Боже, вот это я влипла.
Но уйти я все равно не могу.
Не снова.
Это начнет смущать еще больше, так что я сижу до конца урока.
По окончании собираю сумку так быстро, как только могу, пытаясь не смотреть на него, когда встаю с места.
Но затем на всю аудиторию разносится его голос.
— О, Хейли Уолтерс… Мне нужно обсудить с вами кое-что.
Замираю на месте, пока другие студенты проходят мимо меня.
— Увидимся позже, — одними губами произносит Лесли, прежде чем выйти.
Мне захотелось схватить ее, но она слишком далеко ушла вперед, и у меня не получится вымолить у нее, чтобы она осталась.
Черт.
Теперь я стою один на один с ним.
Поворачиваюсь на пятках, чтобы встретиться с высокомерной ухмылкой и пристальным взглядом. Он по-прежнему сидит за своим столом, ладонь уверенно покоится на его поверхности, словно он знает, что загнал меня в угол. Нахрен его.
— Иди сюда, — произносит он, подзывая меня.
Делаю шаг вниз по ступенькам, не отрывая от него взгляд, потому что чувствую, будто он просто возьмет и возникнет передо мной. Останавливаюсь перед его столом, и профессор смотрит на меня вверх прозорливым взглядом, словно требуя внимания.
— Почему ты так нервничаешь?
Сглатываю.
— Ничего подобного.
— Я вижу твою возню пальцами. — Он указывает вниз, и я смотрю туда же, затем прячу руки за спиной, чувствуя себя уличённой в деле, которым даже не знала, что занималась.
— Я хотел всего лишь поговорить.
— О чем? — спрашиваю я.
— О нас.
От тона, которым он это произносит, все волоски на моей шее становятся дыбом… в хорошем смысле.
Профессор наклоняется над столом и встает, стул со скрипом скользит назад.
— Давай просто разберемся, не против? Ты хочешь, чтобы ситуация и дальше смущала?
— Нет, не очень.
— Как и я. — Он отходит от стола, и я инстинктивно поворачиваюсь к нему лицом, пока он обходит меня по кругу. — Вот почему я захотел поговорить. Всего лишь хочу убедиться, что мы на одинаковых условиях.
— Зависит от того, что за условия, — говорю я, нервно перебирая пальцами.
— Условия такие: ты моя студентка, а я — твой учитель, и мы ведем себя соответствующе.
— Идет. — Не понимаю, к чему он клонит.
— Нам стоит вести себя, как полагается, — добавляет он, кивая, пока расхаживает рядом. Поднимает на меня взгляд, словно в поисках ответа.
— Да. Но…
Профессор идет ко мне, затем проходит мимо, обходя кругом, словно коршун, парящий над добычей.
— И никто из нас не станет говорить о наших личных делах с кем-либо. Согласна?
— Ладно… но это не значит, что я забуду.
Когда он проходит мимо меня, клянусь, я вижу, как он прищуривает глаза.
— Как и я, мисс Уолтерс. Никогда бы не смог.
Внезапно я ощущаю поток теплого воздуха у шеи… и быстрое прикосновение его пальцев к моей спине, от чего покалывает весь позвоночник.
* * *
Томас
Я не знаю, почему прикоснулся к ней.
Смотрел, как она стоит там со своим дерзким характером, и все, о чем мог думать, это как прикоснуться к ней. Поэтому так и сделал. Это просто случилось. Я не смог остановиться.
А стоило.
Но по какой-то причине я не хочу, даже зная, что это неправильно.
Теперь она не просто девушка, которую я трахнул. Она — студентка, и мне стоит вести себя подобающе. Как плохо, что мои мысли настолько извращены, когда я нахожусь рядом с ней. Сейчас я кто угодно, только не образец для подражания.
Я вижу, как ее тело напряглось лишь от одного прикосновения моего пальца. Знаю, что она тоже это чувствует... Эффект, который я на нее оказываю. Как она раздражает меня лишь одним своим взглядом. Может, поэтому мы продолжаем сталкиваться. Мы не можем находиться вдали друг от друга… и может, поэтому мы так яро сопротивляемся.
— Я просто хочу знать, — произношу я. — Ты впредь будешь пропускать мои уроки?
— Что? Эм… не знаю, — отвечает она, тут же беря себя в руки.
— Это не ответ. — Я кладу ладонь на стол, близко к месту, где она стоит, и наклоняюсь. Не могу остановиться. Мне хочется находиться ближе к ней, даже если я знаю, что нельзя. Как плохо, что мой член не слушает мозг.
— Мы закончили? — спрашивает она, скрещивая руки.
Поворачивается и уходит от меня, а я не могу избавиться от желания схватить ее и заставить остаться. Особенно, когда вижу покачивающуюся из стороны в сторону попку. Она пробуждает во мне желание снова отшлепать ее.
Блядь. Теперь все становится лишь сложнее.
— Тебе лучше прийти завтра, — произношу я.
Она оглядывается через плечо.
— Или что?
Я ухмыляюсь, обдумывая все развратности, которые мог бы с ней проделать.
— Ты точно знаешь, что случится, если не придешь. — Слова срываются с моего языка прежде, чем я понимаю это, и я знаю, что не смогу забрать их назад. Это не просто невинная шутка. Это обещание.
Хейли только пялится на меня с шоком на лице, а затем быстро поворачивается и убегает.
Боже, как же я влип… но при этом мне это очень нравится.
В этой девушке есть что-то; что-то неосязаемое, но четко видимое… потребность чувствовать себя нужной. Я могу ощутить ее в воздухе — страх перед тем, что ее не увидят и не услышат. Словно она проживает свою жизнь совершенно без чувств. Пристальный взгляд ее глаз говорит намного больше, чем то, что она позволяет увидеть остальным.
Не могу дождаться, когда раскрою его.
Но стоит ли мне?
Черт, нет.
Но я ведь не ожидал, что она появится в моем классе.
Что сделано, того не изменить. Мы занимались сексом, и я сказал себе, что смогу забыть и двигаться дальше, как в случае со всеми предыдущими девушками.
Вот только она не просто девушка.
Она студентка. Моя студентка.
И из-за нее я, кажется, нарушу правила…
* * *
Позже тем вечером
Первое, что я делаю, когда прихожу домой, беру компьютер и отрываю «Фейсбук».
Ничего нового. Я смотрю на нее.
Вчера было то же самое.
Я просмотрел все ее фотографии. Изучил ее страницу. Проверил посты.
Она — развязная девчонка. Любит выпивку и вечеринки весь день напролет, даже если не должна. Она носит яркие цвета — взять хотя бы ее волосы — словно кричит миру о том, что она существует. В ее постах восклицательных знаков и смайликов больше, чем самих слов. Ей также нравится хвастаться своим пирсингом, который, как мне кажется, очень ей идет. Ни разу не видел, чтобы она читала книгу или делала фотки на уроке. Также я не нашел ни одного поста о ее родителях или других членах семьи вообще. Или я плохо ищу.
Чем дольше смотрю на ее страницу, тем больше мне кажется, что я узнаю ее, пусть даже это и одностороннее действие. Может, это превращает меня в извращенца, но я с этим не согласен. По крайней мере, я делаю это наедине… и, по крайней мере, она не знает.
Несколько недель назад, кажется, у нее была вечеринка, потому что я просмотрел видео, где она глушила пиво и слизывала мороженое с живота какого-то парня. Думаю, она действительно любит случайные встречи.
Еще в одном видео она танцует, пока, наверное, подруга ее снимает. Она выглядит пьяной в хлам, но ее танец настолько проникновенный, что завораживает.
Я не могу оторваться от просмотра.
Не могу избавиться от оцепенения после ее танца… и беззаботности, которую она излучает.
Как и я, она ищет выход.
Не могу перестать сравнивать нас.
И это конкретно меня возбуждает.
Ее движения такие соблазнительные, что я тянусь к штанам и начинаю прикасаться к себе.
Мой член уже твердый.
Он был твердым, когда я разговаривал с ней в классе.
Он твердый каждый раз, когда я думаю о ней в душе.
Твердый, когда смотрю на нее в «Фейсбуке».
И становится лишь тверже, когда я понимаю, что это, мать его, неправильно.
Одних прикосновений недостаточно, поэтому я расстегиваю ширинку и вытаскиваю его.
Голодное лицо Хейли смотрит прямо в камеру, и я практически вижу, как ее взгляд просверливает во мне дыру.
Мой член пульсирует от потребности при виде ее фигурного тела в красном платье, и мне хочется кончить на нее. Грязные картинки мелькают перед глазами.
Хейли, нагнутая над столом, с красной от моей ладони задницей, мой член глубоко в ее киске.
Хейли с моим членом во рту, пока я не кончаю, а затем она слизывает все соки с него под душем.
Хейли с раздвинутыми ногами для меня, после чего я вколачиваюсь в нее, пока она не кончает.
Хейли, связанная, в моей постели, с вздернутой вверх попкой, и готовая к тому, чтобы я ее взял.
Я хочу ее.
Так сильно хочу… что кончаю от одной мысли.
Я громко стону, когда моя сперма выстреливает на штаны, на стол, на стену.
Блядь.
Мне слишком было это нужно.
Черт, эта девчонка сведет меня с ума от потребности.
Я вздыхаю. Смотрю на бардак. Теперь придется убирать.
Но я не могу не подумать о том, что в один прекрасный день я заставлю ее убрать это все своим языком.
И этот день может наступить быстрее, чем я думал.
Видите, вот почему я не трахаюсь дважды с одной и той же девушкой… потому что не могу их отпустить.
Это плохо для нас обоих.
Особенно учитывая ее статус моей студентки.
Чтоб меня.
Внезапно звонит телефон, и я смотрю на номер.
Блядь, как раз та, кто мне нужна.
Я не поднимаю трубку. Вместо этого встаю и выхватываю несколько салфеток, чтобы вытереть себя и бардак, который устроил на своем столе. Но как только выбрасываю салфетки, телефон звонит снова, заставляя меня вздохнуть.
Она не сдается, не так ли?
Думаю, дальнейшее изучение страницы Хейли придется отложить на потом.
Глава 6
Хейли
— Смотри, — говорит Лесли. — Я могу выдувать члены дымом.
Она делает затяжку своей сигаретой и выдувает в воздух большой круг, а затем маленькую струйку дыма, которая вроде и похожа на член… но не совсем.
— По-моему, похоже на растянутый носок.
— Да пошла ты. Сможешь сделать лучше?
— Нет, даже пытаться не буду, — отвечаю я. — Я могу только киску выдуть.
— Как? — интересуется она.
Делаю затяжку и выдуваю кольцо.
— Видишь? Дырка.
Лесли прыскает со смеху.
— Это огромная киска. В нее поместится пять членов.
— Уже шесть. Она увеличивается.
Мы обе громко ржем, опираясь о стену учебного здания и глядя на приближающийся трафик издалека. Мне нравится стоять здесь и просто смотреть на людей, словно это моя работа. Это лучше, чем сидеть в классе на лекции. Думаю, мне больше нравится наблюдать за людьми, чем взаимодействовать с ними в реальной жизни. Что бы это, мать его, не значило.
— О, Боже… — внезапно говорит Лесли. — Смотри!
Она указывает на машину на парковке, и я вижу, как мистер Хард выходит со стороны пассажирского сидения. Проходит к водительской стороне и ждет, пока опустится стекло. За ним показывается женщина и скоромно улыбается, высовывая голову в окно. Я не вижу, что они делают, но с меня достаточно. Хорошего это ничего не сулит.
— О-оу… кажется мистер Горячая Попка занят, — указывает Лесли.
Я прикусываю язык.
Затем вижу, как он оборачивается и идет к нам.
— Блядь, повернись, — толкаю ее в бок. — Туда.
— Эй, ты чего творишь?
— Я очень не хочу говорить сейчас с профессором. В классе было довольно странно, — отвечаю я.
— Ладно, ладно.
Мы отходим к торцу здания и ждем. Я выглядываю из-за угла как раз, когда он входит в дверь. Вздыхаю про себя, когда он исчезает из поля зрения. Если она права… блядь. Ненавижу думать об этом, поэтому просто отключаю мысли. Бросаю сигарету на землю и топчу ее.
— Что-то я не настроена сегодня на урок, — говорю я.
— Что? Хочешь прогулять? Снова?
— Ага, почему нет? — пожимаю плечами. — Не то чтобы мы много пропустили. Все уроки записаны и их можно просмотреть онлайн.
— Ага, но он, скорее всего, задаст дополнительную домашку, которую ты не поймешь, если пропустишь занятие.
Я ухмыляюсь, поворачиваясь и отходя.
— Разве не в этом суть?
Лесли хмурится.
— Ладно… ты же понимаешь, что нам скоро тест писать?
— Ага, — пожимаю плечами, — но не сейчас же.
Он все еще стоит там, даже когда я уже отошла на приличное расстояние.
— Идем, — кричу я.
— Нет, думаю, что сегодня я схожу на лекцию, — говорит она.
— Ооооу… — дуюсь я.
— Делай, что хочешь, хорошо? — кричит она в ответ. — Увидимся позже.
— Ладно. Побудь занудой и отрави всем настроение!
Лес показывает мне средний палец, поэтому я показываю ей два. Мы обе улыбаемся, а затем я поворачиваюсь и иду в другую сторону. Не знаю, куда направляюсь, но мне плевать. Просто хочется убраться отсюда подальше.
Бежать. Бежать. Бежать. Это все, что я когда-либо делала.
* * *
Три года назад
Каждый раз, когда я вхожу в свой дом, чувство такое, словно я пришла на похороны, не зная, кто умер.
Занавески задернуты и блокируют солнечный свет, лампа на кухне — единственный источник освещения во всем доме. Витает запах алкоголя и сигарет, смешанный с ароматом специй.
Нахожу маму на кухне, которая, стараясь всеми силами, потом и кровью, делает идеальный томатный суп.
— Привет, — быстро говорю я, пытаясь не отрывать ее от дела, но она все равно поворачивается ко мне.
Большой синяк на ее лице заставляет меня остановиться на полушаге.
— Привет, солнышко! Ты где была?
— Просто гуляла с друзьями, — отвечаю я, заправляя волосы за уши, потому что не знаю, что еще сделать, видя черную отметину на ее лице.
Я делаю, что и всегда, говорю, что и всегда, чтобы не привлекать внимания к тому факту, что сделала бы гораздо больше, даже если бы это была скука смертельная, чтобы как можно дольше не появляться дома.
Она странно мне улыбается, всего лишь, чтобы немного прикрыть синяк волосами.
Мы обе находимся в стадии отрицания.
Внезапно входная дверь распахивается с ударом о стену, впуская темную ярость.
— Я пойду в свою комнату, — произношу я, оглядываясь.
— Маргарет! Я голоден!
Его голос всегда заставляет меня ходить быстрее.
Мне только удается закрыть за собой дверь, как он взрывается.
— Блядь! Почему ты готовишь эту херню? Ты знаешь, что я всегда хочу долбаный куриный суп! — слышу его рев.
— Я подумала, что сегодня сделаю что-нибудь другое… чтобы удивить тебя, — отвечает мама мягким голосом.
— Я ненавижу томатный суп!
Слышу, как что-то металлическое падает на пол, и прекрасно знаю, что это кастрюля.
— Посмотри, что ты заставила меня сделать! — Его голос звучит громче, чем я когда-либо слышала.
Так громко, что мне хочется кричать.
— Убирай это и сделай что-нибудь другое, пока я не выбросил тебя и твою грязную крысу из этого дома! — беснуется он.
Слезы стекают по щекам, но я не хочу их сейчас.
Я чувствую себя такой беспомощной.
Хотела бы я пойти сейчас к маме и встать на ее защиту, даже если она сама отказывается от нее.
Я бы боролась с ним, если бы знала, что у меня хватит на эти силы.
Находясь в тумане, хватаю свой айпод и наушники и вставляю в уши. Они не заглушают шум, пока я не включаю музыку. «Teen Idle» Марины Диамандис начинает грохотать.
Громко, чтобы заглушить звуки ссоры.
Громче, чтобы мне не пришлось слышать мамин плач.
Так громко, что уши почти взрываются, но мне плевать.
Эта музыка — единственное, что у меня есть.