Быстрым шагом я направилась к дому, словно спеша в укрытие — я почти бежала, но мужчина не отставал. Залетев в гостиную, я крикнула во весь голос:
— Рин, у нас гость, приготовь холодный чай, соки, что-то еще, что пожелает господин… Доух? Я правильно назвала ваше имя?
— Да, меня так зовут. Мы познакомимся лучше, когда вы переоденетесь и вернетесь сюда.
— Хорошо!
Я торопливо поднялась в нашу спальню и, даже не избавившись от полотенца, кинулась искать недавний подарок мужа — свой именной браслет. Потом мучительно долго крутила его в руках, пытаясь приладить нужной стороной к опоре на стене, наконец, маленький экран перед кроватью загорелся и на нем высветилось встревоженное лицо Лоута:
— Соня, что случилось? Ты никогда прежде не связывалась со мной, что происходит — тебе плохо, ты заболела?
— Лоут, я… я подумала, что тебе нужно знать… эммм… чтобы не возникло потом никаких проблем, подозрений… К нам пришел человек — мужчина, он был на последнем вечере, сидел напротив нас, слева.
— Имя!
— Доух… ты его знаешь, у него на лице шрамы — две полосы через брови, он высокий, горбится при ходьбе, волосы полуседые…
Лицо мужа исказилось гримасой негодования и ярости:
— Что ему нужно у нас? Где он сейчас? Соня, отвечай немедленно!
— Он… он внизу, я оставила его с Рин… Я сама в спальне… Я только хотела тебе сказать.
— Сейчас же запри дверь и не покидай комнаты! Не смей к нему выходить! Не открывай ему, что бы он не говорил и не делал! Ты меня слышишь, Соня?! Я скоро приеду! Я скоро буду дома, Соня… Дождись меня!
Экран вдруг погас и, заслышав шорох позади, я увидела на пороге нашей спальни мужчину со шрамами на лице. У меня ноги подкашивались от страха, я не успела запереть дверь, не выполнила приказ Лоута, и что же теперь будет…
— Зачем ты это сделала? Зачем сообщила ему о моем визите, разве я тебя чем-то обидел или испугал?
Взгляд мой заметался по комнате — спрятаться негде, сбежать не получится, но почему я должна прятаться и бояться?! Я находусь в своем доме и скоро вернется мой муж. Надо держаться увереннее и говорить смелее.
— Почему ты побледнела, Соня? Разве я был с тобой груб? Неужели я выгляжу настолько пугающе?
— Вовсе нет, правда, меня удивило ваше появление здесь, лучше бы вы остались в гостиной. Я лично не приглашала вас наверх, так какое право вы имели врываться в мою спальню? Вы должны были ждать внизу, я же сказала, что скоро спущусь.
— У меня возникли некоторые сомнения, и теперь они подтвердились. А ведь я всего лишь планировал поговорить с тобой наедине, дорогая Соня… Не нужно меня бояться, я ничего плохого тебе не сделаю!
— Конечно-конечно! Я верю в ваши добрые намерения и только поставила хозяина дома в известность о вашем визите.
Он медленно подходил ко мне. В движениях Доуха сейчас было что-то дикое, звериное — похожее на повадки хищника в лесной чаще — хищника, что уже наметил себе добычу и не собирается отступать.
Я отошла к стене и попыталась перевести разговор в более спокойное русло, может быть, я смогу уговорить его уйти, по крайней мере стоит попытаться.
Однако голос мой слишком заметно дрожал:
— Давайте сделаем так, вы вернетесь в гостиную, а я все же оденусь и к вам присоединюсь. Раз вы хотели поговорить, то я согласна…
— На разговоры не осталось времени, девочка, ты совершила большую глупость, оповестив мужа. Клянусь, я хотел соблюсти кое-какие церемонии, но теперь придется обойтись без них!
— Но… но, ведь вы собирались мне что-то сказать, вы пришли…
— Я пришел, чтобы предложить тебе свое внимание! Уже много лет я не испытывал желания навестить женщину или забрать ее себе. Ты подняла со дна моей души давно забытые чувства! Еще там, на празднике я услышал твой голос… ты пела о пилоте, который томится без женской ласки, ты сжала своими маленькими ручками мое сердце, и оно снова стало сочиться кровью! Я и не думал, что когда-нибудь еще смогу испытать такое… Ты разбудила меня, Женщина и я ни перед чем не остановлюсь, чтобы тебя получить!
У меня вдруг ослабели колени, я прижалась спиной к стене, теребя полотенце на груди, я едва могла говорить от какого-то первобытного ужаса:
— Пожалуйста, уходите! Я ничего от вас не хочу! Я себя чувствую неважно, лучше увидеться в другой раз… потом. Да если вы ко мне хотя бы пальцем прикоснетесь — Лоут вас убьет!
— И в этом я очень сомневаюсь… — он рассмеялся, приближаясь ко мне вплотную.
Я его поняла. Он был больше и опаснее мужа, хотя Лоут и сам далеко не мальчик, а взрослый сильный мужчина. Их схватка могла бы выглядеть как невероятный по своей жестокости поединок двух мастеров.
— Ты меня боишься. Это зря, девочка… Я же сказал, что не сделаю тебе больно. Напротив, я буду о тебе заботиться, я дам тебе все, что ты захочешь. У меня есть дом на берегу, никто не знает это место. И он станет твоим, мейла, только пожелай! Нас никто не найдет сразу… хотя бы два дня с тобой… Я попробую тебя убедить.
Его последние слова показались мне рычанием, я дернулась в сторону, отлично понимая, что не сделаю и шага к двери, но стоять и слушать Его бред я уже не могла.
Доух обхватил меня двумя руками и стиснул так, что я чуть не задохнулась, а потом… Металлический холод его браслета у виска и такое ощущение, будто из меня разом вынули все кости, превращая тело в желе. Я мгновенно перестала сопротивляться, стекая на плечо мужчины, будто медуза, которую вытащили из воды.
Он вынес меня из дома, и Рин спокойно глядела нам вслед прозрачными мониторами глаз.
— Доброго пути, Соня!
И даже если бы я сейчас кричала и билась в стальных руках похитителя, мне никто бы здесь не помог.
Доух четким военным шагом пересек сад — Страж молча открыл перед ним ворота. До меня, наконец, дошло, что наш гость каким-то образом перепрограммировал робота под свои нужды. Рядом с нашим домом в тени деревьев пряталась летательная капсула. Едва мы приблизились, как двери ее бесшумно отворились, и Доух нырнул внутрь, переместив меня к себе на колени.
— Прости, так было нужно! Я отвезу тебя к морю. Лоут никогда бы этого не сделал — после смерти его первой жены он ненавидит большую воду. А ты знаешь, что случилось с его прежней возлюбленной? Я тебе расскажу. Сам он никогда не откроет правду.
Я даже моргать не могла, ощущала себя полностью парализованной, при этом мне становилось все более холодно, возникла мысль, что скоро у меня остановится сердце, и я умру. Доух же не знает, как мое тело реагирует на их технологии, я могу не выдержать такого воздействия.
Мужчина большим пальцем стер слезу, что скатилась из моего правого глаза.
— Соня, это состояние скоро пройдет, потерпи немного!
Его слова звучали как приказ — Доух привык отдавать приказы. Потом его палец обвел контур моего лица, перешел на губы… Мой взгляд упирался в грудь мужчины, я видела, что она начала подниматься быстрее. А потом мы взлетели и я, наконец, с трудом смогла опустить веки.
Глава 29. На дальнем берегу
Летмобиль Доуха остановилась на берегу. Я отчетливо слышала плеск волн и характерный свежий запах моря было ни с чем не спутать. Доух поднес меня к самой воде, опустил прямо на песок. Снял свои ботинки и подвернул брюки. А потом начал разворачивать мое полотенце… Я смотрела на своего похитителя уже без страха, словно все мои эмоции тоже были обездвижены вместе с телом.
— Ты такая красивая, Соня, такая нежная, хрупкая — я буду очень осторожно к тебе прикасаться.
«Чудовище… только попробуй… Лоут уже давно должен быть дома… И Лоут скоро будет здесь…». Но я не могла произнести эти слова вслух.
Доух стащил с меня трусики, снова поднял на руки и вместе со мной вошел в прибой. Стоя по колено в воде, марионец запрокинул лицо к небу, к огромной желтовато-красной звезде, что стояла еще высоко. Мужчина словно беззвучно молился кому-то, а потом наклонился, бережно опуская меня в набегающую волну.
Постепенно ко мне возвращалась чувствительность, я уже чувствовала прохладу морской воды и прикосновения к телу чужих рук. Доух удовлетворенно заглянул мне в глаза и повернул обратно к берегу.
Там он уложил меня на мое же расправленное полотенце и присел рядом, расстегивая рубашку. А потом уже сам полностью разделся и начал делать все, что бы ему хотелось… Я целиком в его власти, я не могу даже плакать и кричать.
Сначала Доух разглядывал меня мучительно долго, не упуская из вида ни малейшей подробности. Я следила за ним из-под полуприкрытых век. На что он надеется… Даже если он убьет меня и спрячет тело, Лоут за меня отомстит. Неужели короткое удовольствие с землянкой того стоит?
Он трогал меня везде, как любопытный ребенок трогает новую интересную игрушку. Самое страшное, что, ощущая каждое его прикосновение, каждый поцелуй, я не могла даже пошевелить кончиками пальцев, хотя старалась изо всех сил сделать хоть какое-то движение в знак протеста.
Да, он явно старался не повредить мне… Он вымочил свои пальцы слюной, прежде чем коснуться меня в том самом «заветном местечке» — мягко надавил на область клитора, прикрытого лепестками кожных складок, попытался ощупать меня изнутри.
— Ты сухая и горячая там… и такая тесная… как я хочу взять тебя прямо сейчас… Даже если мне придется расплатиться жизнью.
Он хрипло рассмеялся, поймав мой обвиняющий взгляд, печально покачал головой.
— Ты меня не хочешь — я вижу, я понимаю. Но что мне поделать, если я не мог спать всю ночь, думая о тебе.
«Занимался бы своими куклами, чертов урод!»
— Успокойся и не пытайся бороться, я же сказал — больно не будет… Сокровище мое… как я тебя хочу!
Он облизывал меня, ворча от удовольствия, словно довольный Зверь, он жадно посасывал мою грудь, мои самые интимные местечки, а я только тяжело дышала и смотрела в небо безмятежно-голубого цвета.
«Лоут его убьет… Хотя гильотина тоже бы подошла…»
Даже не видя, что он делает, я все ощущала — Доух водил своим набухшим членом по моим полуоткрытым половым губам, пытался завести головку во влагалище и тут же вынимал с глухим стоном, он ублажал сам себя — мастурбировал, сидя между моих разведенных ног. «Вот же ублюдок!»
Мои бедра и низ живота оказались вымазаны его спермой… Я вытерплю все… Я это переживу… Какое странное облако… Словно чье-то лицо… И глаза… такие знакомые глаза…
— Ма… мари-она…
Я глубоко вздохнула и повернула шею в сторону. Доух отряхивал песок с моих ступней, что-то шепча, прижимался к ним лицом. Порыв ветра отвел волосы с моего виска, и "тот самый" женский голос колокольчиками зазвенел в голове:
— Ты все еще напугана, малышка? Посмотри-ка на него — он же совсем ручной лев. Такой сильный… такой выносливый, как дикий буйвол… Поиграешь с ним и вернешься домой цела и невредима, так чего же грустить, начало было весьма впечатляющим. Настоящее пиршество вкуса… Ммм… Ты обещала слушаться меня ради мальчишки, я это запомнила…
«Ах, вот ты какая дрянь!»
— От-пусти ме-ня! Слышишь, сейчас же верни домой!
Я сказала это им обоим — Той, что незримо любовалась моим унижением и тому, кто посмел украсть меня у мужа. Силы возвращаются, я приподнялась на руках и села, немного пошатываясь из стороны в сторону.
А когда Доух пытался поддержать меня за спину, я ударила его по лицу, а потом еще раз и еще, кажется, даже кулаком. Я придушила бы его, гада, если бы смогла, во мне сейчас было столько злости.
Но вот же дуреха, я только еще больше распалила его, попытавшись защищаться. Доух завел мои руки назад и заставил меня улечься поверх его тела — он довольно посмеивался, искал мои губы… Я его укусила. Так гадко вышло — я никому не хочу причинять боли, но сейчас мною владела раскаленная добела ненависть.
Он оттолкнул меня обратно на полотенце, прижал к окровавленным губам ладонь.
— Хорошо. Оч-ень хорошо. В моем доме есть плеть — можешь стегать меня ею сколько захочешь, от тебя я приму все. Что еще тебя возбуждает?
— Ты конченый извращенец! Псих ненормальный!
Блин, как противно… Я иду к воде, чтобы помыться. Пусть смотрит — хуже уже не будет. Если бы хотел грубо изнасиловать и избить, сделал бы это сразу. Но разве то, что он меня ощупывал и облизывал, не является насилием? Извращенец! Боже, почему же я такая слабая и сама не могу его прикончить… стереть в порошок…
— Мариона — предательница! Как ты подобное допустила, все твои истории — подлое вранье! На твоей планете женщины так же мучаются, так же терпят издевательства! Твоя сказка про женский рай оказалась миражом… Молчишь, да? Да ты просто наглая стерва! Когда ты нужна страдающей женщине, ты молчишь?!
Волна поднялась выше моей груди и окатила лицо пеной, я едва различала воркование над ухом:
— Так кто же заставляет тебя страдать, глупышка, сумей получить удовольствие на острие новых ощущений. Такого с тобой еще не случалось, верно?
— Ты совсем спятила со своими опытами над людьми! Доух, лучше не подходи ко мне! Убери руки, я не с тобой разговариваю! Не трогай меня!
Но разве я могла ему противостоять… Он закинул меня на плечо и уже тащил обратно на берег.
— Мы должны спрятаться в лесу, иначе нас обнаружат с воздуха. Если не пойдешь сама, я снова обездвижу тебя, а мне больше не хочется этого делать. Соня, ты проведешь эти два дня со мной, мне уже терять нечего.
Я покорилась. Если уж сама богиня не собирается вмешиваться, от кого еще ждать помощи. Небо заволокло тучами. Марионе не понравились мои обвинения? Получай по заслугам — я не собираюсь пресмыкаться перед тобой, предательница!
Странно… Закутавшись в рубашку Доуха, я уже не чувствовала прежней ярости и даже вполне спокойно села рядом с марионцем в его летмобиль.
— Куда ты собираешься меня везти? Давай обсудим наши дальнейшие планы. Ты уже получил, что хотел, теперь доставь меня к дому, я не стану выдвигать обвинений, мы попробуем мирно решить этот вопрос как нормальные люди.
— Нет, Соня. Ты еще плохо разбираешься в наших законах. Другой возможности быть с тобой мне не дадут. Разве по своей воле ты согласишься еще раз меня увидеть? Ты позволишь еще раз тебя ласкать?
Я пыталась дать максимально дипломатичный ответ в такой ситуации, но мысли путались. В глубине души я будто надеялась уговорить его на хороший исход дела. Доух мог украсть меня, повинуясь мгновенному порыву и уже сожалеть о содеянном. Да, он заслуживал сурового наказания, но насчет смертной казни я все же не была уверена. Доух мог поступить со мной гораздо хуже, я даже боюсь представить подробностей.
— Господи… как это сложно…
— Мне очень жаль, что я тебя испугал, девочка. Вряд ли я мог тебе приглянуться — я не красив и не обладаю красноречием. Но у меня есть еще немного времени убедить тебя в своих лучших чувствах. До того, как Лоут назначит срок поединка. Ему дадут оружие, а мне нет. И даже если я стану одолевать, меня нарочно ранят со стороны, чтобы он получил преимущество. Из нас двоих в живых останется тот, кого выберешь ты — женщина. Или оба, если ты захочешь взять меня в качестве близкого друга. Моя судьба в твоих руках, но молить о пощаде я не собираюсь.
— Ты думаешь, я тебя пожалею? Как бы не так! После всего, что ты со мной делал против моей воли? Да я бы сама…
— Нет, не пожалеешь — я знаю. А это значит, мне осталось жить всего несколько дней. Но я проведу их с тобой, дорогая Соня.
— Доух, я еще раз предлагаю разойтись по- хорошему. Ты меня здорово разозлил, но если вернешь домой прямо сейчас…
— И что же тогда? Прикажешь навсегда забыть о тебе? Даже если ты не выдвинешь обвинений и мне сохранят жизнь, Лоут примет особые меры безопасности — второго шанса тебя получить у меня не будет. Шалок поднимет все связи, меня вышлют из города… Нет, отказываться от тебя просто так я не собираюсь.
— Разве ты не достаточно покуражился сегодня? Разве я стою таких проблем? Доух, пока не поздно — одумайся!
— Я принял решение еще в вашем саду, когда увидел тебя. Ты шла по тропинке среди цветов обнаженная и окутанная светом, словно сама богиня. За ночь с богиней можно отдать жизнь.