— За что?
— За то, что отдаешь мне себя.
Целую щеки, скулы, нахожу сладкие губы. Впиваюсь немного грубо, резко, но потом замедляюсь, плавно и нежно изучая ее сладкий ротик. Дыхание спирает, сердце заходится от частых ударов, кровь кипит.
— Какая же ты вкусная, моя девочка, — улыбаюсь ей в губы и зацеловываю ее улыбку. — Держись, — закидываю ее ножки себе на торс, подхватываю бедра, а она хватается за мою шею, и мы идем наверх, в мою спальню, на нашу кровать.
ГЛАВА 23
Олег
Открываю глаза, глубоко вдыхаю, чувствуя ее запах. В моей постели пахнет женщиной. Прекрасный запах. Умиротворяющий. Переворачиваюсь в желании немного потискать эту маленькую женщину. Мою женщину. Но нахожу вторую половину кровати пустой. Сбежала от меня. Ложусь на спину и улыбаюсь как идиот.
Всего неделя, Смирнов, и ты почти окольцован, причем по собственному желанию. Добровольно.
Ни за что не поверил бы, если бы мне кто-то об этом сказал. Протягиваю руку, беру с тумбы наручные часы. Почти десять. Смеюсь, закрывая лицо рукой. Никогда так долго не спал, даже в выходные. Мои биологические часы не позволяли.
Сегодня тридцать первое, впереди суета, и я заставляю себя подняться с кровати.
Принимаю душ, бреюсь, надеваю потёртые джинсы, белый пуловер, провожу по волосам и спускаюсь вниз. Слышу голоса девочек на кухне. Пахнет кофе и чем-то вкусным. Оказывается, чертовски приятно просыпаться утром, никуда не спеша, понимая, что тебя ждёт домашний завтрак от любимой девочки. Аппетит просыпается зверский. Но ещё больше мне хочется поцеловать Агнию, а лучше посадить на стол, сесть между ее ножек и завтракать так, периодически кормя ее чем-то вкусным. Но там Полька, и приходится унять свою буйную фантазию.
— Доброе утро, — прохожу на кухню, наблюдая, как Агния наливает Полине какао. Стол накрыт: тосты, масло, сырная резка и что-то интересное, похожее на маленькие пиццы.
— Ты долго спал. Ты заболел? — прищуриваясь, спрашивает дочь, поскольку я всегда встаю рано.
— Нет, прекрасно себя чувствую, — перевожу взгляд на Агнию — улыбается, и тут же закусывает губы, краснея. Уверен, вспоминает нашу ночь. А я кайфую. Удивительная девочка. Смущается, стесняется и волнуется наутро после близости. Таких сейчас очень мало. Мне чертовски повезло.
— Доброе утро, я тут завтрак приготовила, — начинает суетиться Агния, не глядя на меня. А я ещё больше ее смущаю, трогая взглядом, изучая. Красивая, без косметики, с косой на плече, щеки горят. В обтягивающих джинсах и белой толстовке с серебряной вышивкой на груди.
Сажусь рядом с Полиной, стираю с ее щеки соус, подмигивая.
— Кофе с сахаром? — спрашивает у меня Агния. Отрицательно качаю головой. — Со сливками? — такая заботливая.
— Немного сливок, — мне нравится смущать ее взглядом. Я много чего хочу с ней сделать этим утром, но все это не для глаз Полинки. Агния наливает нам кофе и садится напротив.
— Итак, мои девочки, какие планы?
— Мы будем готовить сами! — сообщает мне дочь, поедая мини-пиццу.
— Я могу, только, конечно, все по-домашнему. Но если вы хотите заказать или…
— Так! — прерываю ее я. — Давай начнем с того, хочешь ли ты готовить сегодня и накрывать новогодний стол?
— Ну, как бы… эта традиция такая. Вся семья собирается на кухне, готовят, смотрят фильмы, а вечером накрывают стол.
— Звучит замечательно, с меня запечённое мясо. Остальное с вас, мои девочки.
— Да! Мы будем готовить, — восхищаться Полинка, взмахивает рукой и почти опрокидывает мой кофе, но я вовремя его ловлю.
— Аккуратнее за столом! — строго предупреждаю ее уже, наверное, в тысячный раз.
— А я уже наелась, — заявляет дочь.
— Тогда иди помой руки и принеси нам листок и ручку. Список будете писать, закажем доставку продуктов.
Дочь довольно кивает и убегает. Мы остаёмся наедине. Агния тут же соскакивает, начиная убирать посуду за Полиной. Наклоняется, а я хватаю ее за шнурок на капюшоне и тяну на себя, вынуждая сесть на колени.
— Вот теперь доброе утро, — усмехаюсь, вжимая ее спиной в свою грудь, и вожу носом по шее, вдыхая ванильный запах. — Как ты себя чувствуешь?
— Хорошо, — отвечает Агния, чувствую, улыбается и ёрзает на мне.
— Тихо, замри, — посмеиваюсь ей в шею. — Утро… — выдыхаю, слегка прикусывая кожу. И девочка замирает, начиная понимать, о чем я. — Ничего не болит? — Отрицательно качает головой. — Целуй меня, — разворачиваю ее боком.
— Сейчас Полина придёт, — голос робкий, оглядывается, а сама пальчиками мое лицо обводит. Ловлю губами нежные пальцы, целую.
— Я теперь тебя постоянно буду целовать, пусть Полина привыкает.
— Но не так откровенно же, — усмехается девочка и просто чмокает меня в щеку.
— Э, нет, — обхватываю ее затылок и впечатываю в свои губы. — Целуй, сама, быстрее, — выдыхаю ей в губы, а сам прохожусь руками по плавным изгибам. Целует робко, аккуратно, но так сладко, что хочется умереть от эйфории. По-взрослому нельзя — Полинка, и правда, скоро перебежит, а я не уверен, что смогу вовремя остановиться. — Скажи мне то, что сказала вчера ночью, — прошу я и сам на секунду всасываю ее вкусные губки. — Скажи! — требую. Хочу получить ещё один микроинфаркт от ее признаний.
— Люблю, — шепчет она, обнимает, прячет лицо у меня на шее.
— Ммм, как приятно-то. Хочу слушать это каждое утро, — отвечаю ей. Я, похоже, действительно влюбился, как никогда раньше. Уж никогда бы не подумал, что меня может так накрыть в мои сорок.
Слышу шаги Полинки на лестнице, Агния начинает ёрзать, но я ее не отпускаю. Крепче прижимая. Пусть привыкают мои девочки к проявлению любви.
Дочь замирает на пороге с блоком и ручкой в руках, прищуривается, рассматривая нас. Улыбается все шире и шире.
— Обнимаетесь? — идёт к нам и тоже повисает у меня шее. Ну все, посадил двух девочек на шею. И моя ноша не тянет. Мне хорошо. — А когда у меня будет братик? — вдруг спрашивает Поля, Агния замирает и напрягается.
Хочу ли я ещё ребенка? Конечно, хочу, тем более с такой замечаемой мамой. Но для Агнии рановато. Нужно пожить немного, мир увидеть.
— Как Боженька нам даст, так и будет, — отвечаю я, не находя ничего лучше.
— А что надо сделать, чтобы он дал быстрее? — не унимается Полька. Я-то знаю, что нужно сделать, чтобы быстрее, но, боюсь, Агния не готова.
— Ничего, просто ждать. Все, давайте пишите, что вам нужно для праздничного стола, я закажу доставку, — перевожу тему и отпускаю Агнию.
Девочка немного растеряна и дезориентирована. Ну что ты, доча, нам невесту пугаешь-то?! Будет у тебя ещё братик и, может, не один. Я хочу. Да. Очень хочу.
Девочки написали список и принялись за уборку. Доставка будет через пару часов, и я ухожу на улицу расчистить двор и подъезд к воротам. Ночью опять снега навалило.
Надеваю дутую жилетку, беру перчатки и выхожу на крыльцо. Не холодно, очень красиво. Снежно, сугробы почти по колено. Давно не было такого ощущения праздника и чего-то трепетного. Учитывая, что я сегодня собрался делать предложение, так вообще немного бьёт мандраж. Не помню, что так было с Юлией. Все как-то проще казалось, без волнений. Я думал, что уже не умею. А оказывается, все от женщины зависит.
Беру в гараже специальную лопату для снега и начинаю с крыльца. Вот где фитнес на свежем воздухе, кровь разгоняет отлично. Через полчаса работы становится жарко.
Отчищаю дорожку до ворот, перехожу за ворота. Возвращаюсь к гаражу и вижу Агнию на крыльце, кутается в куртку и смотрит на меня.
— Не замёрзла? — оставляю лопату и иду к ней.
— Нет. Погода сегодня такая…
— Какая?
— Праздничная. Настоящая, — глубоко вдыхает она.
— Иди ко мне, — тяну ее на себя, вынуждая спуститься с крыльца. Обнимаю, забираясь под куртку, целую в холодный нос. Опять прячет лицо у меня на груди, словно стесняется. Какая прелесть. — Я надеюсь, ты понимаешь, что мы тебя присвоили и уже не отпустим? — спрашиваю ее, немного покачивая, словно мы танцуем. — Это теперь твой дом.
— М, — обнимает меня крепче. А потом вдруг отрывается от меня и толкает в снег. От неожиданности теряю ориентацию и лечу спиной в сугроб. Агния смеется, словно маленькая, я тяну руку, она подает мне ладонь, чтобы помочь подняться, но я дёргаю ее на себя.
— Аааа! — визжит, упираясь руками мне в грудь, но продолжает хохотать.
— Ну а ты как хотела, хулиганка? — смеюсь вместе с ней и резко переворачиваюсь, подминая под себя, топя в сугробе. Замирает, игриво кусая губы. — Не кусай! — прикасаюсь пальцем к ее губам, обвожу. — Я сам, — дыхание сбивается. Наклоняюсь, прикусываю ее нижнюю губу, всасываю. — Я тебя съем, моя девочка, — голос хрипнет. — Если бы только знала, сколько мне всего с тобой хочется, — отстраняюсь, заглядываю в глаза. Нереально голубые при дневном свете. Красивые. А ресницы длиннющие, пушистые, порхают. Хочу ее снова. И это не просто похоть. А что-то очень пронзительное до глубины души, и сердце заходится. — Снегурочка моя, — шепчу ей.
Хочу не просто жениться на этой девочке. Это мы уже проходили. Просто бумажки. Хочу венчаться, потому что нас свёл Бог. Мне даже страшно представить, что было бы, если бы я тогда не послушал Полину и оставил ее на той лавке замерзать.
— А ну-ка вставай, замёрзнешь! — подаю Агнии руку, поднимая на ноги, и отряхиваю с ее волос снег. Мне в спину прилетает снежок, а следом второй. Оглядываюсь. Дочь одетая, в варежках, набирает ещё снега и мстительно щурит глаза. Агния присоединяется к ней. — Ах, вы так?! Это бунт?! — Смеются обе, закидывая меня новой порцией снежков. — Ну, держитесь!
И начинается битва. Где я, конечно, сдаюсь в плен своим девочкам. …
ГЛАВА 24
Олег
Я готовлю мясо. Надрезаю кусок вырезки, мариную в кисло-сладком соусе, специях и травах. Мне нравится готовить мясо, это у меня от отца, он никогда не доверял матери мясо и рыбу. Полинка усердно чистит яйца. Наша маленькая помощница уже усыпала скорлупой весь пол. Но забавляет меня то, что Агния, забыв об овощах, внимательно за мной наблюдает.
— Нравится то, что видишь? — усмехаюсь, закрывая контейнер с мясом.
— А? — смущается, продолжая нарезать овощи на салат. — Я просто хотела запомнить рецепт.
— А не нужно запоминать, — усмехаюсь и мою руки. — Мясо буду готовить только я.
Улыбается.
— Все, я почистила, — сообщает нам Полинка с довольным лицом.
— Умница, а теперь взяла метлу и убрала за собой мусор! — указываю ей на пол.
— Хорошо, — хмурится, но идёт в кладовую.
— А можно в оливье вместо колбасы курицу положить? — спрашивает Агния.
— Нужно.
— Хорошо, я так люблю. А селедку под шубой будем делать?
— У нас нет селедки.
— Можно с красной рыбой.
— Ну делай, если хочешь. Хотя я не любитель таких салатов.
— А картофель к мясу будем запекать?
Подхожу сзади, обнимаю ее, обвивая талию.
— Ты теперь хозяйка в этом доме и решаешь сама, чем нас кормить. Хочешь — делай картофель. С меня мясо и алкоголь. Шампанское уже охлаждается.
Напою я сегодня мою девочку хорошим «Просекко», у нас сегодня не только Новый год.
— Хорошо, — кивает и замирает с ножом в руке, когда я целую ее в шею. Не могу не касаться ее. Столько всего хочется. — Только я не знаю, что делать с кальмарами, креветками и икрой.
- Не знаешь — я сам приготовлю. Немного позже. Я на часик в кабинет. Мне нужно совершить несколько важных звонков.
— Хорошо. — Прикусываю кожу на нежной шейке. Отрываюсь от Агнии и разворачиваюсь к подметающей Полине.
— Я в кабинет, — сообщаю дочери.
— Знаю, знаю, — отмахивается она. — Тебя беспокоить, только если случился пожар или наводнение.
— Ну, примерно так, — усмехаюсь я и иду в кабинет.
На часах полдевятого вечера. Мы накрываем стол в гостиной. Я считаю, что нужно садиться за стол позже, но Полинка может не выдержать и заснуть до наступления Нового года, а мы хотим, чтобы она все же прочувствовал атмосферу.
Круглый стол, белая скатерть. Фрукты, салаты девочек, мой — с морепродуктами, сок и детское шампанское для Полинки, и игристое для нас. Приборы, салфетки, сладости, свечи. Девочки хотят романтики. Я не против, лишь бы они были довольны. Мы выключаем верхний свет, оставляя огни ёлки, свечи на столе и мерцание телевизора. Я противник телевизора. Но так хотят девочки, а я вообще не в силах им отказать. Немного накрывает ностальгией, как в детстве.
Агния и Полинка постоянно шепчутся и секретничают, а я никогда не думал, что моей дочери настолько не хватало женского внимания. И я рад, что мы нашли Агнию.
Стол накрыт, и девочки убегают наверх переодеваться. Внутри так хорошо и спокойно. Полное умиротворение. Все на своих местах. Давно себя так не чувствовал.
Поднимаюсь в спальню, меняю свитер на чёрную рубашку, закатываю рукава, оставляю верхние пуговицы расстегнутыми. Надоел официальный вид, душащие костюмы и галстуки.
Спускаюсь в кабинет. Вынимаю из сейфа коробочку с кольцом, открываю, рассматриваю и вновь прячу. Беру подарок Полины и несу под ёлку. У нас с дочерью традиция. Подарок от меня она открывает тридцать первого вечером, а от Деда Мороза — утром первого. Так повелось. Я дарю своей принцессе несколько подарков. Бывало, что дарил и за Юлию, когда она забывала о дочери и улетала праздновать Новый год за границу. Не хотел я рушить образ матери и создавал иллюзию того, что Полину не забыли.
Но сейчас, когда мы обрели нашу Снегурочку, стало вдруг плевать на бывшую жену и на то, что о ней подумает дочь. Теперь ее репутация — ее проблема. Хочет, чтобы дочь о ней запомнила что-то хорошее, пусть старается сама. Надоело прикрывать ее зад.
Выхожу в прихожую и вижу, как спускаются мои девочки. Красивые. Полька с замысловатой прической, в своем платье с утренника, а губки накрашены розовым блеском. Моя доча для меня самая красивая.
А вот Агния сногсшибательна. Как там говорится: каждая женщина должна иметь маленькое чёрное платье? Так оно у нее есть. Ничего сверхъестественного, но, черт… это очень красиво, сдержанно и привлекательно. Оно облегает ее фигуру, открывая плечи, и кокетливо привлекает внимание золотой вышивкой на кромке. Волосы собраны вверх, игривые пряди выпущены на шею. Губы яркие, сочные, цвета спелой малины. И туфли на каблуке. Боже дай мне терпения и сил высидеть этот вечер при дочери спокойно.
— Какие красавицы, — комментирую я. Подаю сначала руку Полинке, помогая ей спуститься, а следом — Агнии. Ненадолго сжимаю ее ладонь, подношу к губам и целую пальчики.
— Это платье нужно запретить, — тихо шепчу я.
— Почему? — удивлённо спрашивает она.
— Потому что оно сводит меня с ума. — Улыбается.
— Очень рада, я хотела тебе понравиться.
— У тебя получилось.
— Ну, хватит шептаться, пошлите за стол! — обиженно произносит дочь, и мы отрываемся друг от друга.
Помогаю девочкам сесть, открываю бутылку игристого, наливаю нам с Агнией немного, а Полине — сок. Не сажусь, поднимаю бокал, привлекая их внимание.
— Этот год нежданно подарил нам тебя, Агния. Спасибо Полине, — подмигиваю дочери. — Она сразу разглядела нашу судьбу. — Агния краснеет, пряча смущенную улыбку за бокалом. — И теперь наша семья станет больше и полноценнее, — не удерживаюсь от намека, глядя, как Агния кусает губы. Ты же уже все понимаешь, моя девочка? — Значит, этот год был одним из лучших. Мы нашли друг друга.
- Ура! — кричит Полинка, феерично заканчивая мою речь, и тянет к нам бокал, чтобы чокнуться. Ее сок расплескивается, немного пачкая скатерть, но мы с Агнией делаем вид, что не замечаем. Чокаемся, отпивая шампанское.
— А теперь подарки?! — строя мне глазки, спрашивает Поля.
— Открывай, — киваю ей под ёлку.
— Ой, у меня тоже есть подарок, — произносит Агния и сбегает наверх. Перевожу вопросительный взгляд на Полю, та лишь пожимает плечами, продолжая усердно распаковывать свой подарок.