Тут я вспомнила про договор с Лесной Силушкой. Она меня пожалела, узрев в виде полуживом, но как оклемаюсь… Может Гиблым яром откупиться получиться?
— Впрочем? — подтолкнул меня к продолжению аспид.
М-да, мне он больше нравился пребывающим в шоке. Поспокойнее как-то было на душе. А теперь вот опять — в глаза в упор глядит пристально, вид опасный, взгляд проницательный.
— Впрочем, это неважно, — я обессилено прижалась к стволу сосны, с каждым вдохом втягивая в себя силу соснового бора. — Дай мне клятву.
Хмыкнув, аспид вопросил:
— Что не буду впредь твоих воинов калечить?
Хм.
— Тогда две клятвы, — улыбнулась я.
— Дважды поклясться, что не буду твоих воинов калечить? — уже несколько издевательски поинтересовался Аедан.
Одарив его скептическим взором, уточнила:
— Один раз поклянешься в том, что разговор про исподнее останется между нами. Это чести. Не сказала бы тебе ни слова, но ты раз уж пришлось, клятву дашь о неразглашении. Второй — что излечишь Гыркулу. Если уж меня сумел, да так споро, значит и с вампиром управишься. А клясться в том, что никому из воинов моих вред не причинишь — не стоит. Потому как если причинишь… — договаривать я не стала.
Аспид не стал спрашивать.
Несколько секунд он смотрел на меня неуловимо потемневшим взглядом, затем поклонился, развернулся и ушел. Сам. Ногами. Я вслед смотрела, пока не скрылся за стройными соснами, после сползла наземь. И сидя под деревом, просто дышала, успокаиваясь и восстанавливаясь.
А потом началось!
Сначала прибежали зайцы — и долго, во всех выражениях и жестах ругали злыдней, ауков и анчуток. Призрачная нечисть, как оказалось, прямо вот с утра по раньше, как только пир закончился, принялась отрабатывать навыки запугивания… на волках.
Волчьи стаи в известность леший поставил, стало быть, тренировку разрешил, но не только волки в лесу обитают, имелись и непредупрежденные о тренировочно-боевых действиях. Так с перепугу зайцы ломанулись прочь, а птицы вообще улетели гнезда побросав.
Когда умчались с трудом успокоенные зайцы, заявились волки. Серые были очень довольны происходящим, а ко мне явились исключительно с одной целью — спросить, где аспид, потому как им требовалось доложить об успешном проведении операции.
Молча указала направление, куда сей деятель ушел.
Потом заявились кабаны. Спросили где аспид…
Молча указала направление, по которому уже умчались волки.
Потом пришли олени… Спросили где аспид!
Потом прилетели злыдни…
После ауки…
Анчутки…
Бадзулы…
Менялась нечисть, но не менялся вопрос!
Потом прибежали русалки, поинтересовались, а чего господин аспидушка на обед изволит?
Когда пришел леший, я потрясенно спросила:
— Что происходит?
Леший пожал могучими плечами и спросил:
— Весь, а где аспид?
Молча и выразительно подняла с земли шишку, взвесила будущий метательный снаряд на ладони… леший сходу все понял. Отступил, руки подняв в жесте защитном, и оправдаться попытался:
— Так он же главнокомандующий, к нему с отчетом о проделанном идти и следует и…
Шишка в лешего не полетела, шишка осталась в моих руках, вместе с одним единственным вопросом «Где эта тварь, которая аспид?!».
— Тропу заповедную к избушке открой, — попросила я лешего.
— Тебя водяной видеть хотел, — с каким-то странным сомнением на меня взирая, сообщил верный друг.
Водя ждал у заводи.
Ничуть не удивился, когда вместо того, чтобы сесть рядом с ним у берега, я сбросила плащ и отправилась в студеную воду. Самое то было для меня сейчас. Подуспокоившись, вышла на берег, закуталась в плащ, пряча мокрую облепившую меня ткань сорочки, плюхнулась на траву рядом с водяным и выдохнула:
— Ну и… дела.
— Да уж, — поддержал мое потрясенное негодование водяной.
Мы помолчали, глядя на умиротворяюще спокойную воду. Посидели. Помолчали.
— Весь, — вдруг произнес водяной, — я, что сказать хотел, если ради меня это все, то… не стоит, Веся, правда не стоит.
Глянула на него хмуро, и даже отвечать не стала.
— Весь, мои русалки вчера по ночи двух лесных хозяек видели. Двух, Веся. Ни в одной жизни не было, а все ж стояли, да переговаривались. Как понимать это? Как принять? Как…
— Да просто все, Водя, — я рукой воды коснулась, от пальцев круги во все стороны побежали. — Началось с безразличия. При безразличии всеобщем продолжилось. Сам посуди — тебе за столько то лет, до Гиблого яра дело было?
— Нет, — тихо признался водяной.
— Вот и мне дела никакого не было, Водя. Я своим горем упивалась, по сторонам смотреть было некогда. Потом с лесом кое-как справляться начала, потом раба вот… спасти пыталась. А то, что в Гиблом яру дела темные творятся, я же только тогда, в ту ночь, когда за магом ринулась, и осознала. До того — не было мне дела, понимаешь? Никому дела не было, вот и… расхлебываем.
Промолчал водяной.
Ладонь к воде протянул, и поднялся из заводи цветок кристально-прозрачный, расцвел, лепестки ронять начал… красиво.
— Дальше что будет? — вопросил Водя.
— Что-то точно будет, — я плечами пожала. — Вопрос лишь в том — что именно. А больше всего то тревожит, Водя, что мне теперь из лесу моего шагу не ступить, потому что… на мне все держится, и свою жизнь мне беречь придется всеми силами.
Усмехнулся водяной и тихо заметил:
— Вот и я в той же шкуре.
То мне было ведомо.
Посидели еще на берегу, затем Водя спросил:
— Аспид не шибко деятельный-то?
— Намекаешь, что не так прост, как кажется? — прямо спросила.
Водяной кивнул.
— Знаю я, — водой плеснула раздраженно. — Вижу что непрост. Зла в нем не ощущаю, злобы тоже нет, да душа все равно сомнениями полна сверх меры.
И тут подала знак Ярина.
Я глаза закрыла, глазами чащи посмотрела да и увидела — стоит у кромки леса моего заповедного Ингеборг, в королевстве последний архимаг. Кончики пальцев его правой руки светятся, словно метал раскаленный в печи у кузнеца, в глазах ярость, лицо бешенством искажено, но стоит, идти дальше не рискует. А и мало кто рискнул бы — Ярина в состоянии охраны то еще зрелище, терновые кусты под землей, словно змеи ползут, перекатываются, черные шипастые змеи, опасное зрелище. А вот Леся не скрывалась — на поляну вышла, девой частично прикрытой только, издевательски Ингеборгу оскалилась.
— Ты значит, — хрипло произнес архимаг. — Ты сына моего потомства лишила!
Чаща моя лишь плечами повела, да и улыбнулась коварнее раз в пять. И нарывается же, зараза, а главное хоть бы правду сказала — не лишала она никого и ничего, впрочем и архимаг должен был бы знать, что чаща без дозволения моего калечить права не имеет.
«Ярина», — позвала я.
И черные змеи, перекатывающиеся под землей и лишь слегка виднеющиеся на поверхности скользкими телами, вырвались на свободу ядовитыми кустами, словно пасть огромного хищника нависнув над архимагом.
— То есть вас тут две, — усмехнулся Ингеборг. — Две чащи… Ведуньи тоже две.
Из глубины леса донесся глухой рык — архимагу пора было проваливать.
— Я вернусь, — угрожающе произнес он. — Я обязательно вернусь.
Я могла бы его убить. Прямо сейчас, и на месте. Могла бы. И любая нормальная лесная ведунья поступила бы именно так — заразу нужно уничтожать сразу, но я не совсем ведунья, я еще и ведьма… Надеюсь, пожалеть не придется, но надеждам явно не суждено будет сбыться, и я об этом знала.
Открыла глаза, возвернувшись к заводи, посмотрела на водяного, тот спросил:
— Случилось чего?
— Да чаща моя… неугомонная, — вздохнула я.
— С этим спорить не буду, — хмыкнул Водя. — Так что дальше делаем?
Я уж собралась начать соловьем заливаться про план мой продуманный, про действия выверенные, но тут вспомнила зайцев, волков, нечисть, оленей… и ляпнула:
— К аспиду схожу, узнаю.
Странно посмотрел на меня Водя, угрюмо глянула в ответ я. А что еще сказать? Тут уже аспид такую деятельность бурную развел, что с ним, похоже, придется не просто считаться, а советоваться! Да деваться некуда.
Заветную тропу к избушке леший открыл, клюку-то я забыла, а самой открывать сил много уйдет.
А вот когда я к избе шагнула, то и осталась стоять, где стояла.
Во дворе у меня два действа проходило одновременно — нечисть стояла в очереди на открытие дверей в погреб, прямо по видам и стояла, по одному представителю от каждого. А за большим столом, где накануне пировали, сидели главы вампирские, волкодлакские, моровики, кикиморы и даже волки стояли, поднявшись на задние лапы и с интересом взирая на происходящее. А происходил совет. Натуральный военный совет.
Аспид стоял, черный, пугающий, сосредоточенный — настоящий генерал, не меньше, двигал на карте какие-то фигурки и что-то объяснял. Остальные внимали, поглядывая на аспида как на бога, не меньше.
Прямо глазам своим не верю!
Ладно волкодлаки да остальная нечисть, но чтобы вампиры, надменные высокомерные вампиры, слушали кого-то чуть ли не рты раскрыв, за каждым движением подобострастно следя — это уже что-то запредельное.
Подошла ближе, в плащ кутаясь.
Остановилась возле аспида, за правым плечом его, в карту вглядываясь. Меня заприметили, и Гыркула (откуда только взялся так быстро, неужто аспид уже вылечить его успел?!), вопросил:
— А госпожа лесная хозяйка в операции участвует?
Участвует, конечно! Это вообще-то моя война, между прочим.
Но и не взглянув на меня, аспид холодно ответил:
— Ей нельзя, — и оглядев всех присутствующих за столом, окромя меня только, добавил: — Госпожа лесная ведунья главный приоритет в защите. Граф Гыркула, вождь Далак, моровой Морут, выделите охрану для ведуньи. Охранять денно и нощно, одну ни на миг не оставлять. Если с ее головы волосок упадет — своей головой мне ответите. Еще вопросы?
Были таковые! Много! У меня! И я даже жаждала их задать, и даже рот открыла и уж шажок решительный сделала, как аспид вдруг соблаговолил меня заметить, глянул неласково искоса, да и произнес:
— Ступай, лесная хозяйка, выспись, поешь как следует, а к ночи накидай мне списком, чего супротив нас могут сделать ведуньи лесные. По пунктам накидай.
И так захотелось мне, приласкать этого гада клюкой подскочившей как раз. Аж рука зачесалась! Аж…
— Пойду, — сказала клюку сжав, — и поем, и высплюсь, отчего ж не отдохнуть, коли такие помощники резвые выискались. Всем помощникам на зависть! Да только будь добр, аспидушшшшка, посторонись на мгновение.
И потеснив гада черно-матового, встала во главе стола, на карту посмотрела.
Хорошая карта была, живая, магическая. И откуда только приволок-то? Ну да не в этом суть — на карте мостки были проложены. Да не простые — а из железа зачарованного… Медленно я на погреб оглянулась, да и начала догадываться.
Аспид же мою догадку подтвердил:
— Мосты что водяной выстроит, металлом заговоренным покрою. Да состав не простой — нечисть пропустит любую, а вот нежити не поздоровится… граф Гыркула тому примером послужит наглядным.
Вот как значит?
Но на аспида поглядела мрачно, холодно… может, что угодно говорить, но Гыркуле вред причинил намеренно, хоть и осталось это для остальных лишь испытанием.
— Мосты ставим здесь, — аспид передвинул мост к устью реки, — здесь, — середина моего леса, — и здесь, — место аккурат там, где ранее башни чародейские стояли.
Я постояла, рассуждая неторопливо, опосля клюка в руке моей стала прутиком, и не касаясь карты магической, я сдвинула с нее третий мост.
— Здесь берега крутые, да река глубока, и мощи в течение столько, что водяной легко не удержит, силу истратит понапрасну, а сила та может и пригодиться.
Постояла еще, на два других моста взираючи.
— И вот этот, срединный, сдвинуть надобно вниз по течению, там подлесок растет, бор сосновый, спасительный, под удар его ставить нельзя.
Аспид выслушал молча, затем произнес:
— Повторюсь, любезная леса хозяйка, нежить на эти мосты вступить не сможет, нету угрозы лесу твоему.
Скорбно вздохнув, я клюке вид исходный вернула, от стола к погребу направилась — нечисть тут же пододвинулась место мне освобождая. Так что подошла я, руку над дверью металлом поблескивающую протянула, на аспидушку взглянула скептически, да и выпустила силу свою! И побежали, зазмеились, заструились корни лесные, сильные, быстрые, могучие. Вмиг единый, в один лишь миг — а стала железная дверь кореньями покрыта, да густым слоем, внушительным, так что нежить теперь любая могла касаться ее без страха и опасений.
— Видишь ли, аспидушка, — начала я, возвращаясь к столу совещательному походкой неторопливой, — у лесной ведуньи, будь живой она, али стань нежитью, сила есть великая. И пока стоит лес ее — она его призвать может в миг любой, особливо, если не жаждет о его сохранности позаботиться.
Подошла, голову запрокинув на асипида поглядела с вызовом, вздохнула, да и продолжила:
— Мне, чтобы метал твой покрыть, сила двух дубов потребовалась. Да не вся, лишь часть позаимствовала, так что и вреда деревьям моим не будет никакого. А пожелай я, мостов бы настроила по всей леса протяженности, не сложно это, мне не сложно, а значит и тем хозяйкам лесным, что в Гиблом яре обосновались сложности не составит тоже. Да только не простая это река — водяной есть в ней, и не простой — одаренный магический. Вот и выходит — каждый мост, что поставишь ты, именно Воде неусыпно контролировать придется.
Аспид каждому моему слову внимал вдумчиво, как замолчала, кивнул, демонстрируя, что принял к сведению, а вот после взял и выставил меня дурехой полною.
— Вот от того-то и просьба к тебе была сразу озвучена, госпожа ведунья, поешь, отдохни да крепко поразмысли, чего ждать нам от противника. И списком выдай, с пунктами.
Вот же ж!
— Аспид-д-душка, — прошипела я, клюку сжимая, да желание в ход ее пустить испытывая, — ты уж прости меня, ведьму неразумную, да только видишь ли, ретивый ты сверх меры, а уж инициативный то какой, вот только… уж будь любезен, друг военный, во все свои военные планы, меня посвящать в первую очередь. Список то я составлю, то не беда, а вот не вмешайся я сейчас, и чем бы завершилось все, догадываешься?
И пододвинулись понятливо волкодлаки, место для меня освобождая, поскрипел зубами аспид, да руку выбросил в движении быстром — в одночасье вспыхнули пламенем все корни, коими дверь металлическую покрыла, опосля наградил меня взглядом мрачным гад угольно-матовый, да вновь к карте волшебной вернулся.
Исключительно из вредности, провела пальцем по клюке, импульс направляя, и в ту же секунду покрылась дверь металлическая мхом отборным, изумрудно-зеленым, толстым, свеженьким.
Наградил меня аспид взглядом недобрым, улыбнулась ласково в ответ ему, да и приготовилась внимать — совещание у нас военное, как-никак.
— Что ж, — с яростью, которую удержать в руках сумел, проговорил аспид, — значит мы сдвинем мост.
И дверь в погреб вспыхнула огнем синим, сжигая зашипевший влажный мох.
— Расположить надобно близехонько, — сказала я, поглаживая клюку, — Воденьке-то держать под контролем придется.
И тут же по раскаленной железом покрытой двери побежали споры грибницы. И пары минут не прошло, как густо заросла дверь опятами, да свеженькими, ароматными, многочисленными.
Нехорошим стал взгляд у аспида, сидела, поправляя волосы я, делая вид, что это вообще не я, это кто-то другой.
— О, грибочки! — обрадовался выглянувший из избы домовой.
И вскоре русалки с домовым радостно урожай собирали. Я сидела с видом невозмутимым. У аспида вид был тоже невозмутимее некуда. Красота, идиллия… правда это вообще-то поганки, ну да то домовой раскусил сразу, а кроме него их еще очень кикиморы уважают, так что не пропадет продукт лесной.
— Хоррошо, — уж не знаю, как аспид-то еще не вспылил-то, — два моста расположенные рядом, а третий в болотах на севере. Да только, ведаю я, что потерпела ты поражение там, госпожа хозяйка лесная. Так стоит ли вновь соваться туда, где враг с азартом поджидает?