Его выбор одежды абсолютно сочетался с моим. Легкий серый свитер с «V»-образным вырезом, тёмные джинсы, и словно небрежно накинутая в спешке кожаная куртка. Я так залюбовалась его потрясным видом, что проглядела тот момент, когда парень в ответ начал внимательно осматривать меня. Повезло, что я физически не умею краснеть, ибо не уверена, что даже темнота смогла бы скрыть мое смущение, охватившее меня с ног до головы.
Прочистив горло и скрестив руки на груди, я сделала пару шагов навстречу к Тимофею.
— И что тебе понадобилось в столь поздний час? — небрежно поинтересовалась я, надеясь, что мой голос был холоден и абсолютно не заинтересован.
— Как я уже и говорил — у меня к тебе сделка, — его губы растянулись в соблазняющей, и какой-то демонической улыбке, заставляя меня задрожать не от страха.
— В какую аферу ты хочешь меня втянуть? — усмехаясь, спросила я, настойчиво заставляя смотреть себя куда угодно, лишь не в его глаза.
— Ничего незаконного, малышка, — совершенно развратно оповестил он, отрывая свой великолепный зад от капота машины. — Всё будет конфиденциально и только между нами.
— Что за игры? И в чём подвох? — спросила я, пропуская мимо ушей его слащавое обращение, которое, к сожалению, не вызвало у меня отвращение, как всегда. И я всё же взглянула на своего собеседника.
— Никаких игр, всё предельно серьезно, — коварным шепотом сообщил Мартин, неожиданно резко оказывая около меня. — Я даже скажу, что от этого зависит наша с тобой жизнь.
Я судорожно облизнула губы, стараясь унять дрожащее не от страха тело, и бешено колотившее сердце. Его близость сводила с ума, искушая меня вновь поддаться своим грехам.
— В чем заключается твоя сделка? — сумела спросить я громким шепотом, боясь, что голос может меня предать, отчаянно сорвавшись. — Какая выгода мне от твоих идей?
— У тебя будет очень, очень большая выгода, — искушающий, соблазняющий тон окутал меня, как одеяло. — Стоит только…победить.
— Кого?
— Меня!
Тимофей резко отошел от разомлевшей, ничего не понимающей, меня, улыбаясь так задорно по-детски, и мне на миг подумалось, что весь этот тон мне почудился. Но нет, в его изумрудных глазах всё так, же искрились дьяволы.
— В чем заключается сделка? — вновь спросила я через пару мгновений, совладав с голосом и эмоциями.
— Поедем со мной, и узнаешь, — поманив меня пальцем, вернув себе тон искусителя, попросил меня Март.
— Поехать с тобой? — засмеялась я от неожиданно явившегося веселья. — Это абсурдно и чертовски не правильно, Тим.
— Почему неправильно? Разве мы нарушим закон, если ты поедешь со мной? — он поддержал мной весёлый тон, выжидающе взглянув на меня.
Я как могла, боролась с собой, но я уже проиграла ему. В общем итоге, что я потеряю? Всего лишь какой-то малозначимый ликвидационный день.
— Куда ехать? — вздохнув, спросила я и отправилась к своему автомобилю, стоявшему на парковке.
— Просто следуй за мной и не теряй из виду, — ничуть не убавив в своем голосе дьявольского издевательства, сказал Тим и сел в машину.
Как можно быстрее я села в салон, быстро заводя машину, которая отозвалась мне приветливым урчанием, и выехала с парковки, следуя за своим ночным кошмаром.
В городе было пусто: ни машин, ни людей. Я созерцала огни, что дарил нам ночной город, стараясь не отставать от набиравшего скорость Марта. Чем дальше мы отдалялись от города, тем мне становилась страшнее, но всё больше любопытнее. А после мы заехали на давно знакомый трек, где каждый год устраивали гонки. И сейчас, показывая свое изобилие яркого света фонарей, нас встречала гоночная трасса.
Мысли спутались, и я совершенно не понимала, зачем Тим привез меня на это место, прекрасно зная, что с гонками я завязала около двух лет назад.
В голове всплыл вопрос, на который парень не ответил, пропустив мимо ушей. Я спрашивала, в чем подвох. Я его и узнала.
Тимофей остановился возле раскрытого гаража, из которого доносились восторженные крики парней. Я припарковала машину рядом и вышла в прохладу ночи. Людей было очень-очень много, и я пожалела, что заставила себя не прихорашиваться. В своем сером свитере и со своими серыми волосами я действительно выглядела мышкой среди разукрашенных девиц в коротких юбках.
Ощущая, что сердце начинает дико биться о рёбра, и к горлу подкатывает паника, я прокляла всё, что заставило меня полчаса назад выйти из своей квартиры.
От решения сесть обратно в машину и вернуться домой меня отвлек Тимофей, подзывающий к себе. Глубоко вздохнув, и гордо подняв голову, я отправилась к нему.
— Знаешь, в чем заключается наша сделка? — теперь в его тоне не было ни весёлого, ни соблазняющего тона, что заставило меня взглянуть в серьезные изумрудные глаза. — Мы устроим гонку. Прямо сейчас. Кто первый придёт на финиш, тот и победитель. Проиграю я — буду месяц в твоем распоряжении. Проиграешь ты — отстанешь от меня навсегда!
Я отшатнулась словно от хлёсткой пощечины, а внутренности сжались так, словно меня ударили под дых. Но в противовес всему, на моих губах расцвела улыбка, вместо слёз обиды. Я останусь в выигрыше при любом раскладе.
— Я согласна, — громко воскликнула я, улыбаясь. — Пожмем друг другу руки, или мне нужно где-то подписаться кровью?
— Не думаю, что у нас будут проблемы с исполнением, так что, обойдемся без крови.
— Да? Сегодня обойдемся без неё? — состроила я удивленное выражения лица. — Надеюсь, что тогда она не прольется здесь, как несколько лет назад.
Тим вздрогнул, а я едва не облизнулась от смятения на лице парня. Да, мне нравилось, что он помнит, почему мне пришлось бросить гонки.
Мы разошлись по своим машинам и подъехали кс старту. Наши одинаковые марки машин поравнялись, различаясь лишь цветом. Толпа выстроилась по ограждённому периметру, ликуя и восторженно крича. На линию вышла девушка, соблазнительно подмигнув Тимофею, снимая с руки платок, а я едва поборола желание сбить эту куклу. Сама не заметила, как начала газовать, вызывая рычание мотора, показывая этим свое нежелание этих прелюдий. Девчонка перевела на меня взгляд и легко взмахнула платком. Машины сорвались с места, не уступая друг другу.
Мы ехали, не уступая друг другу; машины неслись ровно, как и стояли на старте.
Трасса поменялась за это время, и я не знала всех поворотов и казусов, надеясь, что не попадусь в одну из ловушек. Но вот впереди стена. Вполне безопасная, но я не хотела угробить свою тачку, поэтому сбросила скорость, отдавая лидерство Тимофею.
Я недолго плелась следом за черной машиной, и вскоре мы опять сравнялись. На миг мне даже показалось, что парень специально не прибавлял скорость, словно ждал меня. Но я выбросила эти сладкие мысли из головы. Мы играли совсем не в те игры.
Я чувствовала, что по моим венам начинает течь тот забытый вкус адреналина, заставляя меня набирать скорость, но страхи просыпались так же, как и ликование.
Я истерично усмехнулась, вспоминая, что раньше мне не было равных в гонках среди девушек и парней. Поправка: не было равных, кроме Марта. Он всегда был для меня идеалом в этом экстремальном виде спорта.
Когда-то давно, будучи ещё детьми, я и близнецы увлеклись таким видом занятий, как гонки. Для нас с Тимом это стало настоящей страстью, объединявшей нас. Мы жили гонками, они стояли для нас на первом месте. Не для Дианы, конечно. Она радовалась нашим успехам, но сама не хотела равняться с нами, ей были не важны гонки. И когда она захотела уйти, Тим её не отпустил. Тот год был настоящей трагедией, настоящим Адом для меня, для Дианы, для Тимофея.
Близнецы превратились в чужих людей, а я была тем звеном, которому постоянно доставалось. Меня тянули в разные стороны дорогие люди, не понимая, что разрывают меня.
В тот год Диана предприняла попытку покончить с собой, перерезав вены. Но Тим, что во время вернулся домой, не дал ей уйти в тот мир. Тогда жизнь действительно поделилась на «до» и «после». Больше не было того сплоченного трио. Были только близнецы и я, совершенно одна.
Но, несмотря на эту трагедию, мы с Мартом не бросили гонки и всё постепенно начало налаживаться, пока через год после случившегося, перед важными соревнованиями, Тим не признался мне в любви.
Я признаюсь честно, что не любила его тогда, почти считая братом, но чтобы не обидеть его, обошлась глупыми фразами, что мне просто некогда любить его в ответ.
Роковая ошибка — сесть за руль во взвинченном состоянии — чуть не лишила меня жизни. Глупое ограждение, глупые мысли, глупые чувства ошибки. Я слишком погрязла в своих мыслях, рассуждая о том, что Тим мне всё же дорог, и я хочу быть с ним, и не заметила, что прямо передо мной стена. Было поздно, и я на большой скорости влетела в неё.
Я вздрогнула, и словно вынырнула из водной оболочки воспоминаний, лихорадочно ориентируясь в пространстве. Я не заметила, как проехала петлю, и отстала от Тимофея, несшегося впереди меня на коротком расстоянии. Казалось, что через секунду я могу врезаться в него, но для того маневра мне бы понадобилось как можно больше сил. Вырулив руль, я опять сравнялась с машиной Марта, стараясь обогнать его, показывая свою превосходность. Конечно, этот первый раз экстремального вождения за два года мог оказаться блестящим, но не для меня, не для Тимофея. Я просто была обязана его обогнать! Но всё, что мне удавалось сделать — лишь та пару сантиметров разорвать нашу ровную линию, а после Тим снова ровнялся со мной.
Я не знала, сколько ещё до финиша, но интуиция шептала мне, что он уже скоро.
А что если мы и на финиш придем равными, каков будет выигрыш тогда? Обоюдное игнорирование месяц? Нет, мне больше по душе вечное владение его телом и душой. Давай же Долматова, ищи способ уйти в отрыв. Какая разница сколько он будет мне принадлежать, за этот месяц я могу хоть приручить его, хоть и заставить поверить в мою любовь. Тимофей был прав, сказав, что от этого зависит наша жизнь. Давай Долматова, дави на ГАЗ! Впереди дорога сужалась, оставляя место лишь для одной машины, и это был мой чуть ли не единственный шанс выбиться в лидеры, дойти до финиша первой и получить власть над Тимофеем.
Педаль газа в пол до упора, стрелка спидометра резко падает в правую сторону, красная машина вырывается вперёд, первой проникая в узкую полосу. Наверное, я завизжала от радости, но точно вспомнить этого не смогу. Эйфория накрыла меня с головой и я мчалась к этому финишу. Взгляд падает на стрелку, показывающую скорость, и мои страхи вновь вырываются наружу горькими воспоминаниями.
Тим и его колкие взгляды. Тим и его обидные до жгучей боли слова. Тим и его поступки, которые убивали меня.
Тим — одно имя и миллион оттенков боли.
Реальность наконец-то проникла в мой мозг, давая мне осознать, что даже если победа и будет за мной, и даже если Тимофей будет со мной этот месяц — я не смогу ничего изменить. Один месяц счастья и бесконечное время боли. Нет, лучше прирубить это всё на корню.
На горизонте линия финиша. Нервы напряжены до предела. Красная машина вырывается вперед. Линия финиша всё ближе. Педаль тормоза в пол. Красная машина резко тормозит, оставляя полосы на асфальте. Черная машина вырывается вперёд. Эта победа за тобой, Тим.
Глава 20
Часть первая.
На мои глаза уже набежали слезы, и я, заведя автомобиль вновь, поспешила скрыться с гоночного трека. Откуда мне ж было знать, что едва проехав финишную черту Тимофей, яростный и злой выскочит из машины!? Всё случилось в мгновение ока, и я, едва успев вырулить руль, объезжаю Марта на расстоянии десяти сантиметров.
Мне было неведомо, куда я ехала, потому что чувство страха, словно сжимая руки на моем горле, шептало лишь о том, чтобы убраться отсюда. Смех, что вырывался из меня, вперемешку со слезами, грозился перерасти в настоящую истерику, но я яростно смахивала соленые капли, вбивая в голову мысль, что не стоит плакать, не стоит.
И вроде бы способ самовнушения начал работать, пока в зеркале заднего вида я не заметила черную машину Тимофея, которая стремительно пыталась прижать меня к обочине. И я, решив не устраивать вновь «кошки-мышки», повиновалась завуалированной просьбе.
— Что ты творишь? — едва выскочив из машины, не удосужившись и закрыть дверь, заорал Тим.
— Всё в порядке, — сказала я, сама не понимая, правда это или чистая фальшь, лишь бы убедить в этом кого-то.
— Ты едва меня не сбила, и я не скажу, что это можно отнести к состоянию «всё в порядке»!
С силой захлопнув дверь, что грохот хлопка заложил уши, Тимофей, воплощая в себе всю гневность мира, пересёк разделявшее нас расстояние, и больно вцепился в мои дрожащие плечи. Разбушевавшийся ночной ветер стремительно подхватил мои волосы, застилая ими мои глаза. Пальцы Марта, что крепко держали мои плечи, переместились на мое лицо, придерживая локоны волос, не давая им попадать в короткие сантиметры между нами.
— Не надо говорить, что ты в порядке, если это не так, слышишь меня? — его голос сорвался на шепот, но лучше бы он кричал. Из-за этого проникновенного шепота мне хотелось упасть ему в ноги и каяться во всех грехах.
— Всё в порядке, — я откровенно понимала, что теперь это ложь, чистая вата, и обиднее было из-за того, что Тим прекрасно это понимал.
— Почему ты позволила мне победить? — я не успевала за сменой его эмоций, и во мне появилось четкое состояние Алисы из страны Чудес. Словно, это я сейчас оказалась в параллельном мире, где напрочь отсутствует капля логики и здравого смысла. — Какого черта ты позволила мне победить, Таня!?
— Да, что с тобой!? — устав от непонимания, закричала я, вырвавшись из цепких ладоней Тимофея. — Разве ты не хотел победы? Или тебе было бы приятнее проиграть какой-то девчонке? Я тебя совершенно не понимаю, Тим! То ты бросаешь меня, как ненужную вещь, то ты орешь на меня из-за того, что я помогаю тебе в осуществлении твоей мечты.
— Какой, черт возьми, мечты? — крикнул Март, перебивая меня. — Почему ты каждый раз обвиняешь во всем меня. Почему?
— Я уже просила прощения, Тим, два года подряд просила прощения, но тебя это совершенно не волновало, что на тебя нашло сейчас?
— Да, потому что ты идиотка, в которую мне удалось влюбиться! Потому что ты путаешь мне все карты, когда я пытаюсь что-то исправить. Да, я натворил дел, не спорю, но лишь стоит мне начать исправлять ситуацию, как ты делаешь из неё настоящую катастрофу. Как у тебя, получается, рушить всё то, что я ещё не сделал?
— Потому что это ты не умеешь справлять ситуацию! Ты вечно всё портишь, и стоит мне лишь начать избавляться от тебя, ты появляешься и ломаешь не только мой выбор, но и меня.
— Тебе не удастся избавиться от меня, Тань, ведь ты же не сможешь избавиться от самой себя.
Как же он прав, как же он чертовски прав и я ненавижу его за правоту. Почему он знает так хорошо меня? Почему он для меня загадка, а для него открытая книга?
— Тань, — он попытался сделать пару шагов ко мне навстречу, но я отступила, не рискуя даже протягивать руки, ограждаясь от него.
— Не надо, не подходи, — слезы, что я так долго сдерживала, потекли из глаз. — Почему я так много плачу из-за тебя, Тим? Да, я в детстве столько не плакала, наверное. Почему за минуты счастья, я оплачиваюсь месяцами боли?
— Мне не легче, Тань, пойми, — разведя руки в стороны, ответил Тим. — Ты думаешь тебе тяжелее? Ты думаешь, что ты одна борешься со своими страхами? Ты же не знаешь то, что творится в моей душе!
— Дак расскажи! Дай мне тебя понять, Тим!
— Ты думаешь, что из нас двоих больно лишь тебе, но ты никогда не бывала на моем месте, а я на твоем тысячу раз восседал. Ты хоть представляешь, что каждый раз, когда я сближаюсь с тобой, во мне просыпаются страхи прошлого. Я боюсь вновь быть, отвергнут тобой, поэтому и творю то, что сам не знаю. И поверь, после этого мне становится ещё тяжелее. Я даже не знаю, для чего я устроил это представление с гонками. Наверное, для того, чтобы ещё раз увидеть тебя на треке, где впервые взглянул на тебя по-другому, и где потерял тебя.