Еще год назад такое показалось бы Поттеру невозможным, но к этому моменту он уже смирился с тем, что члены у слизеринцев были ничуть не хуже, чем у гриффиндорцев, так же как и доступность девушек не зависела от того, на каком факультете они учились. Хотя насчет девушек сложно было все определенно сказать. Мысль Гарри по этому поводу и в этот раз, как всегда, так и не успела оформиться полностью. Малфой, до этого двигавший рукой под юбкой вставшей на четвереньки Джинни и по-хозяйски похлопывавший ее другой ладонью по попе, слегка отстранился от нее и распахнул свою мантию. Через пару секунд в свете немеркнущих огоньков, круживших вокруг парочки, Гарри увидел его член: идеально прямой, достаточно толстый, с яркой головкой и внушительный по длине. Это зрелище заставило дыхание Поттера участиться. Пожалуй, впервые он так четко соотнес действие, вид органа и человека, которому тот принадлежал. Да, такой член Гарри не против был опробовать и своей задницей. Эта мысль вынудила его стянуть брюки пониже и, по-быстрому выдавив себе в руку немного лубриканта, при этом стараясь не сильно отводить взгляд от окна и следить за событиями на площадке, ввести в себя палец – резко, чтобы почувствовать небольшую боль, ослабившую накатившее штормовой волной возбуждение, от которого перехватывало дыхание.
А тем временем Малфой приподнял край юбки Джинни, забросив его ей на спину, и прошелся еще раз рукой по ее телу: от поясницы вниз между белыми кажущимися перламутровыми ягодицами, задержался на несколько секунд, шевеля пальцами в завитках волос, тем самым заставив Джинни расставить ноги пошире, затем вверх, лаская упругие половинки, и снова вниз. Гарри почти никогда раньше отождествлял людей, занимавшихся сексом, за которыми он подглядывал, со своими знакомыми. Поэтому сегодня восприятие разворачивавшейся за окном сцены произвело на него невероятно сильное впечатление, словно он впервые наблюдал за эротическими играми, а все, что видел там раньше, стало походить на блеклые страницы затасканного журнала для мужчин.
Он не отводил глаз, следя за тем, как Малфой резким движением головы откинул челку с лица в сторону, чтобы не мешала ему следить за собственными действиями. Джинни оглянулась, подарив Драко милую улыбку, и что-то ему сказала, облизнув губы, отчего тот, усмехаясь, потряс головой и часто задышал через рот, явно сдерживаясь от немедленных действий. Гарри смотрел на покрасневшие губы Малфоя, на призывные жесты Джинни, и ему до умопомрачения хотелось оказаться рядом с ними, чтобы и ему перепало хоть немного от этих неприкрытых искренних эмоций и желаний. Драко притянул Джинни к себе ближе, и край так и не снятой им мантии прикрыл от взгляда Гарри подробности проводимых манипуляций. Поттер от досады даже вздохнул и подумал: «Не мог Малфой другой рукой работать? Лишил самого интересного». Но и без детального рассматривания соития член Поттера стал уже каменным, а в анусе двигались два его пальца, скользя все быстрее и резче. Мантия-невидимка, прижатая плечом к стеклу, норовила соскользнуть, и Поттер отвлекся на то, чтобы ее поправить, оставив для этого на несколько секунд без внимания жаждавший разрядки орган. Зато взгляд прикипел к тому, как выгнулась спина Малфоя, как размеренно двигались его ягодицы, толкаясь в Джинни, которая уже одной рукой потянулась к собственной промежности, скорее всего, энергично помогая себе достичь вершины удовольствия.
Гарри, убедившись, что мантия-невидимка хорошо держится и не слетит, если он немного активнее примется удовлетворять свои желания в стремлении достичь оргазма, уделил максимум внимания парочке под окном. Малфой ухватил Джинни за талию двумя руками и теперь размеренными толчками входил в нее. Он запрокинул голову и зажмурился. Невольно приоткрытый рот красноречиво демонстрировал, насколько ему приятно то, что сейчас происходило с ним. Джинни тоже выглядела потерянной в своих ощущениях: лицо покраснело от притока крови, рука, не участвовавшая в процессе удовлетворения, намертво уцепилась в край наколдованного коврика. Их общие движения становились быстрее, чаще, резче.
Гарри казалось, что он сейчас захлебнется от собственного возбуждения, его сердце колотилось с удвоенной скоростью, тело уподобилось натянутой тетиве лука, ладонь без устали скользила по члену, а дыхание стало прерывистым и сбивающимся. Вот Малфой в очередной раз притянул ягодицы Джинни к своему паху и замер, прижимая ее к себе, еще сильнее выгнул спину и откинулся назад, а затем мелко задрожал, закусывая губу, словно с трудом сдерживаясь от крика удовольствия. Под ним задергалась Джинни, видимо, тоже достигнув кульминации ощущений и теперь волнами получая разрядку сексуального напряжения. Гарри, казалось, только и ждал этого момента, чтобы и самому испытать оргазм, ему в руку тут же ударили белесые вязкие струи спермы, сопровождая лавину острого наслаждения.
========== Глава 3 ==========
Поздно вечером, лежа в постели, Гарри пытался понять, что же с ним произошло? Такого фееричного оргазма у него не случалось даже с Алексом, который был весьма виртуозен в искусстве обольщения и сексуальных удовольствий. И это все случилось лишь оттого, что он подглядывал за половым актом Джинни Уизли и Малфоя. Того самого Малфоя, с которым не прекращал противостояния на первых курсах. На четвертом Гарри стало практически некогда обращать внимание на провоцирующие выходки Драко, а после того он, казалось, вообще никого не замечал, поэтому следующие три года прошли как во сне. И вот сегодня… Да-да, именно сегодня у Гарри словно пелена упала с глаз, будто у него открылось второе дыхание, он снова почувствовал себя живым.
«Странно… – думал Поттер, рассматривая бархатный бордовый полог, плотно задвинутый вокруг кровати. Он давно выработал в себе привычку тщательно отгораживаться на ночь, независимо от того, холодно в комнате или нет. – Странно, почему я не чувствовал ничего подобного, когда Алекс проделывал со мной такие вещи, только от воспоминаний о которых, мой член тот час же заинтересованно поднимается? Был бы я магглом, то решил бы, что это какая-то извращенная любовь, но я-то понимаю, что все дело в магии. Притягательность подобных сексуальных игр – это только проявление и требование магии. Это некая необходимость для юных волшебников, желающих стать сильными колдунами». Так и не придя к конкретным выводам, Поттер уснул, по-прежнему оставаясь дремучим невеждой в тонкостях традиций Поиска. Лишь в одном он был, безусловно, прав – в этом мире очень многого можно было добиться, разбираясь в магии секса. Даже некоторые магглы подсознательно это понимали, двигаясь вверх по лестнице успеха, удачно манипулируя людьми со слабой сопротивляемостью к приятным эротическим утехам.
***
Утро привычно встретило Поттера стояком, требующим к себе внимания.
Если еще на прошлом курсе с такой ситуацией Гарри, как и остальные ребята в их комнате, разбирался в закрытой кабинке туалета, то сейчас прятаться не было причин. В тех книгах, которые все же удалось отыскать в библиотеке, говорилось, что сразу после полного формирования магического ядра волшебник должен постоянно сбрасывать сексуальную энергию, чтобы это не мешало накоплению магического потенциала. Да и сам секс служил той же цели. Во время оргазма вся магическая система волшебника была задействована, впитывая из окружающей среды свободную магию. Когда ядро только сформировалось, оно способно вместить в себя много магической субстанции, постепенно привыкая все к большим объемам и уже не снижая своих завоеванных позиций. Но со временем ядро становится как бы менее эластичным, застывая на достигнутом уровне, и тогда, сколько бы волшебник ни старался, лишняя магия просто утекала мимо, не насыщая его систему сверх установленной меры – сильнее маг уже не станет. Мудрее, опытнее – да, но не сильнее.
Вот и не отказывали себе в удовольствии все, кто достиг возраста Поиска. Уже через два-три года излишества в сексуальных играх перестанут приносить существенную пользу. Половые акты постепенно превратятся в элемент поддерживания нормального функционирования всего организма: как физического, так и магического. И это понимали все «поисковики», поэтому старались изо всех сил ублажить собственные тела любым способом, лишь бы стать по возможности могущественными магами. Так что места ложному стыду, считали парни с Гриффиндора, не должно оставаться – от их действий эротического и сексуального характера зависело их будущее. Учитывая, что в спальне все уже были совершеннолетними, они решили, что можно спокойно помастурбировать и лежа в постели. А некоторые не утруждались при этом даже спрятаться за пологом. Мол, что естественно, то не безобразно и не может считаться неприемлемым.
Поначалу Гарри было неловко заходить в комнату, если кто-то из его соседей по спальне занимался самоудовлетворением прямо у себя на кровати, не позаботившись прикрыться. И это учитывая его спокойное отношение к подглядыванию за откровенными интимными играми из окна в тупике непопулярного коридора. Теперь же он мог даже не заметить такого вопиющего бесстыдства, стараясь просто не обращать внимания и не зацикливаться на откровенных действиях сокурсников. Хотя иногда гормоны заставляли и его устроить собственные игры. Особенно, если кто-то, расставив пошире ноги, засаживал себе в анальное отверстие пальцы или какую-нибудь из игрушек, количество которых в их комнате потихоньку увеличивалось. Это на Гарри действовало безотказно, на уровне рефлексов. Правда, он всегда задергивал полог и применял заглушающие чары, немного стесняясь и считая поведение напоказ не совсем правильным, хотя и чрезмерно не осуждал его. Те, за кем он наблюдал из своего окна, ведь не имели представления о том, что их кто-то видел, и еще не известно, как они отреагировали бы, узнай о «кинозале», устроенном себе Поттером. Рассуждая так, Гарри, как ни странно, не замечал противоречия в своем отношении к проблеме.
Однако и у откровенности бывает предел, поэтому серьезные игры вдвоем были в спальне старшекурсников табу. Вроде никто ни о чем специально не договаривался, но все строго придерживались этого правила. Сам себе хоть ручку от метлы на всю длину вставляй, но друг другу только подрочить можно в душевой комнате, да и то тихонько и без усердия. Остальное, как догадывался не особо контактировавший с сокурсниками Гарри, имевший неплохой опыт подсматривания, позволялось только на улице или, наверное, где-то за закрытой дверью.
***
Потянувшись на постели и лениво проведя ладонью по члену, поглаживая его прямо через пижамные штаны, Гарри принимал ответственное решение – добиться разрядки не вставая с постели или пойти в душевую, где имелась вероятность встретить еще кого-нибудь с такой же проблемой. В компании и мастурбировать веселее. Вставать не хотелось, да и холодно уже становилось в спальне по утрам. Можно было и не сохранить игривое настроение до ванной комнаты. Поэтому Гарри в два рывка сбросил с себя пижамные штаны. Согнув ноги в коленях, расставил их пошире, достал из-под подушки тюбик лубриканта и игрушку, подаренную ему Алексом. Он обильно смазал дилдо густым гелем и аккуратно ввел его в анус, приподняв немного для удобства зад. Регулярные игры по самоудовлетворению не давали его дырочке забывать размеров члена Алекса, который в шутку подобрал подарок, ориентируясь на величину собственного органа. Времени до завтрака оставалось не так уж и много, поэтому забавляться было некогда, и Гарри почти сразу увеличил темп, синхронно проводя другой рукой по члену, слегка сжимая его. Не сильно, но поглаживанием такие ласки тоже не назовешь. Напряжение нарастало, отдаваясь сладкой тяжестью внизу живота и заставляя плотнее обхватывать дилдо, сжимая анус. Дыхание стало чаще и слегка прерывалось, глаза самопроизвольно закрылись, но под веками Гарри все еще видел свою ритмично двигавшуюся руку и член, блестевший от смазки, а обоняние доносило до него слегка полынно-горьковатый запах лубриканта и аромат собственного тела, разогретого интимной лаской. Оргазм пришел как по расписанию, захлестывая тугой волной удовольствия, изгибавшей тело. Упираясь на пятки и лопатки, приподнимаясь над кроватью, Гарри мелко задрожал в объятиях острых ощущений, сопровождаемых пульсированием члена, сжатого рукой.
Через несколько минут ритм сердца восстановился, вернув себе размеренность и спокойствие, дыхание стало ровным и глубоким. Поттер очистил заклинанием грудь, забрызганную спермой, и дилдо, зачем-то напоследок с улыбкой поцеловав его. Приведя в порядок постель и собственную одежду, он отдернул полог и… сразу наткнулся взглядом на разведенные в стороны согнутые в коленях ноги, густо заросшие рыжими волосами, и на розовую задницу, щедро покрытую веснушками, с анусом, заткнутым ярко-фиолетовой пробкой – Рон, развалившись на своей кровати, активно дергал себя за пенис, словно пытался его вырвать с корнем. Но тут уж у каждого свои способы и привычки, удовлетворяющие личные потребности в сексе. Вот кто никогда не возбуждал Гарри, так это Рон, один вид которого напоминал о загоне со свиньями, заросшими жесткой щетиной. Откуда было такое сравнение, Гарри не знал, потому что ни разу в своей жизни не видел живую свинью, а лишь на картинках и по телевизору. Возможно, это было спровоцировано его стойким неприятием к Рону из-за свинского поступка того в прошлом. Скривившись, словно рядом чем-то дурно запахло, Гарри отправился в туалетную комнату, чтобы привести себя в порядок перед завтраком.
***
Месяц назад
Джинни одернула мантию, поправляя ее складки так, чтобы они лежали одна к одной, нигде не топорщились и не выдали того, что только что произошло. Конечно же, все молодые волшебники прекрасно понимали, зачем некоторые из них уходят к стенам замка и чем занимаются за специально высаженной полосой густых кустов. «Но это не говорит о том, что нужно выглядеть, словно тебя только что со вкусом оттрахали, даже если это так и есть на самом деле», – подумала Джинни, приводя одежду в порядок.
– Иди сюда, я помогу, – Драко довольно улыбнулся.
Как бы там ни было, секс с Джинни принес ему огромное удовольствие. Даже она сама не знала, насколько огромное. Драко не был бы собой, если бы не извлекал из всего пользу. Небольшой амулет, несложное невербальное беспалочковое заклинание – и вот во время полового акта магия из окружающего мира через партнершу или партнера льется прямо к нему, насыщая, обновляя и потихоньку увеличивая личный потенциал, не тонкой естественной струйкой, а пенной лавиной. А то, что вместе с природной магией при этом частично захватывается и магия его дружков и подружек, Драко не очень волновало. Никто из них никогда не жаловался, принимая небольшой упадок сил за результат отличного секса, так их вымотавшего. Глупцы! Некоторые из них преданно заглядывали ему в глаза в надежде на еще одну встречу, даже учитывая, что вопрос об их совместимости уже решен. Удовольствие от текущей по венам мощным потоком магии было трудно забыть.
Однако Драко не спешил слишком сильно расширять круг своих «постельных» интересов. Влившись в Поиск летом, он довольно быстро научился определять, кто более-менее подходит для его интимных игр, и не стремился поиметь всех подвернувшихся под руку. Но вот с Джинни Уизли, видимо, придется повторить свидание и, возможно, не раз, считал Драко. Хотя это не особо его волновало, ведь она для него – абсолютно безопасный вариант в плане вероятных матримониальных поползновений. Джинни не станет ни на что претендовать и не воспримет их свидания серьезнее, чем это будет на самом деле. К тому же Предательница крови окажется дополнительным бонусом мести, когда он доведет план до конца. План, разработанный самим Темным Лордом, выполнение которого возвысит Малфоев над соратниками и наконец-то реально растопчет и практически уничтожит Поттера.
– Драко, не в моих правилах хвалить то, что и так должно быть на высоте, но твой член произвел на меня достойное впечатление, – Джинни лукаво стрельнула глазами, оглянувшись через плечо на Малфоя, приводившего в порядок ее мантию, поправляя подол и разглаживая тот заклинанием.
– На тебя или на твой анус? – не полез за словом в карман Драко.
– На него – в особенности, – Джинни даже не смутилась. Было бы от чего, если перед этим в ее заднице порезвилась замечательная штучка Малфоя.
Джинни понимала, что, пригласив ее на «партию секса», Драко абсолютно не предполагал проверять совместимость их магического потенциала. Она заведомо не могла стать ему достойной парой. И не потому, что ее семья, мягко говоря, была небогата. Малфой никогда не скрывал, что знает о настоящих причинах такого положения дел. Чем уж там провинились предки перед Магией, проклявшей их род, но отец передал всем своим детям подпорченную наследственность – все они стали Предателями крови. Это означало, что они в силу своих природных данных являлись ворами магии и зачастую обладали специфическим складом характера. Они были своеобразными вампирами, питающимися магией партнера по браку во время полового акта. Это должно в итоге привести их род к вырождению. Никто не хотел вступать в брак с ними, опасаясь за свои магию и жизнь. Найти супруга или супругу для них крайне проблематично, даже несмотря на то, что их магический фон всегда оставался настолько нейтральным, что они подходили практически любому волшебнику в партнеры.