Едва ли не машинально я нажал кнопку вызова и приложил телефон к уху. Выключил дворники. Они замедлились и, остановившись затихли. Только эта барабанная дробь по машине. До пяти гудков. Не ответит, отменю вызов. Утром сама перезвонит.
Три...
Четыре...
- Алло.
Судя по голосу, она то ли заспанная, то ли немного бухая. Она может. Запросто.
- Привет, Надюш. Как дела твои?
В трубке послышался звук зевоты.
- Который час? - спросила она. - Привет, медвежонок.
С чего она называла меня "медвежонком" я так и не понял. Вроде не толстый. Из её пространных объяснений выходило, что это такая нежность.
- Детское время ещё, - сказал я. - Двадцать минут первого... Пардон, второго.
- Слушай, я спать собралась. У тебя что-то срочное?
- Да нет, просто думал увидеться... Но если ты ложишься, то отбой тогда.
- Давай завтра, а? Я завтра весь день свободна. Приезжай.
- Хорошо, - сказал я. - Посмотрим. Как получится.
- Ты обиделся, медвежонок? - послышался её немного встревоженный голос.
- Нет, Надюш, не обиделся. Я сейчас в фитнес клуб забурюсь. Просто чё-то в голову взбрело тебя набрать. Думал: не спишь.
- Да и не сплю, - секундная пауза. - Ну, хочешь, сейчас приезжай? Можешь у меня остаться.
- Не, не поеду, - ответил я. - Извини, что побеспокоил. Я чё-то последнюю неделю сам не свой. Уработался, наверное.
- Ты береги себя, труженик. Не надо столько пахать. Всех денег всё равно не заработаешь.
- Да я не из-за денег. У меня уже просто мышление такое, что я разучился нихера не делать. Активный отдых надо придумать. Может умотаю в Испанию на яхтах плавать.
- Меня возьмёшь с собой?
- Я подумаю над этим. Ладненько, пойду заниматься.
- Давай. Успешно тебе там "железо покачать".
- Спасибо. Ну, всё, пока. Извини, если разбудил.
- Не разбудил. Всё хорошо. Пока. Доброй ночи.
- Доброй.
В пустом среди ночи зале единоборств, потный и измотанный, я лупил боксёрский мешок. Уставший после качалки, именно этого я и добивался. Вымотаться так, чтобы приехать, лечь на кровать спиной, шумно выдохнуть от охватившего тело блаженства и заснуть. Заснуть крепко, надёжно, железобетонно. Без этих дум до утра в полусонном и раздражённом состоянии.
Я упёр руки в колени и согнулся в поясе, чтобы отдышаться. Легонько позвякивая цепью в тишине зала, он качался передо мной, будто провоцируя на новый заход, но я выпрямился и остановил его ладонями. Хватит, надо ещё до дома доехать.
Снял взмокшие от пота шингарты, повертел запястьями, размотал эластичные бинты, сложил всё в сумку и ушёл в душ. В душевой я долго нежился под струями тёплой воды, тщательно намыливался мятно-эвкалиптовым гелем, который любил за чувство свежести, а потом принял контрастный душ, чтобы чуть взбодриться для дороги.
Спустя минут десять вышел из клуба со спортивной сумкой наперевес и направился к своему "крокодилу". Тело ныло уставшими мышцами, но спать я не хотел. Впрочем, тут только до кровати добраться: как лягу на спину и разрешу себе расслабиться - тут же вырубит. Я посмотрел на часы - без двух минут четыре. Часиков пять посплю точно.
Так и случилось. Меня вырубило, как только я пришёл домой, вымыл руки и упал на кровать. Сразу.
На следующий день я не выдержал, потому что и на работе думал об этой Ольге, о том, что же послужило причиной её отказа, и о том, почему она так запала мне в душу. Всё это мешало сосредоточиться на происходящих бизнес-процессах. Я стал слишком задумчивым. Даже, пожалуй, рассеянным.
Примерно в семь вечера я подписал документы с Зелянским и Жуковым. Оплатив треть ресторанного счёта, распрощался с ними, вышел из "Кафе Пушкинъ" и направился по Тверскому бульвару в сторону площади Никитских ворот - хотелось пройтись.
Погода была ясной, солнечной и радовала тёплым ветерком. Похоже, бабье лето вступило в законные права. По бульвару прогуливалось много людей, в основном молодёжь, но чересчур шумно не было и я набрал сестру.
- Приве-е-е-ет! - тут же отозвалась она. - Как ты там поживаешь, акула капитализма?
- Привет, - улыбнулся я. - Слушай, нормально поживаю. Не выспался вот только.
- А чего так? - хихикнула она. - Опять по бабам колесил?
- Я смотрю у тебя настроение хорошее, - ухмыльнувшись, ответил я. - Это хорошо.
- Да, хорошее, мы тут всем офисом выбрались в парк - шашлык готовим, сейчас вино будем пить. Погода-то какая прекрасная!
- Да, погода чудесная, - согласился я. - Слушай, Кариш, я чего звоню-то. Я Маришке весь день набирал, а у неё всё время абонент недоступен.
- Ой, прости, что не предупредила....
- Да ладно, всё нормально!
- Я просто не думала, что ты её сегодня наберёшь. Короче, утопила она телефон свой в луже и сегодня они с папой будут новый покупать. Если не купили ещё. Мне пока не звонили сообщить. Ты приедешь сегодня к нам? Я тут часиков до девяти побуду и поеду домой.
- А ты где? Хочешь я тебя заберу?
- Ой, слушай, буду признательна! Я тогда Лёне наберу, чтобы не мотался с Маришкой туда-сюда. Я в Серебряном Бору, если что. Тебе удобно?
- Да, вполне.
- Ой, ну отлично! Тогда как поступим - мне тебя набрать или ты сам ближе часикам к девяти позвонишь?
- Давай лучше я. Надежней будет. Да и что тебе отвлекаться от тусни? Единственное что - телефон при себе держи.
- Да он у меня в руках постоянно, Игорёш, ты что! - рассмеялась она. - Мне ж мои периодически звонят. В общем, договорились, да?
- Да. Наберу тебя примерно без десяти девять, чтобы ты меня сориентировала, куда конкретно подъехать.
- Окей, братик, договорились!
- Всё, сестричка, целую.
Каринка была немного хмельна и в прекрасном настроении, когда я её забрал. Сыпала новостями, расспрашивала о моей работе, о женщинах, о том, собираюсь ли куда-нибудь полететь в октябре. В общем, дорога до их дома в Крылатском пролетела быстро, и вскоре мы, купив большой и красивый сливочный торт, поднимались в лифте на их двадцать четвёртый этаж.
Вид у них из окон на Москву, особенно ночную - открывался просто сумасшедше прекрасный. Мы часто тусили вместе на лоджии, иногда курили кальян и обсуждали всякие интересные темы.
Я обнял Лёню, похвалил его фигуру - он явно немножечко постройнел, затискал в объятих выбежавшую к нам с мамой обрадованную Маришку, и спустя десять минут мы уже все сидели в столовой и пили чай с тортом.
Я долго не знал, как подступиться к интересовавшей меня теме, чувствовал себя чуть ли не шпионом. В итоге, когда Маришка увела меня за руку к себе смотреть её коллекцию игрушек из "Киндеров", я присел перед ней на корточки и спросил:
- Мариш, слушай, а ты помнишь мальчика, с которым мы на дне рождения твоего приятеля катались на ватрушках с горки?
Мариша важно кивнула.
- Конечно, - сказала она. - Мы с ним дружим. У него ещё мама очень красивая и ты на неё всё время смотрел.
Я хмыкнул. Даже скорее хрюкнул.
Маришку это порядочно развеселило и она принялась хохотать, задирать мне кончик носа, чтобы он был похожим на пятачок и хрюкать. Она так развеселилась, что я тоже не удержался и рассмеялся. Когда мы немного успокоились, я сказал ей:
- У меня к тебе важное дело, Мариш.
- И какое? - прищурилась она. - Секретное?
- Ну как секретное, - пожав плечами, сказал я. - Для мамы с папой не секретное, а для мальчика этого, пожалуй, да. Ему пока не надо говорить.
- Его Гришей зовут.
- Точно, - кивнул я. - Гришей. Хороший парнишка.
- Да, весёлый. Мне с ним интересно.
- А вы только по телефону общаетесь?
Маришка кивнула.
- Слушай, а ты знаешь, где он живёт?
- Точно не знаю, но он ходит, - она назвала номер школы, - вот. Во второй класс.
- А его мама из школы забирает?
- Иногда да, иногда бабушка, - сказала Маришка и снова хитро прищурилась. - А я так понимаю, ты решил с его мамой ещё пообщаться, да?
Мне это несвойственно, но тут я едва не покраснел.
- Слушай, ну я не могу тебе врать, - сказал я. - Да, я хотел бы ещё пообщаться с его мамой.
- А у неё есть жених.
Будто вылили на меня ледяной воды из ведра. Прямо за шиворот.
- Вот как... - тихо сказал я. - Ясно. Ну... Тогда отменяется, Мариш.
Я встал.
- Ты мне коллекцию "Киндеров" ещё не показала.
- Точно! - задорно кивнув, быстро переключилась на любимую тему племяшка и схватив меня за руку, потащила к серванту, за стеклом которого находилась её коллекция.
Глава 7. Ольга
Я любила забирать сына из школы. Из-за работы это удавалось нечасто, но сегодня, выполнив все дела, мне удалось отпроситься. Как же приятно было закончить работу пораньше, когда впереди предстоял долгий и уютный солнечный вечер! Октябрь только начинался и в солнечные дни было тепло.
Сын выбежал из школы, забавно размахивая руками из-за плотно прилегающего ранца за спиной, и бросился ко мне на шею.
- Привет, мой хороший, - прижала я к себе моего самого родного на свете человека.
Держась за руку, мы шли по школьному двору мимо рябин и клёнов, и сын рассказывал мне о своих успехах. Мы миновали выход со школьной территории, спустились по тропинке к автостоянке и перешли дорогу.
И тут я увидела его.
Он стоял у своей белой машины и внимательно смотрел на нас. Красивый, подтянутый атлет в джинсах, белой футболке и синем пиджаке. Он не улыбался, смотрел серьёзно и даже, наверное, сосредоточенно. О чём-то думал.
Я остановилась.
- Мамуль, ты чего? - задрав голову и посмотрев на меня, спросил Гриша. - Пойдём!
Я ничего не ответила. Затем он, видимо, взглянул туда, куда я смотрела, потому что замер и тоже замолчал.
- Здравствуйте, Оля, - подойдя к нам, сказал Игорь. - Привет, Гриша.
Сын протянул ему руку, и он аккуратно её пожал.
- Здравствуйте, - тихо отозвался сын.
- Здравствуйте, Игорь, - сказала и я. - Неожиданная встреча.
- Хотел увидеть вас. Потому и приехал. Мы можем поговорить?
- Да, конечно, - растерянно пожала плечами я. - Гриша, сынок, поиграй во-о-он там, на детской площадке.
- Я на качели, ладно? - загорелся сын.
- Конечно, мой хороший, - кивнув, ответила я.
Гришка убежал на площадку и принялся снимать ранец у пустых, незанятых качелей. Рядом под присмотром родителей и бабушек бегала маленькая детвора.
Я повернулась к Игорю и уловила лёгкий и приятный запах его парфюма. Солнце светило в глаза - я стояла к нему лицом.
- Давайте отойдём, наверное, - предложила я. - Вон туда, к аллее, в тень.
- Да, конечно, - отозвался Игорь.
Я сильно смущалась и понимала, что он тоже.
- О чём вы хотели поговорить со мной? - спросила я, когда мы встали под кроной высокого тополя.
Он взъерошил рукой волосы. И, глядя мне в глаза, сказал:
- Хочу пригласить вас поужинать со мной завтра. Если вы, конечно, не против.
Стоять перед мужчиной, из-за мыслей о котором я провела несколько бессонных ночей, читать в его взгляде явную симпатию и понимать, что не могу ответить ему согласием, было тяжело. Я не ожидала, что он захочет увидеться вновь. Думала, что стоит о нём забыть. Но у меня не получалось это сделать. И я полагала, что просто прошло слишком мало ещё времени. А тут он приехал - и напомнил о себе.
- Игорь, вы... очень приятный мужчина, но... - в горле как-то разом пересохло и слова давались с трудом. - Дело в том, что я не... не свободна. Поэтому, извините, но нет.
Выражение его лица не менялось, пока я всё это говорила. Он просто внимательно слушал. Но когда я выдавила из себя последнюю фразу - и получилось, наверное, немного резковато, чего я безусловно не хотела - его взгляд будто бы немного потух. Он посмотрел в сторону, чуть поджал губы, нахмурился. Затем повернулся ко мне и снова я увидела блеск в его глазах.
- Вы замужем? - спросил он так, будто это был не личный разговор, а какой-то другой, деловой, рабочий.
- Нет, - покачала я головой, - но...
- Погодите, - он остановился меня жестом поднятой ладони, - Про "но" я готов услышать, только чуть попозже, ладно?
- Хорошо, - пожала плечами я. - Только вот...
- Погодите, - мягко повторил он. - Выслушайте меня, пожалуйста. Я не займу много вашего времени.
- Хорошо, я вас слушаю.
Я посмотрела на детскую площадку. Гриша вовсю раскачивался на качелях. На лице его играла счастливая улыбка. Невольно я улыбнулась тоже. Затем повернулась к Игорю и вновь посерьёзнела, увидев его сосредоточенный взгляд.
- Заметно, что вы очень любите сына, - сказал он.
- Как и любая мама, наверное, - сказала я с улыбкой.
- О нет, - усмехнулся он. - Это не так. Но не буду спорить.
Взгляд его карих глаз на мгновение стал будто бы немного отстранённым, даже, пожалуй, немного жёстким. Но быстро смягчился, когда Игорь заговорил вновь.
- Немало людей сейчас ни во что не ставит штамп в паспорте. Я имею в виду, живут вместе, но не расписываются, потому что считают, что он ничего не меняет. В какой-то мере это так и есть, когда у двоих общая постель, общий бюджет и общие планы на жизнь. Однако, раз вы официально не замужем, меня интересует несколько другая вещь.
- И какая же?
- Вы любите своего мужчину? - прямо спросил он. - Если да, то я больше не буду отнимать ваше время и больше не побеспокою.
Отчего-то я почувствовала себя трубой, которая резко чем-то забилась. Я искала слова, но не знала, что сказать. Надо было сказать "Да, люблю" и закончить этот разговор раз и навсегда - было понятно, к чему он вёлся и совершенно незачем было давать человеку ложных надежд. Но я отчего-то не могла это вымолвить. Я стояла перед ним и старательно собиралась с духом, чтобы это сказать, но у меня просто не получалось. Наверное, эта внутренняя борьба отразилась на моём лице, потому что Игорь мягко улыбнулся мне.
- Скажите, Ольга, а сына вы любите?
- Ну конечно! - сказала я. - Что за глупый вопрос? Сами же только что...
- Дело в том, что когда человека любят, действительно любят, на такие вопросы ответ дают сразу, без пауз, что вы, собственно, только что и подтвердили. А когда есть сомнения, то речь идёт не о любви.
Его слова меня несколько рассердили и я нахмурилась. Кто он такой вообще, чтобы рассуждать о том, кого я люблю, а кого нет? Я его вижу-то всего второй раз в жизни!
- Игорь, в данном случае, - сказала я, приложив руку к груди, - это совершенно неважно. Я вам очень чётко дала понять, что я несвободна. У меня есть мужчина и это достаточный ответ для того, чтобы закончить этот разговор.
- Это мы перешли к "но", - усмехнулся он. - Окей, я вас услышал. Но кофе-то вы можете со мной выпить?
- А зачем? - ещё больше нахмурилась я.
- А мороженое вы со мной зачем ели? - улыбнулся он. - Для удовольствия.
- Мороженое мы ели вчетвером, - строго возразила я. - И это было на детском празднике. Я сожалею, что вы восприняли моё согласие составить вам компанию, как флирт. А теперь извините, я пойду к сыну. Нам пора домой.
Глава 8. Игорь
Если бы в своей жизни я руководствовался тем, что раз отказали, значит отказали - я никогда не достиг бы того, чего достиг. Люди чаще всего не сильно-то и хотят, а ещё готовы смириться и потерпеть, но не в контексте христианской добродетели, а в контексте того, что так просто удобнее. Не нужно выходить из зоны комфорта.
Они приходят в какой-нибудь дешёвый супермаркет с четырьмя кассами и встают в очередь, потому что работает только одна. И вот находится тот, кто не желает вставать восьмым или девятым или десятым в эту очередь и делает то, что решает их проблему, но прежде всего, решает проблему, возникшую на пути у него самого. Он громко обращается к кассиру "Девушка, откройте вторую кассу!" и всё. Казалось бы, что тут сложного? Девушка тут же выкрикивает какое-то имя и зовёт его обладателя за кассу. И спустя минуту начинает работать вторая касса. И этот человек встаёт туда первым. А не восьмым, девятым или десятым в очередь.