Мы будем встречать Новый год все вместе. Я, он, его и мои родители, а ещё Кира с Олегом.
Мы с Максимом приехали сюда чуть раньше остальных. Провести два чудесных дня в уединении с природой и друг другом, подготовить домик для встречи и празднования. Ведь сейчас сюда редко кто приезжает. У Макса своя квартира, у его родителей — отдельная.
— Думаешь, что бы повесить на верхушку? — шепчет мне в макушку любимый, обнимая сзади.
Тепло машинально разгоняется по телу — как и всякий раз в его руках. Всегда чувственно, остро, по-особенному. Мы вместе уже три с лишним месяца, успели стать окончательно родными друг для друга, но от каждого прикосновения пробирает чуть ли не как от первого.
— Думала, как проходило твоё детство в этом доме, — сообщаю, мечтательно улыбаясь.
А в голове уже работает воображение. Кажется, я даже вижу маленького Максима, с восхищением и любопытством трогающего эти игрушки… Представляю его первую ёлку…
Кстати! Тут наверняка сохранилась парочка альбомов с фотографиями. Надо будет посмотреть их все.
— Только до школы, — кивает Максим, ещё не зная о моих коварных планах. — Это было незабываемо. Тут я учился почти всему. И на велике кататься, и дрова раскалывать, и чинить всякое разное, строить, стрелять из ружья по банкам… В общем, было и весело, и полезно.
У меня в груди тепло разливается, когда представляю дошкольника Максима за такими серьёзными занятиями. Неудивительно, что он сейчас легко и играючи может разруливать чуть ли не любую проблему.
Расплываюсь в улыбке. Горжусь своим мужчиной, и это такое приятное чувство, что будоражит мгновенно.
Подаюсь назад, трусь об него, как кошка. Правда, получается, что головой о шею, сказывается разница в росте. Максим по-прежнему обнимает меня сзади, я не вижу его лица, но чувствую — улыбается.
— Наверное, это особенные ощущения — вот так вернуться сюда, — задумчиво проговариваю я.
Ведь мне даже спустя пару месяцев приехать в свой город и в квартиру, где пробыла всю свою сознательную жизнь, было необыкновенно. Ностальгией захлестнуло. Хотя, наверное, те ощущения были в первую очередь потому, что мы с Максимом приехали с моими родителями знакомиться тогда.
— С тобой, — добавляет он, крепче сжимая меня в тёплых руках и целуя в макушку. — Вот что особенно. Ну и растопить камин впервые за всё это время тоже, — с ухмылкой добавляет, разгоняя мурашки по моему телу от его дыхания мне в волосы.
Я хмыкаю. Уж это точно — Максим растопил камин впервые за вот уже три дня нашего пребывания тут. Ну, с другой стороны, необходимости и не было. Дом и так хорошо прогрет, погода тёплая, камин больше для антуража. И понятно, что первые дни нам было не до этого.
Мы вообще почти не вылезали из кровати, и, кстати, там было очень даже жарко. Топить дом больше просто некуда было, мы и так чуть пожар не развели.
— Нам было не до того, — напоминаю, провокационно выпирая попку так, чтобы чувствовать его член.
Ну вот так и думала. Максим тоже вспомнил, ведь у него уже стоит.
Хорошо, что приготовить мы успели, а то такими темпами…
— Я бы провёл так все эти праздники, — в подтверждение моим мыслям сдавленно проговаривает он. — Хотя я всё равно рад, что мы все увидимся.
Я улыбаюсь, разворачиваясь в его руках. Максим слишком чуткий — знает, что для меня важно, чтобы мы все совсем сдружились и одной семьёй себя чувствовали, потому и добавил, что будет рад нашим родителям, да и Кире с Олегом тоже.
Они ведь уже не его студенты, так что вряд ли будут чувствовать неловкость. А даже если будут — уверена, что это быстро преодолимо.
Я быстро забываю, что по этому поводу хотела сказать — смотрю на Максима и зачарованно хлопаю ресницами.
— Ты в новогодней шапочке! — восторженно восклицаю и, кажется, даже подпрыгиваю на месте.
С Максимом не боюсь выглядеть нелепой, маленькой, непосредственной — просто счастлива. Он понимает и принимает любые мои шуточки и игры, какими бы они ни были. Да и сам тоже может всякое выкинуть.
Очень мило такой серьёзный и брутальный мужчина выглядит в этой красной с белым шапке.
— Нашёл, — важно сообщает он. — И тебе, кстати, тоже.
С этими словами Максим надевает на меня похожую шапочку, хоть и поменьше. Я довольно улыбаюсь, проследив, откуда он её вынул. Там ещё одна есть, совсем крошечная. Как для ребёнка.
Видимо, это были семейные шапочки. Для папы, мамы и маленького Максима. И всё это так трогательно, что у меня эти эмоции уже наружу рвутся, сложно всё в себе держать. Да ещё и Макс смотрит так умилённо, откровенно любуясь мной в этой шапочке.
С трудом отвожу взгляд и обретаю дар речи.
— А эту предлагаю на верхушку, — переведя дыхание, с нежностью и теплом беру самую маленькую шапку и тянусь к ёлке. Максим тут же улавливает моё движение, мягко берёт меня за талию и приподнимает, чтобы мне удобнее было зафиксировать шапочку на верхушке. — Всё равно ёлочка очень милая получается, а так прям совсем загляденье, — зачем-то проговариваю я, продолжая действия.
Просто не могу молчать, и всё тут.
Максим улыбается, ставит меня обратно, и мы вместе смотрим, что получилось. Ёлочке и вправду идёт эта шапка. Гармонично вписалась, хотя честно говоря, я даже не ожидала. Но и с гирляндами очень даже хорошо смотрится.
— Ну всё, пойдём, — довольно заключаю я и тяну Максима наверх.
Он с готовностью идёт за мной.
— В постель? — вкрадчиво и чувственно уточняет, ущипнув меня за попу.
Чёрт… Тут и от одного голоса кончить можно, не говоря уж обо всём остальном. Но так нечестно! Если я сейчас нырну в этот омут, могу и забыть о всяких милых вещицах вроде фотоальбома со снимками маленького Максима. А я должна их увидеть!
— Нет, мы ещё не всё сделали, — надо же, у меня получается сказать это серьёзно, даже почти строго, деловито так.
Максим даже озадаченно хмурится, явно удивившись такому моему настрою.
— Всё давно готово, — возражает, но как-то задумчиво.
Ну да, понимаю его недоумение. Дом и убран, и украшен, и кушать тоже приготовлено. Осталось только праздновать и наслаждаться.
— Да, но я ещё не смотрела твои детские фотографии! Так нечестно, ты моих родителей на мои уже давно раскрутил, — весело возмущаюсь я.
Максим и вправду удивительно быстро сдружился с моей семьёй. Мы провели в Пскове только выходные одной из моей учебной и рабочей для Макса недель, а ощущение, что давно сродниться успели. Родители только в самом начале были насторожены, а так быстро одобрили мой выбор. Мама потом мне говорила, что редко видела, чтобы мужчина так любил свою женщину, чтобы так смотрел и так оберегал.
— Особенно помню ту, где ты с тортиком, — ухмыляется Максим.
Я смеюсь, качая головой. Тот тортик я маленькая за обе щёки уплетала. А родители нашли момент сфоткать меня… Вся перепачканная в креме, он на носу, на локтях, по губам. А лицо довольное, щёки набиты, жую сижу, на камеру не реагирую. Для истории, конечно, милое фото, но я долго возмущалась, что его Максиму показали.
Эх, даже обидно, что фотографий в альбоме не так много было. Я родилась чуть ли не в расцвет гаджетов, и очень скоро необходимость в фотоальбомах отпала. Но вот Максим явно застал ту эпоху, причём прошёл по ней не только в раннем детстве. А потому я намерена вот прям всё увидеть, и как можно скорее…
Ох. Кажется, у любимого тоже есть намерения, только вот другие и вполне прозрачные. Он требовательно жмёт меня к себе, давая почувствовать силу своего возбуждения. И при этом губами по коже проводит скорее нежно, почти невесомо, находя пульсирующую венку на шее.
У меня ноги мгновенно подкашиваются. Не так уж просто продержаться, когда и чувства бурлят, и страсть зашкаливает, и на части рассыпаюсь просто.
Ладно-ладно, до фоток ещё доберёмся. В конце концов, память у меня хорошая, крепкая, и я…
Теряю мысль, заглушая её в стоне, когда Максим, поставив парочку засосов на моей чувствительной шее, подхватывает меня на руки, чтобы уверенно понести в спальню. Охотно обнимаю его, позволяя делать всё, что хочет. И что хочу я, что уж скрывать. Он победил.
Меня довольно быстро опускают на кровать. И так же стремительно избавляют от одежды, благо, на мне только рубашка Максима. А под ней ничего нет…
Вот только шапочка на мне остаётся, и на нём пусть тоже. Даю понять это, с важным видом поправляя её на его голове. А с остальным, конечно же, прощаемся — джинсы снимаем с него вместе, от футболки он успел избавиться ещё когда меня раздевал.
— Ммм, как же ты меня заводишь, — чувственно сообщает Максим, спускаясь губами по моему животу.
О да, мы вместе три с лишним месяца, но горим друг от друга каждый раз по новой. Вот и я от его слов и поцелуев уже плавлюсь, не в силах оставаться спокойной. Мечусь по постели, прикусываю губы, но быстро сдаюсь — выдыхаю и стону в голос.
— Иди же ко мне, — рвано выговариваю, дрожа всем телом.
Конечно, бесконечно приятно плавиться под искусными ласками любимого, но я уже так заведена, что хоть выжимай. И сейчас мне хочется быстро, резко, жадно — как мы это можем, с головой нырнуть, отключиться и просто позволять инстинктам взять верх.
С Максимом это особенно будоражит. Он всегда чутко улавливает, когда и как со мной надо.
Припадая к моим губам своими, чуть прикусывает, одновременно вводя в меня сразу два пальца. С лёгкостью принимаю их, я уже давно готова и к гораздо более мощному вторжению. А потому опускаю руку к его члену, уверенно обхватываю ствол и делаю парочку поступательных движений.
Сдавленно выдохнув, Максим резко приподнимает мои ноги и, держа их за колени, сильным толчком входит в меня во всю глубину.
И я моментально забываюсь, обхватываю руками его шею, тяну на себя, ближе, сильнее, хриплю что-то абсолютно несуразное и бессмысленное, двигаюсь нетерпеливо, подхватывая темп. Не самая удобная поза получается, но даже это сейчас кстати, а то сразу кончили бы оба.
Хотя продержаться долго, конечно, не получается. Мне хватает буквально чуть больше минуты толчков внутри и грубо ласкающих пальцев, чтобы выгнуться в спине чуть ли не до хруста и кончить, мощно и сильно, до темноты в глазах.
Моих сокращений хватает и ему, чтобы совсем скоро присоединиться. В тот ещё момент, когда я продолжаю плыть на волнах удовольствия.
Одновременный оргазм… Говорят, это очень редкое явление и может быть только между по-настоящему близкими друг другу людьми. Что ж, я не удивлена, что мы вошли в их число. Да ещё и будучи в этих новогодних шапочках. По-настоящему волшебно получилось.
В груди переполняется трепетом. Притягиваю Максима к себе, он понимающе обнимает меня. Мы так и лежим, целуясь и поглаживая тела друг друга.
А я почти так и не пришла в себя. И уж точно начисто забыла о предохранении — понимаю, что был презерватив, лишь тогда, когда мельком улавливаю его лежащим на полу.
— Хорошо, что кто-то из нас предусмотрительный, — с благодарностью говорю я, удобно устраиваясь на плече Максима.
Он вообще обычно недолго на мне лежит после секса — быстро переворачивает нас так, чтобы сверху оказалась я. Хотя мне скорее приятно чувствовать его вес. Но и эта бережная забота будоражит не меньше.
— Я бы хотел детей от тебя, — мягко и серьёзно сообщает Максим, ласково погладив меня по волосам. — Но ты пока ещё совсем девочка. У нас впереди много времени, не буду тебя торопить.
У меня сердце сжимается от такой реакции. Я всегда чувствовала и знала, как он хотел поскорее жениться на мне и детей завести, но не давил на меня никогда этой темой. Понимал нашу разницу в возрасте. Я пока просто не готова, даже несмотря на то, что люблю его всей душой и пойду за ним куда угодно.
И вот сейчас, благодаря за предусмотрительность, даже не подумала об этом. Но Максим явно уловил тон.
— У нас всё будет, — уверенно обещаю я. И неловкости даже не чувствую, ведь никаких сомнений в сказанном нет. Я не выигрываю время, а говорю, как есть. И, судя по всему, Максим не нуждается в моих заверениях, он знает это и так. Улыбаюсь. — Ты ведь это понял ещё тогда, когда впервые увидел меня в клубе?
Макс ухмыляется, крепче прижав меня к себе и собственнически целуя.
— Да, — гордо заявляет, наполовину всерьёз, наполовину шутя. — Теперь понимаешь, насколько были бесполезны твои сопротивления?
Я улыбаюсь, вспоминая моменты нашего знакомства. Мою настороженность, его уверенность, наш поцелуй, растерянную Киру…
Ощущение, что с тех пор прошла целая вечность, но в то же время, будто всё это было вчера.
— Если бы я знала, чем всё в итоге обернётся, сама бы на тебя тогда набросилась, — доверительно сообщаю и тянусь к губам Максима за новым поцелуем. — А сейчас самое время всё же посмотреть твои детские фотки…
— Ураааа! С новым годом! — радостно восклицает Олег, когда мы все чокаемся бокалами.
Бой курантов ещё продолжается, когда мы активно поздравляем друг друга, смеёмся и улыбаемся. Вот оно, счастье.
Счастье видеть, каким раскрепощённым стал за это время Олег. Он открыто обнимает Киру, улыбается мне и Максиму, свободно общается и с нашими родителями. А ведь ещё в начале учебного года не особо выделялся из группы, а сейчас, с нами, чуть ли не самый громкий.
Оно и неудивительно, ведь стоило мне сообщить подруге о его влюблённости, у ребят всё пошло само собой. Особенно, когда стали развиваться события в группе, которые требовали участия обоих. Сближение было неминуемым и гораздо более быстрым и прочным, чем я ожидала.
И теперь я так счастлива видеть, как радуется жизни Кира. С тех пор, как подруга стала старостой, у неё появилось гораздо больше амбиций, энергии, желания делиться своим внутренним миром не только со мной. Хорошо помню, как она сопротивлялась, когда, выиграв спор у Леры, я предложила занять освободившееся место именно ей. Причём я знала, что сопротивлялась Кира из скромности, а так сама бы хотела.
Эх, сколько воды утекло с того самого спора…
Ещё в тот вечер, когда я ждала Максима с готовым ужином в его доме, мы решили, что всё это обсуждение в чате только к лучшему. Работа в университете никогда не была для любимого приоритетом, скорее, способом окунуться в ностальгию. Он и сам не знал, ради чего испытывал к этому тягу. Не знал до тех пор, пока не встретил меня.
Поэтому в тот вечер Максим легко убедил меня, что лучше просто уйдёт из университета, чтобы не было лишних разговоров и проблем у меня и у него. И заодно так мы можем спокойно и не скрываясь встречаться хоть даже на территории учебного заведения. Более того, так мы и будем делать — мне ведь надо выиграть спор.
Да уж, помню своё удивление, когда Максим не только не осудил меня за тот импульсивный вызов старосте, но даже поддержку оказал, обдумывал, как будет лучше победить. Объяснил это тем, что, во-первых, больше не преподаватель, а потому все эти нормы его больше не касались, а во-вторых, таким, как Лера, бывает полезно получить отпор. Ведь она уже чуть ли не свои порядки устанавливать в группе начала.
И, в общем-то, происходящее действительно на пользу ей оказалось. В тот же вечер, захмелев от вина и присутствия любимого рядом, я сделала совместное селфи с ним и выложила у себя в инстаграме с подписью: «Всё только начинается». Конечно, я сделала это с расчётом, что у меня в подписчиках много однокурсников и до Леры точно дойдёт. Как я и рассчитывала, в чате это долго обсуждали, хотя тогда ещё у старосты были надежды, что всё это временно. Но и то, как мне казалось, это было скорее демонстративным пренебрежением. В глубине души Лера всё понимала.
Ну а потом Максим несколько раз ходил ко мне в универ, забирал, привозил, целовал, обнимал, нисколько не смущаясь никого. Мы не прятались, мы кайфовали, и это было понятно всем. Лере тоже пришлось признать, а то бы потеряла лицо. Конечно, она преподнесла это так, будто ей больше и не надо и за ней вьётся какой-то богач, потому пусть я буду счастлива со своим Максимом. Типа она его мне уступает. Но даже такое поражение я приняла, слишком уж счастлива, мне не жалко жать ей возможность сохранить гордость.