— Зачем ты сказала, что Игорь позвал меня на свидание? — обиженно произнесла она, поднимая взгляд. — Я думала, ты серьёзно, а он просто посмеялся надо мной и сказал, что звал на свидание тебя.
— Прости, — виновато вымолвила я. — Правда. Я совершенно не подумала. Хотела как лучше… точнее, я просто хотела отделаться от него.
— Больше так не делай, — серьёзно произнесла Алина, раскрывая тетрадь. Она привыкла записывать лекции по старинке.
— Не буду! — клятвенно заверила я и приготовилась к лекции.
Сегодня я так же старательно всё записывала, внимательно слушала и запоминала. В перерыве исправила контрольную, выдохнув. Кажется, справилась.
После пар поспешила покинуть универ, а то и так уже в клинику опаздываю, но тут откуда ни возьмись появилась брюнетка, сокурсница Зацепина.
Закатила глаза и резко развернулась в другую сторону, но меня тут же окликнули.
— Эй, ты! Блондинка, стой!
Остановилась, разворачиваясь в брюнетке лицом, при этом стараясь казаться приветливой.
— Привет. Ты что-то хотела?
Брюнетка демонстративно сложила руки на груди, сощурившись.
— Ты знаешь, когда Ваню выписывают? Ему лучше?
— Эм-м… мы не общаемся, — соврала я, стараясь не краснеть. — Лучше, напиши ему и спроси.
Брюнетка хмыкнула.
— Так он не отвечает.
— Ничем не могу помочь тогда, — непринужденно улыбнулась и поспешила на выход.
На парковке села в машину и стала медленно и осторожно выезжать, поэтому, наверное, обратила внимание, что следом за мной поехал припаркованный у ворот чёрный гелендваген с тонированными стёклами.
Остановилась на светофоре, а джип встал за мной, я всё поглядывала в зеркало заднего вида, хотя подумаешь, простое совпадение. Мало ли куда он едет.
Но вот я поворачиваю направо и «гелек» следом. На очередном повороте закрадываются сомнения. Может, конкуренты отца? Но зачем я им? Выкрасть меня и шантажировать его? Может, лучше попетлять немного и попробовать оторваться?
Только хотела свернуть в другом направлении, как джип остановился у обочины и включил аварийку. Я облегченно выдохнула и поехала дальше.
Сегодня в клинике было необычайно шумно. И клиентов в два раза больше, и директор на месте, и Витя взвинченный убежал в операционную.
Отпустила администратора и занялась делами. В основном бумажными — продажей сопутствующих товаров и проверкой наших временных «постояльцев», их сейчас немного, всего трое: кот Маркиз, болонка Клара и шпиц по имени Каприз. Каприз — он и есть такой, привереда…
А ещё клинике принадлежит питомник, он находится рядом, соседнее невысокое здание с собственным двором. Там свои рабочие, есть кому ухаживать за брошенными животными, но я всё равно люблю туда приходить в свободное время.
Собаки там необычайно ласковые, дружелюбные. Они нуждаются в человеческой любви и заботе. Сердце сжимается каждый раз, когда глажу мохнатые головы, когда вижу искрящиеся счастливые глаза-бусины собак или кошек. Жаль, что не могу всех забрать себе.
Отец и кошку держать не разрешает. Его раздражает живность в доме. Они портят его комфорт и уют. А я безумно люблю животных и всё бы им отдала…
Операция прошла успешно. Кролик Зося отходит от наркоза, хозяйка счастлива и только Витя отчего-то выглядит встревоженным и уставшим. Рассчитываю хозяйку Зоси, напоминаю, что завтра нужно прийти на укол и перевязку, записываю рекомендации и выхожу следом за Витей на задний двор. Он там обычно курит.
На мне белый халат на молнии, с карманами и цветная шапочка, немного прохладно. Обхватываю себя руками и растираю плечи.
Витя затягивается и выдыхает в сторону от меня.
— Приют закрывают, — неожиданно произносит он.
— Что?! — опешив, восклицаю. — Откуда ты знаешь?
— Руслан Валентинович сегодня сообщил, что у него нет больше денег спонсировать приют и оплачивать для него аренду помещения. Ветклинику тоже могут закрыть, но это неточно.
— А как же животные? — напряженно спросила я, ощущая, как болезненно сжимается сердце, предчувствуя ужасное.
Витя пожимает плечами и снова затягивается.
— Половину пристроят в другие приюты, половина точно окажется на улице и только единицы удастся пристроить в хорошие руки. У нас есть всего две недели… Поможешь?
— Конечно! Чем смогу… объявления размещу в интернете, расклею на улице… — слеза всё же выступает и скатывается по щеке. Спешно её стираю и хлюпаю носом.
— Кир… — сочувственно вздыхает Витя, тушит сигарету, выбрасывает и приобнимает меня, успокаивая. — Придумаем что-нибудь.
Что?! — хочется кричать мне. Если бы только были деньги и время. Я бы нашла инвесторов, привлекла внимание общественности, но две недели слишком мало…
— Хуже то… — задумчиво протянул Витя. — Что на нас могут надавить и принудить усыпить не пристроенных животных. Управляющая компания района всё равно не допустит, чтобы собаки по улице бегали. Сама знаешь, как сейчас с этим…
Сердце дрогнуло и пропустило удар.
— Усыпить? — глухо переспросила, поднимая на Витю глаза.
— Да… — тяжело вздохнул он и снова прижал меня к себе, гладя по волосам. — Ладно, пошли работать. После обсудим, что делать.
Оставшиеся два часа я всё крутила в голове эту новость, ища различные варианты, и на ум приходило только одно. Пойти к отцу и попросить денег. Не просто попросить, а умолять его дать их. Пообещать, что угодно, даже если он потребует никогда больше к ветклинике не приближаться и заниматься только финансами. Сделаю, что угодно.
Поэтому после работы я позвонила ему и назначила встречу на завтра. Когда села в машину, мимо промчался уже знакомый «гелек». Может и не он, номера не запомнила, но какое-то странное совпадение…
Вдавила педаль газа и выехала на дорогу. Чёрт!.. сегодня же ещё шарлотку готовить. Громко застонала, морщась, и уже привычно направилась домой к Зацепину.
Глава двадцать вторая
о странном поведении мажора
Кира
Дверь открыла запасными ключами, принимая непринужденный вид, стирая с лица грусть и беспокойство. Шарлотка, меня ждёт шарлотка и…
Открываю дверь и натыкаюсь на сердитые, подернутые гневом, серые глаза Зацепина. Парень прислонился плечом к стене, руки скрестил на груди, а взгляд направлен на меня.
— Эм-м… привет, — произношу неуверенно и снимаю с плеча рюкзак. — Что с твоим лицом, будто ты очень чем-то недоволен? Не успела приготовить шарлотку? Или у тебя снова поднялась температура?
Мажор смотрит, не мигая. Чувство, что пытается испепелить меня взглядом.
— Слушай, — внезапно говорит он. — А где ты вообще пропадаешь вечерами? На каких таких тусовках, о которых я не знаю?
— Тусовках? — моргаю недоумённо. — Ну точно, температура… — бормочу и снимаю пальто. — Ты подожди, сейчас смерием, выпьем таблеточки, всё хорошо будет. Вылечим… — подхватываю рюкзак и прохожу мимо парня в свою комнату.
Зацепин внезапно хватает меня за руку и дергает на себя.
— Послушай меня, я в своем уме, и я хочу, чтобы ты мне сейчас же рассказала, где и чем ты занимаешься! А еще желательно зачем?
Недоверчиво смотрю на него, перевожу взгляд на длинные пальцы, что крепко сжимают моё запястье, и выдёргиваю руку.
— Мне кажется, моя личная жизнь тебя не касается? Не помню, чтобы мы с тобой были в доверительных отношениях. Не помню, что должна перед тобой отчитываться.
Собираюсь скрыться за дверью, но Зацепин снова меня останавливает, дёргая за плечо и разворачивая к себе лицом.
— Слушай, я знаю где ты была. Я за тобой следил и очень хочу, нет требую, чтобы ты там больше не появлялась! Твой отец наверняка со мной согласится, но ты ведь умная девочка, готова разобраться без папочки, правда?
Непонимающе моргаю, не веря свои ушам.
— Следил за мной? — и тут пазл складывается… — Ты вообще охренел, Зацепин?! Какое право ты имеешь за мной следить? — меня буквально потряхивает от злости и негодования.
— Ты живешь со мной в одной квартире. Должен же я знать, кого пускаю в дом.
Зацепин непринужденно пожимает плечами, словно в его поступке ничего дурного нет, словно всё в порядке вещей, логично и правильно.
— Просто я запрещаю тебе туда ходить. Если хочешь, буду давать тебе деньги за уборку и сверху платить за фанты, но в том месте, в котором была сегодня, ты появляться не должна. Ясно?
— Господи… — устало выдыхаю, потирая переносицу. — Чувство, что мы говорим о притоне, а не о ветклинике. Ну скажи мне, что плохого, что я подрабатываю администратором? Я что, убиваю кого-то или продаю своё тело? Или что? Я просто выполняю обычную рутинную работу и иногда помогаю врачам, вроде ассистентки. Мне платят за это копейки, я ничего дурного не делаю, чтобы ты мне категорически запрещал туда ходить. Бред какой-то…
Я всё ещё не отошла от шока. Поверить не могу, что этот балбес следил за мной. Зачем? А главное, нафига?
— Всё? Есть ещё какие-то вопросы? Я могу пойти варить шарлотку? Тьфу ты! Печь шарлотку…
— Можешь, но работа там тебе не нужна. Я предупредил, — пригрозил Зацепин и удалился в свой кабинет, хлопнув дверью.
И как это понимать? Что значит «не нужна»? Нет, так дело не пойдёт. Кидаю рюкзак на кровать, не заботясь о нетбуке, и решительно иду следом за моим неадекватушкой. Открываю дверь в кабинет, набирая побольше воздуха:
— Или ты мне объясняешь, что происходит, почему я не должна работать в ветклинике, или я объявляю забастовку против мажоров, фантов и шарлотки! — звучит нелепо и смешно, но Зацепин умеет… завести человека.
Он медленно ко мне поворачивается и смотрит удивлённо. На лице появляется подобие улыбки.
— Слушай, давай мы просто найдем тебе другую работу? — спрашивает ласково, словно с больным ребенком разговаривает. — Зачем тебе именно такая работа? От нее ни пользы, ни денег.
Судорожно выдыхаю, желая закрыть лицо ладонями.
— Ты говоришь, как мой отец, — произношу глухо, поджимая губы. — Мне нравится эта работа. Я люблю животных и хочу стать ветеринаром. Смешно? Смейся, пожалуйста. Мне не нужны твои деньги, и работа другая не нужна, мне нравится то, чем я занимаюсь.
Зацепин беззвучно смеётся, прикрыв ладонью глаза, только плечи подрагивают. Неожиданно убирает руку и спрашивает абсолютно серьёзно:
— И что ты делаешь в экономическом университете, чудо мое блондинистое?
Слово «моё» царапает слух, но я не обращаю внимания. Сейчас меня волнует другое.
— Отец настоял, — говорю прямо. — Он такого же мнения, что и ты. Ветеринарка не приносит денег, это не та работа, что нужна дочери банкира. Я пошла учиться, потому что… потому что чувствовала свою вину, — непроизвольно морщусь и вздыхаю. — Приют закрывают, директор обанкротился, и я собираюсь помочь спасти его. Точнее приют.
— Я не считаю, что женщина вообще должна зарабатывать, — внезапно выдает Зацепин, разводя руками. — Только если ей ну очень хочется, но приют — это слишком странное развлечение, ни я, ни твой отец не станем тебе помогать его спасти, так что лучше учись готовить шарлотку.
— Почему? — не понимаю, хлопая глазами. — Что плохого в том, чтобы спасти животных? Я не хочу чтобы их усыпляли, и для меня это вовсе не развлечение.
Мажор устало потирает переносицу, в точности повторяя мой жест, молчит какое-то время, а потом выдает:
— Хорошо, поговорим об этом позже, — разворачивается и утыкается взглядом в компьютер.
Я уже собираюсь уходить, но тут на столе Зацепина «квакает» телефон. Простенький такой, самый обычный.
— Зачем тебе два телефона? — спрашиваю машинально, пытаясь взглянуть на маленький экран.
— Это рабочий, — быстро отвечает мажор и тут же скидывает его в шуфлятку стола и закрывает там на ключ.
Очень подозрительно. Чего переполошился?
— Эм, ладно, — произношу растерянно и возвращаюсь в свою комнату.
Переодеваюсь в домашние шорты с футболкой, умываюсь и отправляюсь в кухню, на своё рабочее место. В голове полная неразбериха. Я не понимаю Зацепина, не понимаю, зачем ему следить за мной, зачем указывать где я должна работать, зачем предлагал денег, если я и так должна ему…
Странный. Может, он таким образом заботится? Да, не… глупость какая.
Мотнула головой и приступила к приготовлению шарлотки. Зацепин и тут отличился: оставил все необходимые ингредиенты на столе. Ингредиенты и рецепт, выписанный на листочек.
— Спасибо тебе огромное, милый человек, — бормочу язвительно и приступаю.
Глава двадцать третья
о правильном тесте
Кира
Если Зацепин хотел поиздеваться, то у него получилось на все сто процентов. Мало того, что перекупил у Ботаника мой долг, практически взяв меня в рабство, так ещё и строит из себя моего надзирателя. Суёт нос в мои дела и… заставляет готовить.
Вздохнула, печально глядя на непонятную жидкую массу из муки, яиц, молока и сахара. Кажется, я что-то не так делаю. И не слишком-то аккуратно: весь стол и пол мукой замарала.
Оглядела себя и жалобно скривилась, хныкнув. Руки в муке, лицо, я подозреваю, тоже, и волосы.
Ладно… сейчас приберусь, это непонятное нечто, которое я побоялась бы назвать тестом, выкину, притащу нетбук и начну сначала.
Уборка заняла много времени, я почти закончила, только сама не успела умыться, когда в кухню вошёл Зацепин, прикрывая зевок.
— Я не понял, почему ещё не пахнет яблочным пирогом? — нагло заявил он, озираясь.
Бросила грязную тряпку в раковину, сдерживая отчаянное желание пройтись ей по нахальной мордашке мажора.
— Знаешь, Зацепин, ты толкаешь меня…
— Ваня, — флегматично поправил он, дерзко смотря мне в глаза и ухмыляясь. — Имя такое. Исконно русское. И-ван, — по слогам протянул гад и ухмыльнулся. — Или это слишком сложно для тебя? Как и шарлотка, я смотрю…
Вы когда-нибудь представляли, как бьёте вашего собеседника? А сковородкой?
— Ты… — с языка едва не сорвались ругательства. Хотелось всё бросить и уйти, наплевав на нелепый договор, заключённый между нами. Но… и совесть не позволяет, и гордость. Не могу сдаться. Я просто обязана утереть этому мажору нос, щёлкнуть по его самолюбию. — Дай мне ещё сорок минут. Первый пирог комом, как говорится.
— Не-а, — Зацепин насмешливо качнул головой. — Подвинь свой «тазик», блондиночка, папочка покажет тебе, как нужно пироги печь. По бабушкиному рецепту, между прочим.
Ну всё… мне нужна лицензия на убийство. Срочно!
— Блондиночка? — фыркнула возмущённо. — Как я с тобой связалась, ума не приложу… — пробормотала себе под нос и включила в кране воду.
— А тебе просто прикладывать нечего, — поддел этот умник. — Не водится в твоей хорошенькой головке ума. Смирись.
… Зацепин ловко замешивал тесто. В отличие от меня, он справлялся гораздо лучше. Я засмотрелась, позабыв об обидном намёке на то, что у меня нет мозгов. Может, и правда, нет. Откуда им взяться, когда за меня всю жизнь решали, всё делали? Опыту неоткуда взяться. Мама умерла слишком рано. Ни я, ни папа к этому не были готовы.
— Тебя бабушка научила? — спросила спокойно, наблюдая.
— Да, — с теплотой в голосе отозвался Зацепин. — Она классная была. Тебе бы понравилась.
Усмехаюсь, тряхнув головой.
Зацепин перестал взбивать венчиком ингредиенты и повернул голову ко мне.
— Иди-ка сюда, пробовать будешь. Вставай, — велел он и осторожно пристроил венчик к краю миски.
Подавила тяжкий вздох, подошла к столу и взяла «инстумент». Зацепин встал позади меня, почти прижимаясь, и опустил свою ладонь поверх моей.
— Взбивать нужно вот так. По часовой стрелке. Сильно не тряси, брызгов не должно быть. Осторожно… — давал указания он, почти положив подбородок мне на плечо. И как тут сосредоточиться?
— А не мог бы ты отодвинуться? — глухо поинтересовалась, пытаясь не отвлекаться.
Послышался смешок.
— Только не говори, что смущаешься.