Панорама из сада открывалась живописная, дорога просматривалась как на ладони, это учитывая, что сама обитель находилась на возвышенности. Вроде и всадники не походили на бандитов – те нападают внезапно, исподтишка, а эти, сразу видно, цивильные, с выправкой – люди местного барона так не выезжали – при амуниции, все как один в темных камзолах и на ухоженных, но слегка усталых лошадях.
Только что в женской обители понадобилось такому количеству мужчин?
Вайдела Беата среагировала быстро, уверенно и четко. В итоге – работа была брошена, поросята от радости разбежались по саду, зато всех молодых дев под бдительным надзором наставниц разогнали по кельям. Я тоже отправилась в келью. Только мне не давали покоя всадники, особенно один, с рыжей шевелюрой. Или мне почудилось? У нас издавна повторяли поговорку, этакую народную мудрость: чудится – покажи кукиш. Кукиш я показывать не стала, а решила проверить, что происходит.
А потому вскоре оказалась на чердаке прямо над приемным покоем нашего старейшины, вайдила Фьерна. Старую обитель я знала, как пять своих пальцев, если что, и с закрытыми глазами все необходимое могла найти. Дождалась минуты, когда меня никто не видел, а приезжие спешивались на заднем дворе, и прошмыгнула к лестнице. Потом потихонечку взобралась на чердак и ползком добралась до балок над личной приемной нашего главного жреца. Благо между досками щели порядочные – я почти все увижу, почти все услышу, а сама постараюсь остаться незамеченной.
На приключения потянуло не только меня – это я поняла после того как мой нос уперся во что-то мягкое, а потом послышались сбивчивое шипение и шелестение. Сначала у меня от страха все внутри оборвалось. В голове прояснилось, когда от моего носа отпрянуло это самое шелестящее и мягкое, и перед глазами предстала едва различимая в полумраке Людя – еще одна дева обители. Ох, и быстра же, словно заяц, что от собак драпает. Когда успела?
– Тсс! – прошипела Людя и весомо пригрозила кулаком. Мне только и оставалось, что фыркнуть в ответ. В трапезную она тоже попадала раньше всех, а к котлу прокладывала путь, активно работая локтями. Я-то сюда тоже не танцевать пришла, а снедаемая праздным любопытством: на приезжих хотела глянуть. Между прочим, мне их увидеть нужнее.
Но Людя, видимо, считала иначе. Прилепившись носом к доскам, она распласталась во весь рост по полу чердака. Это было уже слишком. Мне даже пристроиться оказалось негде, поэтому, особо не церемонясь, я пододвинула нахалку, насколько позволяли силы и пространство. Этот маневр не понравился любопытной девице, она со свистом раздула щеки, возмущенно зашипела и даже ущипнула меня целых два раза! Как невежливо, ведь вайдела Беата всегда учила своих послушниц скромности и кротости! Я пнула Людю в ответ, и между нами завязалась драка. Неизвестно, чем бы все это закончилось, если бы не шаги и скрип открывающейся двери. Мы резко перестали щипаться, толкаться, пинаться и одновременно припали носами к щелям между балками, предварительно стукнувшись лбами. Людя недовольно потерла ушибленное место и пригрозила мне кулаком: мол, так просто она этого не оставит. Но пугаться было некогда, так как я узрела приезжих, точнее, одного из них, и поняла: ничего мне не показалось, и лучше бы я показала кукиш, хоть не обидно было бы.
Вслед за вайдилом Фьерном в приемный покой с прямой, как пыточный столб, спиной, важным видом и своей коронной улыбочкой вошел Легарт Браггитас. Кузен, наверное, мнил, что его корзырь – прирожденное обаяние, и всякий раз пускал его в ход, если хотел кому-то угодить, понравиться или ему позарез что-то было нужно. Вот и сейчас Легарт лыбился, показывая все свои зубы. Людя по соседству учащенно задышала, так, что наши шансы быть обнаруженными повысились раза в три. Как по мне, окажись я сейчас рядом с этим «зубоскалом», передние зубы ему пришлось бы восстанавливать у эльфийских мастеров – дорого, долго и весьма болезненно. Даже у магии эльфов есть свои неприятные особенности!
Странно было увидеть кузена через столько лет, да и не верилось, что он прибыл по мою душу, хотя бы и добровольно. Во всяком случае, то, что глава Дома Браггитас явился сюда собственной персоной, – весьма недобрый знак.
– Рад видеть мудрейшего вайдила Фьерна в добром здравии! – весьма почтительно начал свою речь гость.
– Присаживайтесь, лорд Браггитас. – Вайдил указал на кресло возле стола, сам, правда, садиться не стал. – В ногах правды нет, как говорят в этих краях жители.
– В столице вас до сих пор помнят. – Легарт и бровью не повел, уловив проскользнувшую в словах жреца иронию, но в кресло садиться не стал. – На пирах нет-нет да прозвучит песня ваганта о ваших ратных делах.
С вытянутыми от удивления лицами и раскрытыми ртами мы с Людей в полумраке чердака уставились друг на друга. Нет, конечно, то, что вайдил не прост, мы знали. Ведь мужчина, приставленный к женской обители, должен быть не обычным жрецом, а и воином, защитником. Но о том, что наш престарелый вайдил Фьерн еще и герой, мы не догадывались.
– Человека делают не слова, а его поступки, – скромно заметил жрец. – Увы, не все мои деяния достойны того, чтобы быть воспетыми. Да и те, о которых мастера пера и лютни упоминают в своих стенаниях, крайне преувеличены.
– Как сказать, вайдил, как сказать, – задумчиво произнес гость. – Я ведь вырос на историях о ваших подвигах. Битва с акынджеями в ущелье Дрохарм, – начал перечислять Легарт. – Победа над мейгирами в битве при Гвегинхе, отбитое нападение эльфов на западе Линбельгской равнины, подавление восстания лорда Вар…
– Достаточно, – немного резко прервал вайдил Фьерн восхищенные стенания моего кузена. – Легенды – это только легенды и ничего больше. Калеки и попрошайки на площадях королевства могут рассказать о прошедшем куда правдивее и куда красноречивее, и вы это знаете.
Отчего-то вдруг показалось, что старый жрец совсем не гордится участием в упомянутых битвах.
– Странно, – тихо прошептала я, обращаясь к Люде. – Мы ведь изучали на занятиях летописные своды по истории королевства и все эти сражения. Но я не помню, чтобы там упоминалось имя вайдила Фьерна.
– А с чего это ты решила, – саркастически заметила соседка по чердаку, – что вайдила всегда звали Фьерном?
Я задумалась, вспоминая книги и имя героя всех этих сражений.
Догадка меня поразила.
– Ольгерд Бездомный! – ошеломленно прошептала я. – Единокровный брат короля Крайстута, бастард короля Войшелка. Герой Латгелии, с ума сойти!
Наверное, я и дальше восхищенно перечисляла бы все, что о нем читала, если бы не тычок Люди, которая моей любви к книгам явно не разделяла.
– Сдурела, что ли? – недовольно зашипела мне в ухо Людя. – Попрыгай от радости! Твой герой Латгелии нас по головке не погладит, если здесь застукает! Не говоря уже о том, что старуха три шкуры спустит.
Тут она, конечно, оказалась права. Хотя про вайделу Беату немного перегнула. Старая жрица была женщиной грозной, но не жестокой. Максимум, что нас ожидало за такую выходку в качестве тяжкого наказания – всю ночь лущить горох с фасолью. Не так и страшно, если честно, потому как сама вайдела Беата телесные наказания презирала и считала, что смирение и послушание воспитываются в труде, покаянии и молитве. Это для Людиной неугомонной натуры труд и молитва были худшим из наихудших наказаний – не знала она ни палки, ни плетки. Некоторым из нас – сирот – в свое время досталось и в приюте от смотрительниц, и от «любящих» родственников. Мне до сих пор про тетку только кошмары снятся.
– Прошу прощения, вайдил, – повинился тем временем Легарт перед жрецом. – Мне очень жаль, если вам претит эта беседа, я не стану продолжать.
– Это вы меня извините, лорд Браггитас, – спокойно ответил вайдил Фьерн. – Мне надо было сразу предупредить вас, что, принимая духовный сан, жрец не должен поддаваться страстям былой мирской жизни, ибо это гордыня.
– Я этого не знал, – судя по тону, Легарту и правда стало неловко.
– Забудем, – махнул рукой жрец. – Так что же нужно в наших богами забытых краях лучшему лорду-дознавателю королевства?
У меня даже дыхание перехватило. Вот оно как! Лорд-дознаватель, значит. Людя от любопытства чуть всю голову в щель не просунула.
– Уважаемый вайдил, – перешел к делу новоявленный лорд-дознаватель. – Не хочу занимать ваше, да и свое, время, но, как вы понимаете, сюда я явился не просто так.
Я лежала, думала и не дышала. Людя стала коситься на меня с опаской. Я, видимо, слишком громко думала, так как Легарт забеспокоился и стал поглядывать на потолок. Угомонив хоровод образов в голове – так, на всякий случай, а то вдруг у меня и вправду мысли громкие! – решила все-таки подышать, чтобы не задохнуться.
– Причины могут быть разными, лорд Браггитас, – терпеливо заметил старый жрец.
– Видите ли, происходящее касается нас с вами, короля и всего королевства, поэтому мне необходимо сначала передать вам это.
С этими словами гость достал из внутреннего кармана своего камзола грамоту, скрепленную алой печатью. Тут мне и вовсе стало не по себе. Даже у нас в обители знали, что алая печать – это знак королевского отличия. Интересно, что понадобилось королю от старого жреца? Неужели желает вернуть его на службу?
– М-да, – кивнул жрец, принимая послание. – Как я уже говорил, столичные дознаватели в наших краях появляются нечасто.
Еще бы, с чего им тут ошиваться, если местные служители огня и дыбы, как кость в горле, застряли со своими рейдами у всех южных земель? Приедут из города, для острастки погоняют нечисть по нашим лесам и болотам и обратно в город уматывают, чтобы целыми остаться после того, как местные жители серчать начнут. А серчать есть с чего: после таких «профилактических мер» вся потревоженная нежить из обжитых мест потоками стекается в деревни. И ладно бы только страх на людей наводили, так они людские хозяйства изводят! А хозяйство – дело святое, деревенские жители свое добро очень берегут. А тут навь болотная да кадуки всякие по садам околачиваются, скотину жрут, огороды вытаптывают. Выводить из деревни всю нечисть вайдилу Фьерну приходилось в одиночку. Вот поэтому и не любили у нас дознавателей: больно они люди самоуверенные и к тому же бестолковые. Так вайдела Беата всегда говорила.
Я очень надеялась на то, что в наших краях завелись разбойники или местная нечисть повадилась бегать на королевские грядки. Мало ли что случается – это же нечисть!
– Насколько мне известно, в вашей обители на протяжении нескольких лет воспитывается моя юная родственница.
Внутри у меня все оборвалось.
Нет, я, конечно, чувствовала: если Браггитас явился сюда, то не местными красотами любоваться и не карающим перстом истреблять здешнюю навь. И уж точно не для дознания, да и кого тут допрашивать: престарелый жрец, уже давно немолодая жрица, две старшие вайдилуты и десятка три девочек от пяти до шестнадцати лет. Хотя дознаватели, если надо, и трупы допросят.
Но кому я понадобилась? Так называемые «родственники» избавились от меня с превеликим удовольствием и знать обо мне не желали. Сам факт моего существования грязным пятном ложился на светлую честь Дома и отравлял всем жизнь. Мне не забывали об этом напоминать даже при жизни мамы, намекая на то, что если бы не она, меня сразу отдали бы на удочерение – в лучшем случае; в худшем – не церемонясь, утопили бы в ближайшем пруду. С чего это вдруг двоюродный брат и глава Дома вспомнил обо мне через десять лет? За долгие годы – ни слуху ни духу от него не было, а тут – на тебе, заявился как ни в чем не бывало. Зачем? О причинах не хотелось даже думать. А, главное, приперло-то как: лорд-дознаватель приехал собственной персоной!
Видно было, как вайдил Фьерн помрачнел от этого вопроса, но тем не менее вполне дружелюбно ответил:
– Понимаю, что сейчас речь пойдет об одной из наших воспитанниц. – При этих словах старичок шаркающей походкой прошел к окну, затем развернулся и, как мне показалось, укоризненно посмотрел на Легарта. – Королевская грамота, конечно… М-да. Но почему сейчас, лорд Браггитас? За столько лет вы даже не вспомнили о ее существовании. Что же подвигло вас опомниться?
От этих слов старого жреца Легарт дернулся, как от удара. Не зря нашего вайдила уважал даже местный барон.
– Видите ли, обстоятельства изменились. – Кузен даже в кресло сел. – Но это не мое решение, вайдил.
– Да, я понимаю, – задумчиво произнес жрец. – Мы несли за девочку ответственность, и это было не в тягость. Поэтому, что бы вы ни решили по поводу Гинты, мы не станем ее принуждать покинуть обитель, если она сама не захочет.
При этих словах вайдил многозначительно посмотрел на потолок, прямо на то место, где сидела я. А мне, пусть даже и при осознании неминуемого наказания, стало приятно, что хоть кому-то в этом мире моя судьба не безразлична. Людя глянула на меня так, будто у меня на лбу выросли рога, как у йодаса.
– Так ты из этих, – кивнула она, указывая на пол, где мы лежали. – Голубая кровь…
– Ага, – скривилась я. – А здесь от настырных женихов спряталась.
– Кто тебя знает! – фыркнула Людя.
– Я не желаю девочке зла и ни в коем случае не хочу ее обижать, – тем временем начал оправдываться Легарт.
Ага! Как бы не так! Только голос его был напряжен, и сам кузен казался недовольным отпущенной ему ролью посла-переговорщика. Он выпрямился в кресле, приосанился и приготовился требовать, а не просить.
– Так получилось, – нагло улыбнулся Легарт, сделав паузу, – что именно Гинтаре выпала честь представлять нашу семью при королевском дворе во время смотра и отбора невест.
Что?! Какого смотра? Каких невест?
Людя со смесью зависти и восхищения уставилась на меня, а я от потрясения опять перестала дышать. Отчего-то смотр невест по смыслу для меня был созвучен со «смотром коров», из которых одни шли на дойку, а других отправляли на убой.
– Вы хотите сказать, – вайдил, к слову, тоже удивился, поэтому говорил с сильным сомнением в голосе, – что девочка удостоилась чести быть представленной ко двору?
– Нет, – многозначительно ответил Легарт. – Она оказалась в числе невест! Прочтите послание, оно, надеюсь, многое прояснит…
Вайдил Фьерн сломал печать и стал читать написанное. По мере чтения лицо его вытягивалось все больше и больше, а мне это нравилось все меньше и меньше. По всему выходило, что мне теперь не отвертеться от встречи со своими родственниками, да еще и ко двору надо явиться… в качестве невесты.
– Но как так получилось? – Старый жрец выглядел ошарашенным. – Как Гинта оказалась в числе претенденток на сердце короля?
– Ее имя назвал королевский оракул вместе с еще семью именами молодых девушек, – спокойно пояснил ситуацию Легарт. – Вы знаете, как относятся при дворе к такого рода предсказаниям. Поэтому, несмотря ни на что, Гинтаре обязана отправиться со мной в столицу прямо сейчас.
Ага, размечтался!
– Но, подождите, как вы все объясните самой Гинте? – возмутился жрец. – Для нее это будет серьезным испытанием!
– У нас нет времени на объяснения, уважаемый вайдил. – Легарт поднялся из кресла, а я поползла к выходу. – Могу я сейчас увидеть кузину?
Нет, конечно! Мало того что меня не было в моей келье, так еще и видеть никого из родственников я не желала.
Вытирая подолом доски, я на четвереньках поползла к выходу. А потом коленом наступила на платье и уткнулась лицом в пол как раз тогда, когда жрец воскликнул:
– Погодите, лорд Браггитас…
Это последнее, что я услышала, перед тем как кубарем скатиться вниз, минуя стремянку. Приземлилась прямо на мягкое место, что не смягчило ни падения, ни грохота, сопутствующего ему из-за скудости мышечно-жировой ткани на теле. Страдать над своими ушибами отправилась в келью: бегом и без оглядки. Только когда оказалась в тесной комнатушке, вспомнила, что на чердаке осталась Людя.
Жива ей в помощь, но я туда больше не вернусь.
Разговор кузена со жрецом мне не понравился. Совсем. Возникло нехорошее предчувствие, и в сфере гармонии моей души стали появляться трещины. Из-за этого безумная идея побега стала казаться не такой уж и сумасбродной!