Напротив меня освободилось место, но молодой парень не успел на него сесть. Наорав на него, туда приземлилась цыганка. Не старая еще женщина с хищным носом и внимательным взглядом. Оценивающе посмотрев на меня, неожиданно сказала:
– Потеря денег и телефона – не самая твоя большая проблема. Мой тебе совет – сойди на ближайшей станции. Не стоит тебе ехать дальше.
Я непонимающе на нее посмотрела. Откуда она знает о пропаже? И, не она ли у меня украла? Тетка лишь ухмыльнулась. Но продолжила:
– На тебе красавица венец безбрачия. Очень сильная магия. Не будешь ты счастлива. Ох, не будешь, пока не избавишься от него.
– И кто его снимет? Вы что ли? – наконец-таки отмерла, отойдя немного от шока.
– Я тебе мужик, что ли, что бы снимать с тебя что – либо? – да, резонный вопрос.
– Ну и кто же с меня его снимет, этот венец? – мне стало любопытно. Заначка небольшая с деньгами у меня все же была, поэтому деньги на обратную дорогу у меня были. Как хорошо, что бабушка нашила потайные карманы в бюстгальтерах.
– Даш триста рублей, скажу кто, – а цыганка не дура, похоже мысли читает.
– Издеваетесь, что ли? У меня деньги на обратную дорогу только остались.
– Ага… Вот видишь, все же остались. Раз не хочешь слушать бесплатных советов, плати денежку, не пожалеешь.
Мне и раньше уже говорили о венце безбрачия и другой лабуде. Бабка Матильда, деревенская знахарка. Еще когда мне было лет восемь, так бабушке и сказала, когда та пришла снимать с меня сглаз:
« На девочке сильный сглаз, могу снять симптомы, но венец безбрачия останется с ней. Ищите более сильную бабку. Я не смогу, силушки мало во мне».
Я прикинула, сколько у меня денег и все же проговорила:
– Могу дать сто рублей, больше не дам.
– Давай то, что сказала, у тебя есть деньги!
Как завороженная я полезла в потаённый карман и отдала все деньги, что были. Цыганка, отсчитав триста рублей, вернула остальные копейки обратно. Я недоумевала.
– Они тебе нужнее, чем мне. А триста были лишними.
Как деньги могут быть лишними? Ну вот, как? Тем более, когда они не просто даются. Работа в больнице не сахар и ни мёд.
– Слушай внимательно и запоминай! Встретишь свою судьбу, не сопротивляйся ей. Иди по дороге той смело, два короля на твоем пути, одна дорога. Они твоя судьба. Обретешь ты счастье, лишь слившись с ними воедино, и падет проклятие и твое, и их. И, хоть не вняла ты моему бесплатному совету, не твоя это будет вина, не твоя! Не черни свою душу, это твое испытание.
Я сидела и переваривала полученную информацию: « Какая судьба? Что за дорога, какие еще короли? Что за вина?»
Так задумалась, что не заметила, как объявили мою станцию.
Очнувшись, попыталась пройти со своей неподъемной сумкой сквозь толпу. Но, на этой станции выходили многие, и я ждала уныло своей очереди. Меня привлек шум. Бабки кого-то материли, но, похоже, их ор не помогал. Потому, что виновник беспорядка, предстал пред моими очами. Два метра ростом, широкоплечий детина с голубыми глазами и рыжей шевелюрой.
– Маргоша, давай быстрее, скоро отправление электрички. Чего ты так долго возишься с сумкой? – здороваться Славика не учили.
– Здравствуй, Славик. Так сумка тяжелая, да и торт у меня, имениннику везу. Подарок от бабушки.
– О, тортик, это хорошо. А то сеструха твоя хрень какую-то там испекла. Лепешки намазала вареньем, вот и все стихотворенье, – Славик заржал, порадовавшись своему остроумию. Я же поморщилась, Славик, поставив сумку, бесцеремонно сграбастав, снял меня с верхней подножки электрички.
Все бы ничего, но мой сарафан задрался до талии, показав всем присутствующим на перроне мое нижнее белье.
– Славик! Отпусти, меня! – я громко зашипела, потому, как Славик смачно приложился к моей щеке.
Как с ним сестра живет? Вряд ли, он ей верен. Он и раньше не брезговал гулять, еще, когда встречался с ней. Но Катька никого не хотела слышать, слишком была влюблена в этого огромного детину.
С женой ему повезло: готовит, стирает, пашет как лошадь, сына родила и тут же вышла на работу. Все в дом, все для любимого, что еще нужно? Главное любимый дома, ну а если не дома, « занят», сильно. И ничего, что выпить любит, а когда выпьет, то бьет ее. Трезвый же он золото, пылинки сдувает, подарки покупает. Просит слезно прощение и клянется, что никогда больше не поднимет руку на свою умницу жену. Только, проходило время, а избиения возобновлялись. Руку на жену поднимал регулярно, раз в месяц после получки – святое дело. Есть люди, которым спиртное противопоказано и Славик был именно из этой категории. Если он начинал пить, то остановиться уже не мог. В его безумных глазах поднималась ярость. Он ничего не видел, никого ни слышал. Даже малейшее не повиновение, вызывал приступ бешеной ярости.
– Ой, да ладно пискля, я же по-братски. Или щеку расцарапал щетиной и поэтому ты орешь?
– Нет, Славик не поэтому. Ты сарафан мне задрал до пупка и все видят мое белье, – я недовольно посмотрела в его глаза.
– О, прости, – сказал Славик, аккуратно ставя меня на перрон. – Ладно, Маргоша, поехали, а то мелкий уже подарков заждался. Прикинь он говорит папа: «дай ляблю». Это яблоко означает.
Славик всю дорогу не давал мне слово вставить. Похоже с утром на грудь сто грамм принял. Если бы не забирать меня с вокзала, то к обеду он был бы уже готовым. Но все, как говорится, впереди.
Горячие обнимашки с сестрой, поцелуи с Артемкой, готовка и накрывание на стол заняли все мое время. Славик с друзьями во дворе жарил шашлыки, к такому важному делу женщины допущены не были. Я ловила на себе мужские взгляды. Сестра тоже их заметила.
– Маргарита, ты оделась бы по скромнее. Посмотри, как слюна у мужиков капает на землю. Славик тебя ото всех не отобьет.
– Что со мной не так? – надела я домашнюю одежду, короткие шорты и короткую черную майку.– Тут же дышать невозможно, когда уже на кухню кондиционер поставите?
– Когда заработаем, тогда и поставим, – резко ответила недовольная сестра. – Бери Артемку, Светочку и с Наташкой идите на речку. Как раз около воды и охладишься. Там песка насыпали на пляже, детям нравится в нем копаться.
Сестра вытурила нас с подружкой и детьми на речку, вручив мне пластмассовые лопатки и ведерки. А сама продолжила возиться по хозяйству.
Наташка была Катькиной подругой. После родов девушка пополнела и весила не мало. Жировые складки она не пыталась спрятать, наоборот, одевалась так, что все было видно. Маленькой Светочке еще не было и двух лет, а Наташа продолжала ее подкармливать грудью. Подхватив детей на руки, отправились на речку. Сестра дала хороший совет, у реки было гораздо прохладнее. Расположившись около раскидистой ивы. Наташа тут же вывалила грудь и сунула Светочке в ротик большой сосок. Артемка, видя такое, тоже потребовал себе молока. Наташка, взяв на руки малыша, вытащила и вторую грудь. Я с неодобрением посмотрела на девушку, но видимо, у них так принято. Дети мирно спали, Наташа тоже задремала, закрыв глаза. Я же кидала мелкие камешки в воду, пытаясь сделать «блинчики» на воде. Но, больше двух раз не получалось. Услышала скрип песка, обернувшись, увидела Славика.
– Ты не так кидаешь. Давай покажу, как правильно. Голыш нужно брать, вот смотри, как! Вот так нужно кидать и под этим углом, – Славик ловко запустил камень, который как лягушка запрыгал по водной глади.
Куда мне до него, с его силой и ловкостью движения. Он на первый взгляд казался увальнем, но, не смотря на вес и габариты, мог бесшумно передвигаться. Был заядлым рыбаком и охотником. Ну и еще жутким бабником.
– Давай покажу, Маргоша, – Славик, обняв меня сзади, вложил в руку голыш. И размахнувшись, запустили вместе камушек в воду. Радости моей не было предела, он попрыгал по воде словно лягушка. Славик чуть дольше, чем следовало, задержал меня в объятьях. Но, встрепенувшись, спросил:
– Маргоша, где Наташа? Шашлык остынет.
– Под деревом, задремала с детьми.
Отпустив меня из медвежьих объятий, Славик, подойдя к дереву, тихонько опустился подле Наташи.
– Сына, просыпайся, – в голосе его было столько нежности и чувств, что сразу становилось понятно, почему все же, не смотря на его грешки, с ним живет Катька. – Сына-на, – мальчик отпустил сосок, наклонившись к сыну, Славик поцеловал мальчика.
Остальные события меня привели в немалый шок. Молоко неровной дорожкой устремилось по Наташкиной коже вниз. Славик, наклонившись, слизал молоко с груди. Та невольно охнула. Мужчина же, как не в чем ни бывало, улыбнувшись, посмотрел на меня:
– Ну, что добру пропадать? Верно, Маргоша? – взгляд его изменился, когда он увидел кого-то за моей спиной. Обернувшись, увидела сестру.
Не говоря ни слова, Катерина, нагнувшись, забрала Артемку. Светочка мирно посапывала на пеленке около мамы.
– Прикройся, распустила дойки, – и все, больше ничего не сказав, удалилась.
Славик, поднявшись, взял меня за руку и сказал:
– Пошли Маргоша, – терпеть не могла, когда он меня так называл. Но, отчего-то, я ему не возражала.
Меня называл так лишь он, более никому меня называть Маргошей не разрешал. Катя быстрым шагом удалялась, Светка еле плелась сзади и никто из них нас не слышал. Рука уже начала болеть, силу он явно не рассчитывал. Впился в кожу, словно клещи краба.
– Слав, мне больно, отпусти.
– О, прости, силу не рассчитал. У тебя были такие глаза, когда я слизал молоко, – он хихикнул. – Ты явно была в шоке, Маргошка. Ты же уже не целочка. Не видела порнушек, что ли? Там и не такое показывают. Недавно смотрел фильмец, один друг подогнал, там у телок такие дойки, а жопы, ух-ххх. Она сразу троих мужиков обслуживала, и рот был занят и жопа, и писька. Я бы тоже замутил, что – нибудь подобное, но с бабами. Прикинь, их много, а я один.
– Ты Славик, похоже, забываешь, с кем разговариваешь? Ты муж моей сестры и, считаю, ей было очень неприятно на это смотреть. А мне сейчас слушать о порнушке и твоих эро – фантазиях.
– Вот с этим не соглашусь. Сегодня ночью твоя сестрица мне отсосет и даст в жопу. Можешь присоединиться к нам.
– Это мерзко Славик, то, что ты сейчас говоришь. И, похоже, ты выпил лишнего, – я ускорила шаг. Пришли на ум слова цыганки, что мне нужно было выйти на станции.
Мы вышли на участок дороги, где нас не было видно. Славик рывком прижал меня к дереву спиной. К широкому стволу дуба. Спину он, кажись, мне свез об шершавую кору. Следы останутся, однозначно.
Недав опомнится и возмутиться, с напором вошел в мой рот. Он дикий зверь, а я жертва. Пока его язык хозяйничал в моем рту, его рука больно мяла грудь. Вторая же, вторглась в шорты. Отодвинув трусики, палец грубо раздвинул нежные складочки и вошел вовнутрь. Он трахал меня и языком и пальцем. Я задыхалась, от тяжести тела и нехватки воздуха.
Меня била дрожь, от мерзости и возбуждения. От чего-то запретного, темного, что таилось в глубине моего сознания. Зверь мне и нравился, и в тоже время, я его отвергала. Как мы восхищаемся медведями в зоопарке. Знаем, что опасны и все равно желаем посмотреть на мишек со стороны. Главное, чтобы эти звери не вырвались наружу. В моем случае, зверюга сорвался с поводка. Адреналин ударил по оголенным нервам, по моей спине прошла судорога и я, задыхаясь, простонала:
– Отпусти меня, ублюдок, отпусти.
– Угу,– просипел он мне в рот.
Сзади заплакал ребенок. Скоро Наташа должна выйти на наш участок дороги.
– Тебе повезло, котенок, если бы не та корова, ты от меня так просто не ушла.
Славик отпустил меня. Я же рванула к дому. Нужно уезжать. Ни минуты тут не останусь, ни минуты! Но, как говорится, мы предполагаем, а бог располагает. Я бежала быстро, думая лишь об одном, забрать сумку и успеть на проходящий поезд. Но, подбегая ко двору, увидела знакомую машину. Отец приехал из командировки. А бабушка его уговорила поехать проведать Артемку и внучку Катеньку. Я не останавливаясь, открыла калитку, и чуть не снеся маму, кинулась в дом. Бабушка лишь успела крикнуть:
– Что с тобой Марго?
– Живот прихватил, – ответила поспешно я.
Бабушка еще долго ойкала, сетуя на то, что молодёжь пошла хилая и что поносит от колодезной воды. Больше получаса я просидела в ванной. У Кати в доме был туалет, совмещённый с ванной комнатой. Холодная вода не особо помогала, лицо горело. Залезла в ванну под душ. Терпеть не могу контрастный душ, но меня он хоть немного привел в чувства. В моей голове не укладывалось, как он мог так со мной поступить? Винить алкоголь я не могла, потому что всем известно, что у пьяного на языке, то у трезвого в голове. Долго отсиживаться не получится. Выходить нужно. Натянула на лицо улыбку, состроила гримасу. Да, кончик носа так и остался красным, и веки чуть припухлые от слез. С этим я ничего не могла сделать без косметики. Катя предпочитала ею не пользоваться, поэтому тональника на полочке не обнаружила. Пришлось выходить и будь, что будет. Мои опасения, что будут ко мне приставать с вопросами, были напрасны.
Все было, как обычно. Семья собралась за столом во дворе. Мужики пили «дымок» – самогон, а женщины сладкое домашнее вино. Я натянула на себя спортивные штаны, и удлинённую футболку. Бабушка, увидев меня, только покачала головой. Катька же, недобро на меня посмотрев, прикусила губы. Неужели она догадывается, почему я просидела в ванной так долго? Но она отвернулась от меня, как только прямо посмотрела ей в глаза. За собой я вины не чувствовала, даже если она и догадалась о чем-то, так это ее муж козлина и в этом моей вины нет.
Ходили слухи по деревне, что Славик ее с пьяна трахнул и когда она забеременела, тут же женился. Почему на ней? Для многих оставалось загадкой. Она не первая, кто беременел от него. Дети Славика бегали по поселку. Писанной красавицей она не была. Небольшая грудь, которая после родов обвисла, была жалкой. Видела, когда она снимала бюстгальтер, без слез не посмотришь. Две сморщенные тряпочки беспорядочно лежали на торчащих ребрах. Небольшого роста, сухонькая, с сероватым цветом лица. На всех красивых девчонок с полным бюстом смотрела недобро. Она явно пошла не в нашу породу. У нас еще жива пробабка по материной линии, вот они очень похожи друг на друга. Обе резкие, сварливые и ненавистные. Катька зачастую была всем недовольна, но родственников не выбирают. И, мне часто казалось, что Славик порой срывается на ней по пьяни не от хорошей жизни. Видимо, кипит в нем злость, но он сам сделал свой выбор. Это я не могла выбрать, а он – то мог. Я никогда бы не жила с тем, кто поднял на меня руку. Ушла бы, сразу, не раздумывая. Тем более, после нашей встречи сегодня на дороге.
Славик в мою сторону не смотрел. Я же иногда поглядывала на него. Само спокойствие, как будто не целовал меня насильно, не лапал и не вторгался в женское естество грязными пальцами. Он спокойно разговаривал с моим отцом, обсуждал ужасные дороги, машины, бензин и все остальное. Чисто мужские темы. Как не странно, к разговору подключилась Наташка. Оказывается, она водит трактор и шарит в технике. Я же заскучала. Артёмка заснул, и Катька пошла его укладывать в кроватку. Умаялся маленький за день, много людей, много внимания. Я зашла в дом, на кровати в гостевой спальне спала бабушка, и где же мне лечь?
Я стояла в коридоре в раздумьях, куда мне лучше приземлить свою тушку. В коридор из своей спальни вышла Катька и спросила:
– Где будешь спать? Кровать занята, дяде постелю в зале, выбирай либо на полу, либо на сеновале, еще могу постелить в бане. Там дверь закрывается.
Перспектива что там спать, что тут меня не устраивала. Но, я в гостях и делать нечего. Где постелют там, и придется приклонить голову. Привыкла уже дремать в больнице на жестких кушетках.
– Я на сеновале посплю или в бане. Сама постелю, ты мне только дай одеяла.
– Хорошо. Знаешь, я ведь была против твоего приезда, Маргарита, – я удивилась, что сестра со мной откровенничает. – Ты думаешь, не вижу, как он на тебя смотрит? Какой для него соблазн. У тебя есть все: фигура, красота, сиськи. Ты как магнит для мужиков, ты и только ты… Я каждую ночь только и слышу Маргоша. Ты что его приворожила, вот скажи мне?