— Да, пожалуйста! — к счастью, она посмотрела на часы. — Ох, я хотела бы поболтать больше, но в два мне нужно разместить статьи в наш библиотечный фонд. Позвонишь, если будут новости?
— Конечно!
Она убежала с кофе в руке, а я постаралась осторожно сесть, взяла салфетку, и, встряхнув её, разложила на коленях.
— Итак, — я оглядела притихший стол. — На чём мы остановились? Не Тиндер, но… другое приложение?
Рейд покачал головой.
— Что это было? Что-то с твоим папой?
Я заерзала под его взглядом.
— Ничего плохого, — всё было ужасно. — Просто… родители стареют.
Просто у отца обнаружили болезнь Паркинсона.
Я открыла бутылку воды и долго пила, пытаясь прогнать тревогу и печаль туда, откуда они не выберутся так просто.
Эд вытащил откуда-то сэндвич и откусил от него.
— Моей маме вырезали желчный пузырь на прошлой неделе, и она час выносила мне мозг прошлой ночью, потому что не сможет больше есть в Макдональдсе.
Я с сочувствием скривилась, радуясь мысленно, что могла уйти от темы.
— Ого.
Зато Рейд не ушёл от темы.
— Постой, Миллс. Он болен?
И вот я в тупике.
Я мало рассказывала о своей семье. Отчасти из-за того, что мало их видела, но ещё и потому, что мама умерла, когда мне было двенадцать. Было настолько паршиво на душе, что с тех пор я ненавидела делиться своей болью.
Но я и не умею лгать, особенно друзьям. Поэтому я нашла в себе силы, чтобы просто ответить:
— Ему было не очень хорошо, но всё наладится, — я надеялась, что мой тон успокоит Рейда.
Похоже, получилось: он гонял остатки салата по тарелке. Так он делал всегда, когда наелся, но не мог выбросить еду из чувства вины.
А нет, я ошиблась.
— Ты знаешь, если что-то происходит, ты можешь обсудить это с нами,— сказал он.
Я услышала заметное ударение, акцент на «нами», хотя он имел в виду: «Ты можешь поговорить со мной, своим якобы лучшим другом».
К счастью, Крис и Эд не слушали нас, и я повернулась к Рейду, понизив голос:
— Если бы было чем делиться, я бы сказала, — сообщила я. — Эйвери перегибает. Она любит раздувать проблему из пустяков.
— Но ты так не делаешь, — возразил он.
— Всё хорошо, — я легонько щёлкнула его по подбородку.
— Ты не умеешь делиться личными проблемами, в курсе, да?
— Что-то такое слышала, — сказала я. Он не впервые жаловался на это, но я не знала, как поступить по-другому. Нечего рассказывать: папе поставили диагноз, выписали лекарства, и мы справлялись. Точнее, моя сестра справлялась, а я пыталась понять, как лучше поддерживать на расстоянии. Разговор о таком с друзьями, когда мы не могли ничего исправить, лишь выведет меня из строя и заставит чувствовать себя беспомощной.
Эд посмотрел на телефон.
— Мне нужно позвонить, но я должен быстро вернуться. Мы займёмся этим? Сайтом знакомств? Все согласны?
Три пары глаз посмотрели на меня, и я застонала.
— Давайте проверим парочку, — сказал Крис. — Найдём лучший и каждый выставит столько информации о себе, сколько захочет.
— И можно в любое время удалить аккаунт, — добавил Рейд с надеждой в голосе.
Я не была к такому готова, но и не хотела выглядеть трусихой.
— Ладно, — сказала я, — но первое фото члена, что мне пришлют, будет стоять у тебя на телефоне неделю.
Эд пожал плечами.
— Я смогу с этим жить.
* * *
Кампус университета Санта-Барбара. Чат
Кристофер Хилл
Предсталяете, существует около МИЛЛИОНА этих сайтов знакомств.
Рейд Кэмпбелл
Я нашел один для жителей Запада, которые хотят общения с женщинами из России. Довольно необычно…
Милли Моррис
Омг, есть сайт «Холостячки Берни», и он для тех, кому нравится Берни Сандерс. Вот так.
Стефан (Эд) Д’Онофрио
Есть люди, которые хотят встречаться с кем-то, похожим на Берни Сандерса? ФЕ-ТИШ
Милли Моррис
И это не самое худшее…
Стефан (Эд) Д’Онофрио
О, подождите. Не обращайте на меня внимание. Я понял.
Рейд Кэмпбелл
Уверен, что твой IQ был 148, а не просто 48?
Алекс Рамирез
А я всё ещё пытаюсь понять, как дошёл до такого
Милли Моррис
Зато научишься почаще пропускать обеды
Стефан (Эд) Д’Онофрио
Смотрите: «Одиночки без глютена», «Любители стрижки маллет», «420 одиночек». Приберегу-ка я это в закладках на потом.
Милли Моррис
А ещё: «Всадники-одиночки», «Женись уже на мне». «Встречайся с моим питомцем».
Милли Моррис
О, Крис: «Друг-петух»
Стефан (Эд) Д’Онофрио
ОТЛИЧНО, МИЛЛС
Кристофер Хилл
. . .
Рейд Кэмпбелл
Дети. Может, займёмся делом?
Стефан (Эд) Д’Онофрио
Мы точно не хотим просто «Тиндер»? Туда не просто так заходит миллиард человек в день.
Милли Моррис
МИЛЛИАРД??
Стефан (Эд) Д’Онофрио
Если он не сломан…
Рейд Кэмпбелл
Как насчёт этого? Называется IRL. «In Real Life»? Умно. Это премиум-сайт, так что нужно платить, но мы можем выбрать предпочтения, видеть, смотрел ли кто-то твой профиль, читать или удалять сообщения, а люди могут читать профиль и написать, но лишь раз, пока их диалог не примут.
Кристофер Хилл
Неплохой вариант.
Рейд Кэмпбелл
Неплохо, да, Миллс? Никаких мерзких личностей или непрошенных фото членов?
Алекс Рамирез
Зачем ей вообще просить фото членов, если у неё есть мы трое?
Милли Моррис
Сейчас посмотрю.
Милли Моррис
Ладно, эго выглядит не так ужасно.
Милли Моррис
это*. Почему я всегда так пишу?
Стефан (Эд) Д’Онофрио
Потому что у тебя крошечные ручки, как у хоббита?
Милли Моррис
Я бы назвала тебя гандоном, Эд, но это дало бы намёк, что ты можешь подобраться к вагине.
Стефан (Эд) Д’Онофрио
Жестоко.
Рейд Кэмпбелл
Так мы договорились?
Милли Моррис
Вздох. Наверное
Рейд Кэмпбелл
Да-а-а. Все регистрируются, встретимся сегодня вечером у Милли и всё проверим. Вперёд, команда
Алекс Рамирез
ДАЙ ПЯТЬ
Кристофер Хилл
ДАЙ ПЯТЬ
Милли Моррис
вялая дай пять
* * *
Рейд пришёл к шести с тайской едой в одной руке и ноутбуком под другой. Вино заметно отсутствовало. Слава Богу.
— Где остальные? — я взяла у него пакет и унесла на кухню.
— Эд накосячил с образцами и переделывает их. Алекс может подойти позже, но его тот сайт знакомств почти не интересует.
— Потому что Тиндер его уже устраивает, — согласилась я.
— Точно. А у Криса срочное дело со студентом, что даже круто, ведь я смогу поесть горячую курицу, которую он ненавидит.
Он пошёл за мной на кухню, вытащил тарелки и столовое серебро, а я открывала контейнеры. Он двигался по моей кухне с той же свободой, что и у Криса, вручил мне стакан, как только я потянулась за ним, и мы с лёгкостью обходили друг друга, будто проделывали подобное каждый день. Молчание было простым. Мы наполнили тарелки «пьяной» лапшой [оригинальное название Пад Ки Мао — прим. ред.], курицей и овощным карри. Я налила нам воды из крана, игнорируя банки минералки в холодильнике (они пригодятся позже), и мы отнесли всё в столовую.
В компании еды и ноутбуков мы создали аккаунты на «IRL», подтвердили электронную почту, и нас ожидали ответы на множество вопросов. Почти все были простыми: имя, возраст, работа, партнёра какого возраста и где я ищу, краткое описание внешности, есть ли дети, хочу ли я их.
Однако другие были серьёзнее, и, когда я дошла до «любимых занятий», «обо мне» и «что я ищу в жизни», я задумалась. Мне всегда лучше удавалось отмечать детали в жизнях других людей, чем понимать собственную.
Рейд рядом со мной, похоже, не испытывал проблем, его пальцы летали по клавиатуре, клавиши удручающе щёлкали.
— Кстати, — сказал Рейд, доедая лапшу, — это отличный способ узнать друг друга.
Я посмотрела на него поверх своего стакана.
— Ты знаешь меня больше двух лет.
— Да, но можно говорить с кем-то почти каждый день, но так и не узнать простых вещей о человеке, понимаешь? — он опустил взгляд на экран. — Например, номер четыре: твое любимое место. Какое оно у тебя? Я бы сказал «Cajé», но только потому что ты ходишь туда за кофе дважды в день.
Я хмыкнула.
— Я люблю кофе.
— Я знаю, что ты выбираешь чёрный, хотя твоя тяга к сладким коктейлям вызвали бы у меня кариес. Ты читаешь всё, до чего доходят руки, но в столе у тебя зачитанное до дыр собрание сочинений Агаты Кристи, а память телефона забита фанфиками по «Шерлоку». Ты знаешь почти всё о моём родном городе и семье, но я ничего не знаю о том, где ты выросла, ссорилась ли с сестрой или когда был твой первый поцелуй, — он склонил голову и смотрел на меня со смесью восторга и пристального интереса. — Ты — загадка, Милли Моррис.
— Я выросла в Сиэтле, это ты уже знаешь. Мой папа и сестра, Элли, до сих пор живут там. Элли замужем, только родила близнецов, и она звала меня Зелёными мезонинами, потому что тогда мои волосы были более рыжими [Зелёные мезонины — место действия в романе «Аня из Зелёных мезонинов», и главная героиня, Аня, рыжеволосая — прим. пер.].
— И твоя мама умерла, когда тебе было двенадцать.
Я смотрела на экран перед собой, пытаясь подавить страх, который ощущала, когда поднималась эта тема. Рейд не виноват. Просто… Я в норме. И когда люди хотели это обсудить, то разочаровывались, поскольку я не выражала должного всплеска эмоций.
— Рак матки.
Рейд, протянув руку через стол, сжал мою.
— Наверное, тебе было очень тяжело. Я пытаюсь представить маленькую Милли, — я понимала, что он ждал моих объяснений. Он не давил, но, как и всегда, мягко и ненавязчиво уговаривал.
Дома у Рейда были фотографии в рамочках родителей и сестры, Рейми, и даже фотографии с ним в разном возрасте. Конечно, у его родителей тоже были фотографии Рейда и Рейми от рождения до настоящего времени. Я видела Рейда в разных возрастах, и это подкрепляло уверенность в том, что я его знала: как он выглядел младенцем, второклассником без зубов, подростком, семнадцатилетним юношей, который чувствовал неловкость, а не свою красоту.
И я понимала его желание узнать больше о моём прошлом, я-то с ним была хорошо знакома, просто мне было неприятно вспоминать детство. Желание сменить тему росло, словно внутри меня надували шар, который давил на рёбра. Поднявшись с места, я прошла к рукомойнику, включила воду и ждала, пока она станет холодной, чтобы наполнить стакан.
— Мой папа неплохо держался после смерти мамы. Нам повезло, — я пролила воду на стол, потому что было неловко от своих слов. Это не ложь: папа не бил, не сбегал, просто он не был мамой. И он не был виноват, хоть это и было его крахом. — А любимое место, — я почувствовала, как напряжение в груди ослабевало от смены темы. — Хм. Должно быть что-то лучше «Cajé», хотя у них хороший кофе.
— А место, которое хотела бы посетить?
— Я люблю Артист Пейнтпотс в Йеллоустоне, — сказала я, выпрямляясь.
— Это горячие источники?
— Типа того, но с грязью, — я села обратно за ноутбук. — Там ходят по небольшим мостикам в паре дюймов над землей, откуда видны бурлящие пруды грязи и воды. Цвет зависит от количества серы в земле, и, вроде, от времени года и погоды, но это круто. И ощущается как нечто доисторическое. Мы бывали там каждое лето, когда я была маленькой.
Снаружи Рейд выглядел спокойным, кивал и слушал меня. Однако я знала его достаточно, чтобы понять, что он запоминал эту информацию и заполнял ею брешь в файле про Милли, где почти вся моя история до Санта-Барбары оставалась для него пустой.
— А у тебя? — спросила я. — Виноградник твоих родителей?
Рейд откинулся на спинку стула и почесал подбородок, отвлёкся от анкеты. Мне нравилась такая любовь к диалогу с людьми, которая делала его самым простым человеком в общении. В этом я хотела походить на него.
— Возможно, — он задумался. — Или Сан-Грегорио? Холмы и секвойи. Прекрасное место. А ещё лучше, когда едешь туда на велосипеде.
— С кем ты туда катался?
— В основном, с университетскими друзьями. Мы с Крисом были там однажды, и папа встретил нас на пляже с сэндвичами и контрабандным пивом.
— Тогда Крис и твой отец влюбились? — Крис и Джеймс Кэмпбелл поражали дружбой, и Эд с Алексом им завидовали.
Рейд рассмеялся.
— Наверное, — он моргнул и улыбнулся мне, словно понял мою хитрость. — Следующий вопрос, — сказал он мне. — Первый поцелуй.
— Хм, — я встала, собрала наши тарелки и отнесла их на кухню. Я ощущала спиной взгляд Рейда, хотела потереть рукой шею или обвинить его в том, что он пялился. В ответ он мог начать спрашивать, почему мне неловко. И что я тогда скажу? «Мне неловко, потому что я всегда или печальна, или скучна?». Или: «Мне неловко говорить о себе, потому что всё ещё вспоминаю, как ты смотрел на меня в моей кровати, хотя я не должна больше так о тебе думать?». — Мне было четырнадцать, — сказала я. — Было странное чувство, когда наши носы столкнулись, и я просто открыла рот и покрутила языком пару раз. Его звали Тим Чен. Он слегка смутился, когда отстранился, но не жаловался, — я усмехнулась через плечо. — Поверь, сейчас я целуюсь лучше.
— О, я знаю, — Рейд хрипло рассмеялся, а потом понял, как и я, что сказал. — Блин, вот и оно, — мы притихли, и он добавил. — Я всё испортил.
Мой смешок раздался резким неуклюжим лаем по всей комнате.
— Ладно, этот звук всё испортил, — он обошёл стол и встал рядом со мной. — Что это было?
— Смех?
Он опустил пустой стакан на поднос, а я, оглянувшись, заметила его ресницы и перистые тени, которые они бросали на его скулы. Я не замечала раньше ресницы Рейда, но теперь вспомнила, как они выглядели, когда его глаза были закрыты, голова — откинута, а мышцы шеи — напряженны.
Я выключила воду. Напряжение было тем, что должен был убрать кекс «С похмелья/Мы в порядке?» и завершить наши сексуальные метания.
Соберись, Милли.
— Мы всегда довольно странные, — сказала я, образной метлой собирая все мысли о сексе и сметая их под ковёр. — Секс всё только усугубил.
— Наша остановка на половину ночи? — спросил он, и его улыбка была очаровательной смесью самоунижения и милоты.
Я покачала головой. Нужно бороться с хорошеньким ботаном.
— Хватит. Не нужно набираться словечек из интернета.
— Да ладно тебе, — сказал он, смеясь, — вы, ребята, ведёте себя так, словно я — ровесник моего отца. Мне тридцать один! Я и есть интернет!