Выходила из спальни с таким волнением, словно снова еду в операционную рожать. Проспала ведь почти шесть лишних часов. Поверить в беременность пятернёй было проще, чем в то, что Максим мой на все новогодние каникулы. Но я так выспалась, потому что он утром никуда не поехал и взял все мои заботы о детях на себя. Я нашла всех в гостиной. Муж лежал сейчас на ковре в окружении всех детей и плюсом к этой визжащей от удовольствия банде шёл Крот. Старичок мопс любил такие валяния. Он постоянно пытался лизнуть хоть кого-то, втыкаясь лбом куда придётся. Дети его обожали, хватаясь маленькими ручками за шёлковую шкурку пытались укусить, отчего он ловко уворачивался беспрестанно похрюкивая. Всю эту прелесть завершала искусно украшенная ёлка, стоящая возле окна. Под ней уже даже стояли несколько коробок с подарками в ярких новогодних упаковках.
— А вот и ваша мама пришла. — обнаружила себя сама.
Мне одинаково хотелось понаблюдать за моими сладкими малышами и любимым мужем, как и присоединиться к этой возне.
— Мама!
— М-м-м-м-ам!
— Ма-а-ма-а!
— Мам!
— Ама-ама!
Все дети по-разному наперебой залепетали мама, развернув счастливые мордашки в мою сторону.
— Хоть бы кто папкой назвал. — возмутился Макс, щекотя сидящего рядом Витю, отчего тот захохотал.
— Папочка наш любимый! — назвала мужа я, устраиваясь рядом.
— Выспалась? — замурчал мне в ухо.
— Да-а-а. — теперь уже без всякой судороги довольно потянулась, явно вызывая у мужа добрую зависть.
Юлю, сидящую у моих ног, заинтересовал яркий махровый носок, и она меня тут же укусила за него.
— Нет ну это не дети, это крокодилы какие-то. — сама тоже села и забрала дочь к себе на руки.
— Точно! — подтвердил Максим, напомнив про ёлку, махнув в её сторону рукой.
— Красивая, наверное, дети наряжали, а ты помогал? — сомневалась, что он вообще ложился спать, глаза у Максима хоть и были счастливыми, но в целом было заметно, как он устал.
— Нет, что ты, я был хорошим, послушным мальчиком. — с честным видом заверил меня, поднимаясь с ковра.
Семейная идиллия была прервана звонком в дверь. Мы никого не ждали, так думала я, но не Максим.
— Я быстро. — бросил мне, нехотя, но быстро уходя из гостиной.
— Всё детки. — развела я руками надув щёки, и тут же спустив их со смешным звуком.
Размечталась наивная дурёха про новогодние каникулы всей семьёй. — подумала про себя, стараясь радостно улыбаться детям.
Сама же уже успела расстроиться и представить, что Максим и тридцать первого декабря явится домой лишь под вечер. А дальше были грустные мысли о том, что и второго января мы его тоже днём уже не увидим.
— Сюрприз! — Максим вернулся в гостиную с двумя большими пакетами из ресторанчика.
Того самого моего любимого ресторанчика, в который он повёз меня в момент моего нервного срыва от усталости. Там он так сладко признавался мне в любви, что вся еда оттуда казалась в сто раз вкусней любой другой.
— Обед из ресторана? — только сейчас обратила внимание, что не слышу, как бабуля шумит на кухне, готовя еду.
— Вообще-то это завтрак. — усмехнувшись, муж начал выставлять контейнеры на столик.
— А бабуля где? — вернув Юляшу на ковёр к братьям, я выдала каждому по погремушке и перебралась к Максу на диван.
— Она получила свободу и умчалась за подарками для правнуков. Это тебе, спецзаказ. — я недовольно скривилась, — Ешь давай. — строго велел Максим пододвинув ко мне закуски с чёрной икрой.
Красивый животик я очень хотела, но есть икру не могла, всячески отлынивала от этой повинности, пытаясь поднять гемоглобин капельками.
— Завтра с утра анализы сдашь, а днём Дмитрий Артурович тебя ещё раз осмотрит. — неожиданно сообщил Максим.
— Кто-то меня уже ночью осмотрел. — заметила я, успев взглянуть Максу в глаза, которые он спешно отвёл, — А точно завтра? — переспросила с удивлением, забив противную тарталетку с икрой за щёку.
— Ага, я договорился, вместе поедем. — Максим встал с дивана, — Тебе чай или кофе? — поинтересовался, направляясь на кухню.
— Чай! — сегодня, я, выспавшись, могла начать свой день без кофе.
Всё-таки это было странно, праздничный день, а Максим решил договориться на очередной визит к врачу.
Глава 12
Татьяна
Было очень волнительно заходить в кабинет Дмитрия Артуровича даже в ободряющей компании любимого супруга.
Хотя результатов анализов я ещё не знала, но уже надеялась, что сделать пластику живота можно.
— Добрый день. С наступающим. — прошептала я, Максим пожал хирургу руку кивая.
— Здравствуйте. С праздником и вас! Такс…Татьяна Дмитриевна. Анализы песня! — сердце моё пропустило удар, в тот раз он тоже так сказал. — На этот раз весёлая! — обрадовал, я выдохнула с облегчением, — Гемоглобин сто двадцать восемь. Это тоже всё в норме, тут и тут, ну в общем-то всё прекрасно. При таких данных я вам операцию провести могу. А чего стоим? — Дмитрий Артурович взглянул на нас из-под очков с удивлением.
— Да это мы от нервов что-то. — оправдалась я, утягивая Максима на стул, и сама тоже села.
— Раз всё прекрасно, назначаю вам на третье января операцию. — спокойно сказал хирург, а я подумала, что он шутит или январь с февралём путает.
— Давайте на второе января. — встрял Максим.
— В смысле третье и второе? А праздники? А Новый год? — возмутилась я, округлив глаза на торг этих двух супчиков-трудоголиков.
— Вот именно что праздники, я получил с трудом выходные. Либо сейчас операция, либо ждать придётся чёрт знает сколько. — строго и безапелляционно заявил муж, отворачиваясь от меня, словно я тут вообще лишний элемент.
Ох! Вот любил он за меня всё решать и сейчас отрывался в этом.
— А при чём тут ты? Работай себе на здоровье, а операцию назначим на после праздников. Число на двенадцатое. — выбрала дату, глянув в календарь.
— Нет. — тихо и без доводов произнёс Максим.
— Почему нет? — удивилась я.
— Потому что нет. Это операция и швы, а ты с пятью детьми? Чем раньше, тем лучше. — спокойно объяснил муж и обратился вновь к врачу, — Дмитрий Артурович, что хотите просите нужно второго. Января. — уточнил, чтоб точно не февраль.
Врач тяжело выдохнул и шумно всосал воздух широкими ноздрями.
— Да я понял уже, что вы бы и на первое января были не против. На первую половину дня только не рассчитывайте, у меня тоже жена есть, и она со мной разведётся, если я не съем оливье с её мамой в обед второго января. — перебирая листики с моими анализами, мрачно произнёс хирург.
Выйдя из клиники, я была в таких разноречивых чувствах. С одной стороны, красота, с другой стороны, дети и их первые новогодние праздники. Но Максим так всё грамотно подстроил, я смогу отлежаться пока он будет с детьми… Да и решили уже всё и выбора вроде как нет.
— Да не расстраивайся ты так. — муж притянул меня к себе и добавил, — Может хоть папой начнут называть.
Меня эта его забота насчёт папы уже смешила, он везде её вставлял и с такой иронией. Грех не рассмеяться.
— Назовут. Обязательно назовут. Ты самый лучший папа и сказочный муж. — повисла у супруга на шее, дотянувшись до его губ.
В этот момент вспомнились все мои сомнения на его счёт, глупые мысли и желание отшить. От последнего бросило в дрожь.
Что же было бы, если бы я его отшила? Эти мысли я решила высказать, думая, что Максиму будет приятно знать.
— А я иногда думаю, что я делала, если бы отказалась от тебя. Не пошла бы на свидание, дала бы полный отворот поворот, я же хотела.
— Какой бы стала твоя жизнь? Проще. — сам спросил и сам же ответил пнув кусок слипшегося снега у обочины.
— Хм. Иногда я так устаю, что ног не чувствую, иногда так, что не могу заснуть и плачу от этого зная, что мне вставать через три-четыре часа. Кто-то назовёт мою жизнь адом и кошмаром, а меня идиоткой, но знаешь что? — посмотрела мужу в глаза со всей любовью.
— Что? — спросил с нетерпением.
— Я счастлива. И с ужасом думаю о том, что могла тебя потерять и всё это потерять. Кстати, я и замуж за тебя выходила Катьке назло! — призналась-таки в самой страшной своей пакости папиной жене.
— Страшная месть, бедная Катюха. — посмеиваясь, оценил Максим, прижимая меня крепко к себе, до треска одежды, — Я тебя тоже очень люблю. Насквозь прям! — и поцеловал, конечно.
Рьяно и настойчиво с жадностью словно отбирают.
— А знаешь что? — хитро посмотрела на мужа отрываясь от него с неохотой, но сказать хотела.
— Что?
— У Нового года не мандариновый аромат. — я посмеялась и Максим тоже, потому что мы оба понимали о чём я.
— Я пропах ими? — он нюхнул рукав своего пальто, и мы всё же двинулись к машине.
— А я что нет? — удивилась, ведь две коробки, доставленных утром подгузников, простояли в прихожей возле гардеробной полдня и всё успело пропахнуть этой вездесущей отдушкой.
— Больше эту фирму не заказываем иначе от нашего дома начнут шарахаться все соседи, а от меня все сотрудники. — заявил Максим, открыв мне дверь автомобиля.
— Может их занести в гараж и там проветрить? — жалко было денег, Максиму с неба не падают, с трудом зарабатывает.
— Мать, ты с ума сошла? — с усталой улыбкой супруг повис на двери.
— А что?
— Ну они так через коробку и упаковку воняют, что будет, если ты это всё вскроешь? И ладно ещё один такой ароматный подгузник по дому будет перемещаться, благоухая цветочками и детской присыпкой, но пять ядрёных ароматизаторов на наш дом многовато. У нас еда пропахнет этим чудом ясельной гигиены. Лучше раздать нуждающимся, тем у кого по одному ребёнку и после Нового года. Он должен пахнуть мандаринами и ёлкой! — на этом Максим мягко закрыл дверь, и обойдя машину, сел за руль.
Новый год
Татьяна
Планировать что-то с пятью детьми просто нереально, но мы всячески старались успеть встретиться за праздничным столом хотя бы в полночь и чокнуться бокалами. Соседи начали запускать салюты на час раньше перебудив громкими залпами всех кроме Юли. Она так плохо спала в последние дни из-за зубов, что сейчас навёрстывала упущенное, хоть из пушки стреляй.
Юля — ребёнок наоборот. Вот уж точно!
Отмечали всей большой семьёй у нас дома, так как он большой и помощников с детьми сразу прибавлялось. Поэтому, как и на дне рождения Максима почти каждому достался малыш.
Мои сводные братья копошились у ёлки в игрушках, мама держала Витю, папе достался Егор, Катя взяла Сашу, а дядя Ваня тутушкал Влада. Все в смешных шапочках с рожками оленей, идея Максима.
— Давайте фотографию сделаем у ёлки. — предложила бабуля, выставляя камеру на штативе.
— Ба! Пять минут до боя! — возмутился Максим.
— Успеем! Давайте быстренько! — с бабулей спорить было бесполезно, и все, жаждущие выпить ровно в первую минуту наступившего следующего года, поторопились встать у ёлочки.
Бабуля нажала кнопку, и поймав Крота, встала рядышком.
— Улыбаемся и машем. — съехидничал Максим, прижимая меня к себе.
Вспышка ослепила несколько раз подряд, и все вернулись к столу следя за часами. Смех, разговоры, под тихую музыку из старых новогодних фильмов и стопроцентное ощущение счастья.
Когда куранты пробили двенадцать, родные поздравили друг друга с Новым годом, загадали желания под звон бокалов. В душе было такое неописуемое состояние счастья. Счастья несмотря ни на какие трудности, хотя их хватало.
— Что загадала? — с хитрой улыбкой спросил муж.
— Ну уж точно не детей. — смеясь, ответила, а то он так про МВД говорил, словно всерьёз.
— Ладно, не говори. А то не сбудется. — предупредил Макс.
— Это точно сбудется. — загадывать серьёзные желания я с недавних пор просто боюсь, вспоминая пятак Макса.
Это, конечно, было не желание, но магию я в этом ощущала. Не понимала, но ощущала и думала, что лучше не связываться с этим всем. Потому и пожелала за Максима, чтобы он скорей услышал заветное «папа».
Второе января
Татьяна
— Всё будет хорошо Синичка. — муж нежно поцеловал в нос, провожая в операционную.
— Люблю тебя. — шепнула ему нервничая.
Всё утро я не могла собраться и расставание с детьми далось тяжело. На видеосвязи будем, но всё не то.
Хотя новогоднее настроение так и держалось, даже несмотря на волнение перед предстоящей операцией. В клинике повсюду были украшения, мишура и пахло мандаринами даже в операционной. Не знаю, насколько это возможно, или это плод моего воображения.
— Считайте на убыль от тысячи восемьсот восемь. — сказал анестезиолог, накрывая моё лицо маской.
Я не сразу смогла начать считать. Во-первых, подумала, что он не такой весёлый, как тот, что усыплял меня в перинатальном центре, а во-вторых, почему тысяча что-то там? А не десять, девять, восемь и так далее?
Отвлекающий манёвр сработал на отлично, я быстро заснула. Из-за Нового года мне и снились новогодние сны.
Пять ёлок плясали танец маленьких утят, гигантский Крот стоял на задних лапах у плиты в поварском колпаке и жарил праздничные пирожки и прочий сюр. Но самое смешное это был Максим в роли мандарина. Я бегала за ним и хотела съесть, поэтому, когда выходила из наркоза, сказала ему что он мандарин.
— Животик не видел, бинты. Но Дмитрий Артурович хвалил. Заверил, что всё хорошо. — лицо Максима лежало так близко к моему, что было трудно на него смотреть, а говорить я толком ещё не могла.
— Дети? — живот сейчас меня волновал меньше всего, а вот по детям я соскучилась, они мне не снились.
— Дети хорошо, ждут.
Максим так приятно потирал большим пальцем мою руку, и от него исходило тепло, и пахло домом, детьми. Глаза закрылись сами собой, под тихое разрешение мужа я вновь начала засыпать.
Максим
Таня перестала упрямствовать в этот раз и разрешила присутствовать на осмотре. Бандаж с повязками сняли и даже несмотря на отёчность, гематомы и ещё незаживший косметический шов, животик смотрелся симпатично. Конечно, он не стал прежним, растяжки в полном объёме убрать не вышло бы, но беспощадно растянутой и обвисшей кожи уже не было.
— Очень хорошо. — заключил Дмитрий Артурович.
— Когда меня выпишут? — спросила Синичка, мельком взглянув в зеркало, придерживая сорочку под грудью.
— Ишь ты прыткая какая. Я тебя Татьяна Дмитриевна выпишу, ты детей начнёшь по очереди таскать, швы разойдутся, а мне тебя потом перешивать по новой? Так не пойдёт красавица. Лежишь как минимум пока швы не снимут. Это ещё семь суток, а там посмотрим по состоянию. — хирург сказал ровно так, как я просил, хотя на третьи сутки Таню вполне можно было выписать.
Но моё желание оставить Синичку в клинике под наблюдением врачей было рационально на все сто. Во-первых, полноценный отдых, во-вторых, стерильность, в-третьих, профессиональный уход, в-четвёртых, она не будет рваться в чём-то помочь, а соответственно не пострадает, и её восстановительный период пройдёт значительно проще и быстрей.
— Я обещаю, что не буду. Буду лежать и только но дома. — слёзно запросила моя Синичка, очаровательно закусив при этом губу.
— Таня нет. — вмешался уже я, — Ты же не хочешь вместо недели сейчас, пролежать потом в больнице месяц с осложнениями? — поинтересовался у неё нарочито строго.
Любимые глаза заблестели, и если бы не обработка шва в этот момент, я обнял её, поцеловал нашептав на ушко всяких глупостей и нежностей.
— Нет. Не хочу. — шепнула обиженно.
Ничего хорошая моя, всё же для твоего блага. — подумал про себя, но сердце-то кровушкой обливалось, из-за меня же плачет.
— Вот и умница, а я буду приезжать каждый день! — клятвенно пообещал, услышав сдавленное «хорошо» от Синички.