— Тхарцам, ваша светлость. Весь. Весь ваш гарем.
Глава 18
От рёва дракона содрогнулись стены, жалобно звякнула хрустальная пробка в кувшине, нервно запрыгала по столу чашка.
Тиана часто заморгала, опустилась, не чувствуя ног, на край аккуратно застеленной кровати.
Она, конечно, ожидала, что лорд О’Валлагхар её за самоуправство по головке не погладит… но… чтобы такое? Ничегострашнее она в жизни не слышала!
И к оракулу не ходи: это из-за неё.
Можно, конечно, попытаться успокоить себя, пофантазировать на тему — а что ещё, кроме её наглости могло так взбеленить дракона… но что-то изнутри подсказывало — дело именно в ней. В том, что она сделала.
Она ожидала, что лорд придёт к ней сам. Ворвётся в комнату, будет рвать и метать… и, конечно, сделает с ней то, для чего она здесь. За эти дни ожидания Тиана, как могла, свыклась с этой мыслью, и, снова и снова вспоминая то, что было в кабинете, почти не боялась. Глупо бояться того, что в любом случае произойдёт.
И, если ей так или иначе предстоит расстаться с девственностью, следует отнестись к этому, как к неизбежности. Теперь только от неё зависит, останется ли довольным дракон. А в её интересах, чтобы остался.
Поэтому волю в кулак, слёзы… никаких слёз. Никакого страха в глазах, дрожащего голоса. Нужно будет — потом порыдает о загубленной девичьей доле. Желательно — на далёком острове. Или даже другом материке. Когда они с Ри обе будут в безопасности. Вот тогда можно. В темноте, ночью, под одеялом. Она всласть нажалеется себя и сделает всё, чтобы Риана избежала подобной участи. А сейчас — нельзя.
Так что, с большего, к гневу дракона она была готова. И ко всему остальному тоже…
Но всё же когда дверь открылась и на пороге возник чуть ли не весь замковый штат служанок во главе с бледным, как мел, управляющим, который даже как будто стал ниже ростом, Тиана облегчённо выдохнула.
— Господин требует вас к себе.
И её тут же закружило в хороводе ловких, умелых рук. Тиана сама не поняла, как её утянули в омывальную, наскоро ополоснули, растёрли рукавицей, пропитанной ароматным маслом, расчесали волосы, одели… если этот ворох летящих лоскутов можно назвать одеждой…
Затем повели по коридорам, лестницам… В этой части дворца Тиана прежде не бывала. Винтовая лестница, ведущая наверх, казалась бесконечной. Тиана задыхалась, колени слабели с каждой ступенью.
Наконец она замерла у высоких, аркой, дверей.
— Сюда, леди ди Суа, — сделал приглашающий жест господин Пуре, в глазах же у него читалось «Допрыгалась. Так тебе и надо».
Поскольку управляющий и не подумал распахнуть перед ней дверь, а, напротив, принялся пятиться назад, а потом за спиной Тианы раздались его торопливые удаляющиеся шаги, она сглотнула, и сама взялась за ручку в форме львиной лапы.
Двери распахнулись навстречу, дневной свет ударил по глазам после полумрака лестницы и Тиана на миг зажмурилась.
Открыла глаза не сразу, затаив дыхание. И растерянно заморгала — потому что дракона здесь не было.
Сама же комната — если можно так назвать странное помещение без крыши (отсюда и эта лавина солнечного света!) комнатой — была… нет, таких Тиане ещё видеть не доводилось.
Во-первых, она была круглой. С высокими, аркой, окнами по периметру. И огромной. Особняк её приёмных родителей вместе с крохотным садиком занимал и то меньшую площадь.
Мраморный пол приятно холодил разгорячённые стопы в атласных туфельках. Посреди помещения — бесстыжих размеров ложе.
Вокруг — сверкающие золотом и вулканическим хрусталём фонтаны, ковровые дорожки с густым длинным ворсом. Тяжёлая, причудливая мебель…
А самого дракона нет.
Тиана растерянно оглянулась на двери. Словно по волшебству в них звякнул замок, а следом послышались торопливые шаги по лестнице. Тиана не выдержала, прыснула. Так и увидела господина Пуре, который крадётся за ней, чтобы повернуть замок и убежать.
А потом резко стало не до смеха.
Потому что — одна. Потому что заперта… в странной комнате без крыши, — Тиана подбежала к высокому окну, глянула вниз — и голова закружилась от высоты.
И где же… лорд О’Валлагхар?
Она думала, её спешно готовят к встрече с ним, он вроде как распорядился привести её… и его нет. Ещё и заперли в одиночестве. Не в этом ли заключается её наказание? Может, дракон приказал запереть её здесь, а сам отправился вслед за гаремом (от этой мысли внутри неприятно ёкнуло)? Или, того хуже, в поисках нового…
Зачем же её привели сюда? Лорд решил в наказание уморить её голодом? Тиана мало разбиралась в психологии драконов, но точно знала, — если бы люди решили уморить её голодом, в такое шикарное место не привели бы. Бросили бы в сырую камеру — и дело с концом.
Низкий столик, уставленный напитками и блюдами под крышками и без разбивал её теории в прах. Нет, хвала светлому Иллагхаю, голодом её морить не собираются.
Тогда — что же?
Может, здесь её спрятали от гнева дракона?
Мысль, конечно, дурацкая, но ничего умнее в голову не приходило.
Но отсюда, конечно, не сбежишь, даже, если тебе есть куда бежать и нечем рисковать, кроме собственной жизни…
Она обошла помещение по кругу, что заняло какое-то время — площадь-то огромная! — несмело приблизилась к ложу. Впечатляющие размеры, столбы в форме деревьев, покрывало из алого муара. Нет, что-то здесь не то. Что-то не так.
Внутри всё сжалось от нехорошего, заставляющего всё внутри содрогаться, предчувствия.
Захотелось бежать отсюда. Бежать со всех ног. Всё это слишком для неё! Слишком…
И дело не только в том, что вчера ещё свободная девушка, аристократка, абитуриентка магической академии сегодня — бесправная рабыня, игрушка дракона.
Просто… её новому, хм, статусу предшествовало воплощение в жизнь «легенды». Ведь «всё должно быть безупречно и правдоподобно», чтоб вас виверны съели!
Тиана смежила веки и перед мысленным взором понеслись картинки. Воспоминания. Которые захочешь — не выведешь. Которые так и будут преследовать в мыслях, во снах. Не дадут вновь стать прежней. Не дадут.
Перелезание через ограду, в ночной сад. Жалобный треск юбки, острая боль от заноз, попавших под ногти.
Бегство наперегонки с ветром и тремя адскими псами. Стук сердца, который должен, казалось, слышать весь Вискольд.
Проникновение в дом градоправителя. Почтенного господина Менежа.
Хватание первого же предмета, что попался под руку. Им оказался бронзовый подсвечник, который Тиана уронила на ногу, когда её «поймали на горячем». Не себе на ногу. Господину Менежу.
Жуткая, до безумия жуткая, насквозь пропахшая человеческой болью, безысходностью, болезнями и испражнениями подземная тюрьма.
Суд.
Родители, бледные, с поджатыми губами отводят глаза, показывая суду, что стыдятся проступка своей единственной дочери. Укор и недоумение в глазах господина Менежа, «пострадавшей стороны». Ещё бы! Где тут понять, отчего вдруг благополучная девица с разбегу запрыгнула на скользкую дорожку…
Суд… Тягостный, давящий, унизительный.
Приговор.
«Отсечение кисти. Ссылка в колонии!»
Воруют в Вискольде крайне редко. А тех, кто попытался, несложно опознать. Правда, ещё и из колоний редко кто возвращается.
Вся жизнь в мгновение проносится перед глазами. Потому что Тиана вдруг понимает, что в ходатайстве, что бы там ни говорило Братство, ей могут отказать. Господин Менеж вправе настоять на немедленном приведении приговора в исполнение.
Понимание, что ещё немного, совсем чуть-чуть — и она грохнется в обморок. Сжимание края кафедры до боли в побелевших костяшках пальцев. В сознании удержала мысль, что, если отключится, с ходатайством может и опоздать. Приговор приведут в исполнение, ждать, пока она очнётся не будут. Все эти вопли, стоны… лучше, если преступница будет в глубоком обмороке.
Но она всё же озвучивает просьбу. И не узнаёт собственный слабый, дрожащий голос.
Господин Менеж обменивается с её родителями скорбным, понимающим взглядом, качает головой и… соглашается на денежную компенсацию.
А потом начинается самый ад.
Аукцион.
Ей ещё долго будет сниться запах пота и выделений человеческих тел, страшные, похожие на звериные лица в полумраке. Залитая светом сцена, где в центрестоит она сама. Её выставили на продажу. Обнажённой.
Вечность, проведённая в унижении.
Грубый смех, грязные комплименты. Требование «пощупать» и «опробовать» товар. Страх, что у агента Братства не хватит денег, чтобы выкупить её. Или что у Братства изменятся планы, и они решат приобрести для дракона другую рабыню…
Томительное ожидание в доме ростовщика.
Брезгливо поджатые губы его жены, статной и высокомерной Раази-Биби. Она обещает исполосовать Тиане лицо и кинуть в клетку к голодным крысам, если та посмеет хотя бы посмотреть в сторону её мужа.
Сдался ей этот жирный хорёк…
Болтовня наложниц, россказни и небылицы о том, как обращаются со своими рабынями драконы. И зависть в глазах. Яд в улыбках.
Брут-Баши, который, пыхтя и отдуваясь, зажал её в пыльной нише, собираясь «получить удовольствие от её ротика», «с неё ж не убудет».
Укусила, да. Жалко, не за то. Впрочем, «тому» тоже досталось. Колени у неё крепкие.
Шум, гам, пощёчина от Раази-Биби, звон в ушах… Цепкие руки служанок, удерживающие её на полу, потому что пощёчину Тиана собиралась вернуть. Желательно, удесятерив.
Увещевания супруги ростовщиком.
Раази-Биби лично грозится «добавить грязной девке», выпороть ту плёткой, но Брут-Баши чуть не на коленях умоляет «не портить товар» и сулит благоверной золотые горы.
Раази-Биби унимается, когда слышит о деньгах. И решает заменить порку на удары палкой по пяткам.
И опять ростовщик чуть ли не в ногах у неё валяется, клянётся, что «Женщина с выдранными волосами, исполосованной кожей, а также хромая не может выглядеть полноценной в глазах дракона!».
В общем, пронесло. Отделалась лёгким испугом. А приступ бешенства Раази-Биби был купирован звоном золота.
Затем была тряска в пыльной коробке, которую Брут-Баши почему-то гордо звал каретой, ночёвки в ней же, без возможности выйти на свежий воздух, размять затёкшие руки и ноги. Справление нужды под масляным взглядом ростовщика, а иначе «она убежит и Братство ему потом голову снимет».
И хоть рук Брут-Баши больше к ней не тянул, одного раза хватило, всё же унижение оно и есть унижение.
Его за прошедший месяц в жизни Тианы ди Суа было так много, что с лихвой хватило бы на десятерых. Что там десятерых, на сотню.
Куда более стойкий человек не выдержал бы, сломался.
Тиана стойкой не была. По-крайней мере, не чувствовала себя такой.
И давно бы уже сломалась, не выдержала.
Если бы не Риана.
Если бы не желание выжить, любой ценой. Выжить самой и спасти жизнь сестре.
Но всё же… как-то слишком много и сразу на неё навалилось!
И теперь ещё эта запертая комната, неизвестность.
Ожидание чего-то страшного каждую секунду… Кажется, судьбе всё же удалось её сломать…
В глазах защипало, очертания фонтанов принялись расплываться из-за пелены слёз, хлынувших по щекам, заскакавших поненавистным алым тряпкам. Руки тряслись, ноги просто не держали. Ведь не железная она, право слово!
Накатившая истерика поглотила с головой, грозила никогда не кончиться. Но Тиана не была бы собой, если бы через десять минут не взяла себя в руки.
Обругала себя слабачкой и тряпкой, отхлестала по влажным щекам… и заставила себя умыться в фонтане.
Обнюхав поочередно кувшины с напитками, выбрала по терпкому запаху алкоголя тот, что покрепче и налила себе бокал. Спиртное Тиана на дух не выносила, да и в доме шевалье ди Суа оно появлялось на столе всего дважды в год: в День Небесных Покровителей и на Новый Круг.
Но леди ди Суа пару раз поила Тиану подогретым виномс пряностями, чтобы девочка могла согреться и успокоиться. Последний раз — в ночь перед роковым днём, когда Тиане предстояло заклеймить имя ди Суа позором, стать воровкой… и Тиана знала, что алкоголь имеет успокоительное действие.
Зажмурившись, стараясь не дышать, она отпила из высокого бокала и тут же закашлялась, забила себя в грудь. Гортань и внутренности будто омыло жидким огнём, но истерика прекратиласьсразу же.
Снова умыться ледяной водой и снова отпить горький напиток, оказавшийся на этот раз не таким и горьким.
Разливающееся по телу тепло и спокойствие. Конечно, не абсолютное, а какое-то болезненное, нервное, но всё же.
Гори оно всё драконьим пламенем!
Сейчас она вот так уютненько устроится на кровати, вытянет ноги и поспит, пока лорд О’Валлагхар решает её судьбу. Только сперва допьёт этот божественный напиток. Ведь если даже от пары глотков стало так хорошо, значит дальше должно быть ещё лучше…
Свет вдруг померк, словно небо в одночасье затянуло тучами.
Тиана подняла замутнённый взгляд и пальцы сами собой разжались. Бокал с дребезгом разбился о мраморный пол, остававшаяся в нём жидкость растеклась коричневой лужицей.
В небе над Тианой кружил дракон.
С огромными перепончатыми крыльями, когтистыми лапами и шипастым хвостом.
Белая, с голубым отливом чешуя сверкает в солнечных лучах так, что глазам больно.
В ледяных глазах с вертикальными зрачками Тиана прочла собственный приговор.
Глава 19
Дракон спускался стремительно, увеличиваясь в размерах каждую секунду. В мозгу успела лихорадочно вспыхнуть мысль, что сейчас он её сожрёт, затем — что сожжёт в драконьем пламени. Следующая, не менее безумная мысль обозначиться не успела: лорд полуострова Падающих Звёзд спрыгнул на мраморный пол.
На нём была расстёгнутая на груди белая рубашка и тёмные брюки. Дракон был босиком.
Хмель тут же как рукойсняло.
Захотелось поднять руку, защищаясь, но дракон не приближался.
Он был зол. Очень зол. И без того хищные черты лица исказило от гнева. Пальцы на руках сжимались в кулаки, по груди и плечам перекатывались мускулы. Тиана подумала, что лорд О’Валлагхар раздумывает, выбирает максимально изощрённый способ, чтобы убить её.
На самом деле ледяной лорд опасался приближаться… по несколько иной причине.
Он ожидал увидеть в сапфировых глазах — страх, вызов, ненависть, раскаяние, словом, всё, кроме этого застывшего ожидания. Холодного, отстранённого. Она примет его волю, какой бы она ни была. Но в то же время… она — это не она.
Он покинул новую игрушку пылающей от желания, а по возвращению увидел обречённость на прежде очень живом лице. И это не нравилось.
Господин Пуре уже рассказал ему о покушениях.
В одном Тиана оказалась абсолютно права — если бы наложницы остались в замке… Гэллард не знал, что бы сделал. Уж точно не то, что собирался изначально… Прежде он никогда не убивал женщин. Не был с ними жесток сверх необходимой меры. И всё же хорошо, что их нет. Гэл подозревал, что не стал бы разбираться, кто прав, кто виноват, кто участвовал в покушении на Тиану, а кто нет.
Он уже допросил служанок. Это не заняло много времени. И узнал, что в покушении участвовали не они. Не только они. Другие служанки — те, что прислуживали его наложницам хитростью и обманом завладевали подносами с едой, подмешивали то, что поручали им его любимицы. Следы уничтожались. Служанки искренне верили (или очень хотели, чтобы он поверил), что это относительно безобидные средства, вызывающие сыпь, слабительное… Словом, грязные приёмы по «временному выведению из строя» соперницы. Но чтобы яд? Наркотик? Пощадите, господин, и в мыслях не было, что ваши наложницы замыслили дурное…
И ведь не поспоришь. Гарема-то и нет.
Тиана, сама того не ведая, воспользовавшись его опрометчиво брошенным словом, спасла жизни тем, кто собирался забрать её…
Гэл не стал разбираться. Слуг в замке существенно поубавилось.
Уволены. Без выходного пособия. Целыми семьями. С «билетом гиены».