– Какие люди. Доброе утро, – заговорила она. – Как ты? Мои соболезнования по поводу мамы… мы все волновались за тебя и отца.
– Спасибо, мы в порядке. – Я помолчал и добавил: – Ты отлично выглядишь.
– Благодарю за комплимент. Сегодня ты один?
– Бен опаздывает. Принеси мне кофе. Позавтракаю потом.
– Доброе утро! – раздался из-за моей спины голос Бена. – Сломался-таки мой велосипед…
– Слушай, что это за холод на улице? – деловито спросил мой друг, присаживаясь.
– Видимо, зима, – не менее деловито ответил я. – Почему ты без шапки? Я чуть не отморозил себе уши.
– Не было времени искать шапку – я и так опаздывал. Ну, как тебе подниматься в шесть с половиной после месяца, проведенного дома?
– Катастрофа, – признал я, делая лицо страдальца.
– Послушай, Брайан. Если бы тебе вдруг попали в руки десять миллионов долларов, что бы ты с ними сделал?
– Помог бы отцу выплатить ссуду за дом и купил бы новую машину.
– А что бы ты сделал с оставшейся суммой?
– Оплатил бы учебу в университете.
– Нет, не так. Предположим, что ты помог отцу оплатить ссуду и купил новую машину. И у тебя остался месяц, чтобы потратить остальную сумму.
– Тогда я пожертвовал бы их ливанским властям.
– Ливанским властям? – удивленно ахнул Бен. – Зачем?
– Ты знаешь, во что превратила Ливан гражданская война? Знаешь, у скольких людей нет жилья, скольким детям нечего есть? – Я вошел в роль и теперь говорил как представитель благотворительной организации, который стремится любой ценой вытянуть из кармана почтеннейшей публики максимальную сумму на спасение Ливана – бывшей «Швейцарии Ближнего Востока». – Чтобы спастись от летней жары, люди купаются в грязных лужах! На улицах кучи мусора, вся промышленность в упадке – и нет тех, кто им поможет…
– Ну, не надо было доводить дело до войны, – резонно заметил Бен. – Они сами виноваты. Сначала открывают двери для беженцев и остальных отбросов общества, а потом страдают. А ты – прямо мама Тереза, Брайан. Почему ты не отдашь эти деньги новым репатриантам в Израиле? Или голодающим людям в Африке?
– Бен, если ты дашь мне эти десять миллионов долларов, то я обещаю, что поделюсь со всеми. Отдам всю эту сумму на благотворительность. Вероятно, накормлю еще и голодающих в Пакистане. Идет?
– Ты знаешь ее? – спросил Бен, украдкой глянув через плечо.
– Да. То есть, не совсем, только в лицо. Она работает в парикмахерской напротив цветочного магазина. Отец там – постоянный клиент.
– Красивая, – уведомил он меня тоном знатока. – Твой отец, разумеется, мимо не прошел?
– Не хочу слушать, – оборвал я его. – Как ты можешь опускаться до сплетен, Бен? Кроме того, тебе давно пора уяснить, что подобные низости меня не интересуют. А отец не виноват, что его избрали мишенью для разговоров за спиной.
– Но я просто хотел рассказать тебе про то, как продавщица из ювелирного магазина вела себя в его присутствии. Это должно тебя…
– И, тем не менее, это меня не интересует. Давай найдем другую тему для разговора, и не будем обсуждать любовные приключения моего отца.
Бен надулся, как мышь на крупу, и снова принялся за еду. Я знал, что он не сможет молчать больше пяти минут, а поэтому стал наслаждаться тишиной.
Раздался легкий стук каблуков, и в кафе появилась невысокая блондинка в джинсовом костюме. Она подошла к столику женщины, и подруги поцеловали друг дружку в щеку.
Я подумал о том, что отец каждые три недели бывал в парикмахерской – он уделял много времени своей внешности. Может, у них на самом деле что-то было?
Женщина снова посмотрела на меня и тепло улыбнулась – как старому знакомому.
Блондинка бросила на меня высокомерный взгляд, изогнув ухоженные брови, и что-то шепнула своей подруге. Та ответила звонким смехом, после чего кивнула на дверь и взяла со стула сумочку.
– Чего ты на нее уставился? – нарушил свой обет молчания Бен.
– Она мне нравится, – признался я.
– Брайан, да ей под тридцать!
– Нам пора, Бен, – сказал я, пропустив его последнее замечание мимо ушей.
– Да, пожалуй, ты прав. Дженни, дорогая, ты можешь принести счет.
– Кажется, я просил тебя убрать в саду, Брайан? – бросил он мне, даже не потрудившись обернуться.
– Я поздно лег. Уберу обязательно.
– Хотелось бы верить. И сделай одолжение – наведи порядок дома. Вечером у нас будут гости. Я тебя кое с кем познакомлю.
– С кем?– полюбопытствовал я.
– С леди. Ты должен произвести на нее хорошее впечатление. И, – добавил отец, – избавь меня от концертов по поводу женщин. Я до сих пор люблю маму, но жизнь не стоит на месте. Люди встречаются, рождаются новые чувства.
– Не думаю, что тебе стоит оправдываться, – заметил я. – Тем более, передо мной. Это глупо, так как своего мнения я не изменю. Трудно жить в одиночестве, правда?
– Не стоит иронизировать на эту тему. Ты вряд ли сможешь понять меня до конца.
– Я понимаю тебя лучше, чем ты думаешь. И именно поэтому мне противен тот факт, что со смерти мамы не прошло и шести месяцев, а у тебя уже появилась другая женщина.
– Ты в последний раз обращаешься ко мне в таком тоне, Брайан.
– Мне запрещено высказывать свое мнение?
– Есть вещи, которые следует оставлять при себе. Особенно те, в которых ты ни черта не понимаешь. Я вернусь вечером. Сделай то, о чем я просил.
Отец оставил чашку на столе и, захватив со стола сигареты, пошел к дверям.
– Папа? – позвал я.
– Да? – Он чуть замедлил шаг.
– Как ее зовут?
– Лиза. – Отец обернулся ко мне. – Мне неприятна твоя реакция, Брайан. Не то, чтобы я очень печалился по этому поводу, но мне нравится эта женщина. И я хочу, чтобы между вами не было недопониманий.
– Приятного тебе дня, Брайан, – наконец сказал он негромко.
– Удачи.
Весь день я крутился, как белка в колесе. Убрал дом. Привел в порядок сад. И только к пяти вечера, закончив все дела, смог присесть на ступеньках веранды, что находилась на заднем дворе. Я был доволен проделанной работой.
Солнце еще не ушло за горизонт, но уже начинала чувствоваться вечерняя прохлада. В воздухе чувствовался аромат цветов, потом ветер принес приятные запахи еды. Последние навели меня на мысль о том, что было бы неплохо перекусить, но после проведенного на ногах дня хотелось отдохнуть.
Я открыл книгу и снова закрыл ее. Мысли мои были сосредоточены на предстоящем визите леди. Может, не все так плохо, и я сгущаю краски? Вероятно, что это всего лишь мимолетное увлечение, каких у отца было вагон и маленькая тележка. И будет еще больше, я в этом не сомневался. Но зачем приводить ее домой? С тем же успехом они могли пойти в ресторан, в театр, в оперу. И зачем отцу понадобилось нас знакомить? Нет, тут определенно что-то не так/
Минут через двадцать я почувствовал, что, если сейчас же не пойду в дом, то окоченею. Я разместился на диване в гостиной по соседству с мирно дремавшим котом и снова начал читать.
Отвлек меня шум автомобиля, раздавшийся со стороны парадной, а потом я услышал голоса. Один из них принадлежал отцу, а другой – не знакомый – женщине. Отец что-то рассказывал, и его монолог изредка перебивал женский смех.
– Брайан, мы дома, – проговорил отец, открывая дверь. – Ты отлично поработал в саду, мой мальчик. Пожалуй, нужно будет купить тебе подарок. Что ты думаешь насчет нового сотового телефона? Или портативного компьютера? Было бы неплохо, что скажешь?
Я отложил книгу, поднялся и подошел к двери, чтобы поприветствовать гостью. Когда я приблизился и смог разглядеть ее в сумраке гостиной (я читал при свете торшера, а большую люстру оставлял выключенной), сердце мое совершило невообразимый прыжок, после чего опустилось и резко успокоилось. Я ожидал увидеть тут кого угодно, но только не рыжеволосую незнакомку из кафе!
– Знакомься. Это Лиза, – представил отец. – А это Брайан. Мой сын.
На Лизе было длинное темно-зеленое платье и неизменные шпильки – отцу, в котором было почти сто девяносто сантиметров роста, она доходила до плеча.
– Брийян, – проговорила гостья на французский манер и протянула мне руку. – Приятно познакомиться/
– И мне, мэм, – ответил я, легко пожимая ее пальцы.
– О нет, только не мэм! Мне двадцать шесть, а это «мэм» заставляет меня чувствовать себя старухой. Только Лиза. И только на «ты».