- Ольга Павловна, вы можете обращаться ко мне на «ты» и по имени.
Мама улыбнулась и повторила свой вопрос:
- Ну, так что? Вы не откажитесь пообедать с нами?
Иван пожал плечами и пошел вслед за моей мамой.
- Не откажусь, - Ваня остановился на пороге и обернулся ко мне, - Полина, ты идешь?
Я выдохнула и кивнула.
- Да, конечно.
Осторожно шагая, я приближалась к Ване. Пока шла, смотрела в глаза этому мужчине. Смотрела и не понимала, как один человек может изменить жизнь другого человека? Да и не просто изменить, а кардинально поменять? Я чуть притормозила рядом с ним, и Ваня пропустил меня вперед.
Он давил на меня. Морально.
Его слишком много.
Он уже практически контролирует мою жизнь…
Но я так просто задохнусь.
Не выживу.
Если он хочет жить в мире со мной, то ему придется считаться с моими правилами.
Но сложность была в том, что я не могла понять самого Ивана. Он помог мне сесть за стол. Он поддерживал беседу с моей мамой, пока мы ели ее фирменный борщ. Я же впервые чувствовала себя чужой в собственном доме. Мама и Ваня смеялись, но мне было не смешно. Мне было больно. И грустно. От чего больно – понятно. Хотя и не обоснованно. Наблюдая за этими голубками, мне казалось, что мамочка предает меня. И плевать, что это было совсем не так, а моя мама просто очень общительная и доброжелательная.
А вот от чего было грустно…
Я не знала. Может быть потому, что сегодня я окончательно попрощалась с беззаботной жизнью. Я больше не смогу больше уделять время своему хобби столько, сколько захочу. Я должна буду заботиться о малыше.
Ведь я… Мама.
Мама.
МАМА!
- Поля? – я вздрогнула, когда почувствовала прикосновение к своей ладони. Ложка выпала из моей руки и упала прямо в полную тарелку супа. Красные капли попали на мою светлую кофту.
- Доча, ну что с тобой? – мама засуетилась вокруг меня, пытаясь оттереть пятна. Но, очевидно, у нее ничего не получилось.
- Это было моя любимая кофта… - неожиданно проговорила я отстранённо. Мама и Ваня переглянулись, и затем мужчина поднялся со стула и поднял меня.
- Так, милая, - он обхватил меня за талию, потому что я неожиданно пошатнулась, - пойдем-ка…
А мне становилось все хуже и хуже…
Голова начала кружиться, и появилась тошнота…
Ноги ослабели, появилась дрожь в руках.
Сердце бешено билось, и я покрылась испариной.
Мне действительно стало плохо.
И очень страшно.
Но не за себя. За ребенка. Обхватила живот руками и посмотрела на Ваню. Именно сейчас я была рада, что рядом был тот, кто знал, что со мной, знал, как мне помочь.
- Ваня… - тихо прошептала, - что-то не так…
А затем темнота.
***
Еще в машине Иван понял, что не отступит. Один раз он уже допустил подобную ошибку. Тогда, с Юлей. Сейчас судьба ему дала второй шанс. И он не упустит его. И пусть девочка Полина упрямится, злится. Обижается. Пусть. Теперь она от него не сможет избавиться. Он будет контролировать каждый ее вздох. Будет контролировать, что она ест, куда ходит, в чем одета. Будет делать все, чтобы она была в порядке. Он больше не будет в стороне. Он был равнодушен, когда Юля была беременна, не ходил на узи, не интересовался ее посещениями врача и анализами. А ведь это очень важно. Если бы он…
Поздно себя корить. Ее не вернешь.
Но теперь у него есть эта девочка с невероятно голубыми глазами.
И она должна быть рядом. Он должен ее контролировать. Для ее же блага.
И мужчина понимал, что давит на девочку. Понимал ее страхи. Понимал. И понимал, почему хотела сделать аборт. Она маленькая. Действительно маленькая. И для него, и для семейной жизни. Но по-другому не мог. Ведь ему тоже было страшно. Он не хотел потерять этого малыша. И он будет бороться за него. Ему будет спокойнее, если Полина всегда будет под его присмотром.
Но самое странное было то, что ему нравилась эта девочка. Очень нравилась. Нравился ее запах. Сладкий. Как и вкус ее мягких губ. А ведь он помнил. Прекрасно помнил ту ночь.
Ему понравилось ее трахать.
И он бы не прочь повторить…
А то, что она дала ему, даже не познакомившись с ним…
Он разберется с этим позже.
Поговорит с девочкой, когда она привыкнет к нему. Ведь его должно принадлежать только ему.
А она теперь его.
Она ему нравится, секс с ней тоже. Что еще нужно?
Поэтому решил не тянуть время, а сразу познакомиться с родителями. И только когда ее мама открыла им дверь, Иван понял, что для начала нужно было что-то купить. Цветы. Торт. Шампанское. Но ничего. Пока папы Полины не было, можно было написать Андрею, и брат бы все купил.
И сначала все шло идеально.
Мама Полины, Ольга Павловна, ему очень понравилась. Именно такая мать должна быть в его представлении. Заботливая, внимательная, а самое главное – любящая. Его же мать была сукой. Нет, он не ненавидел Ларису, свою маму он называл только по имени, Иван просто ничего к ней не чувствовал, кроме отвращения. Вику, свою малышку, он не подпускает к ней. Да и сама бабушка не рвется и не стремится общаться в единственной внучкой. И он был уверен, что Ольга полюбит и его дочку, которой так не хватает женской ласки и любви. Она будет отличной бабушкой.
Пока они ели, Ваня наблюдал за Полиной. Ела девочка мало, но беспокоило его больше ее бледность и круги под глазами. Уж слишком болезненный вид был у нее.
И потом случилось то, чего он так боялся.
Они чуть не потеряли ребенка.
И он понял, в этом была его вина.
9
Казалось, что даже больно открывать глаза. Яркий свет бил в глаза, поэтому тут же зажмурилась. Тихо застонала и попыталась прикрыть лицо, но даже не смогла поднять правую руку.
- Тише, девочка моя, - далекий голос мамы я узнала сразу, - не дергай ручками.
Я открыла рот, чтобы спросить, где я и что со мной произошло, но так и не смогла вымолить и слова. Горло пересохло, и язык отяжелел. Мне было плохо. Реально плохо. Словно я чуть не умерла… Я поняла, что правой рукой я не могу шевелить, поэтому подняла левую руку и коснулась живота. Неужели что-то с ребенком? И я поняла, что мне страшно. Страшно за ребенка. Всего несколько часов назад я хотела сделать аборт, и сейчас… Я корила себя за свои ужасные мысли. Погладила живот. Прости, малыш… Надеюсь, что ты еще со мной.
Наконец, я привыкла к свету и открыла глаза. Я была в больнице. Белые стены. Белый потолок. Оглянулась. И сразу же увидела обеспокоенное лицо матери. Ее глаза покраснели, нос опух, а лицо покрылось пятнами. Мамочка плакала. Господи, неужели?
- Мама… - тише прошептала я хриплым голосом, - что со мной?
Моя милая мамочка тихо всхлипнула и погладила меня по голове. Пару слезинок скатилось по ее лицу, но она тут же вытерла их белым платочком.
- Моя девочка, почему ты мне не сказала? Почему?
Ее голос был полон тревоги и сожаления. И так ее слезы кольнули мое сердце. Я почувствовала вину перед ней. И ведь я действительно виновата перед ней. За то, что не сказала про Ваню. Про то, что не позвонила ей сразу после больницы. И просто за то, что заставила ее плакать. Мне было больно вместе с ней.
- Прости меня, - прошептала я и тут же закрыла глаза. Мне не хотелось показывать ей слезы. Ведь тогда мама разрыдается еще больше. А слезы матери… Это кинжалы, что изрезают наши души. И камни, что рушат стены нашего морального равновесия. Слезы матери… Я никогда не видела, как мама плачет. И больше никогда не хочу этого видеть. Ведь я, ее дочка, отзеркалила ее эмоции. Всегда. И сейчас не смогла сдержаться…
Солёные слезы скатились по горящим и сухим щекам.
- Девочка моя, - мама поцеловала меня в лоб и теперь вытерла уже мои слезы. – какая же ты у меня дурочка… Я так испугалась за тебя, когда ты упала в обморок… А потом кровь… - мама опять всхлипнула и обняла меня, - Доченька, я чуть с ума не сошла! Милая, моя девочка… Пожалуйста. Ничего больше не скрывай от меня! Никогда!
Я кивнула и обхватила маму левой рукой.
- Прости меня.
Мама медленно отстранилась от меня и села на мою кровать.
- Так, все! – она протерла лицо платком, - хватит лить слезы. Надо думать о малыше. Ты теперь должна беречь и себя, и своего ребёночка.
- С ним все в порядке? – спросила я, осматривая свою правую руку. К вене была присоединена иголка. Капельница. Вот почему мне было больно.
- Да, сейчас все в порядке. Но, малышка, ты должна две недели провести здесь. Угроза выкидыша еще имеется.
Что?
Угроза выкидыша?!
Мне казалось, что меня со всего маху ударили в живот. Выбили весь дух. Угроза. Выкидыша. Эти два слова просто… Теперь для меня эти два слова были самыми страшными. И я не хотела бы их услышать еще раз. И сделаю все, чтобы не подвергать своего ребенка опасности.
- Скоро придет твой врач, - тем временем мама продолжала болтать, она всегда так делала, когда сильно нервничала или переживала, - Ванюша сказала, что Инга Витальевна хороший специалист, и она поможет тебе.
Ванюша?
Уже не просто Ваня… Он уже Ванюша для нее. Отлично… Враг решил применить тяжелую артиллерию и забраковал моих родителей… Маму, так точно. Надеюсь, что папа еще не сдался Ванюше.
- Это он меня сюда привёз?
Мама кивнула и достала мобильник из сумки.
- Сколько время? – мой голос постепенно становился все больше похожим на прежний. Хрипота исчезала. Это радовало. Не хотелось разговаривать голосом старушки.
- Шестой час. Папа с Ваней поехали домой, за твоими вещами. Да и еще в магазин заедут, купят некоторые продукты.
Мама поднялась с кровати и стала ходить по палате, в которой я буду жить одна, при этом она демонстрировала мне, где и что находится. Здесь был и небольшой шифоньер, где будут лежать мои вещи. Небольшой холодильник. И даже телевизор, висящий напротив кровати. Не плата, а рай! По словам мамы, конечно.
Но мне палата не понравилась. Слишком холодная. Слишком чужая. Пустая. И жизни в ней нет. Да и ночевать я буду здесь одна… Страшно будет. Я никогда не остаюсь в квартире одна. Никогда. Страх из детства. И до сих пор не могу его побороть.
Сначала жила с родителями. Потом с Никитой. Теперь опять с родителями…
И теперь меня запирали в этой палате. Отлично. Все условия созданы, чтобы сойти с ума.
Оказалось, что нахожусь я в частной гинекологической клинике, где меня уже поставили на учет. И врача мне назначили самого лучшего. И все благодаря… Кому? Ванюше. Правильно.
Но сам Ванюша все не появлялся и не появлялся…
Нет, я не переживала за него. И тем более не скучала. Просто мне нужно было с ним поговорить. Срочно. Это происшествие… Назовем это так. Это происшествие произвело на меня сильное впечатление. Хотя, лучше сказать по-другому. Это происшествие просто изменило меня, изменило мой взгляд на жизнь. Изменило мое отношение к ребенку, за которого я отвечаю. И которого должна беречь.
Меня накормили ужином. Жиденькой манной кашей, что удивительно. Было вкусно. И после я стала чувствовать себя намного лучше.
А потом приехал Ваня.
Как только он вошел в плату, то сразу же его строгий взгляд осмотрел меня. Затем мужчина удовлетворенно себе кивнул. Пришел он без папы.
- А где папа? – спросила я, рассматривая продукты, привезенные мужчинами. Мама ловко распределяла их по полочкам. Яблоки, бананы, йогурты. Все легкое. Никакой тяжелой еды.
- Ольга Павловна, - обратился мужчина к маме, - ваш муж ждет вас в машине. У вас в квартире потом. Трубы вроде прорвало.
- Ой, господи, - взмахнула мама руками, а потом стала быстро расцеловывать меня, что я аж поморщилась, но было приятно, - Полечка. Я побежала. Если что звони. Ванюша уж присмотри за нашей девочкой… Все, спокойной ночки! Я, наверное, не успею позвонить!
И ушла, громко хлопнув дверью напоследок. Ушла и оставила меня наедине с Ваней. Я тут же почувствовала дискомфорт. Этот мужчина почему-то стал смущать меня. А не из-за того, что увидел меня слабой? Да, нет… Глупости какие-то…
Тем временем Иван пододвинул стул к моей постели и сел на него. Локти он опустил на колени, наклонился вперед. Пристально на меня посмотрел, чуть прищурившись. Я же не знала, куда себя деть. Прочистила горло. Поправила одеяло. Заправила волосы за уши. Делала все, что угодно. Только бы не смотреть на него. Трусиха… Жалкая трусиха…
- Как ты себя чувствуешь? – наконец-то нарушил тишину мужчина. Я резко втянула в себя воздух и сразу же почувствовала запах табака.
- Я? – переспросила, - Я… Нормально. Нормально себя чествую. Сейчас нормально, да…
Господи, почему никто не вырвал мне язык в тот момент? Я несла откровенную глупость, тем самым показывая Ивану, что я нервничаю рядом с ним.
А он не дурак. Он все сразу понял. Я услышала, как он хмыкнул, и повернулась к нему.
- Ты курил?
Боже. Вопрос прозвучал так, словно я его сварливая жена, которая в очередной раз отчитывает мужа за проступок.
- Курил. Если тебе не нравится запах, то больше не буду.
- Нет. Кури. Мне нравится.
Очень странный диалог. Очень. Такое ощущение, что я себя вообще сейчас не контролировала. И мне это совершенно не нравилось. От слова вообще.
Дальше – еще страннее. Ваня настроил мне нужный канал, разложил мои вещи и оставшиеся продукты. Затем пришла мой врач, Инга Витальевна. Позадавала мне те же вопросы, на которые я отвечала утром, только в другой больнице. Все это время Ваня сидел рядом. И его сложно было игнорировать. Но я справилась с этим.
Когда время уже подходило к девяти, Ваня решил, что уже вес-таки пора уезжать. Явно он кому-то заплатил, ведь по сути его должны были еще в семь вечера выгнать. Но нет. Вот он, стоит передо мной.
- Так, Поля, вот мой номер, если что звони. Не смотри на часы и звони. Поняла? – строгим голосом папочки спросил он.
Я сонно кивнула. Этот день был невероятно сложным. Я устала. Морально и физически. Мне требовался хороший сон, а на утро жареная яичница. Этого будет достаточно, чтобы восстановить силы.
- Хорошо… Спокойной ночи.
И он направился к двери. А тут с меня сон как рукой сняло. Спать? Одной в этой комнате? Ни за что. Но выбора у меня не было. Кроме как. Наступить себе на горло, задушить гордость и выкинуть ее в окно, а затем попросить Ваню остаться. Что сильнее? Страх ночи или опасение Ивана?
Ответ очевиден.
- Постой! – тихо произнесла я, но мужчина тут же обернулся.
- Тебе плохо? – он сразу же оказался рядом со мной и внимательно посмотрел на мое лицо.
Да. Мне плохо. Я страдаю детским страхом, о котором я стесняюсь признаться. Я покачала головой и опустила глаза на одеяло. Стала изучать узор. Давай же! ДАВАЙ!
- Останься со мной. Пожалуйста… Мне страшно одной ночевать.
Чего я ожидала от него? Усмешки. Или даже насмешки.
И что же я получила? Ваня кивнул, а затем поднялся и выключил свет. Я слышала, как в темноте он шуршал одеждой. Но даже не представляла, что он решит посягнуть на мою кровать. Когда его рука откинула мое одеяло, я испуганно дернулась в сторону и обязательно бы свалилась с кровати, если бы не Ваня. Он схватил меня за руку и притянул к себе.
- Почему ты стремишься покалечить себя? – со вздохом пробормотал он, и лег на постель. Затем… Притянул меня на свою обнаженную грудь и прикрыл нас одеялом. Погладил меня по волосам и тихо произнес:
- Ней бойся. Спи. Я буду защищать вас.
И я поверила. Перестала бояться. Пусть и всего на одну ночь. Но страх тут же ушел. Мне стало спокойно… Почему? Только недавно мне было некомфортно рядом с этим мужчиной, а сейчас я уже рада ему… Что же это? Гормоны? Или он действительно привлекает меня как мужчина? О, неет. Он всего лишь отец моего ребенка…
- Спи, я сказал, - опять строго произнес мужчина, когда заметил, что я глазею в потолок, и легонько хлопнул меня по заднице. Вот же наглец!
- Нам нужно поговорить, - уже засыпая, пробормотала я.
- Завтра поговорим. Спи.
И я уснула. Расслабилась в объятьях врага…