– Я не знаю, насколько ты просвещена… – начал говорить Герман, потом оборвал себя, поморщившись – Не думаю, что ты вообще об этом когда-либо задумывалась. Ты – молодое поколение, не интересующееся высокими материями. И правильно. Такими, как вы, проще управлять. Я отвлекся. Секс является сильнейшим источником питания, обмена энергии. Про инкубов слышала?
Алина нахмурилась.
– Немного.
– Я – не инкуб. Не демон. Но подпитка сексом Стражам нужна постоянно. Поэтому, девочка…
От его недоговоренности у Алины скрутило желудок, и она вспомнила, как он её вчера разложил на столе. Грубо. Бесцеремонно. Подобного более она не хотела.
Пришлось снова кивнуть, показывая, что она его поняла. Хотя, какое, нафиг, поняла! Вся её сущность противилась происходящему, хотелось вскочить и крикнуть: "Бред!" или "Не верю!". Сдержалась. Облизнула губы. Под столом сжала руки.
– Получается, ты десять дней будешь постоянно иметь меня? – Господи, о чем таком она говорит?
И снова ухмылка, от которой бросило в холодную дрожь.
– Совершенно верно.
Где-то в груди застрял воздух. Сбился в кучку, надавливая на внутренности и причиняя реальную физическую боль. Как не храбрилась Алина, признавать, что ею будут пользоваться, как шлюхой, её разум отказывался. Воспитанная в уважении к отношениям между мужчиной и женщиной, Алина всей сущностью противилась принуждению и грубости. Ей с детства внушали мысль, что всё должно происходить если не по большой и светлой любви, то по симпатии и, однозначно, добровольно. А тут…
И что делать?
– Герман, – негромко начала говорить Алина, отчаянно пытаясь подобрать правильные слова, чтобы выразить свою мысль, донести до него, что она пытается сказать, и не нарваться на злость или, чего хуже, вспышку ярости. – Я… я могу обратиться к тебе с просьбой?
На такой вопрос полагается положительный ответ.
Но не тут-то было.
– Нет.
Алину точно пришибло. Казалось, сверху рухнуло нечто тяжелое и осело на плечи, отчего девушка сжалась, более того, захотелось ссутулиться. Титаническим усилием воли она заставила себя расправить плечи и, несмотря на отказ, продолжила:
– Я всё же осмелюсь озвучить её. Это даже не просьба, а предложение… – брови мужчины медленно поползли кверху, сам же он вновь откинулся на спинку, демонстрируя полное безразличие к её словам. Пришлось сцепить зубы и продолжить: – Я не скрою, и считаю, что это нормально. Я боюсь тебя, ещё больше я боюсь боли. Я растерянна, испугана, и это абсолютно логично. Но я хочу договориться, Герман. Тебе не нужны истерики и бабские слезы, мне не нужна боль и насилие. И если ты… выбрал меня… – тут захотелось выругаться и обрушить на его темноволосую голову проклятья, а то и что-то потяжелее, – мы же можем как-то эти десять дней сосуществовать мирно?
Ну вот. Она сказала. Теперь оставалось ждать его реакции.
С ответом он не спешил. Сидел и молча рассматривал её, отчего Алина начинала нервничать всё сильнее. И чем больше времени проходило, тем ярче становились её эмоции и чувства, к которым примешалась ещё и раздражение. Она пытается договориться! Что в этом плохого? Или он живет по принципу – женщина ничто, мужчина – всё?! Тогда дело обстоит ещё хуже, чем она предполагала.
– Что же, – наконец, заговорил он, и его голос прозвучал чуть приглушенно. – Значит, хочешь всё по согласию? Что-то новенькое. И даже интересно становится.
Интересно? И в чем же заключается интерес? Алина сильнее сжала кулаки. Она сейчас не выдержит, сорвется, закричит.
Нельзя.
Поэтому вдох-выдох. Вот так.
– Значит, ты согласен?
– А ты не поняла моего ответа? – теперь послышалось недовольство.
Как же с ним трудно! А ещё труднее понимать, что именно тебе приходится подстраиваться, а твоему навязанному партнеру всё равно. Он и без твоего одобрения раздвинет ноги и возьмет тебя, не позаботившись о том, не причиняет ли тебе боль. О маломальском удовольствии сейчас речь не шла.
– Поняла, – промямлила Алина, ни в чем не уверенная. И чтобы скрыть неловкость и уйти от щекотливой темы, задала следующий вопрос: – Получается, вы, Стражи, меняетесь каждые десять дней?
– Да.
У кого-то пропадало желания отвечать на вопросы.
Но Алина продолжила их задавать. Она ухватилась за возможность беседы, страшась, чем решит заняться Герман, если они перестанут разговаривать!
– А прорывы часто случаются?
– Чаще, чем нам хотелось бы.
– И вы…
– Хватит.
Одно слово. И всё. У Алины что-то оборвалось от страха, а когда она увидела, что Герман поднимается, то и вовсе запаниковала. Потому что штаны не скрывали увеличившуюся выпуклость.
Девушка, побледнев, тоже встала на ноги. И попятилась.
– И это ты называешь "мирно сосуществовать"? – поддел её Герман, продолжая наступать.
Она прекрасно уловила суть сказанного.
– Сейчас тебе не нужна подпитка, – её слова прозвучали откровенно жалко.
– И? – кажется, ему было даже весело.
– Смысл меня трогать?!
– Потому что я возбужден и хочу снять стресс. Ещё вопросы будут?
Да! И много! Только они все застряли в горле, стоило увидеть, с какой решительностью мужчина двинулся в её сторону.
Убежать? Поймает.
Закричать, чтобы не трогал? Разозлится.
И разом прекратится их соглашение.
Тогда…
Тогда оставалось только одно.
И Алина, проклиная тот час, когда приняла решение пойти в клуб и попалась на глаза Стражу, напротив, шагнула к нему навстречу. Быстро. Решительно. Чтобы не передумать. А так как их разделяло расстояние длины стола, то Алина сразу же оказалась в опасной близости от мужчины. Тот остановился, заинтересованный её действиями. По его ожиданиям она должна была сейчас заверещать от испуга и начать ругаться. Так делали все, кто был до неё. Грязно обзывались, орали, пытались выцарапать ему глаза. Приходилось усмирять, порой крепкой оплеухой. Герман не любил бить женщин, но иногда те не оставляли ему выбора.
Мягкие губы сначала скользнули по его подбородку, всё-таки девчонка вышла маловата ростом. Ей пришлось привстать на цыпочки. И вот девичьи губы коснулись мужского рта. Осторожно, но упрямо.
Герман стоял, ничего не делая. Ему было интересно. Да и стоящий колом член не способствовал продолжению беседы. Он требовал разрядки, обмена энергией. Наверняка, скоро будет ещё один прорыв. Если даги активизировались, то они, непременно, продолжат. Вчера была лишь пробная вылазка.
Поцелуй вышел скомканным. Девочка старалась, это чувствовалось. Помочь ей, что ли?
Когда крупные руки сомкнулись на ягодицах Алины, девушка замерла. Сейчас что-то будет. Вернее, не так. Сейчас снова всё пойдет по старому сценарию. Только где её разложат на этот раз? Чтобы предотвратить очередное насилие, Алина сильнее прижалась к бугаю, зажмурила глаза и принялась более активно целовать его, стремясь разжать обветренные губы и проникнуть языком вглубь рта. Что угодно, лишь бы без жестокости.
Мужчина что-то проворчал ей в рот, что именно – она не разобрала. Алине пришлось оторваться для уточнения, когда неожиданно земля под ногами резко пришла в движение.
– Ай!
Девушка ухватилась за предплечья Германа, как за единственно возможную опору.
Мужчина выругался, не выбирая выражений. С его лица мгновенно исчезла расслабленность, из глаз испарилось томление. Напротив, лицо приобрело серьезность, губы плотно сжались.
– Пошли! – он резко дернул девушку в сторону, отчего та снова ойкнула.
Мир за стеной дома без окон сошёл с ума. Это поняла даже Алина. С улицы доносились странные протяжные звуки, беспощадно давящие на голову и причиняющий ощутимый дискомфорт. Если бы Герман не поволок её за собой, точно безвольную куклу, она непременно опустилась бы на пол и зажала уши руками. Казалось, в голове всё завибрировало, задрожало, и готово было вот-вот лопнуть. В глазах потемнело, бревенчатые стены перестали стоять на месте и непостижимым образом двинулись на Алину.
– Быстрее передвигай ногами, мать твою!
Больно дернул за руку, отчего Алина всё же смогла прорваться через пелену легкого помутнения и зашипела разъяренной кошкой.
– Пусти!
– Если отпущу, то ты умрешь меньше чем через пять минут. Такой вариант тебя устроит?
Черные глаза яростно сверкнули.
Алина четно думала, что за прошедшие сутки её уже ничем нельзя будет удивить. Она даже предприняла попытку приспособиться! Но услышать, что над тобой нависла смертельная угроза, идущая извне, это было слишком. У девушки распахнулись глаза, она открыла рот, ещё не зная, что сказать, какие негативные эмоции выплеснуть, но её остановил – или спасал? – сильный удар о бревна, приведший к трещине между ними.
– Давай сюда! Живо!
На этот раз Герман с ней не церемонился. Рванул на себя, распахнул какую-то дверь, до этого так же искусно замаскированную, и толкнул Алину вперед.
А впереди не было пола.
И Алина полетела вниз.
4
Уже потом Алина придет к выводу, что её психика обладает хорошей стрессоустойчивостью и умением адаптироваться к стремительно меняющимся событиям. Когда девушка оказалась в свободном полете, то даже не заверещала по-бабьи, напротив, сгруппировалась и зажмурила глаза. Смотреть всё равно было не на что. Серые стены и только.
Полет был недолгим, приземление – ощутимым. Если бы она не сгруппировалась, то не факт, что обошлось бы без вывихов и переломов, а так отделалась сильным ушибом бедра и руку ободрала.
Не успела Алина перевести дыхание и осмотреться, как рядом с ней на ноги – кто бы сомневался! – приземлился Герман. И этот… нехороший человек умудрился нацепить на себя серую кожаную куртку, облепившую тело, как вторая кожа, а на плечо повесить целый оружейный арсенал. Да и в руках имелись какие-то опасные железяки.
Алина, шатаясь и от потрясения не чувствуя под собой ног, выпрямилась в полный рост и посмотрела на Германа.
– Что происходит…
Это был не вопрос. Просто слова, сорвавшиеся с губ.
– Убежище атаковали скреги. Надо уходить.
И всё.
Алина покачала головой. Вот сейчас, вот в эту секунду она находилась на грани того, чтобы заорать.
– Скреги? Кто это такие?
Она сошла с ума. Нет, она не попала ни в какой другой мир, она чего-то наглоталась в клубе и теперь пребывает в "дурке". И лишь боль в бедре была реальная, её нафантазировать нельзя.
– Скреги – зомби-разрушители. Огромные серые твари величиной с ваш добротный одноэтажный коттедж. Созданы некромантом Кирсом. Идеальные разрушители. Тупые и исполнительные.
Сказал, как обрезал. Отошёл за спину.
– Обувайся.
Алина протяжно выдохнула и лишь тогда позволила себе осмотреться. Каменные стены, истощающие холод. И ничего вокруг, кроме них. Откуда здесь взяться обуви?
Но кожаные коричневые сандалии своим существованием подтверждали, что их откуда-то взяли.
Нет, если подобным образом над ней будут измываться десять дней, Алина не выдержит.
Взяла сандалии и быстро обулась. Подгонять не пришлось.
Сверху по-прежнему доносились звуки ударов, они без лишних слов подстегивали к активным действиям. На лбу выступили капельки пота. Руки дрожали. Одно дело, когда тебя намереваются использовать как секс-подпитку, другое – подвергают опасности.
Герман нетерпеливо посматривал в её сторону.
– Куда… мы теперь?
Алина дышала часто, прерывисто. Пыталась таким образом не поддаться панике. Она говорила себе, что рядом с ней находится Страж, и если бы он хотел её смерти, то оставил наверху. Раз взял с собой, значит, позаботится. Ведь, правда, позаботится?
– В другое Убежище, – глухо отозвался мужчина.
Алина нахмурилась.
– А как же прорыв?
– Мне тут одному делать нечего. Нужна помощь.
Услышав, что нужна помощь, Алина сначала обрадовалась, потом оборвала себя. Чему радоваться? Тому, что Стражей станет не один, а несколько? А тем тоже требуется секс-подпитка? И они что, делиться ею будут? Только не это… Чего-чего, а группового секса Алина не приветствовала.
Свои опасения вслух она не высказала. Лишь кивнула. Задавать вопросы желание так же отпало. Чем больше она узнавала, тем страшнее и беспросветнее становилось её будущее. Пусть девять дней, но всё же…
– Пошли.
На плечи ей опустилась такая же куртка, что была и на Германе. Откуда, черт возьми, он их берет?
Алина уже практически не удивилась, когда и в каменной стене обнаружилась дверь. И вела она в тоннель. Темный и сырой.
– Герман, я…
– Не разочаровывай меня, девочка, – и зыркнул так, что лишних слов и не потребовалось.
Как Алина справилась – она не помнила. Просто пошла рядом с ним, приказав сознанию заблокировать весь негатив. Ни о чем не думать. Ничего не замечать. Тоннель. Ведущий к свету и спасению от этих – как он их назвал? – скрегов. Всё. Куртка оказалась приятной на ощупь и очень теплой. Доходила она ей до середины бедра и, скорее всего, предназначалась подростку.
Алина успевала за быстрым размашистым шагом Германа. Где-то бегом, где-то шагом. Отстать и остаться в темноте Алину не прельщало. Ещё одна странность заключалась в том, что стоило Герману ступить вперед, как мгла рассасывалась перед ним, образуя тонкую прослойку света, достаточную для того, чтобы не потеряться и сориентироваться в пространстве. Свет таким же таинственным образом обрывался за спиной Германа. Поэтому отставать от него было очень чревато.
Шли долго. Петляли. Алина держалась из последних сил. Не жаловалась. Решила для себя, что будет молчать и идти до тех пор, пока не рухнет.
Так и случилось. Не заметила небольшую кочку. Споткнулась и полетела. И земля оказалась близко.
– Черт! – слезы всё же полились из глаз, когда в коленках и ладонях засаднило.
Герман остановился, обернулся и нахмурился.
– Почему не сказала? – недовольно буркнул он.
– О чем? – в данный момент Алине было наплевать, разозлит она его или нет.
– Что устала.
Оказывается, надо было?
Он сделал шаг назад, вернувшись к ней. И с легкостью поднял на руки.
– Лежи и не дергайся.
О, она и не собиралась. Алина никогда не была врагом себе и своему здоровью. Поэтому с готовностью затихла в сильных руках. Пусть несет. Куда угодно. Лишь бы там было безопасное место.
Девушка уткнулась лицом в куртку и с облегчением почувствовала, как усталость отпускает тело. Да, вот и лишние килограммы сказались, детка. Плохая у тебя физподготовка, Алина, никуда не годится. Она пыталась иронизировать, чтобы хоть как-то активировать внутренние процессы и настроить себя на оптимистический лад. Но чем дальше они продвигались по тоннелю, тем сильнее девушку охватывали тревожные предчувствия. Они отдаляются от того места, где находился переход в её мир. Что же получается? Что её не вернут?..
Стоп.
Вот об этом думать нельзя.
Совсем.
– Скоро выйдем на воздух.
Видимо, она совсем съежилась, раз Герман снизошёл до маломальских объяснений. Сердце ускорило свой бег, и на губах Алины даже появилось подобие улыбки.
– Хорошо.
А что она могла ещё сказать?
Солнце резануло по глазам, заставив зажмуриться. Тоннель закончился внезапно, Герман свернул за угол и вон они – яркие солнечные лучи, беззастенчиво освещающие вход в темноту и сырость.
Герман поставил Алину на ноги, и той снова пришлось бороться со слезами. Всё хорошо. Им ничего не угрожает. Опасность миновала. Наверное.
– У нас есть несколько часов, чтобы отдохнуть. Потом снова в путь.
Герман опустился на землю, свесив руки между коленей. Выглядел он тоже измотанным, и Алина впервые задалась вопросом, а сколько часов они шли?
– Много. Пять или шесть.
– Откуда ты… Ты читаешь мысли? – если он окажется телепатом, всё, ей кранты.
Герман покачал головой.
– Нет. У тебя на лице написаны все эмоции и вопросы, что вертятся в голове. Да и вопрос естественный.