— Никогда? — Оливер спрашивает, и я слышу хмурые нотки в его голосе.
Я отрицательно качаю головой.
— Расскажи мне что-нибудь еще, — говорит он, и то, как он делает, заставляет меня хотеть рассказать ему все, потому что в его голосе есть понимание и печаль, которые могут быть сформированы только через истинное понимание.
— Он не хотел детей, — говорю я, все еще шепча, как будто это большой секрет, который я скрываю от Вселенной. — Или, по крайней мере, он не хотел детей со мной. Я не могу быть уверена.
Рука Оливера находит мою, и я наконец поворачиваюсь, чтобы посмотреть ему в глаза. Как только я это делаю, сразу жалею, потому что выражение его лица заставляет меня плакать.
— Не хотеть с тобой детей — это безумие. Наверное, он просто не хотел. Некоторые люди этого не хотят.
Когда я молчу, он сжимает мою руку.
— Однажды ты станешь потрясающей матерью, Элли.
Он наклоняется и нежно целует меня в губы. Это не долгий, затяжной поцелуй, но его достаточно, чтобы согреть меня.
— В любом случае, — говорю я, вздохнув, беру сыр и кидаю его в рот. — Твоя очередь…Как долго ты обычно встречаешься с женщиной, прежде чем расстаться с ней?
Его рот дергается, и я могу сказать, что он пытается не смеяться.
— Это зависит от обстоятельств.
— От женщины?
— Да, и ситуации тоже.
— Как долго? Я не уверена, стоит ли мне говорить, какие самые долгие отношения у тебя были, потому что знаю, ты их так не называешь, — говорю я, чувствуя румянец. Это более неловко, чем когда он спрашивал меня о Уайте.
Оливер смеется.
— Самое долгое…— Мои глаза сужаются, когда он громко вздыхает. — Наверное, два месяца, плюс-минус.
— И это все?
Он улыбается, проводя пальцем по моим бровям, чтобы убрать мою хмурость.
— У меня был роман с моей работой. Ты знаешь, что это всегда было моим главным приоритетом.
Я вздыхаю и обхватываю руками его торс, уткнувшись лицом в его твердую грудь.
— Спасибо тебе. Это свидание было всем. Я серьезно.
Я чувствую, как его живот сжимается, и слышу, как он глубоко дышит.
— Спасибо, что позволила похитить тебя.
Я улыбаюсь, откидывая голову назад, чтобы положить подбородок ему на грудь, когда он смотрит на меня сверху вниз.
— Ты можешь похитить меня, когда захочешь.
Все его лицо светится, когда он улыбается мне, его ямочки подмигивают, а глаза мерцают. Такое чувство, что мой День Рождения и Рождество все обернуты в одно красивое лицо.
— Я могу, — говорит он с обещанием.
Глава 30
Я вытираю руки кухонным полотенцем и хватаю телефон, чтобы прочитать входящее сообщение от Оливера.
Выйди на улицу.
Я нахмурилась и посмотрела через плечо на открытую заднюю дверь, где стоял мой брат. Не могу сказать, чем он был занят, но почти уверена, что доской для серфинга. Я иду к входной двери и смотрю в глазок, улыбаясь при виде Оливера с руками в передних карманах его джинсов. Он одет в серую клетчатую рубашку и похожую шапочку, опущенную так низко, что его песочные волосы касаются воротника рубашки. Открываю дверь и опираюсь на нее, держа ручку, когда он бегло осматривает меня. Как всегда, его глаза оставляют след тепла, когда они путешествуют по моему телу.
— Ты выглядишь мило, — говорю я и смеюсь, когда он поднимает бровь.
— Мило?
— Мило — это комплимент.
— Для четырехлетки, может быть, — говорит он, делая шаг вперед.
Я улыбаюсь.
— Не-а. Это слово имеет пожизненный смысл. Ты можешь быть милым, даже если тебе восемьдесят.
Уголок его рта медленно поднимается, когда он наклоняется ко мне, вытягивая руки надо мной, положив на верхнюю часть дверной рамы, а его грудь приподнимается. Я мельком замечаю загорелый живот, выглядывающий из-под рубашки, и протягиваю руку, чтобы прикоснуться к нему. Он прячет свое лицо в моей шее, целует меня там и стонет, когда я крепче сжимаю его.
— Я покажу тебе, какой я милый, — говорит он низким и хриплым голосом. Я улыбаюсь и откидываю голову назад. — Где твой брат? — Спрашивает Оливер, пока его губы движутся от моего горла к плечу.
— На заднем дворе, — шепчу я, закрыв глаза и прижимаясь к нему.
— Пойдем куда-нибудь.
Я прикусываю губу, чтобы заглушить стон, когда его язык пробегается по моей ключице.
— Куда же?
— Куда угодно. Пляж, пирс, суши…куда ты хочешь.
Он целует меня вдоль подбородка и вверх по щеке.
— Ты ненавидишь суши, — говорю я, открывая глаза, чтобы посмотреть на него. Он опускает руки и выпрямляется, поглаживая мое лицо тыльной стороной ладони.
— Я могу взять темпуру.
— Окей. Я скажу Вику, что ухожу.
Оливер отходит и пропускает меня вперед.
— Что он вообще делает? — Спрашивает он, когда мы подходим к задней двери.
— Не совсем уверена. Думаю, что он чистил свои доски для серфинга.
— Воском, — поправляет Виктор, пугая меня. — Почему ты такая нервная в последнее время?
— Я не нервная, — говорю я, сглатывая, чтобы сдержать учащенное сердцебиение.
— Нервная.
Он поднимает бровь и проводит рукой по волосам.
— Что случилось, чувак? — Говорит он Оливеру.
— Ничего. Выходной.
— Я удивлен, что ты не отсыпаешься, — говорит Виктор, возвращаясь к доске для серфинга.
— Нет. Не хочу терять день. Мы с Эстель идем в ресторан японской кухни. Хочешь пойти?
Руки Виктора останавливаются на доске, и он смотрит вверх, его глаза сужаются, когда он переводит взгляд от меня на Оливера и обратно.
— Нет, спасибо, — говорит он, снова глядя на доску, а затем снова на нас. Уверена, что он слышит стук моего сердца с того места, где сидит. Я готовлюсь к неизбежному вопросу, когда он открывает рот. — Ты никогда не найдешь себе парня, если будешь продолжать тусоваться с Оливером. Ты ведь понимаешь это?
— Сколько раз ты собираешься натирать воском одно и то же место? — Спрашиваю я, поворачиваясь к нему спиной и возвращаясь в дом, чтобы скрыть свое раздражение.
— Это другая доска, — кричит он.
— Нет, это не так. Я никогда не видела, чтобы кто-то натирал доску столько раз, сколько это делаешь ты, — отвечаю я.
Слышу, как Оливер прощается перед тем, как вернуться в дом, и вскоре чувствую его позади себя.
— Некоторые люди просто не знают, как натирать воском доски, — бормочет он, его дыхание щекочет мой затылок.
— Неужели? — Спрашиваю я, сверкая улыбкой через плечо.
Он наклоняется и быстро целует меня, сильно чмокнув в губы.
— Как насчет того, чтобы показать тебе? — Говорит он мне на ухо.
— Что ты имеешь в виду? — Спрашиваю я, когда мы выходим и идем к его машине.
— Давай возьмем суши и устроим пикник на пляже.
— Мне нравится этот план.
— Я люблю этот план, — говорит он, оставляя поцелуй на моей щеке, прежде чем опускает руки и открывает мне дверь.
Когда он заказывает нам еду, то каждый раз останавливается и глядит в мою сторону, чтобы узнать, какие именно роллы мне могут понравиться. Как только он вешает трубку, мы молчим долгое время, пока Оливер снова не начинает разговор.
— Я думаю, мы должны сказать ему, — говорит он, переплетая свои пальцы с моими. Мое сердце собирается выпрыгнуть из груди от его предложения.
— Что мы ему скажем? — Тихо спрашиваю я, глядя вперед.
— Что мы вместе.
— А мы вместе? — Шепчу я, улыбаясь этой мысли.
Оливер усмехается и опускает мою руку, касаясь ладонью моего подбородка.
— Разве нет?
Моя улыбка становится шире.
— Я не знаю, Доктор. Так ли это?
Его рука пробирается к моему затылку. Он притягивает мое лицо ближе к своему, пока кончики наших носов не соприкасаются.
— Я думаю, можно с уверенностью сказать, что это так.
— Как думаешь, какая будет реакция Вика, когда мы ему расскажем? — Спрашиваю я, дыша ему в губы.
— Он будет зол. — Останавливается Оливер, смотря мне в глаза. — На меня, а не на тебя.
— Ты не боишься, что это разрушит вашу дружбу? — Шепчу я.
Дыхание, которое он выпускает, обдувает мои губы. Он пахнет мятой — мятными леденцами, которые постоянно сосет.
— Как ты думаешь, почему я так долго держал это в себе, Элли? — Говорит он тихим голосом, оставляя поцелуй на одной стороне моего рта, а затем на другой.
Закрываю глаза, наслаждаясь ощущением его мягких губ на мне.
— Думаю, мы должны подождать еще немного, — говорю я наконец.
Оливер отступает и смотрит на меня, ожидая объяснений. После нескольких ударов я открываю рот, чтобы высказать свое мнение, но снова закрываю, когда его телефон вибрирует. Он отвечает, говорит ресторану, что скоро будет.
— Придержи эту мысль, — говорит он, постукивая по кончику моего носа, прежде чем выйти. Я откинулась на сиденье и сделала глубокий вдох. Как мне объяснить все, что я чувствую? Не уверена, что смогу выразить это словами. Помню только то, что все говорили, когда мы с Уайтом начали встречаться. Их неодобрительный шепот становится криком в моей голове, когда я сижу тут, задаваясь вопросом, ожидает ли нас с Оливером такая же судьба. Уайт был просто случайным для всех. Оливер — наша семья. Я не сомневаюсь, что Виктор будет считать наши отношения кровосмесительными, хотя у нас нет никаких связей. Смотрю, как Оливер возвращается к машине с сумкой в одной руке и телефоном в другой. У него тревожный взгляд на лице.
— Все в порядке? — Спрашиваю я, когда он садится и закрывает дверь.
— Да, мне пришлось позвонить в больницу и проверить пациента, — отвечает он, поджав губы.
— Кто-то, кого я знаю? — Задаю ему очередной вопрос, затаив дыхание, когда он не сразу отвечает. Не знаю, что бы сделала, если бы что-то случилось с одним из детей, которых я так люблю.
— Нет. Это один из моих малышей.
— Я не знаю, как ты это делаешь, — шепчу я.
— Иногда и я тоже, — тихо говорит он, вздыхая. Оливер громко хлопает в ладоши, заставляя меня подпрыгнуть на своем месте и посмотреть на него. Он усмехается, глядя на мое лицо.
— В последнее время тебя действительно легко напугать.
Пытаюсь скрыть свою улыбку, отводя взгляд в сторону, когда он начинает ехать.
— Ты так и не ответила, почему хочешь подождать, — говорит он, как только мы выезжаем на дорогу.
Я вздыхаю.
— Просто хочу оставить это немного при себе.
— Ты хочешь, чтобы я был твоим грязным маленьким секретом, — говорит он с волчьей усмешкой.
— Я этого не говорила.
Он пожимает плечами.
— Я не против этого. Мне нравится быть грязным маленьким секретом.
Каждый раз, когда он говорит грязный маленький секрет, что-то внутри меня шевелится. Каким-то образом Оливеру удается сделать так, чтобы все звучало сексуально.
— Я не говорю, что не хочу, чтобы кто-то знал, потому что мне стыдно или еще что-то, — говорю я, чувствуя необходимость прояснить это.
Он заезжает на парковку пляжа 1000 шагов и улыбается, когда выходит из машины, чтобы открыть мне дверь. Как только я выхожу, он открывает багажник и берет пару пляжных полотенец.
— И часто у тебя такие пикники? — Спрашиваю я, поднимая бровь и протягивая руку за полотенцами.
Оливер смеется, качает головой и обнимает меня.
— Только с женщинами по имени Эстель.
— Я могу думать о нескольких Эстель, — говорю я, слегка отталкивая его от себя и изображая гнев.
Он кивает головой, все еще улыбаясь.
— Я могу думать только об одной, с которой бы прибегнул к японской еде и взял на пляж, не требуя, чтобы она оделась в бикини.
Поджимаю губы и иду к лестнице.
— Это значит, что тебе не нравится видеть меня в бикини?
Мы идем вперед, пропуская людей, уходящих с пляжа, и Оливер наклоняется, чтобы прошептать мне на ухо.
— Ты прекрасно выглядишь в бикини, но лучше выглядишь голой, на моей кровати и с раздвинутыми для меня ногами.
Я внезапно останавливаюсь, держась за стены рядом со мной. Рука Оливера обхватывает мою талию, чтобы мы не скатились вниз по девятьсот ступеням, которые нам еще предстоит преодолеть. Поворачиваюсь в его руке и поднимаю голову, чтобы посмотреть на него.
— Ты должен держать такие комментарии на публике при себе, — говорю я.
Он прикусывает нижнюю губу, пытаясь сдержать улыбку.
— Почему? Потому что тебя это возбуждает и беспокоит? — Спрашивает он, опуская лицо, когда я киваю. Он проводит кончиком носа от моей челюсти к уху в медленной ласке, вдыхая меня при этом.
— Что, если я скажу тебе, что хочу тебя таким образом?
— Почему ты хочешь сделать это со мной, когда мы собираемся поесть на общественном пляже? — Шепотом спрашиваю я, уткнувшись ему в шею.
Он смеется.
— Может быть, мне нравится знать, что я получу тебя.
— Ты и так получаешь меня, — говорю я, наклоняясь, чтобы получше рассмотреть его лицо.
Его зеленые глаза мерцают.
— Может быть, я хочу, чтобы ты умоляла меня отвезти тебя в мой дом, — говорит он низким голосом, пробегая рукой под моей рубашкой. Я делаю глубокий вдох, мои глаза расширяются, когда смотрю на людей, идущих мимо нас, вверх и вниз по лестнице.
— Оливер, — предупреждаю я.
— Эстель, — говорит он, подражая моему голосу, когда его рука поднимается к моей грудной клетке и останавливается там, прямо под моей левой грудью.
— Ты хочешь вернуться домой? — Спрашиваю его прерывисто.
Губы Оливера слегка раздвигаются, когда он медленно качает головой. Когда он смотрит на меня так, как смотрит сейчас — как будто это первый раз, когда он видит меня, как будто я самая очаровательная женщина, на которую он когда-либо смотрел — я таю в его руках.
— Я хочу сделать то, что обещал, и взять мою девушку на пикник, — тихо говорит он, прежде чем наклониться ближе и обрушить свои губы на мои. Его рот прижимается к моему, двигаясь медленно. Его язык танцует с моим в медленном соблазнении — полная противоположность быстрому огню, бегущему внутри меня. При звуке свиста одного из прохожих мы отрываемся и с коротким смешком смотрим друг другу в глаза. Он проводит кончиками пальцев по моей нижней губе и улыбается.
— Давай поедим, пока суши не испортились, и мы не оказались в скорой, — говорит он, разворачивая меня и продолжая идти.
После еды мы сидим с вытянутыми ногами и наблюдаем за пляжем, полным бегунов, серферов, загорающих и туристов.
— Думаю, что я был здесь всего несколько раз, — говорит он через некоторое время.
— Да?
— Наши родители привозили нас сюда, когда мы были еще детьми. Каждый раз, когда мы приезжали, Софи закапывала меня в песок, пока однажды она не положила на меня столько песка, что я чуть не утонул в нем, — говорит он, посмеиваясь над воспоминаниями. — Мой отец был так зол на нее сначала, потому что ему пришлось быстрее меня раскапывать, но потом я был в порядке, и мы все смеялись, пока у нас не появились слезы на глазах. — Он делает паузу и вызывает у меня грустную улыбку. — Я думаю, что это был единственный раз, когда мои родители плакали от счастья. В любом случае, когда я видел.
Я придвигаюсь ближе к нему и наклоняю голову ему на плечо. Он прижимается своей головой к моей и берет меня за руку.
— Это хорошие воспоминания, — комментирую я.
— Лучшие, — отвечает он, сжимая мою руку.
На следующей неделе мы с Оливером встречаемся также. Не на пляже. Мы разговариваем, смеемся, целуемся, занимаемся любовью и шутим. Не хочу говорить, что с ним я чувствую себя цельной, но это так - с ним я чувствую себя лучшей версией себя. И думаю, что именно это всегда привлекало меня в Оливере. Я рада, что с ним мне не нужно меняться или притворяться кем-то другим. Я - это просто я, и быть мной никогда не было лучше.
Глава 31
В следующее воскресенье я отказалась идти на ужин в дом родителей Уайта. И даже не скрываю ничего от Фелисии.