— Ты извини, но я так занят сейчас, что мне не до тебя.
Солдатик выхватил пулемет и застрочил по выскочившим навстречу ему человечкам. Разлетелись ошметки плоти.
— Понятно. Потом занесите, пожалуйста, блюдо.
— Я занесу. Спасибо за пирог, — апатично протянул Эрик.
Уходя, я обернулась и увидела, как он быстро щелкает мышкой: солдатик, ударяя ножом, крошил тело своего павшего врага на тысячу кусочков.
Только запершись в своей квартире, я ощутила себя в безопасности. Боже мой, ну и сосед! Этот плывущий взгляд… брр! Эрик напомнил мне синюю гусеницу из «Алисы в Стране Чудес», курящую кальян, сидя на грибе. Да парень явно был обдолбан! Что же, теперь он так и будет жить за соседней дверью? Вечно мне везет как утопленнице… Он, видите ли, был очень занят. Играл в отвратительную изуверскую игрушку! Даже коробки свои не разобрал! Ах, Антонина Павловна, мне вас так не хватает…
Я вышла из дома, погуляла по парку, для успокоения нервов покормила лебедей, плескавшихся в грязном пруду. Внезапно мне резко захотелось купить аскорбинку. А почему бы и нет? Есть же у меня простое человеческое право купить аскорбинку. Ноги сами привели меня в аптеку, но остановились почему-то возле той самой полки. Конечно, все это не было мне интересно. Я просто посмотреть. «Космополитен» не рекомендует. И Елена Малышева не рекомендует. Говорят, в девяностые годы выпускались таблетки с глистами. Люди худели, но, конечно, с ущербом для здоровья, некоторые даже умерли. Хотя многие женщины согласятся на все, лишь бы выглядеть стройной, пусть и в гробу. Вот глупые.
— «Супершейп», пожалуйста. Да, большую коробку, — я знала английский плохо, но достаточно, чтобы понимать, что моя шейп отнюдь не супер.
Дома я достала покупку и принялась ее рассматривать. На коробке была изображена девушка той степени стройности и изящности, которую реальные женщины достигают только в мечтах. В рекламе, часто мелькающей на телевидении, утверждали, что «Супершейп», разрушая жировые клетки, поможет легко избавиться от лишних килограммов — без мучительного чувства голода и изнурительных тренировок.
Внутри коробки оказался пакет с желтоватым порошком (теперь никто не сможет сказать, что я опустилась до таблеток для похудения!). Во вкладыше, вложенном в коробку, еще разок напоминалось, что с «Супершейпом» вы худеете, даже если просто смотрите на него. И только в самом низу листка, мелкими буковками, меня уведомляли: «Способ употребления: растворите одну чайную ложку препарата «Супершейп» в стакане кипяченой воды. Принимайте три раза в день в качестве замены приемов пищи. Коктейль «Супершейп» содержит все необходимые витамины и минералы, что позволит вам сохранять прекрасное самочувствие. Для достижения наилучшего результата рекомендуется совмещать потребление «Супершейп» с физическими упражнениями». Замена приемов пищи? То есть я должна пить это и ничего больше не есть? Тут у меня возникло подозрение, что меня облапошили. Впрочем, если две недели жить только на этом, действительно похудеешь…
Я надорвала пакет и понюхала порошок: пахло химическим бананом. С кухни потянуло заманчивым ароматом пирога… Эх, не пропадать же хорошей еде! «Супершейп» подождет до завтра, все равно сегодня я уже съела мороженое. Уж если худеть, так худеть.
К ночи я доела пирог и досмотрела третий сезон «Доктора Хауса». Звонила мама, но я притворилась, что меня нет. В целом это был не такой плохой день.
На завтрак меня ждал «Супершейп». Может, он и был питательным, но по ощущениям это было сложно понять. Едва добравшись до работы, я уже была голодная, как волчица, но решила терпеть. Все за красоту.
— У меня появился новый сосед, Эрик, — сообщила я Диане.
— Наверное, тебе понравился, — флегматично откликнулась Диана.
— Почему?
— Такое имя, как у принца. В Диснеевской «Русалочке», помнишь?
— Нет, он мне совсем не понравился. Кажется, он наркоман, — вздохнула я.
— С чего ты решила?
— Он вел себя неадекватно.
— Мало ли. Посмотрела бы ты на меня, когда в пятницу в половину двенадцатого я наконец добралась до дома после работы.
— Он при мне принимал какие-то таблетки.
— Не спеши делать выводы о людях, — посоветовала Диана, включая компьютер. — Ярослав просил нас всех зайти к нему в 10.00.
— Ты не знаешь, зачем? — заволновалась я. Достав зеркальце из сумки, я осмотрела свое лицо — проклятое пятно еще не сошло полностью, но слой пудры прикрыл его достаточно надежно.
— Понятия не имею.
Ровно в десять наш маленький отдел (Диана, Аня и я) собрался в кабинете Роланда и расселся за большим овальным столом. Роланд явился с небольшим опозданием, ведя за собой девушку, которую мы видели впервые. Элегантно одетая, высокая, стройная, светловолосая, она выглядела так, как будто только что сошла со страниц модного журнала. Вместе с Роландом они составляли неприлично красивую пару — настолько, что хотелось отодвинуть эту девицу от него подальше.
— Доброе утро, — произнес Роланд. — Я извещал вас о грядущих переменах. Итак, наш newgreatstart — Ирина Удалова, с этого дня руководитель отдела по подбору персонала.
Известие произвело странный замораживающий эффект, и в наступившей тишине стал отчетливо слышен звук работающего на этаже принтера. Новость была неординарная, учитывая, что прежде в отделе подбора персонала начальников не водилось — в конце концов, нас же всего три человека. Справившись с первым шоком, я покосилась на Диану. Она сидела с выражением азиатской невозмутимости на лице, хотя удар был нанесен сокрушительный — если кто и должен был возглавить отдел, так только Диана, хотя бы потому, что она уже несколько лет являлась нашим неформальным лидером.
Новопредставленная Ирина выступила вперед и широко, на американский манер, улыбнулась. Я почувствовала, как Диана напряглась.
— Здравствуйте! — голос у нее был бодрый, вполне приятный, хотя и несколько приторный, как карамель «Петушок». — Ко мне можно обращаться просто Ирина, и я надеюсь, что мы с вами составим отличную команду, способную сделать нашу процветающую компанию еще успешнее! Сейчас мне хотелось бы с вами со всеми познакомиться.
— Диана, — Диана встала со своего места и, потянувшись через стол, по-мужски пожала новой начальнице руку. Дианин решительный захват сверху ясно давал понять, как сама подчиненная видит свою позицию, и Ирина поспешила выдернуть руку, переведя взгляд на Лисикову.
— Анна, — скромно улыбнулась Лисикова.
— Со… — начала я, и была бесцеремонно перебита завыванием собственного голодного желудка.
На гладком лице Ирины мелькнула брезгливая гримаска, но затем она лучезарно улыбнулась:
— Приятно со всеми вами познакомиться. Теперь вы можете возвращаться на свои рабочие места.
Уходя, я заметила холодный, пренебрежительный взгляд, который Ирина бросила на меня.
— Эта сучка себя еще покажет, — прошипела Диана, оказавшись у своего компьютера.
— Ты же сказала, не стоит делать скоропалительные выводы о людях.
— О некоторых все сразу ясно.
К обеду Диана разузнала об Удаловой в своих источниках.
— Раньше работала в компании Stuffmax на должности «менеджер по привлечению клиентов». Говорят, была на этом поприще очень неплоха — да уж, не сомневаюсь, пускать пыль в глаза она умеет. В «Синерджи» ее изначально намеревались привлечь на ту же должность, но ее так и распирало от желания руководить. И нас пустили в расход, — Диана мрачно усмехнулась.
Аня тоже сидела подавленная. Может, мне не хватало проницательности, но если что и тревожило меня в нашей новой начальнице, так это ее близость к Роланду. Да и рабочее место ей оборудовали далеко от нас.
Весь день Ирина не показывалась, шныряя где-то по недрам компании. После обеда у меня шло собеседование за собеседованием — я старалась работать как можно лучше. В шесть Аня и я засобирались домой. Вечно перерабатывающая Диана, удивительно, к нам присоединилась.
День был замечательный, весна разошлась вовсю. Молодые листочки на деревьях были яркие-яркие. У меня было бы отличное настроение, если бы сегодня был другой день. Мысленно я называла понедельники черными, потому что именно в этот день недели я должна была навещать маму и бабушку.
Дожидаясь на Полевой трамвая, я с трудом преодолевала соблазн позвонить и соврать, что я опять заболела. И так в прошлый раз я еле отговорила бабушку приехать поухаживать за мной.
— Привет, — распахнув дверь, сказала мне мама каким-то сдавленным голосом. Прижав платок к уголку глаза, она подняла взгляд к портрету моего отца, висящему на оклеенной рыжими обоями стене прихожей. Отец смотрел задорно и весело.
Вот черт, как я могла забыть о годовщине… лучше бы сказала, что заболела.
— Привет. Привет, бабушка, — я сделала вид, что ничего не замечаю, хотя знала, что меня это не спасет.
— Ах ты моя сиротка, — бабушка крепко прижала меня к себе и, всхлипнув, всколыхнулась всем телом. Непонятно, как ей еще удавалось перемещаться по узкому коридору хрущевки. Одетая в мягкую юбку и кофту, она походила на громадную стеганую бабу на чайник. — Голодная, небось, после работы?
— Я на диете, — объявила я, но меня уже толкали в сторону кухни. — У меня свой режим питания. Так что я просто попью с вами чаю.
— У меня уже супчик сварен, пироги поспели…
— Диета тебе не поможет, — уверенно заявила мама.
— Почему?
— Такая конституция. Однажды ты станешь такая же толстая, как бабушка. С этим ничего не поделаешь.
— И все-таки я попытаюсь, — упрямо возразила я.
— Не обижай бабушку! Бабушка с утра у плиты! А у бабушки вены!
У меня тоже есть вены, но отпираться бесполезно… Тяжело вздохнув, я взяла ложку. Бабушка уже поставила передо мной полную тарелку щей. Я чувствовала сильный голод, но понимала, что скоро буду вспоминать о нем с ностальгией.
Тяжело опустившись на табуретку, мама снова потерла уголок глаза платочком.
— Есть новости? — спросила она слегка с надрывом.
— Начальница у нас новая появилась.
— Молодая?
— Да.
— Красивая?
— Да.
— Доча, — вздохнула мама, — тебе будет очень тяжело с ней работать.
Я поперхнулась супом. Прокашлявшись, в свою очередь спросила:
— А у вас как дела?
— Да чего спрашивать, ведь сегодня такой день… Двадцать восемь лет, как папы нет с нами. Тебе только два года стукнуло… помнишь его?
— Помню, — привычно буркнула я, хотя не помнила ни-че-го, как будто отца у меня никогда и не было.
— Он был прекрасный человек. Такой сердечный. А уж какой красавец! На нашем курсе все девчонки только на него и смотрели… но он всегда был мне верен…
Я подняла взгляд на очередной портрет, висящий над кухонным столом. На этой фотографии взгляд моего отца был лиричным, теплым. Мужчина он действительно был очень привлекательный, походил на советского актера. Странно, что я ничего к нему не чувствовала. Он был летчиком и погиб во время парада из-за нелепой ошибки коллеги.
— Пока студенты были, ни копеечки лишней не было, а он подарил мне золотое колечко. Тоненькое, как проволочка. Но ради этого колечка он ведь целую неделю по ночам грузовики разгружал… с его-то образованием, с его изящными пальцами!
Я с трудом проглотила последнюю ложку супа, и бабушка сразу выставила на стол второе. Мама разливалась соловьем. Я знала, что она может продолжать, и продолжать, и продолжать.
— Кушай, кушай, — приговаривала бабушка. — Вон как щеки запали.
— Да как же запали, — отошла от темы мама. — С той недели кило набрала, если не два. Вон как на ней костюм сидит, чуть не лопается.
— Да я сама сейчас лопну. Больше не могу!
— А пироги как же? — забеспокоилась бабушка. — Мне что их, выбрасывать теперь?
— Вот уж конечно, не может она, — продолжала мама. — Всегда лопала и лопала. В детстве вот такая ходила пухлая.
Эту войну мне никогда не удавалось выиграть. Если я сопротивлялась сильнее, они тоже увеличивали нажим. Кроме того, их было двое. Когда мне было двадцать четыре, и я съезжала с этой квартиры, я весила восемьдесят пять килограмм. И все, о чем я могла думать, так только: «Катиться! Катиться прочь отсюда!»
Взяв пирог с картошкой, я принялась жевать его как возможно медленнее. Торжествующая бабушка выставила на стол блины. Я почувствовала острую ненависть к еде и украдкой расстегнула верхнюю пуговицу на брюках.
Мама вернулась к своему восторженному монологу. Жуя и сонно моргая, я почти ее не слушала, зная, к чему она придет в итоге.
— Ты должна найти себе мужчину. Если уж не красивого, то хотя бы достойного мужчину.
— Где их найдешь, достойных, — буркнула я, давясь пирогом с малиновым вареньем.
— Конечно, от тебя все попрячутся, если не будешь следить за собой. Ты не смотри, что я сейчас набрала. Когда твой папа меня увидел, я была как тростиночка тоненькая. Впрочем, мне и было-то двадцать лет.
А мне вот тридцать, мама. Так чего париться, поезд уехал!
Мама протерла глаза, в этой раз действительно слегка увлажнившиеся.
— Достаточно воспоминаний. Они все еще будят тоску.
Я посмотрела на свои наручные часы. Половина девятого. Действительно, достаточно.
— Печеньица? — спросила бабушка. — Свеженькое, со сгущенным молоком, такая вкуснятина.
— Думаю, мне пора. Дома есть кое-какие дела.
— Придумала ты с этой квартирой. Деньги за нее платишь.
— Да, но хозяйка берет с меня немного, а здесь только две маленькие комнаты.
— Ты могла бы спать в комнате с бабушкой.
«И каждую ночь она будет стоять надо мной с куском колбасы, чтобы впихнуть его мне в глотку, едва я приоткрою рот во сне», — со злостью подумала я.
— Да, но мне бы не хотелось мешать бабушке…
— Ей это только в радость. Ты же знаешь, как она тебя любит.
— Да, но отсюда мне неудобно добираться до работы… Ты же знаешь эти трамваи. Чуть где авария на путях, и движение встало на полдня.
— Нужна тебе эта работа, никаких перспектив.
— Да, но как раз сейчас у нас реорганизация, посмотрю, что будет. Все, бабуля, мамуля, мне совсем пора, — с трудом подняв свое перекормленное тело, я бочком протиснулась мимо бабушки в коридор.
— Есть один мужчина… может, я могла бы тебя с ним познакомить, — сказала мама как бы между прочим, когда я уже стояла у открытой двери.
— Что за мужчина?
— Знаешь Раису Константиновну? Вот ее сын. Зовут тоже Константином. 42 года, своя торговая фирма. Высокий, брюнет, красавец.
— Хм. А не староват для меня?
— Да ты сама не молодуха. Хотя… ты права, он не для тебя. Девушку ищет представительную, ухоженную, а ты у меня простушка, не умеешь себя вести в приличных местах.
— Неправда, — возмутилась я. — Я хочу с ним познакомиться.
— Ладно, я дам ему твой телефон, — мама слегка скривила губы: «Если ты хочешь…» — Он тебе позвонит.
— Только не забудь.
— Не забуду.
— Может, возьмешь вареньица пару баночек? — с надеждой спросила бабушка.
— В следующий раз, — клятвенно пообещала я и, пыхтя, заспешила вниз по лестнице. Все, повинность выполнена, можно расслабиться до следующего понедельника. Я бы запрыгала от радости, но пироги и прочее нещадно тянули меня вниз.
Вечером мне позвонил тот самый Константин. Разговор получился по-деловому кратким, впрочем, голос собеседника мне понравился — низкий, глубокий, уверенный. Мы договорились на воскресенье, в восемь — поздновато для меня, но Константину так было удобно.
С утра я чувствовала боль в желудке, после вчерашних злоупотреблений, и была только рада выпить безвкусный «Супершейп». Едва добравшись до работы, я сразу бросилась изображать из себя Новую женщину: уверенную в себе, сосредоточенную, не позволяющую себе лениться, трусить и отступать от поставленных целей.
Ирину я увидела всего однажды, причем она шла по коридору с Роландом, иногда касаясь его руки и слушая его с преувеличенным вниманием. Какая же она красивая, стройная, высокая… Я расстроилась, но потом напомнила себе, что в новой жизни нет места для уныния, и поплелась в кухню забодяжить стаканчик «Супершейпа». Диана поехидничала надо мной, но легкость в моем теле указывала, что я на верном пути. К счастью, кухня была тем местом, где Ирина точно не появится — она обедала в кафе, на первом этаже.