В общем, до начала фильма всё проходит относительно спокойно. Я уже начинаю думать, что испытание не такое уж сложное, как казалось.
Но с началом того самого триллера мы снова остаёмся как бы сами по себе. Не разговариваем, лишь сидим рядом. И я снова слишком остро чувствую его, особенно, когда вздрагиваю от неожиданности на страшном моменте. Фильм сходу погружает в напряжённую атмосферу, и это странным образом словно ещё сильнее объединяет с сидящим рядом мужчиной.
Когда я вздрогнула, Максим Романович явно с трудом сдержался, чтобы не прикоснуться ко мне. Я ощутила это его стремление чуть ли не каждой клеточкой. Не знаю, что он хотел сделать — успокаивающе положить ладонь на мою, приобнять или просто слегка тронуть за плечо, сказав что-то одобряющее. Но теперь у меня никак не получается сосредоточиться и выбросить это из головы. А пальцы аж чуть ли не покалывают. Желание взять Максима Романовича за руку обрушивается слишком внезапно и стремительно, да так, что чуть ли не накрывает. Я вдруг снова хочу ощутить это его стремление ко мне.
Не понимаю, откуда это яркое желание, что даже дышать боюсь. Осторожно как-то дышу, чуть ли не украдкой, а попкорн с трудом проглатывается.
Фильм довольно интересный, но я улавливаю его скорее какими-то обрывками. Я больше думаю о мужчине, сидящем рядом. Надо же, а он, оказывается, может быть разным. И нагловатым, и чутким, и понимающим, и напористым… А тут ещё вспоминаются его рассказы о детстве. Он с дошкольного возраста был с характером, судя по тому, что я успела понять по обрывкам воспоминаний — отстаивал своё довольно взрослое мировоззрения, не давая в обиду ни себя, ни ребят в классе, которых пробовали заклевать за непохожесть. Мальчик уверенно шёл своим путём, ни под кого не подстраиваясь, а прислушиваясь лишь к тем, кого обоснованно считал мудрее. И за ним тоже стали идти.
Не знаю, всегда ли так было, или после инцидента с лифтом. Но в груди почему-то теплеет от этих мыслей.
В фильме происходит очередной жуткий момент, но на этот раз ещё и довольно неприятный — не могу выдерживать смотреть на что-то, связанное с глазами. Особенно, когда им грозит какая-то опасность.
Я машинально отвожу взгляд на Максима Романовича, и пульс тут же зашкаливает. Тоже мне, нашла, на кого отвлечься. Ведь преподаватель смотрит в ответ, причём так ласково, что меня спасет только темнота в кинотеатре, ведь наверняка краснею.
А его взгляд слегка меняется. В нём проявляется какая-то загадочная искра.
— Страшно? — с нежностью спрашивает Максим Романович. — Я скажу, когда момент в фильме пройдёт.
Я бы и рада ответить или хотя бы перестать так пристально смотреть на него, но дар речи вот так странно и неожиданно теряю. Только и могу, что сглотнуть ком в горле, почти не дыша.
— Аня… — изменившемся голосом произносит Максим Романович.
Вот чёрт. Кажется, я смотрю слишком откровенно, ну или не знаю, что там ещё в моём взгляде. Ясно понимаю только одно — меня застукали.
И это последнее, что я понимаю, потому что мысли резко теряются. Максим Романович смотрит так, как никогда прежде. Не удивлюсь, если он даже дыхание затаил. Его явное и сильное желание, чтобы я сделала этот шаг, настолько откровенно и чувственно читается во взгляде, что я мгновенно запутываюсь и с ответом, и с вопросом — вообще со всем на свете. Наши лица довольно близко. Мне стоит лишь чуть податься вперёд…
И ведь это уже будет касанием, после которого Максим Романович получит волю делать всё, что захочет.
Эта мысль настолько окутывает сознание, что подсознание всё же начинает отбивать что-то вроде тревоги. Вот только… Наверное, я должна чувствовать себя оскорблённой этой уверенностью Максима Романовича, что я тоже этого хочу, но не получается — я ощущаю себя желанной и очень нужной. Томительное напряжение собирается внизу живота, а атмосфера между настолько пропитывается влечением, что даже остатки разума вопят сделать этот шаг.
— Ну же… — почти шепчет Максим Романович, и я сомневаюсь, что обращается ко мне. Скорее, мысли вслух. Не только я не выдерживаю этого напряжения.
Я глубоко вздыхаю, в голове немного звенит. Как же мне хочется прочувствовать отклик Максима Романовича на это моё действие… Как же хочется набраться смелости, и будь что будет. Даже если это ни к чему не приведёт. Момент слишком чувственный, прямо обезоруживающий. Я наверняка пожалею, если отступлю сейчас…
Сердце отбивает сумасшедшие удары уже даже в висках, взгляд Максима Романовича интимно скользит от моих губ к глазам…
И всё же я отворачиваюсь.
А в фильме уже совсем нейтральный момент. Хотя даже если бы в этот момент продолжался кровавый трэш, теперь я бы спокойно выдержала его от начала до конца. Вот нисколько не сомневаюсь.
Я так старательно вникала в фильм всё оставшееся время, что, кажется, смогла это сделать. Да и Максим Романович не отвлекал. А потом и сюжет увлёк — много интересных захватывающих поворотов, да и аллегория на мир в целом получается неплохая.
В общем, момент, который некоторое время назад захлёстывал настолько, что остальной мир перестал существовать, как-то незаметно остаётся позади. Максим Романович ни намёком о нём не напоминает. А взгляды… Он и так на меня всё наше свидание смотрит так, что я с трудом не заливаюсь краской. В какой-то степени уже привыкла, с этим могу справиться.
Выходя из кинотеатра, мы ещё немного обсуждаем фильм, и мне окончательно становится спокойно. Тем более что у обоих много мыслей по сюжету, обсуждение увлекает, недосказанность как-то сама собой растворяется.
Хотя, конечно, ненадолго.
На улице уже темно, поэтому я просто иду за Максимом Романовичем, который уверенно ведёт меня, как я думала, в метро. Но нет, мы останавливаемся где-то в переулке, и он достаёт ключи, щёлкает по какой-то кнопке… И ближайшая машина мгновенно реагирует, приветственно загоревшись фарами.
Она такая красивая… Яркая, красная, выделяется из многих тут на дворе. Не знаю марку, но уверена, что ездить на такой — очень комфортно.
— Ты бы не села в машину на первой встрече с незнакомым парнем из интернета, и это понятно, — ухмыляется моему озадаченному взгляду Максим Романович. — Но раз уж я оказался гораздо более знакомым, чем ты думала, позволь подвезти тебя.
Я с трудом не расплываюсь в дурацкой улыбке. Очень мило, что он постарался, пригнал сюда машину, оставил тут недалеко. Не собирался, значит, меня на метро пускать в такую темноту.
Но внешне я не подаю вида, что оценила жест.
— Неожиданно, что вы специально поставили машину тут недалеко, — только и говорю, неожиданно ощутив нарастающее напряжение.
Снова вспоминается, кто передо мной. И ощущения прежние накатывают. Мы скоро опять будем сидеть совсем рядом, да ещё и в более тесном, чем зал кинотеатра, пространстве.
А фильма, который позволяет отвлечься, на этот раз не будет.
— Да, — с ободрительной улыбкой подтверждает Максим Романович. — И, чтобы я не оказался в глупом положении, тебе придётся согласиться.
Конечно, я настраивалась, что мы сейчас попрощаемся и я поеду на метро одна, стараясь успокоиться и обдумать всё сегодняшнее максимально трезвыми мыслями. А тут меня никак не отпускают, да и волнение многообещающе сдавливает грудь.
У меня есть причина отказать — не хочу, чтобы кто-то из студентов увидел, как меня до общежития на машине подвозит преподаватель. И, если я объясню это ему, думаю, Максим Романович поймёт. А чтобы ему было спокойнее, могу попросить вызвать мне такси — так я не буду пешком от метро идти в темноте.
Да, это самый подходящий вариант.
— Ладно, — неожиданно вырывается у меня.
А Максим Романович тут же с предвкушающей какой-то ухмылкой открывает передо мной переднюю дверь. Уж не знаю, что мной так уверенно и непоколебимо движет, только вот через какие-то секунды я уже размещаюсь в уютном кресле действительно комфортного салона машины. Аккуратненько тут у него всё, прямо на редкость. Новый автомобиль?..
Мысли тут же теряются — Максим Романович занимает своё, водительское сидение. Щёлкает по какой-то кнопке, и двери блокируются.
И вот я, конечно, понимаю, что это стандартное действие в пути, потому что скорость может быть разной и мало ли что. Но глупому сердцу этого не объяснишь. Оно, вместо того, чтобы успокоиться, только быстрее биться начинает, потому что в голове картинки произошедшего момента в кинотеатре мелькают. Да ещё и смешиваются с уже случившимся на заднем дворике ресторана…
Кажется, поездка будет долгой.
Волнительное напряжение в пути — сущий пустяк по сравнению с тем, какое наваливается, когда мы останавливаемся совсем рядом со зданием общежития. И дело совсем не в том, что нас могут заметить. Никого другого сейчас даже будто и нет — атмосфера уединения слишком пропитывает салон.
Тем более, когда Максим Романович разворачивается ко мне вполоборота. Смотрит. А взгляд такой пронзительный… Призывный даже. Если я сейчас посмотрю ему в глаза — точно вернёмся в момент в кинотеатре.
Вот только на этот раз передо мной не будет фильма, на который можно отвлечься.
Потому я не повторяю ошибки — не позволяю себе окунуться в этот зрительный контакт. Отвечаю лишь беглым взглядом, а потом смотрю на двери общежития, стараясь не реагировать на присутствие и открытый интерес мужчины рядом.
Какой у него горящий взгляд… Жарко так, что дышать трудно, а я ведь даже в ответ не смотрю больше.
— Спасибо, что подвезли, Максим Романович, — выдавливаю я, решив, что самое время прощаться.
Намеренно обращаюсь как к преподавателю — хоть какая-то дистанция, раз уж на ментальном и физическом уровне такой надрыв между нами. Впрочем, я за всё наше свидание так и не перешла на «ты», так что ничего такого в этом официальном прощании нет.
Он тяжело вздыхает.
— Мы провели вместе весь день, — со спокойной уверенностью сообщает. — Да и вечер тоже. Мы переписывались почти две недели. Мы целовались, и не раз. А я для тебя всё ещё Максим Романович?
Ну вот. Мне необязательно даже смотреть на него глаза в глаза, чтобы мурашками всё тело пробрало. Этот вкрадчивый тон… Упоминание поцелуев…
На какой-то момент меня настолько накрывает, что я всерьёз думаю, а зачем вообще сопротивляться? Зачем гадать о правильности и будущем?..
Может, я и правда веду себя глупо. Моментам всяким поддаюсь, на свидание с ним пошла, да и с Владом всё легко было. А теперь говорю так, будто я просто студентка, а он — преподаватель.
— Хорошо, — облизываю пересохшие губы и с ухмылкой добавляю. — Тогда Влад.
Он тоже усмехается, покачав головой. И вдруг резко ловит мой взгляд, удерживает своим, не даёт отвести.
Сердце снова начинает отбивать сумасшедшие удары по груди.
— Спокойной ночи, Влад, — поспешно говорю я. — Ну или не Влад. В любом случае, спокойной ночи тебе.
Кажется, я перенервничала и, как это обычно со мной бывает, говорила что угодно, лишь бы сбить это волнение. И только теперь сознаю, что это «ты» даётся мне на удивление легко.
Максим Романович улыбается. Легко так, тепло, чуть ли не по-мальчишески. Сложно отвести взгляд, но я умудряюсь, пока совсем не сдалась.
Для меня на «ты» к нему обратиться — уже огромный шаг. Куда там остальное пробовать? Надо поскорее дома оказаться и всё происходящее обдумать, может, даже с Кирой обсудить…
— Безумно хочется тебя поцеловать, — неожиданно сообщает Максим Романович. — Жаль, что мне нельзя…
Сердце мгновенно пропускает удар. Как-то внезапно он это сказал, причём горячо очень. Кажется, ему недостаточно моего «ты», скорее, наоборот, оно распаляет.
— Ну всё, мне пора, — решительно заявляю я, но почему-то объясняю надуманные причины, так и не открыв дверь. — Тут общажный дворик, студенты ходят, вас…тебя…могут заметить, вот. Это ни к чему.
Ну вот, начинала вроде бодро, но в конце совсем замялась, особенно, когда снова «ты» сказала. На этот раз оно даётся мне совсем не так просто.
— Трусишка, — ласково укоряет Максим Романович, и вряд ли речь о том, что нас застукать могут. — Ладно, беги. Я напишу насчёт следующего свидания.
16
Максим Романович и вправду написал, предложив встретиться завтра же. Хорошо, что у меня на воскресенье была запланирована прогулка по Москве с Кирой, а потому я отказала без сомнений, что обманываю.
Вот только на душе легче от этого не стало. Скорее, наоборот, отдало каким-то разочарованием. А ночью, засыпая с плюшевой ласточкой в обнимку и вспоминая моменты свидания, я признала самой себе — меня безнадёжно тянуло к преподавателю по психологии.
И ладно бы только на физическом уровне — так нет, мне по-прежнему хотелось рассказать «Владу» о любой происходящей мелочи в жизни, узнать его мнение о том или ином событии, слушать, говорить… Проводить вместе время. От одной этой мысли становилось тесно в груди.
А с ласточкой я засыпала и на второй день, и потом тоже. Вообще привыкла как-то, без неё неуютно было.
Понедельник тоже прошёл без нового свидания. Конечно, переписка вконтакте была, причём довольно лёгкая и непринуждённая. Максим Романович не предлагал провести вместе этот день — видимо, у него были дела. Судя по всему, до самой ночи. Он писал, что «приехал бы увидеться хотя бы на часик», но я отправила его спать, сославшись, что завтра у него и так пары, в том числе и у моей группы.
И вот этот день настаёт. Сегодня я в любом случае увижу Максима Романовича. И вот вроде бы уже привыкла ходить к нему на пары, но нет, волнение и томление с утра дают о себе знать, да так, будто мы на очередное свидание собираемся.
Я по-прежнему реагирую на все упоминания о Максиме Романовиче пусть хоть в чате, пусть и просто в разговорах. И по-прежнему вся эта реакция внутри только, внешне ничем не проявляю, даже слова своего не вставляю.
А сегодня случается то, что с самого утра чуть ли не ударяет. Пишет староста, та самая, что явно запала на Максима Романовича. И вот обычно я не обращала внимания на эти демонстративные попытки Леры привлечь его внимание, но сейчас бесит почему-то. Она уже даже скрывать свою влюблённость перестала.
А сегодня пропустила первую пару, съездив в торговый центр и закупившись новым платьем с довольно откровенным, но не пошлым вырезом на груди. И при этом у Леры хватает наглости скинуть в чат своё фото из примерочной, да ещё и сопроводив вопросом, как нам кажется, оценит ли это «Максик».
Кстати, платье из дорогого бутика. Торговый центр явно не из простых, глупо тратить родительские деньги на шмотки. Уж не знаю, сколько их у семьи Леры, но мне кажется, что она просто расточительна.
«Воу, горячо, ты реально в нём на пару по психологии собираешься?» — приходит первый отклик от Наташи, которая всячески подлизывается перед старостой, чтобы лишние пары пропускать.
Лера уже давно и в открытую прикрывает «своих», ставя им посещения, даже когда прогуливают.
В чат приходят ещё несколько реакций, причём в том же духе. Я поджимаю губы. Лучше бы лекцию слушали, а не в чате зависали.
Сдерживаюсь от порыва написать, что Максим Романович на такие дешёвые трюки не поведётся. Зачем мне об этом всем сообщать? Я это знаю и так. Да и всё равно мне должно быть. Просто злит, что Лера много из себя мнит. И хоть бы кто ей намекнул…
Наверное, стоит и мне начать слушать лекцию и конспектировать её, но в голове лишние мысли. И чат проверяю, как дурочка, когда новые сообщения вижу. А ещё страницу Влада обновляю. Сегодня не писал, хотя заходил ранним утром.
«Спасибо, ребят), — приходит сообщение от Леры в чат. — Я тоже уверена, что Максу понравится. А знаете, почему? Он сам мне об этом сказал. Мы пресеклись в магазине, и я попросила его подсказать, какое из четырёх платьев понравится мужчине больше… Мммм, вы бы видели, какими глазами он смотрел на меня при выборе. Уверена, что уже представил меня в этом платье».