— Отец, —говорю я.
— Като, — отвечает он, никакого намека на гнев, который был на его лице минуту назад.
— Баркус предал нас, — говорю я. —Он хотел убить мою женщину.
— Да. Я видел. Я возьму его под свою опеку, где он будет ждать правосудия короны.
Я сжимаю кулаки.
— Конечно. — Отец защищает своего человека. Это понятно. Но показать, что я понимаю, что происходит, будет только угрозой безопасности Лиандры.
На этом мой отец и Баркус покидают здание. Баркус, вероятно, будет брошен в тюрьму на несколько дней в качестве небрежного жеста, чтобы избежать подозрений, а затем отпущен.
Я встаю на колени рядом с Лиандрой, нежно касаясь ее щеки.
—Ты ранена, — говорю я.
Она вытирает нос, на руке видно кровь.
— На самом деле, ничего страшного. У меня было и похуже.
— Когда все это закончится, я найду каждого, кто когда-либо тронул тебя хоть пальцем и покончу с ними.
На ее губах появляется улыбка.
— Это так... Сладко?
Я морщусь.
— Это справедливо. Мужчина не должен совершать насилие в отношении женщины. Это слабость. Отвратительно.
— Для моего народа, — медленно говорит она, — женщина - это не собственность. Мы не просто вещи, за которые нужно бороться.
— Вещь? Нет. Женщина - это не собственность. Она имеет права. Мужчина имеет право спариваться с женщиной так же, как она имеет право спариваться с мужчиной. Если женщина сильна, мужчина может потребовать ее. И если мужчина силен, она может позволить ему это сделать.
Она приподнимает бровь.
— Так ты позволишь мне отказать тебе?
— Отказать мне в требовании? Нет. Требование — это то, что ни мужчина, ни женщина не могут забрать у меня. Это мое право потребовать то, что я желаю. Но ты можешь выбрать уйти.
— Только у меня нет такого выбора. Если я уйду, мы с моими людьми умрем.
Я беру ее за руку и помогаю ей встать.
— Нет, — говорю я. — Я не могу поклясться защищать твой народ, но что бы ни случилось с нами, я буду защищать тебя.
— А моя сестра?
— Если ты этого хочешь, то и ее тоже, — говорю я.
13
Лиандра
Рука Като согревает меня. Он нежен со мной, но напряжен, будто пристегнутый к креслу пилота. Я не чувствую боли в его объятиях, но я знаю, что он защитит меня, в случае необходимости. Это приятное чувство, которое я никогда раньше не испытывала. Я всегда сама занималась защитой и убедила себя, что мне не нужно, чтобы кто-то заботился обо мне. Но последний день показал мне, что мир опаснее, чем я думала. Иметь такого мужчину, как Като, чтобы защищал меня, становится все более привлекательно с каждой минутой. То, что он приятен глазу тоже не вредит.
Мы добираемся до его покоев, и он помогает мне попасть в спальню. Я замечаю, что мы миновали несколько прекрасных местечек, чтобы присесть, по пути в его койку, но ничего не говорю. Мой разум все еще колеблется. Я думаю рассказать ему все о своих чувствах. Что я не решаюсь принять его чувства, потому что не хочу причинять ему боль, использовать его. Несмотря на то, что я знаю, как эгоистично ставить себя и свои отношения с ним впереди интересов всей моей расы, я не могу заставить себя использовать единственного мужчину, который когда-либо действительно заботился обо мне, хотя и по-своему странно.
Я беспокоюсь, что любить его было бы ложью, которую даже я не увижу. Если подо мной простирается бездна, и все, что мне нужно сделать, чтобы спасти себя, это схватить сильную руку, какой у меня выбор? Я действительно могу сказать, что хотела схватиться за руку, или мне пришлось? Точно так же, как я могу знать, что то, что я чувствую к нему, является подлинным, а не какой-то запутанной формой самосохранения? Я хочу объяснить ему все это, чтобы избавиться от чувства вины.
Прежде чем я смогу говорить, он сидит рядом со мной, тепло его бедра заставляет дрожать от волнения. Он смотрит мне в глаза, его зелено-золотой взгляд пылает от напряжения. Я чувствую себя мокрой только от его близости.
Недолго думая, я кладу руку на твердые мышцы его груди, чувствуя пальцами твердую точку его соска и резкие линии его мышц.
— Я… Это... — я выдыхаю.
Он останавливает меня поцелуем. Здесь тепло, нет, жарко. Жар, который, кажется, исходит изнутри его тела. Как будто мои уши засоряются и мое сердце останавливается. В течение нескольких мерцающих моментов, он — мое все. Звуки стихают, мое зрение гаснет — я не знаю, закрываю ли я глаза или мой мозг просто отключает их от перегрузки ощущений. Мой мир — это мягкость, влажность его губ, движущихся против моих. Игривые заигрывания его языка в моем рте и на губах. Ощущение его рук исследующих мое тело.
Несмотря на все мои отговорки и сомнения, я не знаю, могу ли остановить это. Мое тело слишком сильно этого хочет, чтобы мой разум помешал.
Като рычит, глубокий мурлычущий звук, исходящий из его груди, который отдается вибрацией через его руку. Его рука на самом деле вибрирует, скользя ближе к моей киске. Я позволю этому случиться? Я сильно краснею, задерживая дыхание в нетерпении. Он скользит рукой по моей униформе, а пальцы исследуют мой клитор. Вибрация и теплота его кожи почти отправляют меня через край при его первом прикосновении. Я задыхаюсь, отстраняясь от его поцелуя на мгновение, прежде чем жадно вернуться, засунув свой язык в жар его рта.
Он проворно продолжает дразнить мой клитор, в то время как его другие пальцы скользят вниз и вверх по губам моей киски, распространяя по ним влажность. Его рука настолько ловкая, что каждый палец, кажется, движется, как будто он абсолютно контролирует ее — один кружит по моему клитору, другой отслеживает линии моего холмика, еще один мягко входит в мое отверстие, пока он вибрирует. Я задыхаюсь, удовольствие настолько велико, что граничит с болью. Его поцелуи спускаются с моего рта на подбородок. Его рука покидает мою киску на время, достаточное, чтобы стянуть мою униформу одним движением. Я резко вдыхаю.
Он продолжает двигаться по моему телу, целовать меня и гладить. Я чувствую себя приближающейся к кульминации, когда его поцелуи достигают вершины моей груди. Он скользит своим ртом вниз, щелкая языком по моему соску. Его рука ласкает мои бедра, живот и лицо. Когда он прикусывает твердый кончик моего соска, я кончаю. Мои глаза сжимаются, и я позволяю волнам удовольствия просачиваться сквозь меня, мои бедра упорно двигаются напротив его руки.
Он отвечает, погружая свой палец еще глубже внутрь меня, находя мою точку G и ведя меня к следующему оргазму, прежде чем первый закончился.
— О! Боже! Да! — Выдыхаю я.
— Не Бог, — шепчет он. — Като.
Мой Като.
Его поцелуи проходят через мой живот, и он находит чувствительное место, где бедро встречается с тазом. Он скользит по ней языком, мягко кусая внутреннюю поверхность бедра. Вибрации его мурлыканья также проходят через его язык. Моя спина изгибается дугой, и я не могу не кричать. Я чувствую, как мое зрение размывается, и кровь оттекает от моей головы. Я думаю, что на самом деле возможно потеряла сознание на мгновение, но мне удается бодрствовать.
В один момент, как будто он знает, что я на грани переутомления, он делает паузу. Его прикосновения отступают, и все ощущения покидают меня. Это как шаг от теплой ванны к замерзшей ночи. Шок почти заставил меня свернуться в шар. Я поднимаю голову и смотрю вниз. Я вижу его красивые зелено-золотые глаза и точеные черты лица, ухмыляющиеся у меня между ног.
С хмыканьем я толкаю свою киску к его лицу, чувствуя, как он смеется надо мной. Его язык скользит по моему клитору, распространяя тепло и вибрацию. Он медленно лижет долину моей киски и дразнит вход. Я задыхаюсь, когда чувствую, как его язык скользит внутри меня. Он длинный. Достаточно длинный, чтобы добраться до точки G.
На этот раз я кричу. Мои бедра качаются на его лице, и я сжимаю свою грудь, теребя соски в чистом экстазе. Почти в бреду, мне кажется, что я кричу что-то об ангеле с золотым членом и вибрирующим языком, а затем все становится черным.
14
Като
Я стою над ее нагим телом, мой член пульсирует в такт моему сердцебиению. Сейчас она тихо дышит, глубоко спит. Я горжусь тем, что знаю, что удовольствие, которое я ей дал, было настолько сильным, что это заставило ее потерять сознание. Если только мои пальцы и язык смогли завести ее так далеко, я боюсь и думать о том, что сделает с ней мой член.
Я слышу грохот. Звучит так, будто входную дверь сбили с петель. Я хватаю свое копье, все еще голый, и бегу на звук. Когда я достигаю фойе, то вижу своего отца, окруженного пятью его людьми.
— Так ты уже спал с шлюхой? — Спрашивает мой отец, его взгляд перемещается к моему еще эрегированному члену.
— Почему ты здесь? — спрашиваю я.
Он смеется.
— Потому что мне нужно закончить эту шараду. Ты действительно веришь, что я буду придерживаться традиции связывания? Да, твоя мать была моей подругой. Мы связали себя вместе под священным деревом на вечность. Но она умерла. И у меня все еще есть голодный член. Итак, я попробовал всех женщин, которых отобрали наши мужчины. И я держу женщину Колари в своих покоях. Я хочу, чтобы она родила мне сыновей. Отпусти свою женщину и никогда больше не говори с ней, или я наведу страх на нее и ее сестру, которого она и не представляла. Она думает, что медленная смерть от голода жестока, но она будет умолять меня об этом после того, как я проведу с ней хотя бы один час.
Моя гордость почти берет верх. Я чувствую, как моя рука напрягается, будто готовится к битве. Но непрошеные воспоминания приходят, когда я позволяю своей гордыне управлять мной. Мои сестры и моя мать проходят перед моим взором, их тела были еще теплыми, когда я их нашел.
Нет. Больше никогда. Я дышу медленно и глубоко. Я возьму его кровь за это. Но не сейчас. Не тогда, когда моя смерть будет означать смерть Лиандры. Я найду способ доставить ее в безопасное место, а потом вернусь. Затем, я погружусь моим голым кулаком в грудь моего отца и вырву его позвоночник. Я буду смотреть как саккас в Мертвом море будет пировать на его трупе.
— И это все? — спрашиваю сквозь стиснутые зубы.
— Нет, — говорит он, пытаясь привлечь внимание своего капитана. — Гракул, я хочу, чтобы ты и твои люди сломали несколько костей, — будто ему это только пришло в голову, добавляет он, - но оставьте Като в живых. Я не хочу, чтобы он думал, что мои угрозы пусты.
Мой отец поворачивается, оставляя меня наедине с пятью хорошо вооруженными и бронированными воинами. Я голый с копьем, которое схватил рядом с кроватью. Хороший, честный бой.
Первый человек нападает, но я уворачиваюсь. Я ловлю его копье свободной рукой, прижимая его к спине. Человек не отпускает достаточно быстро, поэтому я бросаю его в стену. Что-то внутри него ломается, и он падает на пол, не шевелясь.
Трое охранников нападают на меня одновременно. Я отдергиваю голову назад, когда копье проходит в дюймах от моего носа. Я поднимаю ногу, чтобы увернуться от удара, направленного в голень. Я превращаю движение в вращающийся прыжок, и мое копье разрезает сухожилия и кости шеи еще одного человека. Он падает со сдавленным криком.
Один из мужчин вытаскивает свою изогнутую саблю, обрушивая на меня град порезов и ударов. Его напарник атакует длинным копьем.
Вместо того, чтобы уклоняться, как они ожидают, я позволил воткнуть саблю в мое плечо, где зажал ее мышцами руки. Меня пронзает вспышка адской боли, но я заглушаю ее. Я вонзаю клинок глубже в свою плоть свободной рукой и уклоняюсь от копья, направленного в грудь. Когда воин с копьем снова нападает, я использую зажатую саблю, чтобы поразить его. Копье вонзается ему в затылок.
Поскольку шансы уменьшаются и моя победа очевидна, я теряю интерес к соревнованию. Используя свое копье, я быстро вонзаю его обоим воинам в сердце, прежде чем они успевают поднять руки, чтобы защититься. С широко распахнутыми глазами, они падают на колени и умирают.
Потом я слышу ее крик. Прежде чем у меня появляется время подумать, я перешел в форму пантеры с опасным отсутствием контроля. Я чувствую, что зверь берет больше контроля, чем когда-либо прежде, и вместе с ним дает мне больше власти. Я так быстро пробегаю по своим комнатам, что все вокруг меня размыто. Когда я дошел до спальни, я вижу Лиандру, все-так же прекрасную в своей наготе, и капитана гвардии, Гракула. Одна его рука прижата к лицу, где из глаза торчит маленький кинжал. Другая его рука держит копье у горла Лиандры.
— Двинешься, и она… — говорит Гракул.
Но я быстрый. Быстрее, чем его мысли. Мои когти утонули в его груди и прижали его к стене, прежде чем он успевает моргнуть. Зверь контролирует меня так сильно, что я почти начал поедать его. Но сила моего собственного разума проявляет себя, заставляя зверя вернуться, пока он, наконец, не исчезает, оставаясь тихим царапаньем в дальних уголках моих мыслей.
Я отступаю, тяжело дыша. Кровь течет из моих ран и капает на пол. Я подбираю еще дергающееся тело Гракула и бросаю его наружу, чтобы он присоединился к остальным. Когда я возвращаюсь, лицо Лиандры выглядит испуганным.
15
Лиандра
Я слышала, как Като разговаривал с кем-то снаружи и пробралась в гостиную, чтобы знать, о чем был разговор. Когда я увидела, что Като начал сражаться с мужчинами, я побежала искать оружие, чтобы помочь ему. Я не могла вынести мысль о том, что он один сражается с этими людьми. Я как раз нашла кинжал, когда зеленокожий мужчина из Умани ворвался в дверь спальни. Мне удалось воткнуть кинжал ему в глаз, прежде чем он схватил меня.
Остальное было размыто.
Когда Като, наконец, закончил перебрасывать тела через борт платформы, он позволил мне осмотреть его раны.
— Они исцелятся, — говорит он.
— Мне все равно. Я не позволю тебе ходить с гребаными ранами, достаточно большими, чтобы уместить мой кулак внутри. — Я сажаю его на кровать и иду, чтобы найти что-то, чтобы очистить их. Я нашла ткань и намочила ее в туалете.
Он сидит неподвижно, пока я очищаю раны и смываю кровь с его тела. К моему удивлению, раны уже прекратили кровоточить и начали затягиваться. Даже кажется, что его кожа стягивается вместе возле краев ран. Он не вздрагивает, даже когда я касаюсь полотенцем его ран.
— Что это было? — Я спрашиваю.
Он встречается с моими глазами, но не говорит.
— После всех этих разговоров о том, чтобы защитить меня и что я буду твоей парой, ты собираешься просто прогнать меня?
Он сглатывает, но все еще не говорит.
— Ну, если ты не собираешься говорить, я скажу. — Я чувствую смятение эмоций во мне, и не могу остановить его выплеска. — Я борюсь с чем-то с момента нашей встречи. Это не нормально для людей, встретить кого-то и решить провести остаток своей жизни с ним спустя всего день или два. Это даже не нормально спать в одной комнате в первую ночь после знакомства. Я никогда не выходила за пределы своего корабля, а теперь я сплю на деревьях рядом с тобой. Так что я имела дело со многими странностями. Кроме того, мне кажется, что у меня нет выбора во всем этом. Я имею в виду, что я должна делать? Сказать тебе, что я не хочу быть твоей парой и смотреть, как твои люди убивают моих?
Като смещается, все еще держа мой взгляд.
— Итак, — я продолжаю, чувствуя слезы, нарастающие в моих глазах, хотя я не знаю, почему. — Поэтому я не хотела просто сказать тебе то, что ты хотел услышать, если бы я этого не имела в виду. Я не хотела, чтобы между нами было что-то дешевое и бессмысленное. Я не хотела использовать тебя. Потому что я не могу смириться с мыслью причинить тебе боль.
Като закрывает глаза на долгое время, и момент тянется, пока я не думаю, что он так ничего и не скажет.
— Я не могу быть с тобой.
Я чувствую, как что-то сжимается в животе, как будто оно сморщивается и умирает. Слезы свободно падают, и я крепко сжимаю ткань своей униформы между пальцами.