Рустам наблюдает за моими сборами, не отводя взгляда. Кажется, мой неудачный побег обострил его внимание ко мне в тысячу раз.
— И ещё одно, Анжела.
Вздрагиваю от холода, пронизывающего голос Рустама.
— Если ты попытаешься сбежать ещё раз, не поздоровится тем людям, которые тебе дороги. Горе-папаша Николаев, твоя сердобольная подруга и её семья. Пострадают все. В независимости от того, причастны они к побегу или нет, я сотру их в порошок, разрушу жизни. Не пощажу никого…
Рустам впечатывает глубоко в меня каждое слово. Он не шутит, понимаю я всей душой. Анваров понял, на какие кнопочки нужно давить.
Я почти безразлична к тому, что он сможет распоряжаться моей жизнью, как захочется, но я не хочу, чтобы из-за меня пострадали другие.
***
Рустам забирает меня из отеля, оставив щедрые чаевые администратору. Он привозит меня в свой роскошный дом и выделяет одну из гостевых спален, в которой мне предстоит жить.
Теперь всё будет так, как захочет того он сам.
— Эту неделю ты проведёшь в моём доме, — заявляет безапелляционно. — Потом, если будешь благоразумной, я разрешу тебе посещать учёбу и встречаться с подругами. Но не обманывайся мнимой свободой. Теперь за тобой постоянно будет вестись наблюдение.
— Это ни к чему. Я поняла твои условия. Все.
У меня есть только к нему только один вопрос — как скоро ему надоест со мной забавляться.
— Ты хорошо говоришь, Анжела. Так хорошо и сладко, что хочется тебе поверить. Но я поверил тебе на слово, — его лицо ожесточается. — Этого не было уже давно. Ты обманула моё доверие. Больше я не наступлю на эти грабли. Ни с кем. С тобой, в особенности!
Глава 31
Анжела
В этот же день Рустам отвёз меня в клинику.
— Ты привёз меня в больницу?
В ответ он лишь хмурится, плотно сжимая челюсти. Пальцы беспокойно барабанят по рулю.
— Не хотел вредить, — выдаёт спустя серию коротких, но тяжёлых выдохов. — Пусть тебя посмотрит врач.
— Беспокоишься, что слишком сильно навредил своей постельной игрушке?
— Анжела, сходи к врачу. Без лишних вопросов.
Видя моё бездействие, Рустам сам выбирается из автомобиля и подаёт свою ладонь.
— Отведёшь меня сам? — уточняю. — Это же женский вопрос.
— Он касается тебя, значит, и мой вопрос тоже, — возражает мужчина.
— Если я скажу, что чувствую себя нормально, ты избавишь меня от этого унизительного визита?
— Не избавлю. Ты пойдёшь и покажешься врачу. В любом случае. Я хочу быть уверен, что с тобой всё в порядке.
— Поздновато спохватился! — ехидничаю и прикусываю губу, чтобы больше не сказать ничего лишнего.
По лицу Рустама видно, каких титанических усилий ему стоит сдержаться и не говорить ничего в ответ.
Мы замираем возле двери кабинета гинеколога. Там нас уже ждут. Рустам обо всём договорился. Может быть, это своеобразная забота и извинения с его стороны? Я не могу представить, чтобы он сказал мне «прости» искренним голосом. Он не способен на извинения и считает себя правым всегда.
— Хорошо, я зайду к врачу. Только что мне сказать? — спрашиваю с лёгким, нервным смехом. — Был секс без моего согласия, посмотрите, пожалуйста, не порвалось ли у меня чего между ног?
Рустам резко распахивает дверь и вводит меня внутрь. Мрачно кивает женщине лет тридцати.
— Привет, Карина. Посмотри девушку. Результаты сообщишь мне. Сразу же…
— Твоя бывшая? — спрашиваю у мужчины.
— Моя дальняя сестра. Троюродная. Заходи за ширму и раздевайся или помочь? — начинает злиться.
Мир сужается только вокруг нас. Будет сложно, ещё сложнее, чем раньше. Потому что я не скоро смогу простить ему то, что он сделал. Если вообще получится перешагнуть и оставить в прошлом.
Рустам привлекает меня до сих пор, но теперь в каждом его движении чудится безжалостная сила, способная уничтожить меня.
— Рустам, позволь мне заняться своим делом, — мягко улыбается девушка и подталкивает к двери, ведущей на выход из кабинета. — Тебе не нужно присутствовать здесь. Посиди в коридоре, позвони Ильясу и поздравь его.
— С чем?
— Его супруга в положении.
— Я не знал.
— Они только вчера были у меня на приёме.
— Это же медицинская тайна, — останавливается Рустам у двери. — Какого чёрта ты треплешься?
— Я говорю тебе по-родственному, Рус. Просто позвони, поинтересуйся издалека о планах на деток… Ильяс сиял от счастья и думаю, сам тебе расскажет. Не забудь удивиться и поздравить его от всего сердца!
— Постой. Ты растрепала мне о том, о чём пара ещё никому не сказала. Так. О моём вопросе ты тоже будешь трепаться языком? — наседает Рустам.
— Иди к чёрту. Не мешай мне заниматься работой. А если сомневаешься в моей компетентности, найди другого гинеколога! — злится Карина.
— Всего лишь напоминаю о необходимости быть профессионалом своего дела.
— Как профессионал, я выгоняю тебя сейчас. И не смей входить, пока я тебя сама не позову.
Дверь захлопывается за моей спиной.
— Иногда он бывает невыносимым, — вздыхает Карина, омывая руки. — Есть какие-то жалобы?
Я молчу, проглатывая горькую усмешку.
— Ясно. Прилягте на кушетку. Я пока заполню вашу карточку, — предлагает девушка.
— Разве этим не должен заниматься ассистент?
— Рустам сказал, что ситуация деликатная. Поэтому я сделаю всё сама. Может быть, чаю?
— Спасибо, не хочу.
Я укладываюсь на кушетку, разглядывая стены нежно-персикового цвета. Карина задаёт вопросы — стандартные, разумеется. Спокойный, мягкий тон её голоса успокаивает и даже баюкает. Она никуда не торопится, и между вопросами — длинные паузы, заполняемые стуком пальцев по клавиатуре.
Незаметно для себя я отвечаю на всё, а когда Карина задаёт вопрос, как давно я живу половой жизнью, со смехом отвечаю:
— Со вчерашнего дня.
— Ясно. На кресло, пожалуйста. Мне нужно оценить…
— Степень повреждений, чтобы выписать брату разрешение? — перебиваю я.
Карина улыбается вежливо:
— Рустам никогда не приводил ко мне своих девушек. Он вообще давно не состоял в длительных отношениях. Если говорить о нём, как о брате, то я расцениваю его визит с девушкой в клинику, как нечто из ряда вон выходящее. Во всём остальном я вынесу профессиональное решение. Только и всего.
Мне приходится залезть на кресло. Немного неуютно. Да что там… Стыдно, как будто я провинилась в чём-то ужасном!
— Достаточно, можно одеваться.
Я натягиваю на себя одежду, садясь на стул с полыхающим от смущения лицом.
Карина заполняет данные в компьютере, потом смотрит на меня с профессиональной улыбкой.
— Повреждений нет. Медицинских противопоказаний к активной половой жизни тоже нет. Это моё профессиональное мнение, — закрывает крышку ноутбука. — Что же касается личного мнения…
— О котором я вас не спрашиваю, уж извините, — говорю с досадой.
Мне не нравится быть предметом обсуждения Анварова и его родни.
— Что же касается моего личного мнения, — продолжает Карина, как ни в чём не бывало. — Некоторым парам лучше поскучать.
— Мы не пара!
— Рустам тоже так говорит. Но иногда со стороны виднее…
Принтер выдаёт лист бумаги, на котором Карина ставит размашистую подпись и печать.
— Рус даже свою бывшую жену в больницу лично не сопровождал. Думаю, это говорит о чём-то. Но это всего лишь моё личное мнение, к которому вы можете не прислушиваться, — снова улыбается. — Я приглашу Рустама в кабинет.
Рустам появляется через минуту, но не садится, а остаётся стоять рядом со мной, опустив руку на плечо.
Карина протягивает брату бумагу со словами:
— Рецепт на контрацептивы. Обязательно сообщите, если будут противопоказания. Но препарат хороший, проблем быть не должно. В остальном, лучше воздержаться от половой жизни на несколько дней.
Я не смотрю на лицо Рустама, но вижу отражение в стекле. Он мгновенно меняется в лице, и хватка пальцев на плече становится крепче.
— Всё серьёзно? — спрашивает словно через силу.
— Ты хотел моего профессионального мнения? Я тебе его озвучила. Обращайтесь, — завершила диалог Карина с вежливой улыбкой.
Рустам молча проводил меня до своей машины и помог забраться внутрь. Он ничего не говорил. Даже не отвечал на телефонные звонки, хотя его телефон разрывался от постоянного треньканья. Дорога до дома показалась длинной.
***
— Мне лучше уехать. На два-три дня. Отдыхай, — кивает на прощание, но не трогается с места. — Если что-то понадобится, зови прислугу. Они обеспечат тебя всем необходимым, — говорит Рустам, застыв на пороге большой спальни, отведённой для меня.
— Карина соврала, — говорю я, присаживаясь на край кровати. — У меня нет повреждений. Просто она считает, что с тебя нужно сбить спесь. Вернее, она выразилась иначе. Тебе нужно «поскучать».
— Я уже скучаю. По тому, что было, — с тоской говорит мужчина, перед тем, как закрыть дверь.
Щёлкает дверной замок. Из глаз скатываются слёзы. Я опускаюсь на кровать, подтянув колени к груди.
Я понимаю, о чём говорит Рустам. Вернее, хочу верить, что понимаю.
Мне хочется думать, что он скучает не по той грязи, что случилась прошлой ночи. Он скучает по игре в соблазнение и жарким ласкам на грани.
Зачем я сказала ему, что Карина соврала?
Это может быть опасно.
Я полностью в его власти.
И если он подонок до мозга костей, то не станет ждать…
Глава 32
Анжела
Поздняя ночь…
Рустама нет уже вторые сутки. В его роскошном доме есть всё, что я только пожелаю. Но проблема в том, что я не знаю, чего мне хочется.
Оказаться подальше отсюда? Но где…
Я хотела бы отмотать события назад — как далеко — точно не могу сказать. Но точно хочется стереть ту ночь в дешёвом отеле.
Забыть навсегда и никогда не испытывать странной боли в груди и тяжести на душе.
Внезапно слышится лёгкий шорох по ту сторону двери. Как будто кто-то скребёт ключом дверной замок. Я сажусь в кровати с участившимся сердцебиением и прислушиваюсь к каждому звуку.
Вверх-вниз, из стороны в сторону.
Мужской голос звучит развязно и приглушённо. Рустам матерится себе под нос.
Это он…
Очередная попытка открыть дверь увенчалась успехом. Анваров завалился в комнату и громко захлопывает дверь.
— Ш-ш-ш-ш… — говорит, приложив палец ко рту.
Он делает несколько шагов в сторону кровати. Тяжёлых, заплетающихся, длинных шагов.
Да он же пьян в стельку, понимаю я!
От этого становится страшно до дрожи. Мурашки пробегают по спине. Пьяный человек не может контролировать себя вообще.
— Ты не спишь? — останавливается возле кровати, пошатываясь.
— Ты меня разбудил. И тебе лучше уйти, — говорю дрожащим голосом.
— Это мой д-дом, — небрежно машет левой рукой вокруг. — Я хочу спать в нём.
— Ты говоришь стихами. Несёшь бред. У тебя есть своя спальня. Очень большая. Иди спать туда…
Я заворачиваюсь в одеяло, хоть знаю, что это очень слабая преграда.
— Буду здесь спать.
— Хорошо, тогда я не буду спать здесь. Сон — это… это не секс! Я не обязана с тобой спать! — выпаливаю я, пытаясь соскочить с кровати.
Это трудно сделать, будучи завёрнутой в одеяло, словно в кокон. Рустам пьяно расхохотался, наблюдая за моими попытками.
— Кто пил? Ты или я? Кто выпил больше?!
— Ты! Пьян как свинья! Мне неприятно! И страшно!
Я могу кричать сколько душе угодно. Но не уверена, что получится достучаться до мужчины.
Рустам внезапно опускается на кровать довольно уверенно и ловко распускает шнурки на туфлях. В его движениях нет ни следа пьяного угара.
— Ты просто притворился? — выдыхаю я.
Рустам ничего не отвечает, но быстро избавляется от одежды, завалившись на кровать. Он любит спать на животе и сразу же сгребает под себя одну из подушек.
— Нет, я пьян. Но явно недостаточно, чтобы у меня отшибло память, — говорит пьяным голосом.
Он точно много выпил, но хорошо соображает, что происходит.
— Я не хочу дышать твоим перегаром.
— Мне жаль, — отвечает невпопад. — Мне до охуения жаль. Но я не жду, что ты поймёшь. Я и сам…
Анваров не договаривает. Через минуту его дыхание становится ровным и спокойным. Глубоким.
Велик соблазн столкнуть его с кровати, пусть бы спал на полу! На пушистом ковре. Но у меня не хватит сил, чтобы сдвинуть его тело, и не поднимется рука.
Я осторожно ложусь на край кровати, со своей стороны. Стараюсь держать дистанцию между нами. Проваливаюсь в глубокий сон…
Рустам
Держаться в стороне очень сложно.
Соблазн сорваться и трахнуть Анжелу очень велик. Она сама сказала, что нет разрывов и противопоказаний для занятий сексом. Дразнит нарочно?
Я же могу пойти к ней и просто взять. Но какого-то хрена заставляю себя уехать на два дня. К исходу второго дня накрывает сильнейшей тоской, которую не удаётся залить элитным алкоголем. Он перегорает во мне быстрее, чем я успеваю опьянеть.
В итоге в моей голове что-то щёлкает, и на следующее утро я просыпаюсь в одной постели с Анжелой. Голова гудит бесперебойно и такая тяжёлая, что с трудом удаётся встать с кровати. Я обвожу взглядом спящую девушку. Что-то сжимается в груди, вонзаясь острой иглой очень глубоко, гораздо глубже сердца.
Не приближаться к ней хотя бы несколько дней… Чёртово наказание. Для самого себя.
Так сложно сдержаться. Гоню себя в душ, пока не накрыло долбаным возбуждением, до самых пят.
Находиться рядом почти невозможно.
Но я словно одержимый, на следующий вечер снова заваливаюсь в её спальню. Уже трезвым.
Или немного опьяневшим от тонкой, чистой красоты линий её лица и тела?
Анжела — из мира недоступного и желанного для меня. Я могу присвоить. Но получится ли заполучить целиком?! Мне мало трахнуть это красивое, стройное тело. Внутри поселяется одержимость — занять её мысли целиком!
— Ты опять решил спать в моей комнате. То есть в своей комнате, куда временно поселил меня? — задаёт вопрос, расчёсывая свои волосы перед зеркалом.
Они струятся по её плечам серебристым шёлком. Смотрю за неторопливыми движениями пальцев красавицы.
Вынужден признать — я ждал от неё истерики после случившегося. Но Анжела — не из таких девиц. Она вообще отличается от всех тех, с кем мне доводилось иметь дело.
Она просто лучше всех. И намного лучше меня самого.
— Я хочу спать с тобой. Попробуй запретить.
Мои слова звучат так, как будто я ей угрожаю. Так и хочется сказать себе — полегче на поворотах, приятель. Но получится ли?
Анжела откладывает расчёску в сторону и поворачивается ко мне лицом, складывает руки на коленях:
— Я тебе запрещаю. Сработало?
— Не очень, — признаюсь. — Должно быть, я непробиваемый ублюдок. Или тебе нужно выработать командный тон.
— Думаю, первое, — серьёзно смотрит на меня. — Ты не уйдёшь.
— Нет.
Хлопаю ладонью по кровати.
— Издеваешься?
— Вчера я выспался. Давно так не высыпался.
— Конечно. Ты занял всю кровать.
— Обещаю подвинуться.
Анжела сидит без движения минуту или больше. Я не засекаю время, но секунды тикают внутри убийственно медленно. Потом она встаёт и быстро ложится на кровать.
— Только не надо.
— Что именно? — недоумеваю я.
— Изображать из себя весельчака и добряка. Ты не такой, — говорит обвиняющим тоном.
— Убила попытку стать лучше. Что ж, тогда я буду прежним.
Я вытягиваю из её рук одеяло и нагло двигаю девушку под себя. Она мгновенно напрягается и даже перестаёт дышать. Глаза округляются, становясь большими-большими.
— Я хочу тебя раздеть, — предупреждаю.
В пекло воздержание. Не могу терпеть больше…