Эриас видел его много-много лет назад. Но сейчас… Тем не менее, несмотря на приключившуюся беду, Иан добрый и мудрый человек, никогда не выливает свою злобу на людей или драконов. Правда, мыслит исключительно своей, пифийской философией, резко отличающейся от человеческой и драконьей.
— И какой из этого будет толк? — миролюбиво поинтересовался Иан, опускаясь рядом с другом.
На миг показалось, что черный плащ оракула превратился в живую тьму, обнял камень и туманными щупальцами пополз к ногам Эриаса. Но тот и бровью не повел — слишком уж хорошо знал штучки Иана.
Время шло, солнце припекало. Ничего толкового сказать не получалось. Но друг прав: просто так сидеть глупо, надо что-то решать. Перед глазами возникла стройная фигурка Ромеды. Пожалуй, она привлекательна. Совсем не похожа на дракониц, горячих и страстных, настоящих дочерей неба и гор.
Человеческая женщина — хрупкая, нежная, спокойная. Такую хочется оберегать от невзгод и укрывать крылом. И пусть характер у нее далеко не робкий, драконицам она все равно проигрывает.
Умом Эриас понимал, что Ромеда здесь одна, да еще и… пленница. Девушку можно было сделать либо рабыней, либо женой, чтобы другие драконы не предъявили свои требования. Кьяра Трехглавый побери этот закон, что любой сильный и состоятельный самец имеет право претендовать на любую самку, если она не принадлежит к драконьей расе.
Конечно, Ромеда не в восторге от того, что стала рабыней, но пока что другого предложить он не мог. Или просто не хотел?
— Я пришел к тебе за советом, — наконец-то сказал он.
Птаха чирикнула и вспорхнула к Иану на плечо. Тот чуть повернул голову, приподнял руку и погладил птаху по перышкам.
— Слушаю, друг мой. Что тебя печалит?
— Только не переходи на свой пафос, — проворчал Эриас.
— Не буду, — мягко согласился Иан, и возникло ощущение, что он улыбается. Впрочем, ручаться за этих пифиев никто не станет, мало ли. — В чем беда?
— Я забрал из Эфоса девушку.
Иан молча кивнул.
— Оставил у себя, сделав своей рабыней. Дети сразу полюбили ее. Да и ощущение, что в доме стало как-то уютнее и светлее, — медленно произнес Эриас, вдруг осознав, что не знает, о чем говорить дальше.
Точнее, знает, но не представляет, как сформулировать. «Мне она понравилась?» «С ней как-то лучше?» «Детей словно изменили?»
Это было сложно. Первый раз в жизни Эриас, маг и стратег, не знал, что делать. Женщины всегда для него были чем-то вроде прекрасных, но далеких созданий. Конечно, по юности прекрасные девы не обходили вниманием второго сына Павшего царя и все такое. Но в отличие от своих братьев, старшего и младшего, Эриас никогда не был ловеласом. Если и ходил в дом наслаждений, то только по надобности тела и без лихих загулов, в которых обычно любили проводить досуг братцы. Пусть такое было редко, но… метко.
— И? — подтолкнул его к продолжению Иан. — Что дальше, друг мой? Она тебе нравится?
Вот так просто, без всяких сложностей. Оракул, цапни его за хвост Кьяра Трехглавый. Все знает, все понимает. Сказал несколько слов, и тут же на душе сделалось куда легче.
— Ну-у-у…
— Смелее, тут все свои, — хмыкнул Иан, — ты же знаешь, что ни одно слово доверившегося мне человека не окажется за пределами этой горы.
Эриас знал. Но все равно облечь мысль в слова нелегко. Хорошо, что никто, кроме друга, не видел его таким. Иначе позор же!
— Она мне нравится, — наконец-то произнес он. — Понимаешь, раньше никто так не задевал струны моей души, как эта человеческая девушка.
— Она хороша, — протянул Иан, птаха согласно чирикнула. — Ты опасаешься недовольства отца?
Эриас покачал головой. Ящерица — не дракон, второй сын — не наследник. Тут можно быть спокойным. Отец не выставит никаких претензий и недовольства не покажет. Он давно принял, что Эриас — ученый и так же далек от власти, как утренняя заря от вечернего багрянца заката.
Поэтому жениться можно на ком сердце повелит. Но правильно ли это?
Вопрос серьезно мучил его, не давая душе утешения.
— А ты ей как-то показывал свою симпатию? — вдруг иронично поинтересовался Иан. — Или только надел ошейник?
— Ошейник, — буркнул Эриас, рассматривая свои руки. — Ну и излечил от ран. Но понимаю, этого маловато.
Иан расхохотался, низко и невероятно завораживающе.
— Да, мой друг, беда с тобой да и только. Не спорю, есть у вас женщины… да и у нас тоже… которые могут подчиниться мужчине, находя в этом особое удовольствие. Но в основном это либо во время секса и любовных игр, либо когда им что-то нужно. Сомневаюсь, что человеческие сильно отличаются в этом смысле. Поэтому подобный подход она не оценила, зуб даю.
— Зуб пифия против зуба дракона? — мрачно поинтересовался Эриас.
— А хоть бы и так, — не смутился Иан и снова рассмеялся.
Казалось, даже мерзкая птаха начала тоненько подхихикивать. По-своему, разумеется, по-птичьи. За что тут же резко захотелось отведать изжаренной птицы с ягодным соусом. Но здравый разум подсказывал, что не стоит. Поэтому Эриас всего лишь рыкнул. Птаха, не ожидавшая такого, подпрыгнула и завались на траву.
— Не бойся, — хмыкнул он, — дракон заразу… то есть птичечку не обидит.
Иан перестал смеяться и тяжело вздохнул.
— Порой мне кажется, что ты сам еще та птичечка. Потому что ведешь себя как ребенок.
Эриас ничего не ответил, понимая, что в какой-то мере заслужил этот упрек. И если начнет возмущаться, то опять же… друг прав. Оракул, Кьяра Трехглавый клюнь его в темечко!
— Возможно, — наконец-то неохотно сказал он. — Но ты мог бы уже прекратить умничать и посоветовать нечто дельное.
На какое-то время повисла тишина. Птаха снова вспорхнула на плечо Иана, недобро посмотрела на Эриаса и щелкнула клювом. Казалось, если бы могла — с удовольствием клюнула бы в темечко нахального дракона.
— Своди ее к Огненному Цветку. Сам знаешь, только там можно определить, суждено ли вам быть вместе или нет, — вдруг тихо предложил Иан. — Смотреть твое будущее не возьмусь пока, слишком мало времени прошло.
— Значит, Цветок?
— Цветок.
…Через некоторое время Эриас шагал по узкой тропинке, спускаясь с горы оракула. Будучи погруженным в собственные размышления, он не заметил, как оказался возле своего дома.
Птаха воодушевленно летела за ним, но не решалась маячить перед глазами. Эриасу уже показалось, что Иан специально нашептал ей на ушко: «Проследи за этим непутевым драконом и доложи мне».
Кое-что по-прежнему бередило душу Эриаса. То, о чем он не любил говорить. Но нельзя делать вид, что ничего нет.
С женщинами он не связывался. Не только потому, что куда больше интересовала собственная работа и исследования, но и… У драконов тоже есть дальние родственники, которые не любят Павшего царя и его детей просто за то, что они у власти. Вот и наложили проклятье. Жалко, что так и не удалось докопаться до истины: погибла нерадивая родственница — утонула в море. Сама или боги постарались, то уж неизвестно. Только потому, что не особо-то ее любили, разбираться не стали. Так и покрылась история прахом. И проклятие, кстати, очень долго не пробуждалось. Но стоило пойти разговорам о свадьбе Эриаса, как Иан увидел очень недоброе в его судьбе. И рассказал, что при определенных условиях проклятия можно избежать, но… это надо постараться.
Жениться только на любимой девушке, в шестой айт от восхода солнца, в месяц Моря, во время, когда на землях предков будет беда…
Эриас не был уверен, что чудовище, направленное морскими богами, было именно той бедой. Но в то же время нельзя отрицать такую вероятность.
Из двери выскочила Ирис, увидела его и, радостно взвизгнув, понеслась навстречу. За ней тут же появились Даор и Чинир.
— Папа! Папа! — донеслось вразнобой, тут же шесть ручек обняли его. Каждый из детей наперебой пытался рассказать, что произошло за день.
— А Чинир сегодня сорвал цветы калионусов!
— А Даор — ябеда!
— А мне Ромеда сегодня разрешила помогать с ужином! Сказала, что я талантливая и буду знатной поварихой! Папа, мы такой ужин приготовили, пошли пробовать!
— Пойдем, — улыбнулся Эриас, легонько растрепав золотые кудряшки дочери.
Даор и Чинир тоже одобрили разговоры про ужин и вмиг повернули головы к двери, из-за которой выглянула Ромеда. Девушка была очаровательна, даже сейчас, чуть хмурясь и смущаясь одновременно.
— Добрый вечер, Эриас, — произнесла она мягким, приятным голосом. — Прошу к столу.
ГЛАВА 5. Он — дракон
Дракон за ужином был молчалив, но все время бросал на меня задумчивые взгляды. Я буквально ощущала их кожей, чувствуя, как разливается по телу неведомый доныне жар, а щеки загораются от румянца.
Странно. Ранее такого никогда не было. Даже когда рядом был Финас. И наш поцелуй в саду был скорее чем-то, что положено сделать парню и девушке, а не желанием поцеловать любимого. В конце концов, было бессмысленно скрывать, что наш брак договорной, влюбленности никакой не было.
Конечно, Финас очень недурен собой. И на самом деле я очень радовалась, что мне так повезло. Все же молодой, симпатичный, царских кровей. Что еще надо? И пусть где-то в глубине сердца затаились боль и тоска, я прекрасно понимала, что иначе нельзя. Я дочь царя Эфоса, я не могу распоряжаться своей судьбой и любовью, не могу принадлежать себе, как дочери крестьян и торговцев. А потому и судьба моя именно такова. Но сейчас…
— Мне нравится! — громко заявил Чинир, стукнув ложкой по миске и едва не уронив ее на пол. — Ромеда вкусно готовит!
Мясо в медовом соусе с пряными травами и правда получилось замечательным. И лепешки вышли воздушными и сладковатыми, именно такими, как надо. Только готовила не я одна, а под пристальным наблюдением Миноры. Стряпчиха знала свое дело, поэтому я была искренне благодарна, что в этот раз она не поручила мне натирать посуду до блеска, а позвала на кухню и сказала:
— Давай, детка, сегодня готовим ужин.
Относилась ко мне Минора по-доброму, словно к четвертому чиноку, только немного постарше.
— Готовила не я одна, — все же заметила я и подложила Чиниру добавки.
— И мне! — тут же подключился Даор.
— Эй! Меня не забудьте! — не растерялась Ирис, торопливо догрызая лепешку.
— Кажется, придется вам из детской расширять дверной проем, — с едва заметной на красивых губах улыбкой произнес Эриас.
— Зачем, пап? — хором спросили дети, уставившись на него круглыми глазами.
— Затем, что в нынешнем вы просто застрянете, — он скептически оглядел всю изумленную троицу.
Дети недоуменно похлопали ресницами, а потом покатились со смеху. Я в это время поднялась и обходила всех за столом, накладывая добавку. Когда дошла очередь до улыбавшегося Эриаса, поняла, что робею и не знаю, что делать.
Он словно почувствовал это и посмотрел мне прямо в глаза. Лиловый взгляд снова обжег, сердце заколотилось очень быстро. Я сделала глубокий вдох, призывая себя успокоиться. Нельзя так, нельзя.
Но отделаться от ощущения, что он на меня смотрит не как на рабыню, бесполое существо, а как на женщину, было сложно.
— А мне, Ромеда, дашь добавки? — невинно поинтересовался он. — А то с ними останешься голодным.
Дети тут же шумно запротестовали, что едят совсем немного.
— Папочка, ты же большо-о-ой дракон! — тут же довольно протянула Ирис. — Ты ешь больше!
Я прикусила губу, чтобы не рассмеяться. За время повисшего молчания быстро доложила кусок мяса Эриасу и шмыгнула на свое место.
Ужин прошел неожиданно тепло. Эриас рассказывал про леса и горы Драконодола. А так как я в этих местах ориентируюсь хуже детей, было безумно познавательно и интересно. Потом была пара забавных историй про слугу, который вечно что-то теряет, умудряется заблудиться на драконьих тропках и постоянно зовет Эриаса на помощь. Тому приходится все бросать и нестись на помощь, потому что юный Грао всегда и во всем помогал, не давая своему господину ни в чем нуждаться. Правда, называть Эриаса господином никогда не называет. Потому что слуг нанимают и платят за работу деньги. Как Миноре и Скуйту. А вот рабы…
После того, как я уложила детей, захотелось выйти и подышать свежим ночным воздухом. Так засыпалось куда лучше. Хотя чего уж тут говорить, последнее время я вообще спала как убитая. Едва головой касалась подушки, сразу же засыпала. Даже дома так не было.
Старый Скуйт говорил, что человек сладко и крепко спит только на том месте, к которому лежит его душа. Я не была уверена, что это истина, конечно.
На улице было прохладно. Хорошо, что взяла накидку. Закутавшись поплотнее, я задумчиво смотрела на море. С бархатно-синего неба светили звезды и тонкий полумесяц луны, и серебристый свет отражался в волнах.
В воздухе стоял запах цветущих крупными пурпурными цветками деревьев. У нас такие не растут, потому я даже не смогла определить, на что они похожи. Ни подобного запаха, ни подобной формы в Эфосе не найти.
Погрузившись в свои мысли, я не заметила, что мое уединение нарушили.
— Не спится? — поинтересовался Эриас, и я вздрогнула от неожиданности.
Резко обернулась и посмотрела на него. Дракон стоял в нескольких шагах, касался пальцами низко свесившегося пурпурного бутона. На меня не смотрел.
— Нет, просто еще не ложилась, — призналась я и тут же перевела тему, спросив первое, что пришло в голову: — Как называются эти деревья?
— На драконьем древнем наречии — даэк-нур, что переводится приблизительно как «наслаждение».
Сама не зная почему, я залилась румянцем. Спасибо всем богам, что темно, а я стою так, что нельзя разглядеть моей реакции на его слова. Наслаждение вообще-то бывает разное, но почему я думаю совершенно не о наслаждении прекрасными видами, изысканной едой или произведениями искусств? Нет! Мои мысли далеки от всего этого…
— Ясно, — выдохнула я, — красиво звучит.
Эриас тихо рассмеялся, хрипло так и низко. У меня аж пробежали мурашки по спине. Финас никогда так не смеялся. Точнее, я так не реагировала ни на его смех, ни на голос, ни на взгляды… Вообще. Даже сон, приснившийся мне, как только я оказалась в драконьих владениях, был словно… не относившимся к реальности. Я видела Финаса, ощущала его прикосновения, но никак не могла их сопоставить с оставшимся далеко женихом.
Интересно, он вообще обо мне думает?
И тут же на моих губах появилась горькая усмешка. Да, конечно. Ночами не спит, места себе не находит, молит богов вернуть его нареченную. А то и сам решил найти управу на богов… Боги…
Этим все сказано. Финас из тех, кто считает, что не стоит спорить с волей богов, потому что это очень неосмотрительно. И чревато проблемами, которые люди решить не могут. По идее, хороший правитель. Будет думать, что говорит. Однако в то же время его рассудительность… возможно, это банальная трусость?
— Побудь со мной, Ромеда, — вдруг совсем близко прозвучал голос Эриаса, и я невольно вздрогнула, ощутив горячее дыхание на плече.
Тоненькая накидка не спасала. Он стоял позади. Не прикасался, но я ощущала его близость каждой клеточкой тела. От него пахло совсем не так, как от Финаса: ни масел, ни аромата пропитанных благовониями тканей. Эриас — это травы, кожа и едва ощутимый запах металла. Такой мужской, настоящий. И едва уловимые нотки мускуса, но настолько легкие, что не сразу разберешь.
— Ты сейчас где-то далеко, — прошептал он мне на ухо.
Когда распущенных волос коснулись его пальцы, я судорожно выдохнула. Губы словно онемели, я не в силах вымолвить ни слова. Одновременно хотелось резко развернуться и помчаться в дом, чтобы больше никогда не ощущать всего этого, и тут же прижаться к нему всем телом, прикрыть глаза и… больше никогда не уходить.
Умом я понимала, что я — его рабыня, собственность. Но в то же время он не был ни жесток, ни груб. Пожалуй, только работа в доме и ошейник дают понять, что я не гостья.
Да, возможно, слишком быстро я забыла о том, что царская дочка, и покорно ношу ошейник. Но разве разумно становиться в позу и хвалиться своей кровью, когда собственные отец и мать отвели меня на скалу к морскому чудовищу?