А если заговорю с ним? Если начну отвлекать? Вдруг это ещё больше разозлит, и мы не выберемся отсюда живыми? Было страшно. Очень страшно. Не о таком дне рождения мечтала Вика…
- Никита… - тихо позвала его, а сама вся сжалась, боясь пошевелиться. Все же надо попробовать достучаться до него. Надавить на жалость. А возможно, что ему самому хочется, чтобы его пожалели.
- Никита, - позвала его громче, потому что он не отреагировал.
- Заткнись, тупая шлюха! - Никита резко развернулся ко мне, и от злости он чаще задышал.
- Что за чудовище сделало это с тобой?! - выкрикнула я, стараясь, чтобы мой голос звучал сочувствующе.
Бывший замер, его начало всего лихорадить. И я не понимала, выбрала ли я правильную тактику. Но решила не отступать. Осознавала, что в некоторой степени действовала глупо… Но я больше не могла молчать. Я должна была до конца доиграть свою роль.
- Что за чудовище? - казалось, вечность спустя ответил Никита, - А я уже говорил, что это сделал тот, кто трахает тебя!
- Ваня? - губы задрожали, и я почувствовала, как слезы стекали на шею, - Как он мог это сделать? За что? Боже, как я была слепа! Не увидела в нем зверя?!
Надеюсь, что я не переиграла. Несомненно, проступок Вани меня привел в дикий ужас, я не ожидала от него такой беспочвенной жестокости. Да, Никита мне изменил, пытался поговорить со мной, но так избивать его? Я не хотела этого, я не просила этого. Боже, страшно представить, через что прошел Никита. Он не заслужил этих страданий.
- Я не хотела, чтобы ты пострадал, - в очередной раз всхлипнула. И сейчас я сказала правду. Если бы Ваня тогда не избил Никиту, то мы бы не оказались здесь.
Никита закрыл глаза и пошатнулся. С ним явно было что-то не то. Но вот я не могла понять, что именно.
А потом… Потом он начал плакать. Тогда мне стало ещё страшнее.
- Это сделал со мной твой Костылев! Ни за что! Просто так! Я не виноват в том, что у меня такая работа! Я всего лишь выполнял свою работу!
Его слова напоминали бред сумасшедшего. Какую работу? О чем он вообще говорил? Не понятно. Казалось, что Никита окончательно свихнулся. И это не было хорошо.
- Что… Что за работа? - спросила, а потом почувствовала слабую боль. Это не было похоже на то, как толкается мой малыш. Нет, нет, нет! Только не это! Я не могу сейчас потерять ребенка! Господи, прошу, сохрани. Больше потерь я не выдержу. Боже, прошу, спаси и сохрани. Ваня… Где же ты? Ещё чуть-чуть и я тоже начну сходить с ума…
И мой вопрос совсем не понравился Никите. Он вновь начал ходить из угла в угол, чуть ли не рвал на себе волосы.
- Неважно! - вдруг бешеным голосом заорал он и перестал ходить. Потом вдруг приблизился ко мне и наклонился прямо к моему лицу. - Все это неважно… Уже нет… Теперь у меня другая цель… Другая… Он сделал мне больно, очень больно! Заставил меня плакать! Он унизил меня! Унизил!
Никита выкрикивал эти слова мне прямо в лицо, а сам продолжал плакать. Его лицо покраснело, глаза опухли, а из носа уже давно текло. Отвратительное зрелище. Хотя я не думала, что он мог выглядеть в моих глазах ещё хуже, чем тогда, когда я застала его и Лесю. В нашей постели. Ясное дело, они там не лук перебирали.
А боль, хоть и не усиливалась, стала беспокоить меня чаще. Нужно что-то делать! Я должна спасти своего ребенка!
- Я заставлю… Заставлю его плакать. Он будет просить прощения на коленях, будет целовать мои ботинки! И только если я ему разрешу!
Мне нужно в больницу. Я больше не могла выслушивать этот бред. Я ничего не понимала. И не хотела понимать. Мне нужно в больницу. Но как достучаться до Никиты? Как заставить отвезти меня в больницу? И есть ли вообще надежда, что он придет в себя? Меня стали одолевать сомнения, мне казалось, что Никита что-то принял. Какие-то наркотики. Ведь когда он был пьяным, то вел себя совершенно по-другому.
- Ненавижу! Ненавижу его! - продолжал яростно бормотать себе под Никита, время от времени размазывая слезы и сопли по лицу.
- Никита, послушай меня, - я больше не могла позволить себе плакать, мне нужно собраться ради детей. - Послушай меня! Хотя бы ради того, что между нами было…
- Ты веришь мне? - неожиданно перебил он меня. - Веришь?
Растерянно моргнула. Господи, что он говорил несколько минут назад? Я была сосредоточена только на своей боли. И совсем не вникала, что он рассказал.
- Верю во что? - спросила аккуратно, боясь, что Никиту может разозлить моя невнимательность.
Сейчас этот человек был непредсказуем. Не знала, что ожидать от него в следующую секунду.
Никита сглотнул и вытер пот со лба.
- Ну, - он неопределенно махнул рукой в воздухе, - в то, что меня избил твой Костылев?
Ответила без раздумий.
Мне нужно в больницу.
Мне нужно в больницу!
Мой ребенок может умереть, а я вынуждена играть в психологические игры со своим бывшим парнем, чтобы он не убил меня.
- Конечно! - даже закивала головой для убедительности, - Конечно, верю!
Никиты выдохнул. С облегчением. И улыбнулся.
- Я рад, что ты не потеряла свое хваленное благоразумие. Я не хочу делать тебе больно… Но я вынужден. Понимаешь? Я буду защищать тебя, но я хочу, чтобы он тоже страдал! Понимаешь?! Внезапно Никита рухнул прямо на колени передо мной. Обхватил мои колени и уткнулся в них лицом.
Закусила губу, чтобы крик не вырывался из меня. Это невозможно. Это невыносимо. Он болен. Психически болен. Его настроение менялось за считанные секунды.
Боже, спаси и сохрани!
- Полина, девочка моя, - он гладил мои ноги и тихо и неразборчиво говорил, - знаешь, что он делал со мной? Сначала долго выслеживал. Играл, давил на меня психологически, загонял в угол. А потом поймал в тот момент, когда я не ожидал… Долго бил, пока его тупорылый братец наблюдал, а потом они оба тушили окурки об моё лицо!
Он рассказывал ужасные вещи. Ужасные! И я не могла, не хотела верить, что Костылевы могли такое сотворить. Не верила, что Ваня мог быть жесток… Но в памяти тут же всплыл та ночь, когда Иван пришел в крови. В чужой крови. Он ничего мне тогда не рассказал. И теперь я начала сомневаться… А вдруг? Вдруг Ваня действительно это сделал?
- Мне очень жаль… Очень! Но я не заставляла его так поступать с тобой… Я не виновата. И его дочь тоже. Прошу отпусти нас. Не причиняй нам боль… Пожалуйста.
Никита замер. А потом немного приподнялся и посмотрел на мой живот.
- Это его ребенок?
Боже, за что мне все это?
- Отвечай! Его? Или… Или он мой?
Его дрожащие руки подтянулись к моему животу, и я невольно дернулась в сторону, мечтая избежать нежелательного прикосновения. И тогда он все понял. На лице Никиты отразилось отвращение, которое исказило некогда симпатичные черты лица.
- Шлюха! - он вскочил на ноги, а потом мое лицо обожгла сильная боль. Никита дал мне пощёчину, и, если бы я не была привязана к стулу, то обязательно свалилась бы на бетонный пол.
Он опять стал носиться по помещению, а потом резко замер. Его тело натянулось, как струна.
Раздался громкий скрип, и дверь, которую я раньше не замечала, распахнулась. Помещение тут же заполнил яркий свет, который бил по глазам. Зажмурилась. И кто же это? Кто пришел? Спаситель или убийца?
- Мама!
Сон или явь? Я уже не понимала, чему верить. Мне казалось, что зрение и слух уже подводят меня. Низ живота тянуло все сильнее и сильнее, а лицо болело после удара, голова начала кружится. Я больше не выдержу. Устала. Как мне выжить и спасти своих детей?
- Мама!
Не может быть…
Я слышала. Отчётливо слышала голос Вики.
Сначала радостное чувство затопило все мое сознание. Жива! Цела! Стоило услышать ее ласковый немного напуганный голосок, то с души тут же слово тонна камней упала. И она позвала меня, и не просто по имени, а назвала мамой.
Для меня это много значит.
Следующая мысль была ещё радостнее. Нас спасли! Ужасам пришел конец! Ваня нашел нас! Нашел! И, подтверждая мои предложения, в проёме появилась крупная мужская фигура. Вика держала за руку этого человека.
Они приближались к нам, а Никита раздражённо сплюнул на пол. Его настроение опять поменялось. И вот именно в этот момент в душе зародились сомнения. Если бы это пришел Ваня или Андрей, то Никита не был бы так спокоен и расслаблен, ведь так? Что-то здесь не чисто.
- Вика? - позвала малышку, но она не успела мне ответить, как Никита вновь повернулся ко мне и заорал.
- Заткнись! Заткнись, шлюха!
Внезапно кто-то осуждающе цыкнул.
- Никита, Никита, - мужской голос был мне незнаком, - кто же так разговаривает с девушками? Особенно с беременными?
Наконец, незнакомец приблизился, и я смогла увидеть его лицо.
Это был молодой мужчина, чуть постарше Вани. Его внешность можно было описать всего лишь одним прилагательным: простой. Совершенно непримечательный. Обычные тусклые голубые глаза с тонкими ветками морщин, обрамлённые светлыми едва заметными ресничками. Русые волосы были тонкими, мужчина зачесал их назад, явно кося на моду пошлого столетия. Обычный нос, рот. Пройдешь на улице и не обернешься. И даже не подумаешь, что этот человек может оказаться бандитом и преступником. Да и одет… обычно. Но я уже поняла, что он не такой, как кажется. Ведь если бы он был среднестатистическим законопослушным гражданином, то не стал бы организовывать наше похищение. А то, что он был здесь главным, я уже не сомневалась.
Он изучал меня, я чувствовала, как его взгляд скользил по моему телу. Но мне этот человек пока больше не был интересен. Меня волновала малышка.
- Вика, - стараясь не плакать, я обратилась к девочке, - с тобой все хорошо? Что-нибудь болит? Тебя никто не обижал?
Осмотрела Вику. Волосы немного растрепались, но одежда целая. Синяков и крови нет. Только на пухлых щечках остались дорожки от слез.
Малышка внешне казалась спокойной, но я заметила, как она то и дело косилась на мужчину, который крепко сжимал ее хрупкую ладошку.
- Не беспокойся, милая. Разве я похож на человека, который стал бы обижать невинное дитя?
Голос его был тихим, но достаточно высоким для мужчины. Нужно было ответить ему, но я не произнесла ни слова. Не могла оторваться от Вики. Шептала губами, что все будет хорошо, что скоро наш папа найдет нас и спасет. Хотелось приободрить ее. Успокоить. Мне не верилось, что ребенок не испытывал страх в этот момент. Ее окружали незнакомые люди, а единственный, кому она доверяла, сидел привязанный к стулу.
И это была я. Беременная, испуганная, зареванная и с опухающей щекой.
- Отвечай! - внезапно заорал этот мужик. Господи, да они все тут психи неуравновешенные! - Похож или нет?!
Резво закачала головой, а на глаза навернулись слезы, хотя я заставляла себя не плакать при малышке. Она могла ещё больше испугаться. А она и так пережила уже достаточно много для своего возраста. Я даже боялась представить, какие будут последствия нашего маленького “приключения”
- Нет! Не похожи! Не похожи!
Теперь мужчина самодовольно улыбнулся.
- Вот и правильно! Вот и хорошо!
А потом он присел перед Викой на корточки и потрепал ее по щечке. Видимо, он сделал это слишком грубо, поскольку девочка поморщилась.
- Милая, скажи своей маме… Это же твоя мама? - он указал пальцем на меня.
Вика испуганно на него смотрела, словно кролик на удава. Я уже поняла, что этому ублюдку не нравится, когда ему не отвечают, когда его игнорируют.
Мысленно умоляла Вику не молчать.
Малышка, ответь ему! Ответь!
- Да… - кивнула девочка. Умничка! Я выдохнула с облегчением.
- Отлично! - воскликнул преступник, - Вика, скажи своей маме, что ты делала с добрым дядей Мишей?
Малышка перевела взгляд на меня. Я кивнула ей, приободряя ее.
- Дядя Мися накормил меня мясом кальтоськой… И мы пили чай с толтом. А потом иглали…
- Замечательно! - улыбнулся ещё шире Михаил, - Скажи, что ещё мы делали?
Со стороны можно было подумать, что он просто друг нашей семьи, что он просто разговаривал с ней. Я чувствовала, что здесь было что-то не то… он не угрожал ей открыто. Но угроза ощущалась. И это было направлено на меня.
- Иглали… - Вика начала нервничать. Ответ не совсем удовлетворил мужчину, он тяжело вздохнул, но требовал от нее большего. Хотя бы за это ему спасибо.
Никита продолжал стоять рядом со мной, время от времени переступая с ноги на ногу.
- Тебя кто-нибудь обижал? - задал очередной вопрос Михаил.
- Нет… - Вика покачала головой. Мужчина поднялся, но ручку моей малышки не отпустил.
Повернулся ко мне.
- Вот видишь, Полина, я могу быть добрым. А могу быть и злым… Если не будешь слушаться, понимаешь меня?
- Понимаю…
Несколько секунд мы смотрели друг другу в глаза.
А потом Михаил отдал приказ:
- Развяжи ее.
На лице Никиты промелькнула растерянность, но он тут же принялся развязывать мои руки. Он специально действовал грубо, намеренно причиняя ещё большую боль. Руки болели, онемели, и я даже не могла поднять их. Хотелось плакать. Но надо держаться! Ради моих детей!
- Иди за мной, - сказал Михаил, и я решилась.
- Мне нужен врач… Пожалуйста… Я сделаю все, что прикажете… Но мне нужен врач. Я могу потерять ребенка!
Несколько секунд он продолжал смотреть на меня. Я боялась, что он откажет. Но я была готова умолять его. Ради моего малыша. Он ни в чем не виноват. Я не могла позволить ему покинуть меня, даже ни разу не подержав его на руках.
- Пожалуйста… Он ни в чем не виноват. Я сделаю все, что вы хотите…
Михаил продолжал смотреть на меня. И я не смогла прочесть ни единой эмоции в его пустых глазах. Испытывал ли он сочувствие ко мне? А, может быть, жалость? Или, что вероятнее всего, ему было плевать на меня, на мои боли, на моего ребенка и на мои мольбы о помощи.
- Пожалуйста! – выкрикнула в отчаянии я.
- Заткнись… - начал было Никита и схватил меня за плечо, сильно сжимая плоть пальцами. Попыталась вырваться, но Никита, конечно же, был сильнее, и просто скрутил мои руки.
- Мама! Не надо! Мама! – закричала Вика и громко заплакала.
Мои крики, плачь малышки и ругань Никиты – все это смешалось в одну ужасную какофонию. И я просто с ума сходила от этого шума.
- Тихо! – внезапно раздался крик. Михаил повысил голос, но все стихли. Мы невольно замерли и посмотрели на мужчину.
- Так, - он обратился к Вике, - ты не плачь. Ведь никто тебя не обижает, правда? Полина, ты идешь с нами. А ты… - он повернулся к Никите, - а с тобой еще поговорю отдельно. Ты все же нарушил приказ… Я не разрешал тебе приходить сюда.
- Но ты и не запрещал! – воспротивился Никита, раздраженно вскинул руки.
- Но я и не разрешал, - Михаил угрожающе приподнял брови, - Хочешь еще что-то сказать?
Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза, и первым сдался Никита.
- Отлично, - поднял руки в знак поражения, - я понял.
И направился на выход, перед этим, правда, бросил на меня злой многообещающий взгляд.
Мы остались втроем.
Я, Вика и Михаил.
А, да. И моя просьба, на которую я так и не получила ответ.
- Вы поможете мне?
- Пошли, - проигнорировал меня мужчина и направился на выход, держа Вику за руку. Малышка послушно засеменила за ним. Я не могла больше позволить быть ему с ней наедине. Кое-как поднявшись со стула, я прижала руки к груди и на дрожащих ногах зашагала за ними. Каждый шаг отдавался болью в спине. Но мне было плевать.
Ради своих детей я должна двигаться дальше.
Первый шаг за порог этой комнаты, и я ослепла. Немного, потому что свет был приглушен. Хватило несколько секунд, чтобы зрение пришло в норму. Все-таки я долго провела в полутьме.
- Идем, - услышала голос Михаила и вскинула голову. Меня держали в подвале, это точно. Ведь как объяснить наличие лестницы, ведущей вверх?
Михаил и Вика уже успели подняться.
- Быстрей. Поторапливайся!
И я ускорилась, прислушиваясь к своим ощущениям. Казалось, что живот перестал болеть. Но мне все равно было страшно. А Михаил так и не ответил… Поможет ли он мне?