Шаги! Я бросила журнал на место, но убежать не успела. Директриса! Ноздри раздуваются, копыто загребает землю.
— Опять вы!
Я могла бы сказать то же самое.
— Снова мышь?
— Нет, кошка. Слышите — мяучит? А все, перестала.
Суровое лицо директрисы внезапно смягчилось.
— К зрительным галлюцинациям у вас добавились слуховые. Как закончите работу, идите домой.
— Ну что? — набросился на меня Деструктор, когда я вернулась в кабинет физики.
— В очередной раз наткнулась на директрису, — я рассказала отягчающие подробности, чем ввергла Деструктора в депрессию.
— Теперь она будет думать, что я не только воришка, сын малолетнего отца, но еще и мать у меня чокнутая.
— Не драматизируй. Веничкин и Антонян, случайно, не твои знакомые?
— Знать их не знаю, — отрезал Деструктор.
Я кивнула, не став распространяться, что после того, как директриса вышла из учительской, я просмотрела и журнал второго класса, обнаружив, что Деструктор пропускает занятия в те же дни и время, что Веничкин с Антоняном. Совпадение? Сыщики не верят в совпадения. Деструктор не договаривает… И это меня тревожит.
К тому времени, как мы докрасили парты, мы так надышались лаком, что голова шла кругом. Небо за окном успело приобрести приятный золотистый оттенок. Выйдя из школьных дверей, мы остановились, жадно вдыхая свежий воздух.
Мимо нас прошла девочка.
— Привет, — сказал Деструктор, но она не обернулась, поспешно удаляясь. На ней были дешевая футболка и юбка, из которой она уже немного выросла.
— Вы знакомы?
— Да это Камышова, из третьего «А». Она похожа на Полумну Лавгуд. И такая задавака. Никогда не ответит, только глядит, как на соплю.
— Что она забыла в школе в субботу?
— В библиотеке торчала, заучка. Она помощница библиотекарши, и, видимо, ей доверили ключ.
— Игорек, у тебя есть друзья в школе?
— С кем мне дружить? — с горечью осведомился Деструктор. — Одноклассники такие глупые. А уроки такие скучные… Да еще учителя разговаривают как с олигофреном. Ненавижу школу.
Эрик открыл нам дверь и поморщился.
— Ну и запах от вас. Откуда это вы вместе возвращаетесь?
Мы с Деструктором воровато переглянулись.
— Игорек помогал с ремонтом у моей мамы.
— А когда я звонил ему несколько часов назад, он сказал, что он у друга.
— Он был у друга. А потом великодушно согласился протянуть мне руку помощи.
Эрик покосился на Деструктора, как будто сомневаясь в его великодушии.
— Да? Деструктор, и как тебе Сонина мама?
— Психованная стерва. Достала меня вообще, — Деструктор сбросил кеды и завалился на диван.
Эти слова Эрика убедили.
— Эрик, у тебя есть еда? Мы оба ужасно голодные.
— Твоя бабушка сжалилась?
— В смысле?
— Ты же вечно жалуешься, что она тебя закармливает.
— Она… она просто совсем забегалась… с этим ремонтом.
— Сейчас что-нибудь сварганю по-быстрому. Посмотришь со мной «Выход дракона»?
Пока мы уничтожали пищу и наблюдали визжащего Брюса Ли, двигающегося как на быстрой перемотке, Деструктор вяло копался в ноутбуке, а потом и вовсе заявил, что устал и ложится спать.
— У вас какие-то тайные дела, — сказал Эрик, как только за Деструктором захлопнулась дверь ванной. — Но, может, оно и к лучшему. Мороженого?
— Большую плошку. И, кстати, Эрик…
— Да?
— Если у кого-то действительно тайные дела, как бы ты их вывел на чистую воду?
— Устроил бы очную ставку.
Эрик скрылся в кухне, а я впилась взглядом в ноутбук, который Деструктор оставил включенным. Очная ставка… Мне повезло — в «контакте» Деструктор не вышел из сессии. Во вкладке «Мои сообщения» я быстро нашла Антоняна и напечатала: «Завтра в 12.00 в школьной подсобке. И приятеля тащи. Дело есть». Я не могла ручаться, что завтра кабинеты будут открыты. Подсобка же, как я заприметила, запиралась только на крючок.
— Твое мороженое. Большая плошка.
Я отшатнулась от ноутбука.
— У тебя был такой вкусный сироп… ментоловый…
— Сейчас, — Эрик снова удалился в кухню.
Я заглянула в браузер. Пришел ответ: «Ок». Я суетливо нажала на «крестик», удаляя последние два сообщения. Следы заметены.
С утра Деструктор демонстрировал крайнюю подозрительность.
— Почему я только сейчас узнаю, что в двенадцать директриса велела нам быть в школе?
— Да ладно, не парься. Мы быстро со всем закончим.
На крылечке курили рабочие. Я подумала, что нам очень повезло, что дело происходит в выходные. В будни наши шатания по школе бы не остались незамеченными.
Решительно втолкнув Деструктора в подсобку, я предусмотрительно заняла место поближе к двери.
— Что мы собираемся делать? — Деструктор подозрительно оглядывал ведра и швабры. — Варить оборотное зелье?
— Просто побудем здесь некоторое время.
— Что конкретно сказала тебе директриса? — нахмурился Деструктор. — Сесть и не высовываться?
Тут с редкой для пятиклассников пунктуальностью подоспели Антонян и Веничкин. Антонян был худым и длинным, с задиристой смуглой физиономией, а Веничкин — маленьким и бледным, с большими оттопыренными ушами, нежно розовеющими на просвет.
— Это что за училка? — удивился Антонян, переводя взгляд туда-обратно с меня на Деструктора.
Деструктор стоял с каменным лицом. Заметив, как подрагивают от ярости его ноздри, я впервые задумалась, что, может, мне и не стоило лезть во все это.
— Располагайтесь, — предложила я и, придвинув ведро к двери, уселась на него с решительным видом, как будто заявляя: «No pasaran!»[4]
Антонян покрутил у виска. Веничкин выглядел растерянным, Деструктор — злобным. Все же они расселись, кто куда. Деструктор пристроился прямо на пол. «В чистых шортах!» — подумала я с негодованием.
— Итак, первый вопрос: знакомы ли вы друг с другом?
— Нет! — переглянувшись, дружно закричала троица.
— Да, глупый вопрос, — я смущенно почесала подбородок. — С самого начала было ясно, что вы начнете отпираться. Тем не менее по результатам проверки школьного журнала было установлено, что уроки вы прогуливаете вместе.
— Одновременно, — усмехнулся Антонян. — Но это не значит вместе. Вообще впервые вижу этих парней.
— Протестую! — крикнула я, ударяя кулаком по жестяному тазу. — С Веничкиным вы, Антонян, учитесь в одном классе, следовательно, не видеть его прежде не могли. И потом, получив указание привести приятеля, с собой вы привели именно Веничкина.
— Никого я не привел. Он сам увязался за мной по дороге.
Все зашло в тупик. Я беспомощно посмотрела на Деструктора. Он послал мне сумрачный взгляд.
— Ладно. Веничкин и Антонян, признаетесь ли вы, что посещали ранее кабинет биологии?
— Нет, — Антонян достал жвачку и сунул в рот. — Никогда не посещали. А что, он есть в нашей школе?
Веничкин просто молча покачал головой.
— Ожидая, что с вашей стороны будут предприняты попытки ввести следствие в заблуждение, я подготовила ксерокопии страниц журнала, на которых мы можем видеть проставленные оценки, а именно «3» и «2», полученные вами на уроке природоведения, который, как нам стало известно, проходит именно в кабинете биологии! — торжественно изрекла я.
— Что, действительно, есть ксерокопии? — заинтересовался Антонян.
— Нет… но если что, их можно сделать…
— Что ты доказала? — прошипел Деструктор. — Что изредка они ходят на природоведение?
— Если ты такой умный, Игорек, сам веди допрос.
— Игорь, — процедил Деструктор, косясь на Антоняна и Веничкина. — И, хочу напомнить, ты заманила меня обманом.
— Кроме того, следствие располагает неопровержимым доказательством, — я опустила взгляд, оценивая размеры ступней Веничкина и Антоняна. — А именно отпечатком подошвы, предположительно, Антоняна, запечатлевшимся на подоконнике кабинета биологии в момент, когда Антонян покидал его нетрадиционным способом, то есть через окно!
— Но… — начал Антонян.
— Протестую! — закричала я, снова ударяя по тазу, отчего образовалась пробоина.
Пока я удивленно рассматривала свой покрытый ржавчиной кулак, Веничкина внезапно прорвало:
— Даже если мы там были, то что? То что?!
— Вы сперли макет?
— Мы? — поразился Антонян. — Зачем нам эта фигня?
— Да, я признаю, что у таких оболтусов, как вы, мотивация к похищению учебных экспонатов явно недостаточная…
— Мы были там. Потом ушли, через окно, — быстро произнес Веничкин. — Но мы ничего не сделали и ничего не брали. Разве что ключ до этого свистнули.
— Вы видели макет? В коробке?
— Вроде там была на столе коробка…
— Была, — подтвердил Антонян. — И осталась.
— Что вы делали далее?
— Ничего. Погуляли. Выпили по энергетику. Пошли к Венику, поиграли в комп.
— В школу вы в тот день вернулись?
— Не. Вот еще. Ушли так ушли.
— Протестую! — взвизгнула я, теперь уже осторожнее ударяя по тазу.
Все поморщились.
— Чего вы орете-то? — простодушно удивился Антонян. — Мы тут рядом сидим…
— В случае, если ваши слова правдивы, ключ должен был остаться либо в кабинете биологии, либо же у вас, Антонян и Веничкин, но, как нам известно, позже его выкрал с вахты Игоре… Игорь. Как это так? Как можно украсть уже украденное?
— А вот он украл! — с чувством праведного гнева заявил Антонян. — И макет он же стырил!
Деструктор посмотрел на него широко раскрытыми глазами.
— Если только… — начала я.
— Все, дальше я говорю лишь в присутствии адвоката, — заявил Антонян.
— Если только вы не были там вместе. Ключ был похищен один раз, потом Игорь… — подчеркнула я для Деструктора, — …выбежал из кабинета, а вы остались внутри. Подошедшая учительница начала отчитывать Игоря, и, услышав ее голос, вы поспешили ретироваться через окно! Потом учительница заперла дверь и… и, собственно, непонятно, кто же украл макет.
— Так и было, — впервые за время нашего разбирательства подал голос Деструктор. — Мы пришли туда втроем. Макет лежал на столе. Мы все его видели.
— Зачем вы туда пришли?
— Чтобы взять лягушек из лаборантской.
— Зачем вам понадобились лягушки?
— Хотели подложить в стол русичке. Она такая фифа. Была там, ездила туда, купила бусики, купила платьице, поела французских лягушачьих лапок. Вот пусть теперь русских лягушек попробует. Я должен был разбить в лаборантской колбы и переложить лягушек в пакет. Ключ от лаборантской был на том же кольце, что и ключ от кабинета. Я отпер дверь… но в последний момент вдруг подумал… ну это же школьные колбы, и лягушки тоже школьные. Если я возьму их, это будет… как воровство. Я передумал, мы начали ссориться. Я выбежал из кабинета и попался физичке.
Антонян цыкнул сквозь зуб и криво ухмыльнулся.
— Сливаешь.
— А это нормально, когда ты вешаешь на меня макет, который, как ты прекрасно знаешь, я пальцем не тронул? — холодно осведомился Деструктор. — А мы клялись, что никогда не сдадим друг друга.
— Поэтому ты врал, что был в кабинете один? — спросила я. — Из-за клятвы?
— Да.
— А если бы они украли макет?
— Они его не трогали, — Деструктор смотрел прямо перед собой. — Не их стиль. Да и коробка была большая, через школьный двор с ней бежать палевно, а вместе с учебниками в рюкзаке она бы не поместилась. Нужно было вытащить книги, куда-то их спрятать, сунуть в рюкзак макет и сбежать через окно. И все за пару минут.
— Но не мог же макет сам уйти? Вы вошли, он был. Вы ушли, он был. После вас никто не входил — макет пропал.
— Никто не входил, — пробормотал Деструктор. — Но это не значит, что никто не выходил.
— То есть?
— Может, там уже кто-то был. В лаборантской. И мы его выпустили.
Все помолчали.
— Слушайте, это даже как-то жутко, — сказала я. — Учительница ушла накануне. Неужели кто-то со среды сидел в лаборантской?
— Все может быть. А потом этот кто-то забрал макет и сбежал из запертого кабинета тем же путем, что и Тончик с Веником, через окно. Поэтому и следы на подоконнике были такие смазанные, — задумчиво продолжил Деструктор.
— В среду был дождь…
— Угу. Конечно, можно было покидать учебники из окна, положить макет в рюкзак, вылезть самому и подобрать их. Но вряд ли тот, кто так фанатеет от школьных экспонатов, станет швырять учебники в грязь. Да и нести их домой, прижимая мокрые, грязные к себе… Значит…
— Они в кабинете биологии. Пошли, — я встала и дернула дверь. Но она оказалась заперта — пока мы тут сидели, кто-то с внешней стороны опустил крючок. — Блин!
— Это не проблема, — успокоил Антонян. — Выйдем обычным путем. Через окно.
Я скептически посмотрела на маленькую форточку, расположенную под самым потолком.
— Я подниму Веника, он легкий, а сам подтянусь. Мы выйдем, зайдем в школу и выпустим вас.
— Хорошо.
Мы помогли приподнять Веника, и он выскользнул в форточку со змеиной грацией. За ним по-обезьяньи ловко последовал Антонян.
— Зачем ты связался с этими пройдохами?
— С ними было прикольно. Шутки, конспирация, все такое. Немного развеяло уныние первого класса.
— Какие шутки?
— Мазали школьные доски мылом. Устроили в туалете потоп. В кабинете одной злой училки исписали стены ее любимыми выражениями вроде «пеньковый лес» и «дошло?». Перемешали реактивы в кабинете химии. Принесли особую свечу, которая сильно дымит, и нас всех отпустили домой по причине пожарной тревоги…
— Не вижу во всем этом ничего забавного.
— Теперь я тоже сомневаюсь, что это было так уж смешно.
— Что-то они пропали…
Прошло еще десять минут, а мы по-прежнему сидели взаперти.
— Вот мерзавцы! Ну что, Игорек, на этот раз они подшутили над тобой. Ты сможешь добраться до форточки?
Деструктор задрал голову, но куда ему до рослых пятиклассников.
— Нет.
— Значит, будем стучать.
Я только пару раз стукнула в дверь, как она растворилась. Увидев нашего освободителя, мне сразу захотелось захлопнуть дверь обратно.
— Вы не поверите, — сказала я. — Я просто проходила мимо и вдруг почувствовала запах дыма! А потом кто-то нас запер…
Директриса смотрела на меня немигающим взглядом. Она не произнесла ни слова, но я все поняла. И, схватив в охапку Деструктора, рванула прочь из школы.
— Притворимся, что уходим, — прошептал Деструктор и чинно взял меня за руку.
Мы прогулялись и съели по мороженому. День был прекрасный, хоть выезжай на природу и устраивай шашлыки с купаниями.
— Как ты думаешь, она все еще караулит на входе?
— Думаю, уже нет. Пошли.
На вахте Деструктор беззастенчиво подцепил ключи пальцем.
— Прошлый раз их сперли Тончик с Веником. Так что будем считать, что меня отругали заранее.
Тесная лаборантская, плотно заставленная всякой всячиной, пахла формалином и пылью. Стеллаж, на полках которого теснились колбы с плавающими в формалине внутренностями и пожелтевшие от времени книги, сразу привлек наше внимание. Там мы их и нашли — под стопкой старых, еще с восьмидесятых годов, томов, прятались совершенно новые учебники, с белой гладкой бумагой.
— Если бы у нас была возможность снять с них отпечатки пальцев и отправить на экспертизу…
— Все проще, — Деструктор достал тетрадь, вложенную в один из учебников, и посмотрел на обложку. — Камышова.
— Камышова?
Позади нас кто-то испуганно икнул, и, подскочив от неожиданности, мы с Деструктором обрушили груду свернутых в трубочки старых плакатов. Закашляв от пыли, сквозь выступившие на глазах слезы мы увидели в дверях маленькую, всю какую-то невзрачную Камышову, одетую в те же майку и юбку, что и вчера. Лицо ее выражало ту убежденность в собственном превосходстве, что можно увидеть на каменных лицах статуй королей и тиранов. Она открыла рот, как будто собираясь расхохотаться, но звуки, которые у нее вырвались, скорее походили на придушенный писк:
— Х… х-х… х-х… х-хор-рош-шо, чт-то т-теперь в-вы все з-зна-ет-те.
Прерываемые вздохами, попытками взять себя в руки и буксованием на согласных, ее признания заняли немало времени.