— Да, что ты врешь, сучка! — орет она, стараясь уронить на землю свою обидчицу. — Сейчас покажу тебе, шлюху, овца!
Их быстро растаскивают в стороны, но они продолжают переругиваться на всю раздевалку, а я и Ксюша отмечаем тот факт, что весь авторитет Вороновой куда-то подевался. Кажется, его и раньше-то особо не было, но она создавала его сама, унижая и оскорбляя таких вот как я слабых девочек и парней, кичась и подначивая тем, что у них, в отличии от неё нет столько денег.
— Лиз, что происходит, а? — Ксюша и я выходим из раздевалки, но в сам зал идти не торопимся. Нам с ней надо поговорить. Стараемся не потерять минуты, когда нам никто не помешает.
— Если бы я знала, Ксюш. Этот Тардашевски….
— Так он тебе нравится, да?
— Нет, Ксюш. Ты же видела, он ко мне пристает. Я не знаю, как его прогнать. — вздыхаю и оглядываюсь, чтобы нас никто не подслушивал.
— Но он тебе совсем не нравится, Лиз? Вроде заступился за тебя.
Эта её фраза выводит меня из себя. Хочется вспылить.
— А тебе Ксюш?! Нравится тот блондин? Как же его…..Воронцов!.
Ксюша начинает густо краснеть и смотрит на меня с некоторой злостью.
— Я уже говорила, что он меня бесит, Лиза! — злится она, нервно пожевывая губу. — Этот идиот устроил скандал в столовке, из-за того, что меня провожал тот парень. Чуть с ним не подрался, представляешь! придурок дебильный….
— А ты что?
— А что я-то? Сказала, чтобы оставил меня в покое, конечно!
Я хмыкнула.
— Я видела, что в аудиторию вы пришли вместе.
После этого выражения подруга стала часто дышать, в нетерпении теребя края футболки.
— Я не звала его, ясно! Он уже достал! Мы идем на физру или нет, в конце-то концов?! — и первая пошла в направлении спортивного зала.
После физкультуры, которая к счастью проходила раздельно у девчонок и парней, настал урок английского, и туда мы ходили по две группы.
К счастью, Тардашевски был не в той группе что я и Ксюша, и поэтому, хотя бы эта пара прошла спокойно, без происшествий. Правда, моя подруга то и дело порывалась пойти в столовку в перерыве между уроками, но я была настолько напугана Тардашевски, что просто боялась выходить их нашей аудитории. Ксюша говорила, что у меня уже началась мания преследования, но она не понимала, насколько страшно мне было. Ведь Воронцов, хоть и клеился к моей подруге, но пока особо не напирал, давал ей время привыкнуть к универу.
Ну, это мне только казалось, что давал время. Как оно было на самом деле, один только Бог это знает.
Английский подходил к концу, когда на телефон пришло смс с незнакомого номера.
«После пары не убегай, малышка. Заберу. Николас.»
Я тревожно вздрогнула получив эту смс-ку и сразу посмотрела на часы. До конца пары оставалось всего лишь двадцать минут, и в моей голове промелькнула мысль, что нужно убежать пораньше. Только бы еще придумать, как это сделать, чтобы Тардашевски не узнал.
— Лиз, ты чего так напряглась? Что-то случилось? — Ксюша увидела мое волнение, и стала шептать вопросы на ухо.
— Все нормально, Ксюш. Мне надо отпроситься домой.
— Зачем это?
— Просто надо и всё. Дома объясню, ладно?
Она нахмурилась, но ничего не ответила.
Я отпросилась с английского, придумав какой-то вообще идиотский повод, наподобие того, что мне нужно купить лекарства для тетушки, и быстро собрав свои вещи попрощалась с Ксюшей, быстро пошла на выход.
Шла на остановку особо не оглядываясь, но когда услышала резкий звук скольжения автомобильной резины по асфальту, подняла голову и увидела что рядом останавливается иномарка. Небольшой черный джип, косящий по дизайну под Гелендваген. Но это явно была другая марка, хотя и смотрелось очень стильно и дорого.
— Так и знал, что смоешься с пары и попрешься на остановку! — из машины вышел недовольный Тардашевски и медленно подошел ко мне. Он потянул за мой рюкзак, который висел на плече. — Не дури, малыш, садись в машину.
— Нет. Отстань от меня Тардашевски! Чего ты вообще, ко мне пристал?
Видела что Тардашевски все сильнее хмурился, пугая меня своей угрюмостью.
— Я сказал топай в машину, Донцова. Я что, непонятно говорю? — снова потянул за рюкзак. А я снова дернула его на себя.
— Нет! Отвали! Ясно?
— Так, Донцова….- он сильно дернул за рюкзак, отчего у него треснул шов и лямка оторвалась почти наполовину.
Я в ужасе уставилась на то, что он сделал готовая наброситься на него с кулаками и тоже что-нибудь ему порвать. Мне было больно и обидно, что такое произошло. Я очень сильно дорожила этой вещью.
— Ты идиот! Убери свои грабли от моих вещей! Придурок! — я сильно толкнула его в грудь, но он даже не поморщился. Зато рюкзак наконец-то отпустил, я смогла прижать его к себе.
— Не подходи ко мне никогда! Я тебя ненавижу! — чуть не плакала, рассматривая свой порванный рюкзак, который подарил папа на мой день рождения. Этот рюкзак был не из дешевых. Я знаю, что папа специально откладывал мне деньги на подарок.
— Ненавидишь? — зло хмыкнул. — Кто ты вообще, такая-то? Дура.
Сел в свою машину и резко дал по газам. Быстро уехал включив какой-то тяжелый рок на всю мощность, так что вся улица его услышала.
А я села на сиденье остановки, и уже не стесняясь прохожих, горько заплакала.
Глава 4
Следующие несколько дней, Тардашевски держался в стороне. Я наконец-то смогла расслабиться, да и Ксюша тоже, перестала задавать вопросы. Мне не очень-то нравилось, что все вокруг шепчутся про меня и Николаса, ведь он мне не сильно-то и нравился.
Хотя нет, кому я вру. Нравился. И очень. Но я слишком трусливая и неуверенная в себе девушка, чтобы признаться в этом даже самой себе. Про других и говорить не стоит, итак все понятно.
— Лизка, а правда, что ты встречаешься с Тардашевским? — на перерыве между парами ко мне подошли две девушки из другой группы, одна из них кажется назвала Воронову шлюхой еще в тот раз, когда мы были в раздевалке, двух других я тоже уже видела, но имен не знала.
Кстати, они неправильно назвали его фамилию. У Тардашевски вроде бы в роду были венгры. Или поляки. Его фамилия не склоняется и не спрягается. Неправильно называть его Тардашевским. Но я не стала им говорить про эту деталь.
— Нет.
Глупо было считать, что Николас наконец оставил меня в покое, обидевшись после прошлого раза. На всех парах, он со своими дружками садился недалека от нас с Ксюшей, и когда я оборачивалась назад, всегда натыкалась на его задумчивый взгляд. Он буравил мне спину им. Да и Ксюша мне часто про это говорила.
Я радовалась, что он хотя бы ко мне не подходит. Да и в общаге, я его больше не наблюдала.
— Лиз, так ты не знаешь, он свободен или нет? — та же девушка спрашивала меня, явно заинтересованная в обществе Николаса. — Кстати, а почему он в прошлый раз за тебя впрягся? Я слышала он твой бывший одноклассник. Это правда?
— Правда.
Я постаралась уйти оттуда, но эти бойкие девчонки, все время задавали мне вопросы, ответы на которые я знать никак не могла. Где живет Тардашевски. Есть ли у него девушка. Что он любит и прочее….Я не владела такой информацией, я ведь последние два года вообще, была в другом городе, за пять километров от него. Как бы я это всё узнала? Мы же не родственники, в конце концов.
Так и не добившись от меня внятных ответов, девчонки разочарованно от меня отступили. Я наконец-то смогла дышать свободно, и пошла в столовку, где меня по идее должна была ждать Ксюша.
Я успела пройти всего лишь несколько пролетов лестницы, спустилась вниз, и почти сразу после этого почувствовала как кто-то потянул меня в сторону. Моргнуть не успела как оказалась в каком-то кабинете, в котором кроме меня и неожиданно появившегося Тардашевски, больше никого не было.
— Ты! Что ты…..- не успела ничего сказать, как жадные губы быстро накрыли мои, и поцелуй из легкого, простого резко превратился в глубокий. Его горячие руки блуждали по моему вмиг покрывшемуся мурашками телу, а корпусом он прижимал меня к стенке, не давая вырваться. Николас так сильно и отчаянно на меня напирал, что мне показалось, что вскоре я упаду в обморок от нехватки воздуха, ведь эти его поцелуи становились все острее и более развязные что ли. Я плавилась в его объятиях как воск. И Тардашевски пресекал все мои попытки вырваться или просто сопротивляться.
Это был первый мой поцелуй. Я на него не отвечала. Но Тардашевски похоже, этот факт не особо останавливал. Он лез мне в рот языком, придерживая меня за подбородок каждый раз, когда я пыталась от него отстраниться.
Наконец, у меня получилось немного вырваться. Я сразу же подняла руку, чтобы влепить ему пощечину.
— Только попробуй, — грозно прошептал Тардашевски, перехватывая мою руку и прижимая её к моему боку. Потерся своим носом об мой нос. — Чё ты сопротивляешься, Донцова? Тебе же нравится, как я тебя целую.
— Нет! Отпусти меня, иначе я буду кричать! — попыталась его оттолкнуть, но он не сдвинулся даже на миллиметр.
— Ну кричи. — хмыкнул он и снова взял мое лицо в руку, видимо опять собираясь меня поцеловать. Я завертела головой. — Будешь кричать, найду для твоего ротика другое применение.
— Ты дурак?! — я вертела головой, стараясь отстраниться, но он не отпускал меня, задумчиво разглядывал мое лицо, убирая за ухо прядку волос.
— Что тебе от меня надо?
Он снова хмыкнул. В этот раз громче.
— А ты бл*дь, как будто не догадываешься. — иронично сказал он, мягко целуя меня в щечку. — Поехали ко мне, Донцова, а? Сколько мне еще за тобой бегать, чтобы ты согласилась?
— Можно подумать, ты очень давно это делаешь! — фыркнула я.
— Нет. Но я ни за кем никогда не бегаю, Лиза. Ты мое единственное исключение, малыш. — сказал и поцеловал меня в местечко за ухом.
Тут уже хмыкнула я. Неужели он правда, считает, что таким способом сможет меня уговорить? Странный этот Тардашевски.
Пока я задумывалась о том, что говорит этот парень, он снова потянулся к моим губам. В этот раз гораздо более жестко и я бы даже сказала болезненнее. Кроме губ, которые он не просто целовал, но и покусывал, его атаке подвергалась еще и моя грудь.
Тардашевски явно со мной не церемонился. Он стискивал меня до боли, а я задыхалась от его поцелуев, и все его посягательства на меня, ощущала как бы издалека, наверное поэтому даже не сразу поняла, что его рука уже свободно гуляет у меня в нижнем белье. Я почувствовала, как он поглаживает меня там, внизу и пытается даже войти в меня пальцем.
От этого осознания, я стала резко вертеться на месте и отбиваться как могла руками. Тяжело дышала, когда Тардашевски чуть отстранился и наконец-то выпустил из своего плена мои грудь и губы.
— Ах ты, урод! — я не удержалась и все-таки съездила ему рукой по лицу. У него голова даже не дернулась, а вот моя ладонь моментально заболела.
Поглаживала пальцы, которым было больно. И поэтому не сразу поняла, что Тардашевски что-то задумал.
— Вот ты стерва! — весело сказал этот умник, хватая меня за пояс и усаживая на одну из парт. Они тут стояли рядком, и как раз было много свободных мест. — За это, трахну тебя прямо тут. Заслужила, убогая!
— Что?!
Я не верила своим ушам. Однако, пока я переваривала информацию, Тардашевски встал между моих бедер и задирая мне юбку до пояса, нагло лез в трусики руками. Я отбивалась как могла, но Тардашевски был явно сильнее.
— Нет! Николас не надо! Нет!
Я стала не просто просить его остановиться, а начала просить о помощи в полный голос. Надеялась, что кто-то за дверью услышит, войдет в эту аудиторию и наконец-то это остановит.
— Эй, ты что разоралась, ненормальная? Успокойся! — он заткнул мне рот рукой, не давая кричать, а сам по прежнему гладил меня рукой между ног.
Откровенно говоря, от трусиков осталось только честное слово, в виде нескольких лоскутков, и назвать их полноценным бельем было уже нельзя. Этот факт, меня дико пугал, ведь я не знала на что был способен Тардашевски, и боялась, что он меня банально изнасилует.
— Не надо, Николас, пожалуйста! Прошу тебя, не трогай….- меня всю трясло от страха перед неизбежным, и я так сильно боялась что он что-то сделает со мной, что теперь уже плакала в голос.
И его вот это «Шшш, не бойся» меня совершенно не успокаивало.
— Будешь себя хорошо вести? — нагло спросил он, нажимая на мой чувственный узелок, отчего меня выгнуло дугой. Наверное из-за этого, зрачки у Тардашевски потемнели. Но мне это могло и показаться.
— Как именно….хорошо….? — зубы стучали, и я едва могла нормально разговаривать.
Он улыбнулся.
— Ну…..дай подумать. — сказал и вошел в меня пальцем, отчего я чуть снова не закричала. — Не будешь убегать, прятаться от меня. Хорошо? Тогда, может не трону тебя. Сегодня.
— Просто не убегать? — подняла на него глаза, всхлипывая. То, что он говорил вроде бы успокаивало, но все равно было страшновато. И его наглющие руки, тоже не прибавляли уверенности совершенно.
— Ага. Не убегать. Отвечать, когда звоню тебе, малыш. В идеале, переехать ко мне жить, но это так и быть, пока подождет. Позже.
Пока Тардашевски все это мне говорил, он целовал мою шею нежно. Немного отодвинул ткань платья в котором я была, и болезненно прикусил кожу, над ключицей. Я думаю он сделал это намеренно. Как будто бы пометил территорию засосом.
— Тардашевски, прекрати! — мне это не понравилось, и я снова начала биться в его руках.
— Не прекращу. Ты же не согласилась на мои условия, придется тебя наказать. — Тардашевски дерзко усмехнулся и стал демонстративно расстегивать свою ширинку. Я попыталась воспользоваться этим, чтобы соскользнуть со стола, но он резко схватил за бедро, больно сжав его до покраснения на коже.
— Черт! Что ж ты непонятливая-то такая, Лиза! Я что, о многом прошу?
Я всхлипнула.
— Да бл*дь, еще и тормозная, — проворчал Тардашевски, чуть отпуская мое бедро, замечая как я поморщилась. — Просто не рыпайся, Лиза. Отвечай на мои звонки. Не убегай. И тогда, я, твою мать, соглашусь подождать пока ты сама меня захочешь, поняла? Ну? Не слышу.
— Поняла, — всхлипнула, от осознания, что я перед ним слаба.
Он усмехнулся по-доброму.
— Да не бойся ты меня, малыш. Я же обещал, не трону. Только ответь, хочешь кончить? — он снова стал гладить мою промежность, а я сжала ноги изо всех сил. Ничего я не хочу! Хочу, чтобы меня наконец, отпустили.
— Нет! Не хочу!
— Уверена? Тебе будет хорошо. Давай же, котенок, соглашайся. Тебе понравится, обещаю.
— Нет! Отпусти меня, Тардашевски!
Он вздохнул и наконец-то убрал свои руки от местечка между моих ног. Наклонился к моему лицу, опаляя горячим дыханием.
— И вот еще одно условие, Лиза. Называй меня по имени, окей? Николас или Ник. Договорились?
— Хорошо. — отвернула свое лицо от него. Когда же это уже закончится?
Он отстранился.
— Ладно. Пошли провожу тебя в общагу. Прости за трусы, но они мне все равно не нравились.
— У меня пара уже началась! И как ты предлагаешь мне туда пойти?! Ты….- захотелось его снова назвать придурком, но я понимала, что тогда он меня никогда не выпустит из этой сраной аудитории, и поэтому промолчала.
— Да уж, конфуз. — усмехнулся, Тардашевски, нагло сграбастав мою руку, и выходя вместе со мной из этой аудитории. Наконец-то. — Пропустим её, Лиз. Поехали по магазинам.
— Чего?
— Я подозреваю, что у тебя же, все трусишки наверное, такие, с зайчиками и единорогами, как вот эти, так? Мне не нравится, снимать с тебя эту дрянь. Давай-ка, малыш, купим тебе приличную одежду.
Когда мы вышли из университета вдвоем с Тардашевски, держась по-прежнему за руки, я была словно в тумане. После того, что он устроил в пустой аудитории, нагло и напористо облапав меня везде, испугав тем, чего я естественно сильно опасаюсь, я конечно же никуда не хотела с ним идти.
Да мне его просто видеть было противно, что уж говорить по поводу совместного похода в магазин, тут понятно, что я не хотела этого. Но Тардашевски был бы не Тардашевски, если бы его когда-либо волновали подобные мелочи. Он гнул свою линию напролом, а мое мнение, он естественно, спрашивать не собирался.
— Николас, послушай….- парень вел меня к своей машине за руку, ни на минуту не выпуская мои пальчики из своей ладони. В какой-то момент даже отметила, что идти вот так с ним под ручку, в какой-то степени, даже комфортно и приятно.