Оказалось, что Джейн уже переоделась и была готова ехать домой: Тристан нагнал ее у выхода из театра.
— Держи, — Бенсон сунул ей в руку ключ от машины. — Мне нужно задержаться немножко, Ричу помочь. Но я недолго, на такси приеду.
Снова никаких вопросов, лишь согласный кивок и дружелюбный поцелуй в щеку в ответ. Может быть, Джейн просто было плевать на то, что ее лично не касалось, но Тристана это устраивало, хоть и получалась довольно печальная картина семейной жизни.
Джереми сидел в своей машине, припаркованной в маленьком тупиковом переулке недалеко от театра. Обычно он ждал здесь Тристана поздно вечером, в темноте и на арендованной машине. Теперь же он бесстрашно заявился при свете дня и на собственном Лексусе.
— Сегодня не осторожничаем, да? — Тристан не успел сесть в машину, как его тут же притянули к водительскому сидению и накрыли губы поцелуем со вкусом жвачки и энергетика.
— Да у меня всего два часа свободных выдалось, некогда осторожничать. Потом, может, только после Нового года и увидимся, — Джереми потерся носом о скулу Бенсона и довольно засопел, улыбаясь. — Привет, малыш.
Руки шарили по телу, забрались под одежду, вызывая море мурашек холодными прикосновениями, и в голову уже начали лезть мысли о том, чтобы перебраться на заднее сиденье.
— Блять, я дождусь нормальной кровати и трахну тебя, сил моих нет терпеть, — Джереми рычал в шею любимого, через джинсы сжимая его член. — Не, сначала я тебя вылижу всего. Крыша едет, я в жизни так не тосковал.
— Давай пока мануальной терапией ограничимся, — Тристан, прикусывая губы любовника, скользнул рукой вниз к ширинке и расстегнул молнию. — Хотя в таком положении я и поинтереснее занятие могу найти.
Говорят, певцы — лучшие мастера минета благодаря профессионально разработанному горлу. Тристан не был о себе настолько высокого мнения, но то, с какой силой Джереми всякий раз кончал ему в рот, все же говорило в его пользу. К тому же недельное воздержание тоже сказывалось, адреналин от того, что их в любой момент могут застукать, сводил с ума, и не прошло и нескольких минут, как Джереми, вцепившись в волосы на затылке любовника, протяжно застонал и обмяк в кресле, наполняя рот Тристана солоноватой спермой. Сам Бенсон неизменно кончал от этой подаренной любимому ласки, даже не прикасаясь к себе руками, его просто сводило с ума чувство обладания этим человеком.
В бардачке нашлись влажные салфетки и бутылка с водой.
— Боже, любимый, ну ты просто исчадие ада, — Джереми сделал большой глоток минералки. — Я думал, Сочельник, приеду, невинно поздравлю, рождественский дух, все дела. А ты…
— Считай, это мой подарок. Я же не знал, что ты приедешь, поэтому не брал с собой ничего…
— Да это лучший подарок, по-моему. Хотя… — Олдридж начал рыться в карманах в поисках чего-то. — Надеюсь, что мое поздравление будет не хуже. Держи, малыш. С Рождеством.
В ладонь Тристану легла связка ключей. Он в недоумении поднял на Джереми глаза.
— Это что?
— Ну я подумал так: скоро в Лондоне не останется мотелей, где мы еще не появлялись. И каждый раз новое место, все чужое, неуютное. Так что я плюнул и снял нам квартиру. Через агентство, оплата безналом, так что моя личность остается в тайне. Зато теперь у нас есть свое место, где можно будет варить утром хороший кофе, оставить сменное белье и нужное количество станков для бритья. Это будет наше место, Тристан, наша кухня, наша постель. Твое и мое. Что скажешь?
Если бы не ключи, все еще лежащие в ладони, Тристан подумал бы, что ему это мерещится. Слишком отчаянно он гнал от себя закономерное желание проводить с Джереми время где-то, кроме мотелей, это было из разряда несбыточного. Но любовник явно оказался с этим не согласен. От обилия чувств перехватило дыхание, в то время, как Джереми начинал нервничать.
— Что, не нужно было? Ты не хочешь? Черт, надо было сначала посоветоваться, но я думал, что сюрприз получится…
— Так, все, угомонись.
Тристан подбросил ключ в руке, как бы измеряя вес, и с улыбкой подмигнул любовнику.
— И по какому же адресу расположено наше убежище?
Джереми открыл было рот, но тут же, не сказав не слова, потянулся к Тристану и крепко обнял.
— Зараза, напугал. Джексон-стрит, 56, не очень далеко отсюда.
— Спасибо, — Бенсон погладил рыжий затылок и прислонился щекой к виску любовника. — Это действительно крутейший подарок на Рождество. Люблю тебя.
— И я тебя люблю. Черт, малыш, мне ехать надо, — Джереми, не отрываясь от любимого, с досадой посмотрел на экран смартфона. — Мне через двадцать минут нужно быть в студии. Сегодня уже, видимо, не свяжемся, да? Ты с девчонками своими будешь.
— Да, семейное Рождество по всем правилам, с ёлкой, печеньем для Санты и подарками, Френни очень ждет.
— Ну что не сделаешь для ребенка, да? Ты хороший отец, Френсис очень повезло.
Еще одно объятие, еще один поцелуй, Тристан захлопнул дверь, и Лексус тронулся с места, в сторону оживлённых улиц. В нагрудном кармане куртки приятной тяжестью лежали ключи от съёмной квартиры, в перспективе — обретение малой доли совместного быта. Пока не очень понятного, но такого желанного.
Заснеженные улицы искрились под лучами заходящего солнца, и Тристан пошел по улице, решив, что в такую погоду грех не пройтись до дома пешком, тем более, что займёт это не больше сорока минут. Необыкновенно приятный получился Сочельник в этом году, а впереди еще тёплый, уютный вечер дома, радостная возня с Френни на ковре с игрушками, требования еще одной порции горячего шоколада и звонок по скайпу бабушкам и дедушкам.
Телефон задребезжал вибрацией в кармане джинс, и Тристан остановился, с трудом извлекая устройство, и посмотрел на экран. Неожиданная неприятность или неприятная неожиданность, иначе обозначить данную ситуацию было трудно. Смартфон рапортовал один пропущенный звонок от Эдварда Тейлора и одно входящее сообщение.
Есть разговор.
— А не пошел бы ты… Придурок, — Тристан сунул телефон назад в карман и пошел дальше по улице. Нет, вот уж чего точно не стоит делать, так это вести разговоры с Тейлором. Уж явно не сегодня. Ничего, подождёт.
========== Глава 20 ==========
Май, 2018
— Да поворачивай ты уже, Господи! — Тристан из последних сил держался, чтобы не просигналить стоявшему перед ним внедорожнику. Стрелка на светофоре уже секунд пять горела, а водитель будто уснул. Наконец машина тронулась и свернула влево. Бенсон шумно выдохнул и повернул руль, сворачивая туда же. Вечная проблема: когда опаздываешь, на дороге обязательно кто-то начинает тупить. А все потому, что он в очередной раз не смог вовремя выйти из квартиры, поддавшись соблазнительному предложению Джереми устроить секс в душе. В итоге на сборы осталось всего десять минут, хотя, чего греха таить, оно того стоило. Как, впрочем, и всегда.
Телефон, лежавший на пассажирском сидении, заверещал, сообщая о входящем звонке. Бенсон ответил, даже не взглянув на экран.
— Да.
— Малыш, ты опять мои ключи упер. А у меня в той связке ключ от студии, между прочим, — судя по всему, Джереми из дома еще и не думал выезжать. Ну конечно, у него же выходной.
— Черт, прости, я не глядя схватил связку и пошел.
— Ну я не знаю. Это уже второй твой косяк, по-моему, за это положена кара, — в трубке шумела льющаяся из крана вода, а расслабленный голос Олдриджа томно намекал, что его обладатель самый пошлым образом нежится в ванной. Тристан не позволил себя улететь мыслями к любимому телу, тем более, что на дороге снова образовался затор.
— Давай мы потом, дома обсудим твои карательные меры.
— А мне на днях как раз рекламу один sex shop подкинул: купи набор для BDSM и получи анальную пробку в подарок, — Джереми откровенно мурлыкал.
— Так, все, извращенец, я за рулём! — Тристан со смехом сбросил звонок и отправил телефон назад на сидение рядом. Способность любовника щекотать нервы в любом месте и в любое время сводила его в ума, и, что важнее всего — была бесценна. Бенсон соглашался на любые его идеи и эксперименты, всякий раз удивляясь, насколько Джереми точно угадывает темные стороны его подсознания.
До театра оставалось не больше километра, когда снова зазвонил телефон, а Тристан оказался настолько погружен в свои мысли, что опять не потрудился посмотреть, кто звонил.
— Я тебя умоляю, давай анальную пробку потом обсудим!
В трубке повисло молчание на несколько секунд, затем раздалось энергичное покашливание, призванное скрыть смех.
— Кхе-кхе, Тристан, привет, это Андерсон. Я не вовремя?
— Вот черт, — Бенсон от стыда и неловкости даже руль на секунду из рук выпустил, благо уже успел свернуть в пустой переулок, ведущий к парковке у театра. — Привет, Джеймс. Прости, это… Я не… Я думал, это не ты. Короче, шутка!
— Да-да, я понял, — главреж, видимо, из последних сил пытался говорить спокойным голосом и не хрюкнуть от смеха. — Ты приехал уже?
— Почти, сейчас парковаться буду.
— Хорошо, сразу тогда иди ко мне в кабинет, надо срочно поговорить.
Тристан напрягся.
— А что случилось?
— Ты с Джейн?
— Нет, она на своей машине едет.
— Ага. Ну и, судя по всему, новости ты с утра не читал.
— Нет, какое там, я вообще проспал. Джеймс, в чем дело?
— Давай быстрей ко мне в кабинет, все скажу.
Андерсон отключился. Невозможно было представить, что могло вынудить главрежа выдернуть к себе артиста перед репетицией, еще и личным телефонным звонком, но ясное дело, что ничего хорошего. Скверное подозрение тут же неприятно кольнуло, но Тристан от него отмахнулся, решив, что это уже скорее его собственная паранойя, чем логический вывод.
Так вышло, что еще с зимы любые неприятности железно ассоциировались у него с одним-единственным человеком. Эдвард Тейлор, воплощение зла последних шести месяцев. Все началось в декабре, когда был озвучен актёрский состав для «Элизабет». Тот факт, что роль Смерти досталась не ему, будто свел Тейлора с ума: он ходил хвостом за Джеймсом, снова и снова убеждая его, что тот ошибся в выборе, звонил Тристану и высказывал опасения в перемешку с насмешкой, что постановка провалится. После нескольких подобных звонков Бенсон перестал брать трубку.
Но полностью игнорировать назойливого Тейлора было невозможно: совместные репетиции никто не отменял, Андерсону по крайней мере в случае надобности удавалось просто скрыться в своем кабинете, а куда денешься из гримерки? Остальная труппа только посмеивалась и крутила пальцем у виска, не особо сочувствуя Эдварду, который уже успел порядком всех достать. В таком режиме прошёл январь, а ближе к середине февраля Тейлор дождался Тристана около машины после репетиции и заявил, что сольёт прессе информацию о его романе с Олдриджем, если Бенсон сам не откажется от роли. Именно в тот момент Тристан впервые заподозрил, что у Тейлора с головой не все в порядке. Но как бы то ни было, а угроза Эдварда его не очень напрягла: ничего, кроме собственных слов, Тейлор предоставить общественности не мог, беспочвенных слухов в мире шоубиза больше, чем достаточно, и они никого особенно не интересуют. К тому же Тейлор не настолько глуп, чтобы делать подобную подлость в отношении человека, с которым приходится работать бок о бок, это не выгодно ни для дальнейшего контракта с Джеймсом, ни для рабочих отношений в труппе. Так что шантажист был послан в самых красочных выражениях без всякой задней мысли. Случившееся и Джереми не очень обеспокоило, вечером, встретив любовника в их общей квартире, он предложил меньше думать об ущербных психопатах и быстро отвлек внимание Тристана на себя.
Как и ожидалось, ничего, кроме пустых угроз и косых взглядов у Тейлора не обнаружилось, хотя периодически Тристан и ощущал тревожное, но ничем не подкрепленное предчувствие. Мысленно он уже проиграл все возможные варианты развития событий, и всякий раз вопрос всеобщего спокойствия упирался в необходимость терпеть Тейлора рядом. Неизвестно, сколько еще продлилось бы это противостояние, но все разрешилось внезапно и неожиданно, ещё до того, как начались первые читки «Элизабет». К полнейшему изумлению труппы, одним апрельским вечером Тейлор поставил под угрозу срыва очередной спектакль «Ребекки», явившись в театр в невменяемом состоянии. За ним прежде не водилось не то, что употребление спиртного, но даже курение, так что его бурные попытки разгромить гримерку ввели в ступор всю труппу и в первую очередь главрежа. Рич сделал предположение, что дело совсем не в алкоголе, а на лицо был перебор с кокаином, и, судя по всему, оказался близок к истине.
Для Андерсона работа с проблемным артистом уже давно стояла костью в горле, и не воспользоваться случившимся главреж просто не мог. В тот вечер Джека Фавелла играл дублёр, что же до Тейлора, на следующий день с ним был полностью разорван контракт ввиду его нарушения артистом. Из кабинета главрежа Тейлор ушёл, хлопнув дверью и предсказав провал следующей постановки Андерсона, но не добился этим ничего, кроме ощущения свободы у всей труппы. И Тристан, несколько дней еще пребывавший в ожидании подвоха, смог, наконец, выдохнуть.
Почти две недели он не вспоминал про Тейлора, до внезапного звонка главрежа, и очень хотелось верить, что к скандально ушедшему артисту разговор с Андерсоном никакого отношения не имел.
Форд Джейн уже стоял на парковке, что ж, по крайней мере поход к главрежу в кабинет останется незамеченным, не нужно заранее придумывать объяснение для жены. Хотя, может быть, она поступит в своей привычной манере и ни о чем не спросит. Тристан закрыл машину, прошёл через служебный вход и, минуя коридор, где располагались гримерки, направился прямо к двери, ведущей в кабинет Андерсона. Тот сидел за столом перед открытым ноутбуком, сцепив ладони в замок и подперев ими подбородок. На вошедшего он посмотрел долго, немигающе, явно оценивая состояние, в котором пребывал Бенсон. Но лицо Тристана явно ему не выдало никаких подробностей, так что Джеймс просто махнул рукой, приглашая артиста сесть напротив.
— Привет. Ну я, наверное, обойдусь без прелюдий, на, просто почитай.
Ноутбук был развернут к Тристану экраном и оказалось, что браузер открыт на странице известного таблоида. В первую секунду внимание привлекли только яркие рекламные баннеры, всплывающие по экрану, но тут Тристан зацепился взглядом за текст заголовка.
Эдвард Тейлор: побег из рабства.
Увы, худшие подозрения оправдались, вот только в каком-то каламбурном ключе. Какое к черту рабство?! Тристан посмотрел на Джеймса.
— Это что?!
— Читай-читай, — Андерсон откинулся назад в кресле и потянулся за сигаретой.
На то, чтобы прочитать статью, Тристану потребовалось не больше нескольких минут, но от экрана он не смог оторваться еще долго, выхватывая из текста фразы, перечитывая и вынуждая себя поверить, что это не сон и не бред.
»…молодой артист расторг рабский контракт…»
»…алчный режиссер не оценил по заслугам талант…»
»…Тристан Бенсон — первая жертва…»
В общем и целом картина получалась похлеще, чем сюжет индийского фильма: Эдвард Тейлор, юноша талантливый и наивный, всем сердцем отдавался искусству, а Джеймс Андерсон, злобный режиссер с непомерными амбициями и непонятными сексуальными пристрастиями, всячески эксплуатировал молодого артиста, буквально держа в чёрном теле. Под этим, видимо, понималось отсутствие за отработанные в театре годы главных ролей. И вот юное дарование, Эдвард Тейлор, терпел-терпел, да и совершил акт героизма, разорвал контракт и буквально сбежал от рабского кнута жестокого главрежа. И все бы ничего, но душа у Тейлора болит безмерно за бывших коллег, оставшихся прозябать под гнётом самодура Андерсона. Особенно юношу беспокоит судьба Тристана Бенсона. С этого момента человек менее спокойный, чем Тристан, начал бы рыдать над статьёй, орошая крокодиловыми слезами описанную трагедию. Со слов Тейлора, Тристан Бенсон больше всех страдает от бесчеловечных условий контракта, заключённого с главрежем, за свои главные роли вынужден чуть ли не спать с ним, но даже в такой ситуации не потерял лицо и женился на бывшей подружке главрежа, буквально спас ее этим жестом от надругательств Андерсона. А ведь Тейлору хорошо известно, что его дорогой приятель Бенсон давно и преданно влюблен в своего бывшего коллегу, Джереми Олдриджа, и они вынуждены скрывать свои отношения. Просто шекспировская трагедия. А чтобы не быть голословным, Тейлор с радостью готов показать публике очень милые фото влюблённой пары, пусть читатели дружно пожелают им счастья и обретения свободы.