- Я буду кормить тебя до тех пор, пока тарелка не опустеет, - он берет картошку и подносит к моему рту. Я открываю его в ответ. Теплое чувство согревает меня изнутри. Я понимаю, что не могу все съесть, но попытаюсь.
Я всегда была той, кто заботился о своих братьях. Хотя они были добры ко мне, но я не ощущала такого прежде. Я чувствую себя обожаемой, когда сижу у него на коленях, пока он не спеша меня кормит, кусочек за кусочком. Мне нравится что-то делать по дому, готовить или убираться, но то, как он заботится обо мне, заставляет мое сердце трепетать. Это заставляет меня поверить, что, может быть, связь с человеком больше не беспокоит его.
Я думала над тем, что случилось бы, если наши дети родятся людьми. Я не знаю, как все это работает и что происходит, когда человек спаривается с оборотнем. Знаю, что у него есть тяга к спариванию, поэтому у него нет выбора, кроме как хотеть меня. Но будет ли все по-другому с нашими детьми? Может оказаться так, что у него не будет особой связи с ними, если они окажутся людьми, что он не будет любить их так, как они заслуживают.
Я пытаюсь не думать об этом прямо сейчас. Я хочу наслаждаться этим моментом, впитывать его каждую секунду. Это опьяняет, и я хочу большего. Я так долго чувствовала, что жду чего-то неизбежного, когда перестану быть полезной для своих братьев. Мое будущее было таким туманным. Все, что я когда-либо хотела – это свою собственную семью. Ту, которая не оставит меня однажды.
Что произошло бы, когда последний из братьев нашел бы свою половинку? Меня бы забыли? У меня нет никаких навыков, кроме как содержание дома и заботы о людях. Этот вопрос никогда меня не беспокоил, и мне всегда нравилось это делать. Но я всегда переживала, достаточно ли мне этого, чтобы выжить.
Кода оставляет еще один укус, напоминая, что мне больше никогда не придется беспокоиться об этом. У меня есть пара, которая обо мне сейчас заботится. Возможно, я бы даже могла заставить его влюбится в меня. Вина окутывает меня от такой мысли. Он, наверное, ненавидел бы меня, узнав, что это мой отец держал его в клетке.
Осматривая комнату, мне становится интересно, осознает ли он, что попал из одной клетки в другую. Она возможно и комфортная, но он по-прежнему закрывается. Даже окна плотно закрыты, и я понимаю, что не была снаружи почти два дня. Интересно, как там поживают мои братья?
- Ты когда-нибудь открывал жалюзи? – спрашиваю я, кивая в сторону одного из окон.
- Нет, - отвечает он, поднося мне еще один кусочек еды.
- Я скучаю по солнцу. Шторм уже прошел?
- Да. Он прекратился где-то прошлой ночью, но ты не выйдешь на улицу, пока я не найду что-нибудь тебе теплее.
- Но я могу выйти на улицу? Возможно, открыть жалюзи? - от этих вопросов на его лице появляется недовольство.
- Не думаю, что мне понравится то, как остальные будут на тебя пялиться.
Это не должно вызывать у меня улыбку, но вызывает. Он улыбается в ответ. Я качаю головой, и его улыбка исчезает, когда он хмурится. Я смеюсь над его переменчивым настроением.
- Как бы мне не нравилось проводить время с тобой наедине, Кода, мне иногда придется выходить на улицу. Я бы этого хотела. Я пробыла вдали от города уже больше месяца. И поэтому немного схожу с ума.
Он изучает меня какую-то секунду, как будто раздумывает над сказанным. – Хорошо, - неохотно говорит он. Я смотрю на него. – Но ты будешь всегда рядом со мной.
Я киваю. Меня это устраивает. Я все еще немного боюсь, что когда-нибудь мой отец отыщет меня. Я буду чувствовать себя в безопасности рядом с ним, когда мы окажемся снаружи.
- Но тебе по-прежнему нужно поесть, - он подносит ко мне еду, и на этот раз я мягко кусаю его палец, пока он меня кормит. Он рычит в ответ. – Ммм, мне это нравится.
Я скольжу языком по кончику его пальца, прежде чем освободить его палец от моих зубок.
- Твои зубки так хорошо ощущаются на мне, - я немного разворачиваюсь, чтобы оседлать его. Наклоняясь вперед, я облизываю его шею, как он всегда делает со мной, прежде чем укусить его. Все его тело дергается. Стон льется из него, и от этого звука моя киска сжимается.
Отстраняясь, я смотрю теперь уже в его золотистые глаза. Он тянется к моей рубашке, разрывая ее прямо по центру и оставляя меня совершенно голой на его коленях. Мое нижнее белье уже давно исчезло, еще до того как я проснулась этим утром.
- Черт, ты идеальна. Я даже не знал, что кто-то может быть настолько идеальным, - его рука начинает путешествовать по моему телу, и я не могу сдержать движения бедрами. Чувствуя себя намного смелее, я наклоняюсь и тянусь между нами, доставая его твердый член из фланелевых пижамных штанов.
- Прими меня в себя, Белоснежка. Я хочу посмотреть, как ты скачешь на мне.
Я кусаю губу, и он сжимает мои бедра, поддерживая меня, пока я направляла его член ко входу. Когда он оказывается во мне, я медленно опускаюсь вниз. Его рука жадно ласкает мое тело, касаясь меня везде и повсюду, прежде чем скользнуть между моих ножек, чтобы поиграть с моим клитором.
- Укуси меня, Белоснежка, прошу, - умоляет он, я уже думала, он никогда не попросит. Я делаю, как он говорит, наклоняюсь вперед и кусаю его за плечо. Громкий рев пронзает его грудь, затем я чувствую, как он взрывается внутри меня, посылая меня через край вместе с ним, и заставляя укусить его еще сильнее. Я чувствую, как он глубже толкается в меня, заставляя меня стонать, когда я, наконец-то, вытаскиваю его. Я откидываюсь назад, чтобы посмотреть на его лицо. Он всегда выглядит таким умиротворенным и счастливым после того, как мы занимаемся любовью, и мне нравится выражение его лицо.
- Ты идеальна, - снова говорит он, убирая руку от моих ног и поднося ее ко рту, а затем он облизывает свои пальцы, заставляя меня краснеть.
- Ты на вкус такая же идеальная.
Обе его руки касаются моих ног, а затем скользят к животу. – Мы могли сделать ребенка, - говорит он, улыбаясь.
- Что если это человеческий ребенок? – спрашиваю я, не в силах себя сдержать. Я знаю, что оборотни имеют наследственность к быстрому зачатию, поэтому вероятность моей беременности высока.
Он пожимает плечами, как будто это не имеет большого значения для него.
- Что если он окажется человеком, как я? – я толкаюсь, требуя от него большего. – Я знаю, тебе не нравятся люди.
- Мне нравишься ты.
Слово нравишься, немного жалит, потому что он больше чем нравится мне.
- Будешь ли ты любить наших детей, если они окажутся людьми?
- Я буду любить их в любом случае. Ты не единственный человек, который мне нравится. Жена шерифа Доминика – человек, и она не раздражает меня. Если наши дети окажутся людьми, то они будут такими же прекрасными, как и ты. Все, что будет от тебя – идеально.
Его слова ранят намного больше, чем он бы мог себе представить, потому что они не могут быть правдой. Мой отец был его мучителем. Теперь я на сто процентов уверенна в этом, когда он рассказал мне о своем пребывании в плену. Он рассказывал мне только кусочки этой истории, но я узнала эти описания и поняла, что он говорил о том же месте, откуда я сбежала.
Мало того, у него была явная ненависть к людям. Я знаю, насколько эта ненависть может кого-нибудь съесть. Я видела, как она съедала моего отца. Он просто ненавидел оборотней. Называя их научными проектами. Черт, я даже думала, что он ненавидел и людей тоже, если то, как он относился ко мне, было каким-то показателем. Вот почему я решила сбежать. Он тоже хотел начать тестирование на мне. Я увидела незапертую дверь однажды ночью и сбежала. Я бежала, казалось вечность, пока не рухнула на снег, где меня нашли мои братья. Мне на то время было всего одиннадцать.
Я отказалась им назвать свое имя, поэтому в этот день появилась Белоснежка. Поднявшись с колен Коды, я хватаю брошенную рубашку с пола и использую ее, чтобы немного прикрыться, выходя из комнаты. Я слышу, как его стул отодвигается, а его тяжелые шаги следуют за мной по коридору в спальню, где я начинаю искать одежду, которую можно надеть.
Он стоит в дверях, наблюдая, как я одеваюсь, с растерянным выражением лица.
- Мы никуда не собираемся. Ты мне нравишься в оголенном состоянии, - протестует он, когда я надеваю рубашку через голову и натягиваю носки. Я игнорирую его, когда нахожу штаны и надеваю их следующими.
- Что случилось? Ты какая-то грустная. Ты только скажи и я все исправлю. Мы можем пойти в город прямиком сейчас, если ты этого хочешь. Возможно, у меня есть какая-то теплая одежда. Она может быть немного большой, но …
- Кода, - перебиваю я. – Ты не можешь думать, что каждая часть меня идеальная.
- Могу, - рычит он, делая шаг в спальню. Я делаю шаг назад, заставляя его снова зарычать.
- Денали – мои братья, потому что однажды ночью нашли меня в лесу. В снегу. Вот откуда у меня взялось это имя, на самом деле. Мне было одиннадцать, когда они стали моей семьей.
- Теперь я твоя семья, - поправляет он, протягивая слова.
Улыбка появляется на моих губах. Мне нравится, что он ведет так себя со мной. Но ведь это неправда. Он продолжает называть меня идеальной, но это ложь. Каждый раз, когда он произносит это слово, оно наносит удар по сердцу.
- До того, как я стала Белоснежкой Денали, я была Энджи Мэдден, - он хмурит брови, словно обдумывает. – В ту ночь я сбежала с одного учреждения, которым управлял мой отец. Его звали доктор Джек Мэдден.
Я вижу, как краска покидает его лицо, прежде чем в доме раздается рев ярости, заставляющий меня подпрыгнуть. – Видишь? Не все во мне идеально, потому что во мне течет его кровь.
Мы какое-то время стоим в полной тишине, которая кажется вечностью, прежде чем Кода поворачивается и выбегает из комнаты. Через несколько мгновений я слышу, как открывается входная дверь. Следуя за звуками, я вхожу в гостиную и вижу, что дверь, которая всегда заперта, широко открыта.
Я хватаю свои ботинки рядом с дверью и накидку, надевая их по дороге, выходя на крыльцо, чтобы посмотреть, куда он пошел, но я вижу только его следы на свежем снегу. У меня вырывается рыдание из груди, и я чувствую, как слезы начинают катиться по щекам.
Сойдя с крыльца, я начинаю идти. Понятно, что он хочет, чтобы я ушла. Он так меня защищал, но, а затем оставил дверь широко открытой. Прошло не так много времени, когда я услышала вой, и начала бежать на звуки, прекрасно понимая, кто это.
Когда я выхожу на поляну, то замечаю, что они идут мне на встречу. Когда я достигаю их, я падаю на землю, лаская каждого из моих братьев. Я знаю, что они проверяют все ли со мной в порядке, но они не станут оборачиваться в людей, пока мы не вернемся к их хижине.
- Ведите меня, - говорю я им, следуя за ними через лес, почти целую милю, перед тем как замечаю их домик. Я захожу внутрь и сажусь на диван. Я жду, пока они перекинутся в человеческую форму, а затем все трое снова присоединятся ко мне в гостиной. Они поднимают меня с моего места и крепко обнимают.
- Мы так волновались, Белоснежка. Телефоны не работали, и нам пришлось ждать, пока буря прекратится, чтобы добраться до дома Альфы, чтобы выяснить, где ты находишься, - говорит Флинт, наполовину рыча.
- Я была с Кодой, - отвечаю им.
- Мы знаем, - строго отрезает Форест, и я снова его обнимаю.
- Он не сказал нам, где жил Кода. Просто ответил, что пойдет и проверит все, но затем его пара начала волноваться. Он выгнал нас из своего дома. Сказал, что вернется к нам позже, но мы все равно продолжили искать, - заканчивает Флинт. Я вижу напряжение в его теле.
- Я в порядке, - пытаюсь успокоить их.
- Ты не в порядке. Ты плакала, - с тревогой говорит Финн. Моя белоснежная кожа ничего не скрывает.
- Я… - делаю паузу, глубоко вздыхая. – Моя пара не хочет иметь со мной ничего общего, - последняя часть выходит с рыданием, когда Финн притягивает меня в свои объятия, крепко прижимая к себе, и пытается успокоить. Внезапно снаружи раздается рев.
Глава 7
Кода
Когда я выбегаю из дома, я не думаю ни о чем, кроме имени, которое произнесла Белоснежка. Джек Мэдден.
Он был тем еще ублюдком, который делал ужасные вещи с нашим видом. Когда я был там, он был одним из руководителей учреждения. Я уверен, что он владел тем местом. Все обо всем ему рассказывали, и он всегда принимал решения. Пока я там был, мне казалось, что если бы с ним что-нибудь случилось, то организация распалась. Я видел в людях, которые там работали некое инакомыслие, и понимал, что потребуется один хороший рывок, и все то место исчезнет. Единственным, кто казалось, хотел быть там – это Мэдден.
Я понимал, что придется выждать идеального момента. И я ждал, пока он не остался последним человеком в лаборатории той ночью. Иногда он опаздывал и проводил эксперименты, которые не нравились другим работникам. Они прекрасно осознавали, что он зашел слишком далеко, но никто не осмелился его останавливать.
В мою последнюю ночь он пришел в лабораторию в ярости. Он обвинял меня в вещах, о которых я понятия не имел. Он сказал, что наш вид – это какая-то зараза человечества, и что он собирается ее вылечить. Я-то думал, что он снова устроит какую-то супер гонку с экспериментами, но вскоре понял, что он просто любит нас мучить. Он был сумасшедшим. Я так же понимал, что однажды он убьет меня и этот день настал.
Я увидел иглу на столе и знал, что у меня был только один шанс сделать ход. Перед тем, как последний работник покинул помещение, он положил ножницы на стол рядом со мной и посмотрел на меня. Я не мог понять, почему он это сделал, пока не вошел Мэдден. Тогда я понял. Он давал мне шанс.
Пока он был повернут спиной ко мне, я схватил ножницы и перерезал сдерживающие меня ремни. Прежде чем я успел составить какой-либо план, Мэдден обернулся, и я вскочил, перерезав ему горло. Мой похититель упал на пол, истекающий кровью.
Я просто стоял с ножницами в руке и наблюдал, как меркнет жизнь в его глазах. Я хотел удостовериться, что он больше никогда не причинит вреда кому-либо, и что другие оборотни не познают того, чего познал я. Я взял все что мог, за такой короткий период времени, которое у меня было. Нашел других оборотней и освободил их. Все они бежали так быстро, как только могли, не оглядываясь назад. Я вышел на улицу и нашел бензин на складе неподалеку.
Наблюдая за огнем, я убедился, что не останется ничего кроме пепла. Как только все сгорело, я выбрался оттуда и начал бежать. Несколько дней спустя, я столкнулся с некоторыми оборотнями, и они помогли мне. Все о чем я мог думать в тот момент, это как найти Винни. Я не думал о том, что сделал, и даже сейчас не жалею об этом.
Когда я добираюсь до поляны в лесу, я останавливаюсь и пытаюсь отдышаться. Как моя пара могла хотеть меня, если я убил ее отца? Сможет ли она на меня взглянуть, когда узнает, что именно я сделал?
Все внутри меня горит, я знаю, что причиной этому является мое расстояние с ней. Я не знаю, что мне делать. Не знаю, что будет, если она меня оттолкнет. Последние несколько дней были самыми сладкими. Я никогда не думал, что у меня может быть нечто такое. Она отогнала всю тьму, которая была во мне. Когда я находился с ней, тьма исчезала. Я не видел ничего, кроме нее. Моя идеальная миниатюрная возлюбленная.
Я хочу вернуться в нашу хижину и рассказать ей, что сделал, но что произойдет, если она не поймет? Мой медведь ворчит при этой мысли, понимая, что это разлучит нас. Быть отвергнутым своей парой – это то, что никогда не происходит между оборотнями, но она человек. От этого мне не по себе.
Я падаю на колени в снег, кладу голову на руки. Понятия не имею, что собираюсь делать. Чувствую себя потерянным.
- Кода?
Голос Альфы заставляет меня посмотреть вверх. Стоун стоит рядом со мной, но я не слышал его приближения. Я настолько погружен в свои мысли и боль, что не замечаю остального.