Свой вопрос он озвучивал с надеждой, что мне даже на мгновение стало жалко их. Ой, да кого я обманываю, не на мгновение.
– А правда, – вступилась в разговор, улыбаясь и привлекая внимание начальника. Он переводит на меня взгляд, и я беру всё своё самообладание в руки, чтобы не растеряться. – Александр Николаевич, составьте нам компанию. Возьмём мороженого, немного арахисовой пасты, сделаем бутерброды. Не всё же вам работать, в конце концов. Людям тоже отдых нужен!
Боялась, что он откажет. Потому что по его задумчивому лицу это сделать он и собирался.
– Хорошо, – неожиданно для всех произнёс генерал, улыбаясь. Когда он был рядом с детьми, совершенно менялся, а вот без них – бездушная машина! Мы вообще все удивились, когда начальник согласился. Завтра, наверное, снег выпадет. – Выбор оставляю за вами.
Кивнула и мы продолжили есть. Руки немного потряхивало, и я старалась не выдать этого. Мы будем смотреть мультфильм, вместе! Господи, спасибо тебе за этот шикарный день. И я всеми силами надеюсь, что его ничего не сможет испортить.
– Пап, а можно мама с нами мультик посмотрит? – ну вот, Ритка в одно мгновение испортила мне настроение. У этих засранцев это очень хорошо получалось. Профессионалы, мать его, своего дела.
Глава
43
– Мама занята, Маргарита, – твёрдость в голосе мужчины заставила сжаться даже меня, и это я ещё не говорю о детях. Те даже как-то вздрогнули, опуская голову вниз. Вот тебе на, несколько дней назад Андрей её и мамой-то называть не хотел, а сейчас…
– Она сказала, что придёт сегодня, – надув щёки, обижается Ритка. Вот сейчас да, она похожа на маленького обиженного ангелочка, а не на дьяволёнка, который подгаживает мне в тапки. – Чтобы обрадовать нас.
А вот это перестало мне нравиться ещё меньше. Чем она там решила обрадовать детей? Новостью, что хочет снова объединиться с папочкой?
Разумовская, это не твоего ума дела, зачем ты лезешь в чужую семью, а?
Наверное, потому что хочу создать свою?
Господи, с ума уже схожу, говоря у себя в голове сама с собой!
– Хм, я узнаю у вашей матери, сможет ли она остаться с нами на вечер, – всё, это конец, коне-е-ец. Ещё ничего не началось, а уже всё!
Даже дети обрадовались этому ответу. Но радости их разделить не смогла. Эх, ладно, что уж поделать, не судьба, так не судьба. Буду свою влюблённость скрывать и тихо плакать в сторонке.
То есть симпатию. О любви и речь быть не могло!
Настроение окончательно свалилась на дно морское, и доедали мы уже в гнетущей тишине. После того, как Генеральский ушёл, сверлила салфетку взглядом, думая о своём.
Разве это повод сдаваться? Разве я что-то потеряю, если попробую? Работы у меня и так не будет, а тут хоть сделаю попытку. И почему вешаю нос раньше времени?
Вскакиваю со стула и, смотрю на мелочь, которая сидела за столом, уплетая десерт за обе щёки.
– Так, детвора, – уверенно произношу, выпячивая грудь вперёд. – Будем сегодня готовить.
– У нас Ираида есть, – как-то равнодушно произнесла Ритка, макая творожник в варенье. Вот ведь мажорка зажравшаяся. А кто мужу своему потом будет есть готовить? Тоже Ираида?
– Нет, милая моя, сегодня у нас будет урок технологии, – закатываю рукава рубашки и устремляю взгляд на кухню. – Будем учиться готовить с любовью. Хотите обрадовать папу?
Ритка закивала, лучезарно улыбнувшись, а вот Андрей посмотрел на меня с каким-то скепсисом. Опять всю малину портит, засранец.
Но, несмотря на всё недоверие и нежелание, с которым они подошли к этому делу, работа на кухне закипела. Ираиду мы попросили не вмешиваться и делали всё сами.
Пока резала хлеб, чтобы сделать сухарики в духовке, заняла детишек чипсами, которые мы собирались сделать из лаваша. Нож в руки, конечно же, им не дала, поэтому сейчас они дербанили его руками. Подумаешь, кривые чипсы получатся, но ничего, зато безопасно.
Вот сегодня мы решили сделать полезные закуски под фильм. В доме готового ничего такого не было, поэтому делали всё сами. Решили наделать ещё разнообразных бутербродов и каких-нибудь блюд.
Работа протекала весело, непринуждённо, хоть иногда гадёныши и кидались в меня едой, отмазываясь тем, что случайно она случайно выскальзывала из рук. Знаю я их, сама раньше так делала. Но сейчас на них за это не злилась, потому что настроение снова поднялось с колен, выпрямляя спину.
Закончив с готовкой, мы втроём выдохнули, вытирая со лба пот. Работёнка была сложной, но мы справились и заслужили отдыха. Поэтому отпустила детвору купаться, потому что те были обмазаны арахисовой пастой.
Оставшись одна на кухне, любовалась проделанной работой. К просмотру фильма всё готово, а главное, с любовью! Детей, конечно.
Взгляд невольно зацепился за один из бутербродов, которые делала малышня и чуть не умерла от умиления. Нужно было срочно показать это Генеральскому!
Что я решила сделать, подхватывая лакомство и размещая его на тарелке. Покажем папочке, как сильно любят его детки.
Глава
44
Держа тарелку в руках, несусь в кабинет Генеральского, чтобы показать ему эту дико милую картинку. Там на хлебе, намазанном арахисовой пастой, чуть криво, зубочисткой было выведено «Для папы. С любовью».
Это чудо нужно было показать ему именно сейчас, потому что потом с этой прелестью могло что-нибудь случиться. Хотя, кого я обманываю? Просто нашла повод, чтобы посетить Генеральского и накормить его. Мужчины же любят хорошо поесть, а это лакомство только разыграет аппетит.
Преодолев лестничный пролёт, пробежала по коридору и, найдя нужную дверь, радостно открыла её, на ходу произнося ради шутки:
– Разрешите… – оборвавшись, договорить не смогла, потому что, увидела то, что заставило меня удивиться. – Ой.
Там, на столе у генерала сидела Маша в не очень скромном платье. Перекинув ногу на ногу, чуть склонилась к мужчине, реакцию которого рассмотреть я не успела. Потому как развернулась и выбежала из помещения, даже не извинившись. Слова застряли в горле, и вряд ли бы я смогла произнести даже обычное «извините».
Бутерброд съела от досады по пути. Вот пусть ему это будет уроком. Не съел еду, приготовленную детьми. Зато её съела я, чтобы ему ничего не досталось.
Что вообще эта Маша делала тут? Дома не сидится?
Вместо того чтобы вернуться обратно на кухню или пойти в свою комнату, пошла в детскую. Оставаться сейчас наедине с собой хотелось меньше всего. Оставаясь одна, постоянно думала о плохом и истязала себя мыслями.
Хороший способ избавиться от проблемы – заглушить её. Поэтому зайдя в детскую, где малышня уже искупалась и переоделась, предложила сыграть им в гонки. Те согласились, хоть и устали от долгой готовки.
И если я хотела забыться хотя бы так, то дьяволята сделать этого мне не дали. Постоянно спрашивали, когда мы будем смотреть мультфильмы, и где же ходит папа. Сидит ваш папа на попе ровно с вашей мамой в кабинете.
Может, сестрёнку или братца вам заделают.
Ой, к чёрту эти мысли.
И буквально на двадцать минут обо всём и забыла, потому что дети начали отвлекать меня своими криками и восторженными возгласами, которые появлялись из-за того, что я проигрывала. Специально, конечно.
Видела, что они расстраиваются каждый раз, когда стоило мне выиграть. Чтобы их порадовать, решила поддаться.
А вот потом в комнату зашёл Генеральский. И почему-то не особо радостный, хотя должен был быть таким из-за Маши, которая сидела у него на столе в коротком платье. Кстати, о ней. Она с нами мультфильм смотреть не пришла, о чём сообщил отец детишек.
Те не особо расстроились, потому что знали, что рядом с ними будет отец. Генеральский поднял на меня взгляд, чуть улыбнувшись, но я не смогла сделать это в ответ. Вот чего он мне улыбнулся?
Типа извинение за увиденное?
Да ну его! Всё, нет для меня больше Генеральского.
Сделав вид, что ничего не видела и не слышала, мы направились в домашний кинотеатр, который случайно оказался в доме. По пути до него зашли на кухню, собирая еду под мультфильм, который я так и не выбрала. Ладно, решим на ходу.
Когда дети, взяв тарелки поскакали из кухни, пошла за ними. Но, только дойдя до порога, услышала за спиной голос Александра Николаевича.
– Юлия, задержитесь, – вдохнув побольше воздуха, развернулась к мужчине. Сейчас нужно сохранить всё своё самообладание и случайно не взболтнуть лишнего. А ещё лучше не показать, что я ревную. Да-да, глупое чувство ревности сжирало изнутри, заставляя обижаться на генерала, хотя он не был ни в чём виноват.
Только встретившись взглядами с двумя угольками, сразу же заговорила, чтобы быстрее закончить весь этот разговор. Не хотела общаться, вот и всё.
– Простите, я не хотела мешать вам с Марией Дмитриевной, – произнесла со всей серьёзностью, взявшейся из ниоткуда. – Случайно…
Договорить не успела, потому что генерал прервал меня.
– Юлия, я хочу сказать вам совсем другое, – напряглась, потому что вопрос может касаться моей работы. А мне очень не хотелось уходить с неё, и дело было уже не в деньгах. – Но если вернуться к этой теме, вы зашли вовремя. Всё нормально, не забивайте вашу голову этой ерундой.
Чего-чего? Зашла вовремя?
Осознать, что сказал мужчина в полной мере, не успела, потому что он продолжил говорить. На губах появилась еле сдержанная улыбка, и это начинало мне нравиться.
– Не хочу вас расстраивать, но, кажется, ваши штаны нужно будет сдать в химчистку.
Зависаю на несколько секунд, не понимая, что он только что сказал. Какая химчистка? Чего он вообще говорит? Разве он не должен был сказать, что я уволена или что-то в этом роде?
– Вы о чём? – всё-таки спрашиваю, и Генеральский, улыбнувшись, положил свою ладонь мне на предплечье, из-за чего по всему телу прошла волна тока. Ой, мамочки, как же приятно.
Сделав шаг назад, он потянул меня на себя, вынуждая последовать за ним.
– Не хочу вас расстраивать, – произносит, останавливаясь у холодильника. – Но…
Он развернул меня к технике спиной, а затем кивнул на неё, чтобы я посмотрела.
Обернувшись, не сразу поняла, о чём говорил генерал. А потом, присмотревшись, чуть со стыда не сгорела, потому что об этом конфузе мне сказал мой начальник, а не один из бедокуров, которые это сделали.
Там, в металлическом отражении холодильника хорошо отражались две коричневые ладошки на белых штанах. Скорее всего из арахисового масла. Только не говорите мне, что я ходила так несколько часов подряд, а мне об этом никто не сказал…
– Мои детки, кажется, слегка нашалили, – уже не сдерживая улыбки, отвечает Александр, а я пытаюсь не провалиться сквозь землю.
Вот почему он улыбался, когда зашёл в детскую. И наверняка видел это безобразие, когда выбегала из кабинета.
Ну, дети, вам не поздоровится! Потому что злую няню снова опозорили перед начальником.
Глава
45
Настроение с утра было паршивым. Скорее всего из-за того Ашота, который отказывался брать деньги, крича о братских законах. Как Юлия с ним вообще связалась? Упёртый как баран, вот и выбесил меня немного.
Даже есть не стал дальше, потому что от мужчины всё оказалось невкусным.
Зато потом настроение немного поднялось, потому что научил Разумовскую стрелять. Она радовалась как ребёнок, что невольно её настроение передалось и мне. Не каждый день молодая девица прыгает на шею почти сорокалетнему мужчине, радуясь таким мелочам.
И день бы оставался таким же нормальным, если бы не одно большое «НО» в виде моей бывшей жены. А ведь мы уже договорились посмотреть мультфильмы в кругу семьи, а тут объявилась Маша, которая в последнее время слишком зачастила в мой дом, даже после отказа.
И сидя в кабинете, разгребая всю работу, чтобы вечером спокойно отдохнуть с детьми и Юлией, дверь без стука открылась, и я поднял взгляд, намереваясь увидеть свою няню. Кто ещё будет вмешиваться в рабочий процесс, если не она?
Но оказалось, Маша тоже страдала этой дурной привычкой.
Стоило только увидеть её игриво улыбающейся, нахмурился.
Осмотрел с головы до ног, рассматривая её боевой наряд. А она не сдаётся, даже после того, как она поцеловала меня, а я прервал её, отодвигая от себя на несколько шагов. Упорная, что с неё взять. Всегда такой была.
Даже сейчас подготовилась, надевая короткое красное платье, из-под которого был виден кружевной лиф. Играет по грязному, потому что знает – красивое бельё я люблю. А вот красный нет, и она, видимо, забыла за эти годы жизни врозь.
Невольно вспомнил красное нижнее бельё Юлии и чуть не рассмеялся. Поза, в которую она приземлилась, до сих пор стояла у меня перед глазами.
– Привет, – улыбнувшись, женщина прошла к моему столу, садясь на мои бумаги своей пятой точкой. Так и скажу Вихрееву, что на его прошении об отпуске жизнь села попой, и ничего ему не светит. – Работаешь?
– Как видишь, – отвечаю скупо, отодвигая бумаги в сторону. – Но уже нет, что хотела?
– Как грубо, – насупилась, рассчитывая, что я сейчас же извинюсь перед ней. – Может, сходим, куда-нибудь? Проведём время вместе. Как в старые добрые времена.
– С чего бы это? – хмурюсь, начиная раздражаться. Женщина, успокойся, ничего больше не будет.
Понял, что разлюбил окончательно, когда она поцеловала меня. Раньше этот невинный детский поцелуй возбуждал, радовал и приводил в восторг, от того, что эта девчушка – моя. А когда ничего не почувствовал, понял – перегорело.
Она наклоняется, чтобы сказать мне что-то, но в этот момент мы оба слышим звук открываемой двери и устремляем взгляд на проход.
Там стоит Разумовская, держа в руках тарелку. На ней всё та же белая рубашка, но вместо чёрной юбки белые штаны. Жаль-жаль, та юбка была то, что надо.
Видя нас, она теряется, а потом ойкает, рассматривая нас. Лицо её растерянное, обеспокоенное. И если залетала она с улыбкой, то теперь она полностью исчезла с лица.
Испугавшись, она развернулась и убежала, мелькая своей задницей с двумя маленькими ладошками на ягодицах. Увидев это, чуть не рассмеялся, но выдержал, поэтому только улыбнулся, провожая няню взглядом. Да-а, боевое крещение прошла.
– Генеральский! – воскликнула Маша, привлекая моё внимание. Поднимаю на неё взгляд и понимаю, что надо бы снова стать серьёзным, но я не могу. Потому что эта картинка застряла в голове, заставляя меня улыбаться как дурака. – Ты что, на няню свою глаз положил?
– Что? – непонимающе спрашиваю, а затем сдвигаю вместе брови. С чего это она взяла?
– Что-что! – воскликнула. – Да ты улыбаешься! Вспомни, чтобы ты хоть кому-то улыбался, кроме меня. И то, от тебя этого фиг дождёшься.
– А почему бы и нет? – спросил её, играя против неё. Пусть думает, что Разумовская мне нравится, может, тогда отстанет. – Она весёлая, с ней не заскучаешь.
– Да ну, она же скучная, – выносит вердикт жена, и я чуть не прыскаю от смеха. Серьёзно?
– Мы сейчас об одном и том же человеке говорим? – вспоминаю все моменты с Разумовской и назвать её скучной – последнее, что приходит в голову. Ей, наоборот, не хватает серьёзности. Повзрослеть бы немного. – В общем, Маш, давай не будем ссориться и останемся друзьями. Вот, правда, нет у меня никого желания обратно сходиться. С детьми видься, но в семью вернуться не рассчитывай. Настроишь детей против меня – тебе хуже будет.
– Са-аш, – протянула бывшая. Почему я опять раздражаться начал? – Ты подумай хорошенько. Детям нужна мать.
С этими словами она встала со стола, одёргивая платье вниз. Самой от себя противно, но делает всё, лишь бы меня смиловать. Не выйдет. Один раз предала – предаст и второй раз.
– Об этом и речи быть не может, – твёрдо отвечаю, не сомневаясь в своих словах. Встаю с кресла и холодно проговариваю бывшей, чтобы она, наконец, поняла, что я к ней чувствую. – Я пойду к детям. А тебе советую вернуться домой и переодеться, выглядишь как девочка лёгкого поведения. Хорошего дня тебе.
Сказав эти слова, выхожу из кабинета. Теперь никто не сможет испортить моё настроение. Потому что сейчас с детьми мы вместе проведём время за просмотром мультфильмов.