– Это что еще такое? – прогремел голос от двери. Соро впервые явился в гостевой домик, и как нельзя вовремя, чтобы в очередной раз надумать лишнего.
– Это поцелуй. Простите, не сдержалась, – ответила я ему и заглянула в глаза портного. – Никогда до встречи с мужем и после я не любила медноволосых мужчин, с зелеными глазами и руками, которым хочется отдаться. Вы – гений, я восхищаюсь вами, всецело доверяю вам, вашему видению стиля и вкусу. Я померяю все, что пожелаете, и сниму все, что захотите. Но более не заставляйте мое сердце сгорать вместе с вами.
– Лиллиан, вы – нечто! – восторженно прошептал смущенный феникс, а в следующий миг он вместе со своими вещами вылетел за дверь. За громко хлопнувшую дверь, если быть точной.
– Не смейте переманивать моих служащих, – мрачно предупредил главнокомандующий, прожигая меня взглядом.
– Демоны с вами, зачем мне они?
– Чтобы разнообразить уединенную жизнь! – выдал он.
– Спасибо за заботу, но мне и кролика хватает, – невинно улыбнулась я. – Вот уж с кем разнообразия выше крыши. Зависаю каждый день.
Соро дернул уголком губ и протянул мне внушительного объема папку. С колотящимся сердцем подумала, что это договор, оказалось – инструкции на сто сорок два листа. С нею мне до конца недели надлежало ознакомиться и заучить основы. А когда прилетят ящеры с чемоданом, мне следовало принести договор под ясны очи главнокомандующего. Что примечательно, новый он не составил, значит, в старом что-то явно было не так. И чем больше я об этом думала, тем страшнее становилось. Я не могла долго сидеть в четырех стенах, а теперь попросту пропадала в саду, накручивала круги по угодьям мага и пугала прислугу своим эффектом омоложения.
В четырнадцать лет я, желая доказать свою независимость родителям и братьям, угнала домашний маготранс, въехала в фонарный столб у наших ворот и располосовала себе лицо. В пятнадцать лет я влюбилась в соседского мальчика. В сжатые сроки закончила работу над мазью против шрамов, пригласила объект интереса в парк и под сенью струй призналась в чувствах. Он отказал. Я в сердцах пожелала ему провалиться, покрасила волосы и перестала выходить из дома. Однако, даже сидя в четырех стенах, не смогла отказать себе в очередной влюбленности. Мне было шестнадцать, его звали Глен Ногоро. Красивый и статный выпускник Военной Академии, чарующе улыбаясь с газетных страниц, сделал мне предложение – вступить в ряды «грифонов». Родители сказали: «Нет!», я сделала вид, что согласилась, и в тот же вечер сбежала на отбор.
Итого, позавчера я ходила с жуткими шрамами, вчера – с мертвенной бледностью и ядовито-зелеными локонами, а сегодня – с короткой стрижкой и на полусогнутых ногах. В академии нас нещадно гоняли на тренировках, дабы мы быстро пришли в форму. Прочие студенты справлялись с заданиями легко, я – не очень и большую часть времени ходила в синяках, согнутой, стонущей, но не желающей сдаваться. Лич-дворецкий, благородно взявшийся меня опекать, увидев, как я передвигаюсь, с ходу предложил меня добить.
– Не стоит. Завтра будет лучше, – простонала я, пытаясь отдышаться, после того как вышла из ванной и доползла до кровати.
Даниэль хищно сверкнул глазами.
– Я легко верну вас из мертвых, когда время подойдет.
– К вечеру! Я буду в порядке уже к этому вечеру.
– Уверены? – не отступился он. Такое чувство, что мертвый маг давно упокоение не практиковал и возжелал размяться.
– Абсолютно! В семнадцать я уже была под боком мужа и под пристальным наблюдением его семьи. Поправилась, у меня отросли прекрасные светлые локоны, кожа стала бархатной, глаза приобрели глубину… И, в общем, чувствовала я себя прекрасно. А теперь дай мне поспать, или я сейчас сама умру.
Зря я сказала ему, что завтра все будет в высшей степени замечательно. Даниэль решил обрадовать загрустившего от бездействия феникса, и тот на крыльях радости прилетел ко мне с утра. Он как вошел, нагруженный свертками, так и сел там, в дверях, не спуская с меня ошарашенного взгляда.
– Что это такое?!
– Моя лучшая форма, – призналась гордо.
– Но как?.. Как это возможно… – несчастным голосом прошептал Эдей. – Еще вчера вы были стройной, а сегодня бе-беременны?
– Да, третий триместр.
Погладила свой животик, с грустью вспоминая, как в мою ладошку бился сын и как меня на руках носил супруг, всю жизнь веривший, что бесплоден.
– О, ужас! – раздалось у двери.
Я оторвала взгляд от своего отражения, поправила рубашку, в которой проходила все эти дни, и твердо взглянула на дрожащего портного.
– Надеюсь, вы не собираетесь от бессилия сгорать? Учтите, в моем положении мне расстраиваться нельзя. Иначе я буду реветь часами, – он не убоялся, сморщил нос и дернул подбородком, – на вашей груди, – мстительно добавила, и феникс оценил опасность.
– Тогда я завтра зайду?
– Буду премного благодарна.
Завтра я уже «рожу», скину лишние килограммы, покажу недругам зубы, и семейство супруга столкнет меня с ладьи… Стоило вспомнить, как предо мной словно наяву предстали спешащие на помощь драконовские ящеры и их безмозглые седоки. От страха всем телом вздрогнула, задышала поверхностно и подумала, что завтра, по закону подлости, я буду выглядеть как жертва, случайно пережившая свое спасение. Вся в кровоподтеках, ссадинах, с бездонными глазами мертвеца.
– Эдей! – крикнула вдогонку фениксу. – Я жду вас послезавтра. Явитесь раньше – сама вас подожгу.
Предчувствие оказалось верным. На следующий день я выглядела так «восхитительно», что даже у лича упала челюсть, а затем и бутылка, которую он принес со мной распить или опять при мне.
– Вы когда успели отойти в мир иной? – Магией подхватил бесценный сосуд, мгновенно оказался рядом с кроватью. – И кто так непрофессионально вернул вас в мир живых?
– Жизнь, – ответила я скрипящим голосом.
– Знатно потрепала. Кто-то пытался убить?
– Ящеры… пытались спасти. – Слабой рукой указала на стул: – Присаживайтесь. Мне скоро принесут завтрак, сможем спокойно пообщаться.
Спокойно не получилось. Вначале навь при виде меня уронила поднос с чесночным меню, затем и призрак-поваренок, что к моим изменениям был уже привычен, влетел в дверь. Когда и третий поднос чуть не оказался на полу и уцелел лишь благодаря Даниэлю, я усмехнулась.
– Видимо, в сад мне лучше не выбираться?
– Лучше, – подтвердил он. – В противном случае наши зомби тотчас начнут копать могилу и подбирать цветочки.
День взаперти – худший день в моей жизни. Я вознамерилась вычеркнуть его посредством крепкого сна. И спала бы долго и сладко, если бы кое-кто нервный не явился меня проведать. Можно подумать, что с проблемой «дезертирства» агентов на тот свет главнокомандующий встречается чаще, чем с хорошим настроением по утрам, именно поэтому не обратил внимания на записку с просьбой не тревожить и на охранный круг, активированный прислугой по моей же просьбе. Вероятно, Соро вошел меня разбудить, но, узрев мой недобитый вид, надумал лишнего. Много лишнего.
Я проснулась из-за холода и с недоумением обнаружила себя лежащей на полу под клинком экзорциста. Мои щеки горели, как от десятка пощечин, мокрая рубашка неприятно липла к коже, на запястье правой руки саднил порез, а вокруг разгорался контур сложной пентаграммы. Судя по бормотанию, склонившийся надо мной Соро намеревался вернуть нерадивого агента из мира мертвых и с пристрастием допросить. Будь я в силах, оттолкнула бы его руку, откатилась в сторону или, в крайнем случае, затерла контур пентаграммы, но здесь и сейчас смогла лишь прохрипеть:
– Вы допустили ошибку в последней строчке. Там было не двойное согласие, а согласие и отрицание…
Слишком сосредоточенный маг принял мои слова с кивком, повторил строчку правильно и только потом сообразил, кто дал подсказку. Судя по тому, как изменилось выражение лица главнокомандующего, от возможности прирезать меня он бы не отказался, однако клинок отложил. С трудом и тяжелым вздохом. Проверил мой пульс, заглянул в глаза и выплюнул:
– Рад, что вы очнулись!
– Вижу я, насколько вы рады, – буркнула сердито и попросила поднять меня с пола. – Я не могу пошевелиться, – пояснила на скептический взгляд Соро, – наверное, третья капля настойки аурца была лишней.
– Настойки? Из аурца? – переспросил он, расстегивая массивные ремни на моих руках, ногах, ребрах и даже шее. – Теперь понятно, отчего вы не приходили в себя.
Главнокомандующий загасил пентаграмму, рывком поднял меня и придержал за плечи, не давая упасть как от усталости, так и от открывшегося вида. Мы стояли в подвале, под комнатой, которая совсем недавно была моей. Я ее по узорам на потолке узнала, а еще и по лоскутам гардин над выбитыми окнами, всего остального в ней уже не было от слова «вообще». Ни пола между подвалом и первым этажом, ни внешней стены, ни мебели, ни моей записки.
– А как это получилось? – Покосилась на вроде бы начальство. – Вы что, пытались избавиться от спящей меня несколько раз? Вначале взрывом, затем клинком?
– Не я, – ответил он с явным сожалением. – Менее получаса назад в гостевой дом был доставлен чемодан с оборудованием вашей коллеги. Горничные пожелали его распаковать и активировали вражеское плетение.
– Они живы?! – воскликнула я, прежде чем вспомнила, что в качестве горничных у Соро работают духи, весьма плотные, но все же духи. И им неважно, взрывается что-то рядом или нет. – В любом случае у вас отвратная охрана. Допустить такое на частную территорию…
– У меня отличная охрана. Именно такая и нужна, чтобы быстрее прочих узнавать о магических новинках вражеских шпионов, – парировал Соро с гордостью.
– Узнавать на собственной шкуре? Кажется, я начинаю понимать, отчего в вашем доме нет живых.
– Да, моя прислуга всегда и ко всему готова. – Тут не поспоришь. – И, нужно признать, не озаботьтесь вы охранным кругом, мы бы уже не разговаривали.
– А всего-то хотела немного поспать. – Я потерла озябшие руки, оглянулась в поисках теплого хоть пледа, хоть плаща.
– Подпишете договор и поспите, – сообщили мне, попутно накинув покрывало на плечи. – Ваш чемодан также прибыл. Так что приведите себя в порядок и принесите договор в мой кабинет. Сегодня, – подчеркнул главнокомандующий и подтолкнул меня к выходу из подвала.
Отчего-то под покрывалом мне стало в разы холоднее, чем было. Тут еще вспомнилась инструкция на сто сорок два листа, и в районе сердца неприятно засвербело от тоски по серым будням. Как там мой садик, чертов кролик и лысый советник короля? Очень надеюсь, что Грефран Волль читает внешнюю почту чаще, чем мое родное чадо, с которым мне, несомненно, повезло. Чтобы по пустякам не беспокоить мать, Гилл отвечает на все письма разом, в смысле, один раз в месяц одной строкой: «Спасибо, у меня все хорошо».
Мне для спокойствия этой строчки чрезвычайно мало, так что о жизни сына я узнаю окольными путями и втайне от него. Через хозяйку съемной квартиры, через соседей по дому, через куратора группы, тренера по борьбе и аптекаршу, что помнит, когда и какие составы он брал. К слову, о наличии девушки я узнала благодаря аптечным покупкам. Мой маленький заботливый рыцарь взял для дамы сердца капли от кашля, леденцы с мятным вкусом и носочки со специальным согревающим составом. Размер тридцать седьмой, рисунок в ромашку. Это мог быть и ложный сигнал, но леденцы Гиллиан Горэ исправно покупает второй месяц подряд.
Интересно, у главнокомандующего женщина есть? Можно ли ее сегодня пригласить на Сэтффилд, 433, чтобы отвлечь мага от моего договора, да и от меня в целом? Надо бы спросить у Даниэля. К слову, где он и почему до сих пор не пришел проведать меня?
Как выяснилось позже, он отбыл по важному поручению. Вначале я расстроилась, а затем обрадовалась. Из-за долгого отсутствия лича-дворецкого Соро вскоре тоже уехал из дома и вернулся лишь в конце следующего дня. За время его отъезда я успела дойти до заявленной возрастной точки, похорошеть и отдать себя в руки воодушевленного феникса. Он, как личность увлеченная, сшил мой первый наряд уже к обеду и еще два к вечеру. Так что главнокомандующего встретила основательно преобразившаяся я, которая так и не нашла решения проблемы. А именно, как не подписать договор и остаться в живых.
– Добрый вечер!
– Добрый ли? – несчастным голосом спросил маг, кажется, совсем не узнав меня ни с первого взгляда, ни со второго. – Вы уже здесь, – констатировал очевидное, посмотрел на свой дом, затем на догорающий закат за спиной, рукой потер лицо и неожиданно преобразился.
Помятый, грязный, явно голодный и уставший Соро исчез, на его месте появился энергичный, чуть припыленный Соро с чарующей улыбкой и идеальными манерами сластолюбца. Его руки аккуратно поймали мою ладошку, губы прижались к пальчикам, глаза полыхнули, как у оборотня-кучера.
Это была прекрасная иллюзия, которая охватывала не только образ, но и голос.
– Очень рад нашей встрече, прекраснейшая из прекрасных. – Каждое слово пропитано патокой восхищения и капелькой лжи. Не рад, не очень, и я – не самая из самых, но этикет, пожри его демоны, вынуждает.
Я склонила голову набок, не зная, признаться сейчас или немного позже?
– Очень рад и столь же сожалею, что вынужден просить вас подождать…
Хм, а можно ли считать эти слова сигналом? Наверное, можно.
– Дайте мне двадцать минут, – ласково продолжил маг, – прогуляйтесь по саду, загляните в оранжерею. Обязательно посмотрите на фонтан и водные лилии. В этом году расцвели нежнейшие белые, редкий вид. Они понравились даже… – тут он запнулся, скрипнул зубами. – Хотя не стоит. Лучше проведите время в библиотеке или комнате трофеев.
– У вас есть и такая? – лукаво вопросила я.
– Да. – Соро вновь поцелуем приник к моей руке. – И Гадина туда не заползает.
Последнее было сказано тихо, на грани слышимости, но мне хватило, чтобы в корне изменить планы на вечер. Надо бы этому начальству подгадить и в срочном порядке узнать: куда он собрался, зачем и с кем? Теряться в догадках не пришлось. Ровно в девять часов с последним ударом курантов во двор въехал шикарный маготранс с внушительным родовым гербом на боковых дверцах и маленькой его копией на решетке радиатора, на стопорах и даже на магическом ядре, для особой исключительности расположенном сзади кузова.
Первой из кабины выпорхнула молодая девушка в вечернем платье, затем лакей, не успевший открыть перед нею дверцу, и дуэнья среднего возраста, одним лишь взглядом отчитавшая и первую, и второго. Итог моих наблюдений – главнокомандующего пригласили на бал, где он должен появиться под руку с невинной овечкой, которую не грех взять в жены. Молодая, хорошо образованная, из богатой семьи, что кичится своей родословной и не боится старомодных веяний. Взять с собой чтицу морали – нонсенс! Они бы еще матрону для дуэньи прихватили, вдруг главнокомандующий без тормозов и может скомпрометировать даже ее.