— Какой же он ревнивый, — усмехнулся Ален и отступил.
Мне с трудом удалось устоять на ногах, а не сползти вниз.
— Что за глупость? С чего ему ревновать меня? — проговорила, пытаясь прийти в себя.
Как же мне сносило голову от запаха, от замашек. Зоя, вот на что ты ведёшься?
— А я разве говорил, что он ревнует тебя? — со смешком спросил Ален и зашел в кабинет.
— Что?
Из заторможенного состояния меня вывел Марк, вышедший в приемную.
— Зоя Аркадьевна, сделайте уже кофе, сколько я должен ждать? — устало спросил и продолжил. — И сходите к Марине Анатольевне заберите отчет, потом позвоните в «Империю плюс» и перенесите встречу на завтра. Закажите ещё столик на девять в «Орхидее».
— Сейчас все сделаю, Марк Глебович, — отчеканила, взяв себя в руки.
Ты на работе, крошка, так начни уже работать.
— Как сделаете, зайдите в кабинет и заберите список поручений на сегодня.
— Хорошо.
Марк Глебович уже почти зашел в кабинет, как остановился и прожег меня нехорошим взглядом.
— Зоя Аркадьевна, почему на моем столе ещё нет вчерашнего отчета?
Вот черт!
Глава 4
Ален
— У тебя сейчас встал от моей неотразимости? — подколол Марка, когда он проводил жадным взглядом задницу Зои.
Любимый скривился.
— Это физиология, ты сам знаешь, сколько у нас не было женщины.
— О, да, ещё я знаю, из-за кого у нас её нет.
Марк оторвался от документов и устало на меня посмотрел.
— Детка, ты же знаешь, — в его глазах отражалось столько боли, что мне стало плохо.
— Я хочу её, ты хочешь. Почему нет? — не мог смириться.
— Она будет жалкой копией, такой же ядовитой. Я не могу.
— Она другая, я с ней общался.
— Давай ты откроешь папку с фотографиями, которую прячешь от меня, и посмотришь, какая она "другая".
— Марк, это совпадение в их сходстве. Такое бывает.
— И тебе не больно? Смотреть в такие же глаза? Напомнить, как мы собирали себя по кускам? Можешь считать меня мудаком, но я больше не хочу прокручивать свое сердце через мясорубку.
— Марк, мне тоже больно. Но я хочу идти дальше. Я хочу, чтобы мы с тобой были счастливы.
— Разве мы не счастливы? — скривил губы.
— Нам не хватает женщины.
— Хорошо, я согласен поискать другую, но эта нам не подходит.
— Почему?
— Ты чертовски надоедливый.
— А ты слишком упрямый. Зоя — то, что нам надо.
— Нет, Зоя — пример женщины, которую нужно обходить стороной. Она поимеет все, что можно, от нас и уйдет в закат с каким-нибудь Джейсеном.
— В этом и дело, ты видишь в ней Мишель. Открой глаза, у неё другой характер.
— Я в отличие от тебя вижу, какая она стерва и манипуляторша, — отвечает со злобой и обидой.
Улыбаюсь, вспоминая разговор с куколкой в ресторане.
— Ты даже не представляешь, как ошибаешься.
— Давай закончим этот разговор. Я устал.
— Хочешь, сделаю массаж головы? — подхожу к мужу.
Провожу по напряжённым плечами ладонями, зарываю носом в волосы. Как мне забрать его боль? Как помочь ему? Моему закрытому мужчине. Когда наша бывшая уходила, Марк не сказал ни слова, он только умолял взглядом так не поступать с нами. Мишель, конечно же, не могла этого не заметить и высмеяла его, прошлась по всем болевым точкам, вырвала сердце и ушла. Я плакал три часа, не мог остановиться. Плакал, потому что мужчинам тоже бывает больно. Помню, в тот вечер мы нажрались, но даже в пьяном состоянии он не произнес ни слова про нее. Не смог вылить на меня свои чувства. От этого страшно, потому что Марк очень эмоциональный, вспыльчивый, он — единый комок живых эмоций двадцать четыре на семь. А здесь закрылся и варится в этом до сих пор.
— Массаж — это хорошо, но мне необходим твой рот, — страстно прошептал, поворачиваясь ко мне на кресле.
— Ты забыл, никакого секса на работе? — увернулся от пальцев мужа.
— И это мне говоришь ты? Кто драл меня два дня назад на этом столе, — насмешливо уточнил, откидываясь на спинку.
Лениво смотрел за тем, как я увеличиваю между нами дистанцию.
— Вот после этого ты сам и сказал, больше нельзя, — развел руками, присаживаясь за свой стол.
— Обломщик, — фыркнул, растрепав волосы.
— Потерпишь до вечера, — уже предвкушаю, во что выльется его голод за день
— В следующий раз, когда тебя накроет от нашей секретарши, я тебе так же скажу.
— Так и тебя накрыло после того, как она продефилировала своей задницей перед твоим носом.
Марк вновь нахмурился.
— Нет.
— Чем больше ты сопротивляешься, тем сильнее тебя накроет. Хотя ты уже поцеловал её. Мне устроить сцену ревности? — ехидно уточнил.
— Это вышло случайно, она разозлила меня, — Марк отвел взгляд.
— Ничего, скоро у тебя закончатся отмазки даже для себя самого, — смирился, возвращая свое внимание к работе.
— Не дождешься.
Зоя постучала в дверь и вошла, подарив мне быстрый взгляд. Подошла к Марку и передала ему отчет, от которого я её вчера и отвлек. Муж не отпустил Зою, наоборот, попросил подойти ближе к себе, чтобы она разъяснила сразу некоторые аспекты. Только я заметил эту глупую уловку. Зоя же отвечала на простые вопросы с нескрываемым выражением на лице «Какой же ты идиот». Если бы Марк оторвал голодный взгляд от груди, то взбесился бы такому отношению.
Это было забавно и в тоже время возбуждающе. Смотреть на мужа, как он раздевает её взглядом, как вдыхает едва уловимый запах духов, как наклоняется к ней, желая быть ближе. Чувствую, вместо обеда мы поедем в ближайшую гостиницу спускать пар.
Перевёл взгляд на Зою, она ведь не догадывается, какой эффект производит, как разжигает нашу похоть, желание обладать ею. Возможно, если бы Марк не был настолько твердолобым, то мы смогли бы налаживать контакт, постепенно готовить Зою к нам. К тому, что нас двое, к нашим отношениям. Как же жалко этого времени, которое тратится впустую. Жизнь так коротка, так непредсказуема. А мы словно поворачиваемся спиной к подарку судьбы, рискуя лишиться подарка навсегда.
Глава 4.1
Я не знаю, что сожрал на обед Марк Глебович, но тоже так хочу успокоиться. Мужчина выглядел удовлетворённым, спокойным, довольным жизнью. Словно передо мной не вспыльчивый хищник, а плюшевый медвежонок какой-то. Улыбается так ласково, шутит без ехидства.
Я в шоке уже целый час.
— Какая вы молодец, Зоя Аркадьевна, — похвалил, когда я отчитывалась в кабинете.
Меня словно мешком по голове оглушили. Промычав благодарность, поспешила исчезнуть из поля зрения обояшки. Да кто же знал, что мне так понравится рыжий в спокойном состоянии? Вот никто, и Зоя тоже не знала.
«SOS, Маринка, я, кажется, совсем крышей поехала», — настрочила подруге в чате дружеской поддержки.
«Ты только об этом узнала?»
«Дура, я же серьезно!»
«Так и я не шутила: D»
Закатив глаза, убрала телефон, тоже мне ехидна. Та продолжила строчить, а вот я обиделась, ясно? Вот не буду отвечать до вечера, пусть совесть сожрет с потрохами. Хотя, Марина и совесть — вообще несовместимое сочетание. Мышцы, вон, до сих пор после бега болят, как я ещё не хожу в раскорячку, загадка.
Фак. Почему я родилась женщиной? И почему у женщины столько проблем? Там побрей, это выщипай, на каблуках ходи, штукатурку нанеси, сиськи вставь, губы надуй. И при этом всем самооценка постоянно скачет и нервно курит при виде понравившегося мужика. Почему тот же мужик с пузом и вторым подбородком натягивает себе корону на лысину? А уж самооценка вообще уровень «бог». Обидно. И вообще, почему я об этом подумала?
Так, Зоя Аркадьевна, выдыхаем. На работе надо работать. Дома уже буду разбираться с нестабильным мыслительным процессом и своей разгулявшейся тягой к двум мужчинам.
Пару минут ушло на то, чтобы унять своё возбужденное состояние. Только потом, схватив список, пошла от лица начальства вставлять всем по самое не хочу. Побесила коллектив знатно. В результате многие закрыли свои долги по документам, так ещё и в чатике обложили культурно и не очень. Смысл был таков, что «подстилка» (это про меня любимую) совсем берега попутала.
Может, если бы я не была в таком диссонансе с собой, то им бы крупно повезло. Но я же была, да ещё в каком, поэтому мои пальцы только успевали нажимать на буковки. И уже через пару минут в чатиках красовалось одинаковое сообщение, после которого наступила тишина.
«Подстилка» ничего не попутала, а вот вы вполне. Сейчас список каждого открывшего рот составлю, а потом начальству передам. Посмотрим тогда, чей зад окажется на улице завтра. И на будущее — хотите обосрать человека, убедитесь, что он этого не узнает. Недалекие создания.
P.S. Прощу за шоколадку. С Уважением, Ваша Подстилка»
К концу рабочего дня на моем столе выросла немаленькая гора шоколадок и коробок конфет, кто-то додумался даже букет роз купить и бутылку шампанского. Вот это я понимаю, настоящая любовь коллектива.
— Ух ты, ничего себе, — проговорил Ален Александрович, выйдя из кабинета.
Не успела оглянуться, как он стащил одну шоколадку.
— Это моё, — нахмурилась, отодвигая сокровища.
— Жадничаете, Зоя Аркадьевна? — прищурился.
— Что вы, — мило улыбаюсь, — забочусь, ведь много сладкого вредно, и сами знаете, что может слипнуться.
— А у вас не слипнется?
— У меня не слипнется, — заверяю.
— Зоя Аркадьевна, а шантажировать коллектив нехорошо, — протянул Ален, прислоняясь плечом к стене.
— Тоже в чатиках сидите, Ален Александрович? — прищуриваюсь.
Ничего не знаю, я никого не шантажировала, они сами все принесли.
— Под чужим именем, — подтвердил. — Надо же знать, чем коллектив дышит.
— Ну и как вам?
— Не сказать, что я в восторге, но могло быть и хуже, — усмехнулся. — Так, может, вернем шоколадки и вы мне список составите?
— Исключено.
У Алена вырвался смешок.
— Тогда с вас ещё десять шоколадок.
— Что? Это вымогательство!
Глава 4.2
— Лучше бы я вам отдала шоколадки, Ален Александрович.
— Вам настолько противно моё общество, Зоя Аркадьевна? — томно шепнул на ухо.
Мужская ладонь, нагло лежащая на пояснице, начала опускаться ниже. Наверное, весь отдел, мимо которого мы сейчас шли к лифту, задержал дыхание.
— Только попробуйте, и останетесь без руки, — мой голос звучал сладко, я бы сказала, притворно сладко.
— Зоя Аркадьевна, вы постоянно угрожаете своему начальству, не боитесь остаться без работы? — приподнял бровь, но ладонь все же вернул на прежнее место.
Я бы не прочь обойтись и без такого рода прикосновений. Но этот соловей так виртуозно пел, что я повелась, и теперь, как послушная девочка, прижималась к боссу, изредка бросая на него голодные взгляды. Ален от этого сиял, а Марк Глебович, завершающий наш показной уход с работы, скрипел зубами. Да так, что у меня сердце ёкало от суммы, которая пойдёт на восстановление шикарной улыбки босса. Скрошит ведь зубы от злости. Причём, я не понимала, что его бесит больше: ребячество Алена или все же то, что я пожадничала сладкое и ввязалась в спор.
— Не боюсь, — все же ответила Алену, когда мы зашли в лифт.
— Может, хватит зажиматься? Здесь кроме нас никого нет, — отчеканил Марк, нажимая на кнопку лифта с такой силой, даже странно, как он её не сломал.
— Не злись, ты сам не захотел участвовать, — ехидно заметил Ален, прижимая меня ещё сильнее.
— Ален Александрович, вы нарываетесь! — яростно прошипела, с трудом отцепляя мужские пальцы от ткани платья.
Марк, нервно растрепав волосы, отвернулся от нас, бурча под нос, как недовольный дедушка.
— Ещё мне не хватало участвовать в этом абсурде. Устроили не пойми что.
— Мы всего лишь спасаем Зою Аркадьевну от мести со стороны коллектива, — Ален издевательски растягивал слова, с озорством смотря мне в глаза, выводил узоры подушечками пальцев на спине.
“Остановите лифт, я выйду,” — хотелось закричать.
Тело натянулось, как тетива, от напряжения. Что же творят со мной эти едва ощутимые прикосновения.
“Зоя, отойди от этого искусителя, срочно!” — приказала себе и с трудом отодвинулась на шаг.
И что же сделал Ален Александрович? Конечно же, последовал за мной, как привязанный, и ручища свои тянет. У-у-у, изверг.
Бедная моя душевная организация. Сегодня стресс за стрессом, приеду домой, обожрусь шоколада и плевать, если завтра все лицо в прыщах будет.
— Ален, мы не спасаем, а демонстрируем коллективу распущенность Зои Аркадьевны, — сказал, награждая мою возмущенную персону мерзопакостной усмешкой.
Молчи, Зоя, лучше молчи.
— Каждый видит, что хочет увидеть, — серьёзно ответил Ален. — Я лично вижу, что мы показали всем, что она под нашей защитой.
— Зачем ты в это ввязался? Разве мы сегодня об этом не говорили? — Марк смотрел на Алена с упреком.
О чем они говорили?
— Обсудим потом, — отмахнулся хитрец и, переплетая наши пальцы, потянул к выходу из лифта.
Молча следуя за мужчиной до его машины, всерьез обдумывала поискать новую работу.
Подумать только, за три дня я нарушила все свои установки касательно интрижек на работе. Это ранит моё самолюбие. Все же большая часть мужской части коллектива не раз обламывали зубы, штурмуя неприступную крепость Попкович. И я этим гордилась, морщила нос, слушая про корпаративы с пикантными ситуациями. И меня за это ненавидели, даже слух пустили, что я тупо фригидная и отбитая на голову бабенка. Но даже после этого находились смельчаки, которых я по-королевски отправляла чесать яйца в другое государство с более подходящей для них политикой служебных отношений.
И к чему пришла сейчас?
— Извини.
— Что? — начала панически вспоминать, что произошло, пока мы шли до машины, и за что его прощать, и надо ли вообще это делать.
Неужели меня так накрыло, что я все пропустила мимо ушей. Вот клуша, он, может, меня обидел десять раз, а я не обратила на это внимание. Непорядок.
— Извини Марка, ты не выглядела распущенной.
Тьфу ты, а я уже нафантазировала.
— Разве вы не читали чаты, Ален Александрович, там же и без нашего представления так считали. Поэтому я не злюсь на Марка Глебовича, — спокойно проговорила, пристегивая ремень.
— Но ты не такая, — Ален коснулся моей руки и сжал её, поймав в ловушку своих глаз мои.
— А какая я? — тихо спросила.
— Необыкновенная, — Ален мягко улыбнулся и завёл машину, а я сидела, как пришибленная, и смотрела в окно, кусая губы.
«Необыкновенная» — повторяла про себя всю дорогу.
Как, оказывается, мало мне надо, чтобы ощутить давно забытое тепло в груди.
— Спасибо, что подвезли, Ален Александрович.
— Зоя, — остановил меня, когда хотела захлопнуть дверцу машины.
Вопросительно приподняла бровь.
— Не хотите сходить на выходных в кино?
— Не хочу, — соврала.
— Может, снова в ресторан?
— А вы упертый, — улыбнулась, отводя взгляд от карих глаз.
— Так что?
— Мой ответ не поменялся. Я не хочу никаких отношений с вами. Вы хороший мужчина, Ален Александрович, жаль, что я не встретила вас раньше, возможно, тогда я бы согласилась на все, что вы мне можете дать.
— Я не сдамся.
— Не сосчитать, сколько раз я слышала эту фразу, — горько усмехнулась.
— Я уже говорил, Зоя Аркадьевна, вам попадались хреновые мужики.
— А вы не хреновый? — склонила голову вбок.
— У меня много недостатков, но я всегда держу своё слово и довожу до оргазма. Так что, я могу считаться не хреновым?
— Вполне.
— Видите, вам есть о чем подумать перед сном. Всего хорошего, Зоя.
— До завтра, Ален Александрович.
Зайдя домой, нашла записку от Маринки. Ну вот, ее вызвали на работу, а мне что теперь делать?
Трескать шоколад в одиночестве?
Ещё, как назло, на душе так неоднозначно. Как же я хочу тепла, любви, заботы. Чтобы приходить с работы и не чувствовать одиночества. Ещё эта гребаная свадьба бывшего мужа. Вот не люблю же этого мудака, а где-то глубоко болит.
Почему тот, кто разрушил мой мир, успел стать драматургом другого, а я до сих пор живу в руинах?