он уйти от меня.
Должна ли уйти я.
Если он собирался притвориться, словно не перевернул сейчас мой мир.
Я была на незнакомой территории. Сердце бешено колотилось в груди, словно последние полчаса я бегала, мышцы ослабли. Не была даже уверена, что доберусь до машины.
— Пойдем. — Он отстранился, вызвав дрожь по телу, и повел меня к кровати.
Кровати, которую я хорошо знала.
Аккуратно уложил меня на бок, поцеловал в лоб — черт бы его побрал! — и прошептал:
— Спи.
— Куда ты собрался?
Он напрягся, а потом провел ладонями по волосам и обхватил голову.
— Я не могу спать, не после такого. У меня сейчас адреналина хватит на целый ящик «Рэд Булл». — Он легко улыбнулся. — Я могу посмотреть телевизор или что-нибудь в этом роде.
Я кивнула, а потом добавила:
— Может, я могу к тебе присоединиться?
Он без слов вернулся к кровати, поднял меня вместе с одеялом и унес в гостиную.
Мы уснули под Джимми Фэллона.
А когда проснулась через несколько часов, я обнаружила, что снова в постели — без Тэтча рядом со мной.
Глава 23
ТЭТЧ
— Черта с два! — Выплюнул я. — Ты не можешь войти! — Я серьезно был в минуте от звонка в полицию из-за собственного отца. Его выписали из больницы всего три часа назад, а он уже в стельку пьян.
— Я твой отец! — Удивительно, что у него не заплетался язык, хотя тело немного пошатывало. Черт возьми!
У меня была Остин. В моей постели. Моя Остин.
И мне нужно как-то разобраться с этим дерьмом!
— Отдай мне ключи. — Я протянул руку.
Отец пожал плечами.
— Я их оставил.
— Ты их оставил, — повторил я. — Где?
— Понятия не имею. — У него вырвался смешок.
— Стой здесь, — процедил сквозь зубы, бросаясь за запасными ключами, и попытался не сломать их в руке, пока шел обратно, а потом по коридору дома.
Когда я открыл дверь в квартиру отца, он запутался в собственных ногах и налетел на один из столиков в коридоре.
Выругавшись, я захлопнул дверь и принялся за обычный ритуал. Заварил кофе, обыскал дом в поисках бутылок с виски, поставил рядом с кроватью стакан воды и ведро для рвоты, а еще положил комплект чистой одежды.
Когда закончил, было уже шесть утра, а я не спал с момента громкого стука в дверь. Слава Богу, хоть Остин спала как убитая.
Когда я вернулся обратно в квартиру, отец уже храпел в своей постели. Улыбаясь впервые за долгое время, я зашел в свою спальню.
Кровать была пуста.
Остин исчезла.
И я мог только предположить, что она подумала.
Что я каким-то образом бросил ее в собственной квартире. После секса. Ни к чему не обязывающего секса.
Я ненавидел собственную жизнь.
И своего отца.
В обратном порядке.
Глава 24
ОСТИН
Утро началось плохо. У меня было три пропущенных звонка от Эвери, которые я проигнорировала, потому что от меня все еще пахло Тэтчем. Я собирала свою одежду, чтобы сбежать домой и успеть принять душ перед занятием, когда мой отец решил удостовериться, что его дочь жива и здорова.
Обед.
Он хотел, чтобы я сходила на обед с ним и с мамой. И, конечно же, он просто обязан был написать об этом в такую рань!
Естественно, ему нужно мне что-то сказать — это единственный повод наших обедов. И, разумеется, он не мог как нормальный родитель вести подобные разговоры дома, там же никто не увидит!
Я отправила ему в ответ «да», только чтобы он перестал слать мне сообщения с вопросительными знаками, и отправилась на поиски своего нижнего белья.
Я нашла его в гостиной, что было странно. Более чем уверена, что я раздевалась в его комнате.
Быстро натянула все на себя и схватила сумочку. К счастью, было все еще слишком рано, так что никто не увидит, как я выскальзываю из квартиры.
Так быстро, что дверь не успела захлопнуться, как меня уже не было. Никакого чувства вины.
Никакого сожаления. Лишь полнейшая печаль. Я доверилась ему.
Даже хотя и знала, что не должна этого делать. И он сбежал.
Оставил меня одну в собственной квартире — так отчаянно ему хотелось избавиться от меня. Я буквально выгнала его из дома!
Уф. Я прижала пальцы к вискам и взглянула на блокнот и ручку, которые неизменно лежали возле входа. У меня чесались руки написать милую записку, которая бы звучала небрежно, типа: «Привет, спасибо за перепих, моей леди это было необходимо, ха-ха, понимаешь, о чем я?»
Я громко застонала. Нет.
Потому что Тэтчу достаточно было щелкнуть пальцами, и он получит любую женщину, которую пожелает. Почему он так красиво говорит?
Почему?
Глупая, глупая Остин.
Я не собиралась оставлять записку. Он ее не заслужил.
И мне плевать, сколько оргазмов он мне подарил! Или что сказал мне, что я прекрасна. На глаза навернулись слезы. Глупые слезы. Почему мы, девочки, такие глупые?
Почему я такая глупая?
Я сердито протопала к машине и позволила себе пару слезинок, когда оказалась в безопасности салона.
И как типично для Сиэтла.
Начался дождь, сердито барабаня каплями по стеклу и полностью соответствуя моему настроению, пока я ехала в пустой дом.
Мама, скорее всего, уже на йоге. А папа определенно в офисе.
Я открыла холодильник и выудила оттуда баночку «Маунтин Дью». Мое собственное отражение в блестящей дверце будто насмехалось надо мной.
— Ш-ш-ш, никто не должен знать, — прошептала я самой себе.
Прекрасно, Тэтч официально испортил мне психику, теперь я разговариваю сама с собой, как настоящий псих. Спасибо, мужик, вот, правда.
Я направилась в свою спальню, достала из тумбочки «Мун Пай» и пошла в душ смывать с себя запахи секса.
— Остин! — Папа раскрыл широкие объятия и фальшиво улыбнулся. Он расцеловал меня в обе щеки и выдвинул для меня стул.
У отца безупречные манеры.
Мама улыбнулась и заказала всем чай со льдом. Какая замечательная семейная встреча.
— Ну, как учеба? — поинтересовался папа, когда мы просмотрели меню.
— Прекрасно, — солгала я. Мой курс может меня убить, я оказалась в постели бывшего и, вероятно, сделаю это снова, если появится такой шанс, о, и мое сердце разбито. — Все просто замечательно.
— Рад слышать, — он подмигнул и привычно обвел ресторан взглядом. Он жил за счет взглядов, которые ловил на публике. Можно подумать, что мэр — это местная знаменитость. — Итак, у меня для тебя есть кое-какая работа.
— Работа? — Прекрасно, последний раз, когда у него была для меня работа, я торговала хот-догами на его предвыборной кампании. — Какого плана работа?
Они с мамой переглянулись, мама накрыла ладонью мою руку.
— Ты помнишь сына Билла Сайфера?
— Нет. — Я покачала головой. Я намеренно забыла его, потому что от него у меня мурашки по коже и воспоминания о том времени, когда я была настолько неуверенной в себе, что была готова на все только из-за слов симпатичного мальчика, что я ему нравлюсь.
— Да помнишь! — Мама засмеялась и махнула на меня, словно я была самым забавным созданием. — Тот, что с брекетами?
— Мам, у нас у всех были брекеты в подростковом возрасте.
— Примерно такого роста. — Папа поднял руку над столом. Четыре фута.
— С брекетами и четыре фута ростом, нет, ребята, не помню, можно заказать хлеб?
— С ним у тебя был первый поцелуй!
У меня пересохло во рту. Мой первый поцелуй.
У меня много чего было с ним в первый раз. От одного разговора о нем у меня мурашки по коже ползли.
— БРЭЙДЕН! — вскричала я. Я не хотела кричать.
Головы повернулись, и мой папа, клянусь, я правда любила его большую часть времени, встал и произнес:
— Черт бы меня побрал, посмотрите, кто пришел!
Ловушка! Это ловушка. Тревога. Стоп! Нужно. Найти. Выход. О, нет, он идет к нам, план побега, план побега.
— БРЭЙДЕН! — Я улыбнулась как маньячка. — Как давно не виделись! Год? Два?
— Пять, — ответил он крайне раздраженным тоном. — Плюс-минус пару недель, когда ты отказывалась отвечать на мои звонки, сообщения и письма. Хотя, кто считает, верно? — Он сверкнул улыбкой.
Я пыталась копировать энтузиазм присутствующих. Пыталась, но провалилась.
— Я была занята... учеба, ты же знаешь.
Он окинул меня взглядом.
— Все еще ешь «Мун Пай» так, словно они скоро закончатся, Остин?
О боже, нет.
Никакого стыда.
Если он скажет еще хоть слово о моей фигуре, я искромсаю ему лицо и засуну ему в задницу.
— Очаровательно. Как всегда, — процедила я сквозь зубы. — Так что ты делаешь в городе? — В этом ресторане, за моим столиком.
Разумеется, отец выдвинул для него стул. Я была в аду.
— Только закончил юридический факультет в Стенфорде и переехал обратно. А пару недель назад встретился с твоим отцом в загородном клубе «Эверетт». — Боже, избавь меня от этого места. Все мои плохие семейные воспоминания связаны с этим рестораном, а еще мы там с Брэйденом были на первом свидании. — Ну и, слово за слово, он упомянул, что ты все еще одна.
Я собиралась пристрелить своего отца.
После.
После ужасного обеда.
Потому что отец помешан на общественном мнении. Если я не буду терпеть и улыбаться, то мне придется потом выслушивать крики, что я не веду себя как настоящая дочь мэра.
Даже если парень, которого он пригласил на обед, был полнейшим психом.