Когда снова стал осознавать себя в мире и пространстве, обнаружил, что сижу на полу со спущенными штанами и презервативом на начавшем опадать члене. Алина тем временем уже полностью привела себя в порядок и перед тем как уйти, обернулась.
— Спасибо, Преображенский, — бросила она насмешливо. Меня буквально пригвоздил к месту её взгляд: холодный, с нотками презрения. Ни единой искры былого света и тепла, — мне нужно было сбросить напряжение. На повторение не надейся, в следующий раз я найду себе кого-нибудь получше, повыносливее. Похоже, частые и беспорядочные половые связи дают о себе знать, стареешь.
Алина выпорхнула из подсобки, оставляя меня ошарашено таращиться на закрытую дверь. Когда наконец я решился начать действовать, обнаружил, что у меня трясутся руки. Ноги были совершенно ватные, да и всё тело словно не моё. Слишком ошеломительным было пережитое. И слишком унизительным был финал.
Из глубин души начала подниматься ярость. Да что она себе возомнила?! Мелкая дрянь! Она всем своим видом дала понять, кто на этот раз кого поимел. И больше всего злило, что она права. Ощущение использованности было премерзким. Я пытался себя убедить, что надо относится к этому проще, просто секс. И мне, и ей хорошо. Но блядь! Не получалось. Она трахнула меня, посмеялась, унизила меня и свалила. И вроде бы, малышка лишь отплатила мне той же монетой, вернула мне моё же, но моё эго просто отказывалось мириться с подобным. Это я ухожу от девиц. Я! Я решаю, когда, где, как и сколько, что будет происходить. Сегодняшнее происшествие не укладывалось в мою картину мира, и это выбивало из колеи.
И ещё я испытывал необъяснимый ужас. Меньше всего на свете мне хотелось, чтобы нежная и чистая малышка-Алина превратилась в очередную клубную шалаву. Только не она, нежный невинный ангел. Именно такой я её помнил до сегодняшнего дня. Нынешнюю Алину я не знал, и это пугало.
— Всё в порядке? — поинтересовался Лёха, когда я вернулся, видимо заметив что-то в выражении моего лица.
«Нет! Ни хуя, ничего не в порядке!» — хотелось заорать мне, я лишь буркнул:
— Да.
Дрожащими руками налил сразу полстакана водки и залпом выпил. Выдохнул перевёл взгляд в полный народу зал и оцепенел. Словно какой грёбанный радар у меня в голове был настроен на Алину, но её я заприметил сразу. Она снова выгибалась в объятиях какого-то мудака. Пять минут назад мы трахались, и я уверен, что её промежность до сих пор влажная после нашего контакта, как она уже трётся об очередного ублюдка. Сука! Может и его скоро потащит в укромный уголок с целью перепихнуться?
Мысль об Алине с другими парнями наполняла меня яростью и странной горечью до самых краёв. Я просто зверел от неё, глаза застилало алой пеленой. Из глубин души поднималось желание убивать. Интересно, сколько членов уже в ней побывало? А хотя, похуй! Плевать. Я послал её и не моё дело, с кем она трахается. Но всё же наблюдать за всем этим дальше у меня не было сил, поэтому я скомкано попрощавшись с парнями, свалил из клуба.
***
Я молотил грушу, выплёскивая на ни в чём неповинном снаряде всю свою ярость, которая не желала отпускать меня со вчерашнего дня. Костяшки пальцев начинали болеть, пот застилал глаза, но я не хотел останавливаться.
— Воу, полегче, — раздался сбоку голос Лёхи. — Вижу ты не в духе. Уж не из-за одной ли маленькой мышки?
— Отъебись, — бросил я зло. Не хватало мне ещё стёба от друга.
— Успокойся, брат, — произнёс друг. — Ты, конечно, можешь сколько угодно измываться над спортивным инвентарём, но, поверь, легче от этого не станет. Тебе просто нужно сесть и спокойно разобраться в том, что тебя так разозлило.
— А в чём разбираться? — произнёс я, утирая со лба пот и поворачиваясь к Лёхе лицом. — Некогда невинная малышка стала стервой и блядью.
— Значит, не ошибся… — задумчиво так, и очень тихо протянул друг. Козёл. — Ну, а тебе-то что?
Если бы я сам знал ответ на этот вопрос! Почти всю бессонную ночь и этот поганый день я спрашивал себя то же самое. Спрашивал и не находил ответа, отчего злился ещё сильнее.
— Меня это бесит, — процедил я мрачно сквозь зубы.
— А ты не задумывался, почему? — улыбнулся Лёха, вызывая новую волну раздражения. — Марк, послушай меня сейчас внимательно и не перебивай, пожалуйста. Реакция, которую я наблюдал вчера и продолжаю наблюдать сегодня, не что иное, как типичная ревность. Как оказалось, ты ещё тот собственник. Думаешь, если у меня есть Вика, то мне плевать на тебя? Что я ни хрена не вижу? Я уже несколько месяцев наблюдаю твою вечно недовольную физиономию, а такой она стала после расставания с Алиной. И вчерашняя твоя реакция лишнее подтверждение того, что она тебя явно небезразлична. Только ты слишком упёрт, чтобы признать это. Ты предпочитаешь ломать себя, злиться и сходить с ума, вместо того, чтобы просто наконец-то взглянуть истине в лицо и принять её.
— О чём ты, мать твою, — такой Лёха меня пугал.
— Ты влюбился, Марк. Ни больше, ни меньше, — произнёс он.
— Что…
— Подумай над этим, — перебил друг и вышел, оставляя меня с ворохом разношёрстных мыслей.
***
Я обдумал слова Лёхи и решил для себя, что друг ошибается, примеряя на меня собственные чувства к Вике. Конечно же, он прав: Алина мне не безразлична, это я и сам понял уже давно. По своему я к ней привязался, но он явно перегибает палку. Просто она, наверное, единственная особь женского пола, которой искренне желал стать счастливой. А то, что меня приводит в ярость мысль о малышке и других мужиках… Ну, возможно, это и ревность, только любовь тут не при чём. Просто я не успел насытиться ею в сексуальном плане, оттого и мучился неудовлетворённостью всё это время. Поэтому мысли о ней и преследуют меня с такой навязчивостью. Она для меня идеальная партнёрша. Вот и всё, без всякой высокопарной романтической чуши.
К моему плохо скрываемому раздражению, судьба, словно насмехаясь надо мной и моей выдержкой, постоянно сталкивала меня с малышкой. А всё из-за этого Севы! Чёрт! Неужели в городе, где живёт более двух миллионов человек, и половина из них женщины, он не мог выбрать себе кого-то, кроме подруги Алины?
Каждая наша встреча была для меня испытанием на силу воли и выносливость психики, чего не скажешь о малышке. Она смотрела на меня с таким же интересом, как допустим, на мебель. То есть никак. Ни ненависти, ни любви, ни смущения, ни насмешки. Вообще ничего! Словно я пустое место. И это злило. Просто уничтожало мою самооценку и выдержку заодно. Она неплохо вписалась в компанию моих друзей, очаровав всех их. И многие из этих мудаков просто слюной на неё исходили, вызывая у меня желание поотрывать им всё лишнее к чёртовой матери. К моему облегчению, никто из них так и не получил допуска в её трусики. Иначе я просто не знаю, чтобы я делал. Убил бы наверное на хрен обоих.
Помимо Алины, были и другие проблемы. Поставщик запчастей в мастерской подсунул левак и исчез со всех радаров, заставляя тратить время на свои поиски. Знал ведь, ублюдок, что ему не поздоровится, когда найдём, и всё равно подсунул нам это дерьмо.
Ну, а главным событием был предстоящий бой. От огромного количества других, его отличало то, кем будет мой соперник. Обычно к соперникам я относился равнодушно, не было какой-то личной неприязни. Эту же мразь я знал с детства. Когда мне было пятнадцать, а ему шестнадцать, его у Беса выкупил какой-то московский авторитет за бешеные бабки. Иван Дробышев, по прозвищу Ангел. Ангел, блядь! От ангела у него была только его смазливая рожа, в остальном это был конченый псих бисексуал с садистскими наклонностями. Моё отношение к женщинам сложилось не без его участия. Именно благодаря ему, я понял, что они из себя представляют. Был ему за это благодарен и так же ненавидел его за то же самое.
Поэтому сейчас к предстоящей схватке я готовился тщательно, как никогда. За две недели до боя завязал с вредными для здоровья развлечениями. Я не имею права проиграть! Не ему! Поэтому, пренебрегая порой своими обязанностями в мастерской, я тренировался на износ. Даже все личные волнения отошли на второй план. Возможно, это малодушие, а точнее банальная трусость, но я даже был рад тому, что тренировки съедали так много времени, и у меня был лишний повод не идти на встречу с парнями и не видеть Алину. Малышка и этот ублюдок одновременно — слишком много для моей психики. Поэтому я всячески глушил мысли о девушке, отдавая всего себя подготовке к предстоящему сражению. В нём было слишком много личного, я много лет мечтал надрать ему задницу. И теперь непременно это сделаю.
========== Глава 14. ==========
Алина.
Многие люди привыкают к своим маскам, буквально срастаются с ними. Мне же это окончательно сделать никак не удавалось. Зато я была близка к совершенству в искусстве самовнушения.
Тот вечер в клубе стал жесточайшим, совершенно неожиданным испытанием. Своеобразным экзаменом для меня. Когда я оказалась с Марком в подсобке, только тогда поняла, как голодала по нему. По его запаху, взгляду, телу. Не буду лукавить, в попытках, если не совсем избавиться, то хотя бы затмить воспоминания о ночах проведённых в его объятиях, я какое-то время пыталась сблизиться с симпатичными молодыми парнями. Не душевно, эта зона отныне под запретом для мужского племени, физически. Если парень мне казался привлекательным, я с ним какое-то время общалась, и если не возникало отвращения как к человеку, переходила к более тесному общению, а именно к поцелуям. Но вот дальше дело ни разу так и не зашло. Поцелуи, которые должны были возбуждать, казались слюнявыми и неприятными, от излишне смелых прикосновений возникало желание уклониться. Всё моё тело, всё естество надрываясь вопило «чужой»! И вскоре я бросила эти попытки, решив, что мне это похоже попросту не нужно. Наверное, я из той породы девушек, которые запросто могут обходиться без секса.
В это я верила до момента, как оказалась с Марком в тесной подсобке. Я захотела его. Сильно и неистово. И, наверное, в этот момент моим сознанием завладела та, прежняя Алина, которая была готова идти за ним на край света, но я поцеловала его, завела, соблазнила. Всё произошло стремительно, быстро и ошеломляюще остро-восхитительно. Оргазм буквально выгнал дух из тела, а, придя в себя, я смогла полюбоваться моментом разрядки парня. Впервые, за всё время, что я знаю его, я услышала, чтобы он во время секса издал хоть звук. А именно он вскрикнул, войдя в меня на максимальную глубину, а после обмяк. И тут наконец ко мне вернулся разум, и я поняла, что натворила. Я оттолкнула Марка, и он покорно отступил, привалился к стене и осел на пол. С ним словно что-то было не так, и это шокировало. Но у меня не было времени анализировать его поведение, мне нужно было срочно взять себя в руки и выйти из ситуации с наименьшими потерями.
Мысли лихорадочно метались в голове, меня потряхивало от приступов подступающей паники. Если я срочно не соберусь, то всё, что я делала на протяжении этих месяцев, все изменения внешности и характера потеряют смысл. Для него я так и останусь дурой, согласной на всё, стоит ему только пальцем поманить. Стоп. А ведь это я его первая поцеловала. Секс случился с моей подачи. На этом и надо играть. Это не он меня трахнул, а я его поимела. Надо донести эту мысль до его сознания и уйти, как королева. Но для начала нужно успокоиться. Ничего не случилось. Я захотела секса, я получила своё. Всё. Дальше каждый сам по себе.
Я могла собой гордиться. К моменту, как Марк пришёл окончательно в себя, я полностью овладела собой, смогла убедить себя в собственных доводах. Максимально жестко и насмешливо, бросила в лицо парню несколько нелестных фраз. Судя по шоку на некогда любимом лице, я достигла своей цели. В его взгляде было потрясение и какая-то уязвимость, и ни грамма триумфа победителя. Удовлетворившись результатом, поспешила прочь.
Больше всего на свете мне хотелось сбежать в свою комнату в общежитии, чтобы всё хорошенько обдумать и успокоиться. Но это было непозволительной роскошью в сложившейся ситуации. Если уж играть, то до конца. Поэтому я направилась прямиком на танцпол, где снова меня лапали совершенно посторонние парни, чьи прикосновения в данный момент вызывали отвращение. Собственное тело было каким-то непослушным и деревянным, но я отчаянно старалась, чтобы происходящее выглядело естественно и даже сексуально. Не знаю, сколько продолжалась эта пытка, но в один момент, я почувствовала, что внезапно напряжение резко схлынуло. Словно некто открыл скрытый вентиль и пустил в зал живительный кислород. Бросив взгляд на VIP-зону, я поняла причину. Марк ушёл. Для вида потанцевала ещё минут пять, после чего вернулась за столик. К моему безмерному счастью, Катя начала потихоньку собираться домой, чем я и воспользовалась. Света решила остаться со своим Севой. Её право. Девочка она взрослая, да и он не похож на маньяка. Плюс его знает Вика. Со спокойной совестью я наконец смогла покинуть этот клуб.
***
После такого жёсткого «крещения боем» я почти двое суток приходила в себя. По истечении которых приняла решение, что случившееся не должно больше никогда повториться. А для этого мне нужно научиться контролировать свои реакции и эмоции. Необходимо перестать напрягаться в его присутствии, начать реагировать на него так же, как и на всех остальных. А лучше и вовсе как на незнакомца, до которого нет никакого дела. Хотя бы внешне, но я должна стать хладнокровной и совершенно спокойной в отношении Марка.
И меньше, чем через неделю, мне предоставился шанс проверить свою выдержку. Каждую свободную минуту я готовилась к этой встрече психически и морально, потому что знала — она неизбежна. На мою беду, роман Светы с этим Севой затянулся и грозил вылиться в нечто большее, чем простая, малообременительная связь, коими были почти все отношения в жизни подруги. Так что, по всей вероятности, хочу я того или нет, периодически мне придётся видеть Марка.
Когда мы снова встретились в окружении почти десятка людей, я была улыбчивой и спокойной внешне. Не подавала ни малейших признаков интереса в сторону парня. И только Богу известно, что творилось у меня внутри, каких мучений мне стоило это «равнодушие».
Однако с каждой встречей мне это давалось всё проще. Всё легче было примерять на себя маску полного пофигизма. Достигла почти совершенства в самопрограммировании. И только после, дома, когда никто не видит, я позволяла себе сбросить всё лишнее и ощущала, как меня трясёт от переполняющих душу эмоций. Тяжело, невыносимо тяжело для меня. Мне удалось убедить всех и каждого, даже весьма подозрительную Вику, что от моих чувств к Марку не осталось даже пепла. Что они не переродились во что-то иное. И мой максимум эмоций к Преображенскому — лёгкая неприязнь. Его друзья, уверившись в этом, поспешили воспользоваться ситуацией и начали по всякому подкатывать. Кто-то робко слал улыбки, кто-то нагло предлагал познакомиться поближе, а самые хитрые пытались разыграть безмерно влюблённых. Я же, наблюдая за этими потугами, испытывала смесь раздражения и веселья. В начале я пыталась быть тактичной, но, поняв бездейственность этой тактики, начала отшивать потенциальных кавалеров жёстко и бескомпромиссно.
Всё это было лишним поводом для эмоционального напряжения, которое причиняло чуть ли не боль, грозило свести с ума. Эта злая, негативная энергия бурлила внутри, и я просто не знала, куда её деть. Кто-то снимает лишнее напряжение агрессией. Кому-то удаётся справиться с этим при помощи каких-то своих увлечений и хобби. Многие, у кого нет проблем в личной жизни или просто не слишком озабочены моралью, снимают напряжение сексом. Я же не была склонна к агрессии, моим хобби была учёба и она не помогала. А секс… Когда-то о таком способе мне говорил Марк, тогда я не понимала этого, сейчас понимание пришло, но проблему не решило. Я была психологическим уродом. Моё разум истерил от одной мысли о том, чтобы возобновить связь с Марком. Хотя, по взглядам, которые парень порой кидал на меня, мне казалось, возможно, он был бы очень даже не против. А тело моё упорно отвергало любых других мужчин, леденея и деревенея в их объятиях. В общем, тупиковая ситуация.
Выход нашёлся неожиданно. Чисто случайно мой взгляд наткнулся на объявление о наборе группы на курсы самообороны. И я не прогадала. Во мне накопилось столько этого негативного напряжения, что тренер наблюдая за мной, в первый же день предположил, что мне довелось в жизни стать жертвой насилия. Он так и спросил, отозвав меня в сторонку, чем немало шокировал меня. Предположения его я опровергла. Хотя очень хотелось сказать, что да. Только насилие я переживаю сейчас, с пугающей периодичностью. И я сама себе палач. Ведь можно было отказаться ходить на встречи этой компании, но для меня это было равноценно поражению. Признанию себя слабой и по-прежнему уязвимой. Поэтому я терпела, стиснув зубы. Эти курсы стали моей отдушиной. После них я чувствовала буквально физическое облегчение.