— И что?
— Она выслушала меня вполне спокойно. Не злилась.
— Супер, — говорю раздраженно. Значит, с Тимуром она может общаться, а от меня хочет побыстрее избавиться. Интересное кино получается.
— Ань, я знаю, что произошло, — тихо произносит Тимур. — Влада вспыльчивая, но отходчивая. Дай ей время. Она погорячилась. Пройдёт несколько дней — и вы помиритесь, вот увидишь.
— Сомневаюсь, — отвожу телефон от уха и всхлипываю. — Я не хочу сейчас это обсуждать.
— Всё наладится. Ты только не плачь, Ань, — просит он меня. — Может, на ночь кино сходим? Или просто будем по городу гулять, пока не надоест? Не хочу оставлять тебя одну в таком состоянии.
— Не нужно. Мне необходимо побыть одной.
— Уверена?
Его взволнованный голос задевает что-то внутри, отчего в груди ноет ещё сильнее. Я уже ни в чём не уверена. Потерять единственную подругу — это очень и очень больно. Я не была к этому готова. Надеялась, что всё обойдётся.
— Не задавай мне такие сложные вопросы! Я сейчас сама не своя, Тим, нам не стоит видеться. Поверь.
— Хорошо, как скажешь. Только обещай, что не надумаешь ничего лишнего.
Я горько усмехаюсь. Он опоздал с просьбой. Я уже накрутила себя за этот час так сильно, что готова отказаться от всего на свете.
— Почему ты молчишь? Ты меня слышишь? — переживает Тимур. — Можешь сказать всё, что тебя волнует. Я пойму.
— Тим, а что, если мы встретились в неподходящее время? Сейчас слишком рано для нас, тебе так не кажется? — сломленным голосом задаю я ужасный вопрос.
Пауза. Громкое дыхание в трубке. И уверенный, отметающий все сомнения голос, который проникает в моё израненное сердце:
— Ты ошибаешься. Для нас сейчас самое время. Иначе мы бы не понравились друг другу практически с первого взгляда.
— Но если бы мы подождали несколько месяцев, то всё могло сложиться иначе.
— Я не люблю сослагательное наклонение. Ничего нельзя исправить. Нам нужно объединиться и вместе бороться с препятствиями, а не гадать, что было бы, если мы встретились в другое время и в другом месте.
— Наверное, ты прав. Я трусиха. Мечтаю вернуться в прошлое и поступить иначе, не так глупо и опрометчиво. Хочу исправить ошибки до того, как и совершить.
— Чтобы их исправить, нужно жить настоящим, — поучает меня Тимур. Я прислушиваюсь к его словам, немного оживаю. Даже слёзы перестают на глаза наворачиваться. — В ошибках нет ничего плохого, Ань, все их совершают. Это то, что делает нас людьми, то, что нас закаляет.
— Цитируешь знаменитых людей? — улыбаюсь я.
— Этому учил меня отец. Не прятать голову в песок, не искать волшебную палочку, а отвечать за свои слова и поступки.
— Хороший у тебя папа.
— Да.
— Спасибо, что поддержал. Мне стало легче.
— Точно не хочешь со мной встретиться?
— Точно-точно, — я снова улыбаюсь. Тимур обо мне заботится, переживает, это не может не трогать до глубины души. — Я напишу тебе завтра.
— Буду ждать. Уже скучаю.
Я завершаю вызов. Выключаю свет в комнате, радуюсь, что соседок нет, при них я бы не смогла выплакать свою боль.
Лежу в полной темноте, прокручиваю в голове разговор с Владой. Понимаю, что подруга во многом была права, но то, как легко она отказалась от нашей дружбы, вызывает во мне праведный гнев. Если бы я была на её месте, то ни за что на свете бы не рубила с плеча. Я бы не отказалась от дружбы с тем, кто мне очень дорог. Может, Владе на самом деле на меня наплевать? Вдруг я принимала за дружбу то, что ею не является?
Хватаюсь за голову, мучаюсь в сомнениях, ворочаюсь на жёсткой кровати. Под утро начинает болеть голова, а заснуть никак не получается. В полвосьмого возвращаются соседки, они шумят, как обычно, в университет собираются. Я же продолжаю смотреть в потолок и думать, думать, думать. Дую на огонь своей злости, пусть он разгорается сильнее, чтобы чувство вины так сильно не грызло меня, чтобы дышать стало легче!
Срабатывает. В девять я подрываюсь, умываю лицо прохладной водой, чищу зубы и спускаюсь на первый этаж. Стучусь в закрытые двери, и коменда разрешает войти.
— Доброе утро, Елена Борисовна, — здороваюсь, несмело подхожу к ней ближе. Коменда указывает на стул, я сажусь, руки в замок сцепляю и говорю осипшим голосом: — Я бы хотела переселиться в другую комнату. Подскажите, это возможно?
Елена Борисовна хмурится, откладывает в сторону бумаги и смотрит на меня сквозь толстые стёкла очков.
— Почему ты об этом просишь? Повздорила с соседками?
— Почти, — опускаю глаза в пол. Голос дрожит. Я решила не дожидаться, пока Влада меня бросит. Уйду первой, раз она так сильно этого хочет.
— В другой ситуации я бы тебе отказала, всё же первокурсниц я переселяю очень редко. Но сегодня как раз освободилось место в комнате на втором этаже. Только там живут старшекурсницы, с ними будет тяжело.
— Мне всё равно.
— Ладно, — после долгого молчания наконец произносит Елена Борисовна. — Вижу, случилось что-то действительно серьёзное. Пойдём, познакомишься с новыми соседками.
— Сейчас? — удивлённо вскидываю брови. Не думала, что моя жизнь так быстро изменится.
— А чего тянуть? — хмыкает Елена Борисовна. — Прямо сегодня можешь переезжать, если такая отчаянная.
— Хорошо. Спасибо вам! Я согласна.
Коменда неодобрительно качает головой, смотрит на меня хмуро. Мы вместе выходим из её кабинета и поднимаемся на второй этаж. В комнате нас встречают три девушки. Выглядят они лет на пять старше, если не больше. На меня реагируют спокойно, я бы даже сказала — с показным безразличием. Не понимаю, почему Елена Борисовна про них так странно отзывается. Вроде хорошие девочки.
Через десять минут я уже подписываю бумаги о переселении, а затем иду на пятый этаж и собираю сумки.
Сейчас кажется, что Тимур ошибался и наша с Владой дружба больше никогда не восстановится. Отныне мы живём в разных комнатах на разных этажах. И видеться будем только в универе.
Теперь у меня есть парень, но нет лучшей подруги. Плюс, умноженный на минус, даёт минус. Жестокое правило действует не только в математике, но и в жизни.
20
Месяц спустя
— Турбаза? С ночёвкой? — я расплываюсь в счастливой улыбке.
Тимур хочет, чтобы мы хорошо отметили нашу первую дату — завтра исполнится ровно месяц с нашего первого поцелуя. И с того дня, как я потеряла лучшую подругу. Но об этом думать не стоит. До сих пор болит, рана не заживает тридцатый день подряд, а только сильнее кровоточит. Особенно больно видеть Владу в университете, но не общаться с ней, ведь даже на банальное «Привет» она никак не реагирует. Максимум — сухо кивает. Я не знаю, как у неё дела, встречается ли она с кем-то или нет. Ничего не знаю, и это меня убивает.
К новым соседкам я привыкла достаточно быстро, но уже на второй день поняла, что имела в виду Елена Борисовна. Девчонки меня вообще не слушают, никогда. Если я прошу выключить свет или сделать громкость на ноутбуке чуть тише, они лишь усмехаются в ответ. По пятницам и субботам они устраивают пьянки, запахом водки пропитывается даже моя одежда! Пару раз в нашей комнате оставался парень Светы, и я слышала, как они занимаются сексом. А утром Карина шутила: «Ой, что-то трахало громко всю ночь, спать мне не давало». Марина, на первый взгляд самая нормальная девчонка, оказалась грязнулей. Она не выносит мусор и не моет за собой посуду. Валяется целыми днями на кровати, сериалы смотрит. Однажды я психанула и вымыла её тарелки, которые покрылись плесенью! А потом это вошло в привычку, так же, как и выносить мусор, который девчонки будто нарочно не выбрасывают.
Зато теперь я знаю, что прежние соседки были настоящим золотом. Да, они шумели, по утрам будили нас с Владой громкой болтовнёй и феном, но сейчас это кажется мелочью. А вот слушать стуки, грохот и приглушенные стоны Светланы — это испытание для моей психики. Я вообще не понимаю, как можно заниматься таким интимным действием при других! Мне стыдно и неловко, беруши совсем не спасают. Может, бракованные купила, не знаю.
Поэтому когда Тимур сообщает, что мы едем на базу отдыха, я визжу от восторга и на всех парах бегу в комнату, чтобы побыстрее собраться! Наконец-то побуду вдали от соседок, от пьянок по пятницам и субботам и от пошлых невыносимых звуков, которые вгоняют меня в краску.
Я справляюсь за пару минут: просто бросаю несколько вещей в рюкзак и, счастливая, выбегаю из комнаты. На лестнице неожиданно сталкиваюсь с Владой. Улыбка сползает с моего лица, чувство вины вновь просыпается и яростно вгрызается в сердце. Так происходит всегда, когда я вижу бывшую лучшую подругу. Не могу реагировать иначе. Пыталась злиться на неё, ненавидеть, сомневаться в её хорошем ко мне отношении — ничего не сработало. Себя не обманешь.
Влада бросает на меня безразличный взгляд, конечно же, не здоровается. Да и смысла нет, хотя в универе мы сегодня не виделись. Она уже третий день прогуливает занятия.
— Привет, — произношу робко.
— Привет, — говорит она в тот момент, когда я меньше всего этого жду. За месяц привыкла, что мои приветствия остаются без ответа.
Встревоженно смотрю на неё. Что-то изменилось: Влада похудела, лицо непривычно бледное. Она замечает мой взгляд и кривится. Ненавидит, когда её слабость видят другие. Особенно я.
Влада проходит мимо и поднимается дальше по лестнице. Когда она почти ускользает из поля зрения, я решаюсь:
— Ты всегда можешь со мной поговорить, если нужно. Я по-прежнему считаю тебя своей лучшей подругой, — шаги замирают. — Мне очень тебя не хватает…
От звенящей тишины кажется, что биение моего сердце слышно даже Владе. Знаю, что словами ничего нельзя исправить, но пытаюсь. А что ещё мне остаётся? Тимур говорит, что рано или поздно я достигну своей цели и подруга меня простит. Я ему верю. Несмотря на то, что поведение Влады кричит об обратном.
Но сегодня она сказала: «Привет». Неужели мы наконец-то сдвинулись с мёртвой точки?
— Мне есть, с кем поговорить, — раздаётся сверху, и шаги возобновляются.
Я улыбаюсь. Влада мне отказала, но она сомневалась! Стояла, слушала меня, а потом даже ответила, а не молча ушла! Это прогресс.
Радость оглушает яркой вспышкой, сердце словно оживает после долгой спячки. Я перепрыгиваю через две ступеньки, машу рукой вахтёрше и, толкнув массивную дверь, выскакиваю на улицу. Тимур удивлённо приподнимает брови, когда я бегу к нему и запрыгиваю на шею. Он подхватывает меня под бёдра, держит на весу. Я смеюсь и приникаю к его губам. Целую жарко и ненасытно, так, как ни разу до этого. Сама от себя в шоке!
— Не знаю, что подняло тебе настроение, но я этому определённо рад, — улыбается Тимур, опуская меня на землю.
— Влада со мной поздоровалась. И даже ответила на мои слова, представляешь? Это же хорошо, верно? — испуганно спрашиваю, заметив, что улыбка исчезает с лица Тимура.
— Да, верно, — успокаивает он меня. Обнимает крепко-крепко. — Просто я думал, что ты радуешься нашим совместным выходным. Но, оказывается, всё дело во Владе.
— Боже, Тимур, я безумно счастлива от того, что месяц отношений мы отметим вместе! Я не хотела тебя расстроить….
— У тебя бы это вряд ли получилось, — он обхватывает моё лицо ладонями, несколько раз целомудренно чмокает в губы. — Если ты рада, я тоже рад.
— Даже если причина в моей подруге? — уточняю я зачем-то.
— Да. К тому же впервые за месяц ты прямо светишься изнутри, — он отстраняется, смотрит на меня другим взглядом. Потемневшим, жадным, что ли. Я понимаю, что это значит. Тимур взрослый парень и явно хочет от отношений большего, чем долгие поцелуи и разговоры перед сном.
Я тоже хочу, только сказать ему об этом стесняюсь. Но, может, на выходных всё сложится.
— Спасибо, — прячу смущённую улыбку, рюкзак на спине поправляю. — Ну что, поехали? Я уже сгораю от любопытства.
— Обычная турбаза, — пожимает он плечами, но уголок его губ дёргается в довольной улыбке. Подозрительно, однако.
— Хорошо, — подыгрываю ему. — На какую маршрутку нам надо?
Тимур берёт меня за руку, и мы идём к ближайшей транспортной остановке. На душе светло и радостно. Уверена, что запомню эти выходные на всю жизнь.
21
— Простая турбаза, говоришь? — я ошарашенно рассматриваю загородный комплекс, который считается одним из самых дорогих в нашей области. Наслышана о нём, он получил награду «Ревизора», а я в одиннадцатом классе обожала эту передачу.
Мы заходим на территорию комплекса, я оглядываюсь по сторонам и глазам своим не верю! Здесь есть всё: бассейн на улице, несколько ресторанчиков, теннисный корт, лодки и катамараны в аренду, верёвочный парк и ещё куча разных активностей, о которых я не знаю. Тимур сошёл с ума. Нет, я, конечно, понимаю, что он работает, но страшно даже представить, сколько здесь стоит номер. Пару-тройку тысяч за сутки, не меньше. С трудом удерживаюсь, чтобы не залезть в интернет и не посмотреть цены. Это будет неприлично.
— Зачем, Тим? Мы ведь могли поехать в обычную турбазу, со скромными условиями. Я совсем неприхотливая, — бормочу растерянно, чувствую скованность и стеснение. Не привыкла я к роскоши, мне слегка неловко от того, что Тимур тратит на меня свои деньги.
— Даже не думай об этом, — он нежно целует меня, обнимает, зная, что от его прикосновений я таю и не могу связно думать. — Я хотел позже сказать, но можно и сейчас. Меня по работе повысили, оклад тоже увеличился. Будем отмечать сразу два события.
— Ух ты! Здорово! — визжу я, обнимаю его крепко-крепко, по волосам глажу, по шее и сильным плечам. До сих пор не могу поверить, что такой красивый парень обратил на меня внимание.
— Пойдём, — смеётся он, беря меня за руку.
После общения с администратором Тимур указывает рукой на выход. Я смотрю на него с недоумением. Гостиница же здесь, зачем куда-то идти?
— Да ты офигел, — пораженно заявляю, когда он подводит меня к симпатичному коттеджу, расположенному на берегу реки. Стоит спуститься по лестнице — и ты уже у воды. Ну разве не сказка?
Тимур мягко подталкивает меня к дверя, я захожу внутрь и разглядываю помещение. Невольно краснею, когда вижу одну двуспальную кровать. Сразу же одёргиваю себя — конечно же, не бывает коттеджей с двумя отдельными кроватями. Да и глупо это, спать раздельно, когда мы встречаемся уже целый месяц!
— Я могу дрыхнуть на диванчике, — читает мои мысли Тимур.
Тут же качаю головой, пальцы к горящим щекам прижимаю. Ну вот что он со мной делает? Я же не могу прямо сказать, что готова перейти на новый уровень. Вдруг он неправильно меня поймёт? Боже, я ничего в этом не смыслю. И посоветоваться не с кем, не звонить же своим школьным подружкам, с которыми я уже четыре месяца не общалась.
— Я… — нервно сглатываю, — за то, чтобы мы спали вместе.
Лицо пылает в адском костре, я глаза в сторону отвожу, потому что мне стыдно смотреть на Тимура. Он подходит близко-близко, осторожно приподнимает мой подбородок, в глаза заглядывает. Улыбается. Но говорит серьёзно:
— Я ничего от тебя не требую. Не волнуйся так.
— Просто… понимаешь, я никогда ещё ни с кем не спала! — всё же заставляю себя закончить эту фразу.
— Я знаю, — спокойно говорит Тимур.
— Знаешь? И давно? Откуда?
— У тебя на лице всё написано. Тем более ты говорила, что до меня целовалась только один раз.
— Ну, может, я без поцелуев это делала, — пытаюсь шутить, но мой голос дрожит, а уверенности в себе совсем нет.
— Так я и поверил, — улыбается Тимур. Тянется к моим губам, целует очень нежно, медленно, тягуче, я растворяюсь в его близости, дышу чаще, забываю о стеснении и отвечаю с каждой секундой всё нетерпеливее, всё откровеннее.
Тимур скользит руками по моему телу — спина, талия, бёдра, его прикосновения жалят меня отравленными шипами, в животе становится очень тепло, и сладкая дрожь скользит по позвоночнику. Я уже думаю, что мы сейчас дойдём до кровати и случится то, чего я жду и одновременно боюсь, но Тимур останавливается, убирает руки. Он дышит рвано и громко, проводит ладонью по волосам и немного охрипшим голосом спрашивает: