— А почему они все беременные? — Заинтересовался, чересчур любопытный оборотень.
— Так это традиция тут такая. — Ляпнул первое, что пришло в голову волк.
В это время Дюморт оттеснил девушек к двери кухни, и аккуратно, стараясь не поднимать шума, пытался в неё их запихнуть. Евлалия которая по всем срокам должна была уже вот-вот родить, ходила медленно, переваливаясь с ноги на ногу, чем сильно напоминала уточку. Поторапливания мужа, её нервировали и она свирепо блеснула в него желтым взглядом. Увидев это, Смараг восторженно охнул и даже чуть присел.
— Да черта с два, это человечка! Говори, давай, где волчиц взяли. — Хитро улыбаясь, спросил оборотень.
В этот миг он был близок к смерти и понял это, обернувшись к местным. Они взъерошились, начав оборачиваться.
— Эй, эй ребята вы чего? Это же я — Смараг. Брат. Неужели вы думаете, что я позарился бы на чью-то пару?
Кулаки у оборотней стали разжиматься. Бесхитростной вид боевого друга, привел их в чувства. Не доверять ему причин не было, они сражались в войне против гоблинов вместе не один раз и рисковали жизнью в боях наравнее.
В это время на кухне освобожденные от работы и потому гулявшие без дела беременные девушки, делились новостями.
— Это тот самый Смарог, — Заламывая руки, причитала Агафья. — С которым они разоряли гномьи гнёзда!
— Гнезда? Гномки что несут яйца? — Спросила наивная Зоя.
— Гномки, — Рявкнула разъяренная Агаша и треснула по столу кулаком, так что все в комнате подпрыгнули. — Несут ревность в моё сердце.
— Ой! — Испугано заговорила Евлалия. — Я кажется, описалась.
— Ты кажется, рожаешь. — Авторитетно заявила Медея, принимавшая у всех девушек в замке роды.
Что тут началось!
Вечером, стащив из-под бока у уснувшей, измученной матери драгоценный сверток, Дюморт принес новорожденного сына в большой зал. Там собрались оборони обеих стай, чтобы отметить воссоединение, а за одно и рождение нового двуликого. Варди впервые увидел воочию, древний оборотничий обычай «обмывание». Ножки малыша по очереди опускали в кубок с крепчайшим гномьим ромом, приговаривая:
— Чтоб был крепким, как этот хмельной напиток!
Счастливого, новоявленного папашу этот кубок заставили выпить до дна.
3 глава. Завязка
Сфенос в свои два года, физически и умственно догонял четырехлетних человеческих детей. Его взросление сейчас уже замедлилось, и было уже не таким стремительным, как в первый год жизни. При встрече он сразу узнал Варди, обнял его ногу и назвал по имени хоть и не видел тролля всю зиму. Это заставило Варди даже прослезится. Малыш очень обрадовался привезенному в подарок котенку, этого пушистого не удалось ни кому пристроить в городе, и тролль взял его с собой. Он каждый раз приезжая привозил Сфену котят, и взрослые оборотни пока не возражали.
Сидя на следующий день у камина в главном зале замка, который днем пустовал, он завел откровенный разговор с Бёрк. Тролль аккуратно стал выведывать подробности начала их отношений с Гелиодором. Сфенос притащил потрепанную книгу с яркими картинками и привычно забрался ему на колени. Пока малыш тыкал пальцем на нарисованных животных, поясняя иногда рисунки, Берк краснея, описала в общих чертах встречи с оборотнем. Конечно, она упустила интимные подробности, но сцена с укусом попала в её рассказ.
Незаметно для окружающих, Варди поговорил со всеми живущими в замке девушками. Начиная из далека, тролль осторожно переводил тему разговора в нужное ему русло. Все услышанное он скрупулёзно записывал, отмечая совпадения. Постепенно картина оборота начала вырисовываться четче. У оборотней тоже были свои гипотезы, которыми они охотно поделились с Варди. Схеме на куске пергамента обогатилась новыми рисунками, записями, на ней появился лунный цикл.
Через две недели Тролль продолжил свое путешествие, обновив каменный мост, отремонтированный оборотнями. Он пересек по нему Багровую реку и покатил по пыльной, летней дороге, Белого берега.
В первой более — менее приличной деревне Варди приобрел подробную карту людского берега с занесенными в нее маленькими деревнями. Раньше он не проезжал по ним, его торговые дороги проходили по крупным людским городам. Теперь он заезжал везде, где жили люди. В каждом селе он встречался со старостой и подкупал его. Это давало ему доступ к церковным документам, где записывали все смерти и рождения, а так же значимые для селян даты. Тролль читал все имеющиеся записи об эпидемиях и подробно расспрашивал очевидцев. Его интересовало абсолютно все. Как кто жил — бедно или богато, сколько умерло, кого, где живые? Записей было мало, в основном информацию он почерпнул от людей. Его шокировало, что больных даже не пытались лечить. Двери в домах зараженных подпирали палками, чтобы те не выходили на улицу. И лишь в некоторых случаях родственники забрасывали им в дом еду.
Старостам он рассказывал заранее припасенную историю: Собираюсь, дескать, золотошвейную мастерскую сколотить. А рукодельницы, ох как дорого берут за работу. Вот и хочу, сироток набрать, отучить и пусть работают. И на шее у односельчан не сидеть (от Гнилого налога положенного им на пропитание, он конечно, великодушно откажется) и на кусок хлеба всю жизни будут себе зарабатывать. А ещё по секрету, пообещал за каждую прокаженную — два золотых. Старосты рады и с удовольствием бьют по рукам и не задают лишних вопросов.
Его путешествие и осуществление задумки растянулось почти на год. Но в начале осени он прерывал его, чтоб обзавестись жильём для себя и первых найденных им воспитанниц. Все время он размышлял, где будет находиться золотошвейня, и не мог выбрать место. Она должна была быть на стороне людей, но с переходом на другой берег и близко к волчьим крепостям. Удача улыбнулась ему в городе Встреч. Место нашлось просто идеальное. Два мира встречались, не враждуя, а большой добротный монастырь, грустно стоявший на скале, как будто ждал именно его. На покупку огромной каменной постройки ушло денег меньше, чем он даже рассчитывал. Выкупил он его у города, которому постройка сейчас принадлежала. И счастливый тролль потирал руки, нанимая рабочих для ремонт. В Монастыре постоянно проживало несколько монахинь, их оставили в качестве воспитательниц для девушек, заразы они не боялись. Варди нанял себе двух орков в охрану монастыря, степного гоблина — возницей, для сбора проклятых, а горластую гномку нанял в управляющие. Возложив на неё все заботы о воспитанницах, отправил телегу на первый объезд, сам Варди со спокойным сердцем продолжил свое путешествие.
Он договорился со старостами, что примерно раз в полгода, его представитель или он сам будет объезжать села и города, собирая калеченных. Варди разузнал расположение всех обителей прокаженных. Он объехал их и убедил девушек перебраться в его золотошвейню. Как с трудом начинает вращаться мельничное колесо, так и золотошвейная мастерская, начала потихоньку наполнятся жизнью.
Когда только открыл приют свои двери, люди с опаской отнеслись к нему. Ходили байки, что девушек сделают, чуть ли не кормом для оборотней. Чтобы развеять разные домыслы и глупые слухи тролль не стал препятствовать общению девушек с родственниками. Они могли приезжать хоть каждый день и при встрече убеждались, что с воспитанницей все в порядке.
Варди с самого начала всей его Золотошвейной компании, претила мысль просто выращивать и продавать девушек как племенных лошадей. Его выпускницы будут лучшими парами для оборотней! Поэтому девушек прекрасно обучали не только шитью, но и разным предметам, давая им, всестороннее образование и старались развить у них чувство прекрасного. Везде в приюте висели картины, на убранство классов и комнат девушек, тролль тоже денег не пожалел. По выходным приглашались в монастырские стены музыканты и певцы, ставили спектакли кочующие артисты.
Раз в год в городе Встреч тролль стал собирать определенное количество оборотней, равное совершеннолетним воспитанницам. Заранее договорившись с каждым по отдельности, он устраивал тайный для всех кроме волков — претендентов аукцион. Там он продавал очередь на выбор девушки. В нем участвовали лишь желающие первыми выбрать из представленных воспитанниц себе пару. Остальные просто вносили обязательную по контракту сумму и выбирали из оставшихся.
Когда проклятая, попадала в монастырь, заключался контракт, с ней самой или с её родителями или родственниками. По легенде Варди был не очень богат, но очень добр. Его большое, открытое и, конечно же, бескорыстное сердце, хотело помочь всем прокаженным девушкам, но где взять на это столько денег? И девушек воспитывали, как бы, в долг. Они жили, питались, учились в любящих стенах Золотошвейного приюта, а в восемнадцать лет, когда обучение завершалось её контракт, выкупал оборотень. Деньги, полученные за него, шли на обучение следующей воспитанницы. Превращая движение вложенного капитала в непрерывный круг.
По контракту во время учебы, девушкам за вышитые ими вещи платили деньги. Золотое шитьё ценилось дорого и пользовалось большим спросом. Её средствами до совершеннолетия распоряжались родственники. Они могли разрешить тратить их девушке на собственные нужды. Но чаще, приезжая на встречу, забирали заработанное ими. В семьях было, как правило, много детей и каждая копейка была на счету. Так тролль сделал отправку в Золотошвейный приют переболевшего ребенка, не только гуманным, но и выгодным решением.
В начале информация про превращение в оборотня, держалась от девушек в секрете. Варди не хотел, чтоб об этом узнали за стенами монастыря. Проклятых якобы отправляли работать. Девушкам говорили, что есть особый ритуал проводимый оборотнем — нанимателем, после которого она попадает под его защиту и свободно может передвигаться по другому берегу, не боясь, что на неё нападут или обидят. Такое покровительство будет длиться всю оставшуюся жизнь, не зависимо будет ли она работать на него, или сменит место. Если золотошвейку что-то не устроит, она вправе покинуть оборотня через год.
Так им говорили, так было в теории. Но на деле, после ритуала, когда девушка перекидывалась в оборотня, они становились чем-то единым и назад за все годы, ни одна не вернулась.
На людском берегу, все больше с каждым годом, охотились на прокаженных. Одни хотели получить их в невесты другие уничтожить. Были сумасшедшие фанатики, которые услышав о возрождении оборотней, требовали убивать переболевших девушек, чтоб те не достались врагам людей.
Весть про человечек, обернувшихся в волчиц, медленно просочилась в мир. Оборотни не имели возможности перейти реку и просто нанимали поисковиков, которые узнав о где-то вспыхнувшей эпидемии мора, направлялись туда. К месту, могли прибыть сразу несколько искарей и тогда с родней или чаще со старостой поселения они вели за проклятую настоящие торги. Покупали взрослых девушек от шестнадцати лет. Остальных, до возраста невесты нужно было где-то растить, а люди суеверно отказывались оставлять их у себя. И тут вступал Варди, он собирал всех выживших, не глядя на их возраст. В его приют привозили даже новорожденных. Но и цена у него была твердая: два золотых и не медяка больше. Правда, если привозил ребенка не его возчик, а кто-то из сердобольных родственников, он выплачивал компенсацию за дорожные издержки и иногда добавлял в качестве благодарности пару серебряных монет.
Принимая в стены монастыря новенькую, он давал девушке новое нечеловеческое имя, как бы отсекая её от прошлого, и жизнь проклятой начиналась с чистого листа.
4 глава. Полярная
Полярная спешила через монастырский сад на свидание с Либертасом. Полуэльф должен был ждать её, как обычно, в коморке со старым учебным инвентарем. Она находилась в северной части стены на первом этаже. Любовники выбрали её потому — что она не соединялась с другими помещениями и оттуда вела отдельная дверь в сад. Либертрас достал от неё ключ и сделал дубликаты для Полли и себя. Комнату очень редко посещали, туда лишь раз в год сносили ненужные вещи, когда летом делали ремонт или генеральную уборку классов в приюте. По своему расположению, комната была идеальным местом для коротких, послеобеденных свиданий парочки. В ней пахло пылью и временем, на окнах не было штор, но они были такие грязные, что сквозь стекла ничего нельзя было рассмотреть. В углах комнаты пауки сплели многослойную паутину, она оплетала и потолок, и старые учебные плакаты, висевшие на огромном гвозде. В классах их заменили новыми, а эти не успели еще выбросить.
Девушка тихо прошла мимо, сидевшей на скамейке под яблоней, наставницы Домахи, обогнув её сзади по кругу, и осталась незамеченной. Пожилая, сварливая гномка что-то недовольно бубнила себе под нос, спарывая с куска шелка, видимо, чью-то неудачную работу. Поли по привычке, вжала голову в плечи, хотя она уже три года не была воспитанницей, но страх перед строгой мастерицей въелся в кожу и не хотел отпускать.
Домаха была первой принятой в монастырь на работу, мастерицей. Старая гномка всегда носила на голове синий платок, прикрывающий заколотые в узел седые волосы и темные ему в тон однообразные платья. Лицо некрасивое еще в молодости, с возрастом покрылось глубокими морщинами, сделав её внешность ещё более отталкивающей. Наверно поэтому она так и не вышла в свое время замуж и, наверное, поэтому у нее был такой скверный характер. Одиночество было причиной того, что в своем деле она стала лучшей. Варди нанял её в одном дорогом эльфийском слоне по пошиву готового платья. Домаха была рада подальше оказаться от заносчивых и безупречных эльфиек. Здесь за стенами монастыря, среди изуродованных болезнью девушек, она нашла, наконец, свое место в жизни и не чувствовала себя ущербной.
Домаха сразу стала в приюте старшей наставницей по искусству золотой вышивки. Каждый стежок сделанный воспитанницами, был ей лично просмотрен. Она заставляла снова и снова переделывать работу, если её что-то не устраивало. Требования у неё были высокие и младшие девочки, только начинавшие учится этому трудоемкому искусству, много пролили слез из-за старшей наставницы. Не выполнившие задание как надо, оставались после уроков в мастерской и при свете свечи, слушая язвительные комментарии мастерицы, вышивали, пока не выходило идеально. А как болели по ночам от иголки кончики пальцев, не давая уснуть! Она редко улыбалась, а это была, пожалуй, лучшая награда для учениц. Получить похвалу и улыбку Домахи означало, что работа сделана на высшем уровне. На последних годах обучения Полярная удостаивалась их довольно часто, она стала её любимицей. Это помогло девушке остаться в монастыре, получить работу в качестве помощницы наставниц и дождаться отбора своей младшей сестры.
Полярная попала сюда с младшей сестрой тринадцать лет назад, когда ей было девять. Разница в возрасте у них составляла четыре года. Глядя, как девушка плачет в мастерской после занятий, старшая мастерица расчувствовалась и помогла ей уговорить Варди отложить её замужество и отправить девушек на отбор через четыре года и в одну семью. Полли ненавидела себя за лицемерие, ведь расставание с сестрой было не единственной причиной её слез и даже не самой главной. Она была влюблена… Сильно, как можно любить в первый раз, полностью отдаваясь чувствам. Не она одна, половина воспитанниц вздыхала по неотразимому учителю видологии полуэльфу Либертасу. Нечеловеческой красоты мужчина, буквально купался в женском поклонении, но с воспитанницами всегда держал дистанцию, не позволяя себе ничего лишнего. Такой недосягаемо прекрасный, идеальный. Полярная в отличии от других девушек замуж за оборотня не хотела, отдаться кому-то другому, незнакомому, чужому, казалась ей просто святотатством. И она горевала сидя на мягкой скамеечке в золотошвейной мастерской, четко понимая, что мечта о зеленоглазом красавце была несбыточной.
Сейчас старушка не одобрила бы её поведение. И она тоже… Хоть Полли уже не была воспитанницей и была совершеннолетней, также она сама себя обеспечивала и не зависела материально от монастыря. Либертас мог бы женится на ней, девушка очень надеялась на это. Если Либ попросит, дядюшка Варди не откажет ему. Но они продолжали скрывать свои отношения. Он настаивал.
— Это может бросить тень на мою репутацию как учителя. — Говорил ей возлюбленный, умалчивая, что её жизнь будет просто разрушена, если станет известно о их связи. Но она старалась не думать об этом, Полярная была без памяти влюблена.