– Спаси нас, добрый молодец! – умоляющим тоном промолвила девица, норовя покрепче прижаться к архимагу. Вскочившая на ноги Лея неодобрительно поглядывала на эту картину, но пока не встревала.
– Непременно спасу, только от кого? – внутреннее чутьё архимага продолжало утверждать, что опасности нет.
Ответ пришёл сам, вернее, тоже выбежал на полянку. Дюжий мужик в меховой шапке, украшенной лисьим хвостом, с топором за поясом и корзинкой в руках показался из чащи леса, приветственно помахав рукой.
– А вот он! – палец девицы обвиняюще указал в сторону нового персонажа. – Гнался за нами! Ни стыда, ни совести! Мало ли, что у него на уме? А я – девушка приличная!
Лея откровенно хмыкнула сзади, намекая, что приличные девушки держатся на приличном расстоянии от незнакомых архимагов, а не липнут к ним как банный лист…
«Но-но! Без аналогий», – мысленно проворчал Стас. Видимо, догадалась, о чём подумал, поскольку хихикнула. Однако пыхтеть не перестала.
Мужик тем временем подошёл ближе, радостно осклабился. Если у него и были дурные намерения, то он крайне тщательно их скрывал.
– Стой, где стоишь! – велел Стас. Детина послушно замер. – Ты кто такой?
– Дык это…Соловьи-разбойники мы, – почему-то во множественном числе отрекомендовался мужик. Было видно, что такого неласкового приёма он не ожидал.
– Разбойничаешь, стало быть? Девушек пугаешь? – строго вопросил Стас.
Соловей-разбойник обиделся.
– Это чего ж? Раз Соловей-разбойник, так и все шишки на меня?
Соловей, кинувшийся в обидку, выглядел забавно. Стаса разбирал смех, но он держался и продолжал тоном заправского дознавателя:
– Так вот же гражданочка претензии предъявляет?
Гражданочка быстро закивала, мол, да, ещё как предъявляет!
Мужик опешил и развёл руками.
– Иду себе лесом, никого не трогаю. Тут выскакивает эта вот… с козлом на верёвочке (козлёнок протестующее мекнул)… бросает корзинку и тикает как ошпаренная. Ну, взял корзину – и вдогонку. А что не так-то? – замешательство мужика было настолько искренним, что поверили все. Кроме собственно «потерпевшей», которая продолжала гнуть своё:
– Да-а-а? Мало ли что у него на уме?
– Ме-е-е! – поддакнул козлик.
Соловей-разбойник несколько затравленно смотрел на девицу.
– У него на уме корзинку отдать, а вот насчёт некоторых не поручусь, – насмешливо отозвалась Лея. На Соловья она поглядывала вроде как с сочувствием, на девицу не смотрела демонстративно.
– Ладно, суду всё ясно, – махнул рукой архимаг. – Считаем, что имело место быть недопонимание с обеих сторон.
Соловей облегчённо вздохнул, девица недовольно засопела и с явной неохотой вышла из-за своего живого убежища. Поправила сарафан, потеребила бантик в косе, похлопала ресницами и наконец представилась:
– Алёнушка я. А это – братец мой меньшой, Иванушка, – неудавшаяся жертва кивнула на козлика. Тот весело помахал куцым хвостиком.
– Я извиняюсь, – немедленно встряла рыжая. – А братишка в папу или в маму удался?
Стас исподтишка показал ей кулак, девица поджала пухлые губки.
– Негоже смеяться над чужим горем. Заколдованный он. Испил водицы из козьего копытца – вот и стал козлёночком!
– А я всегда говорил, что сырую воду пить вредно! Мало ли какие в ней микробы? – назидательно заметил архимаг.
– Вот и я то же толковала: не пей, Иванушка! – охотно поддержала Алёнушка. – У-у-у, неслух!
Козлёнок опустил лобастую голову с крошечными рожками. Видимо, устыдился.
– Ты… это… На корзинку-то, – потупившись, вступил в разговор Соловей. Алёнушка взяла. Помолчали.
– Так, может, его того? – похоже, рыжая в принципе не умела долго молчать. Вот как она целый час продержалась, пока он спал? Хоть медаль выдавай… За проявленную выдержку.
– Кого – того? – уточнил архимаг крайне серьёзно.
– Козлёночка… Иванушку то есть, – пояснила Лея. – Расколдовать то есть?
– Давай, – согласился Стас. – Расколдовывай.
– Я-а-а? – начала было та, но, увидев смешинки в его глазах, осеклась. На её лице появилось упрямое выражение.
«Ой, а не погорячился ли я? – немедленно подумал Стас. – А если опять напортачит? Ладно, поправлю, ежели что…»
Начинающая ведьма, сосредоточившись (зажмурилась даже), плела заклинание. Остальные с интересом ждали, что же произойдёт. Внезапно козлёночек подпрыгнул метра на два вверх, хлопнулся оземь («Ой, блин-н-н», – мелькнуло в голове у архимага), пару раз кувыркнулся вперёд, будто на уроке физкультуры… И вот уже перед ними, потирая ушибленные в процессе расколдовывания места, предстал белокурый пацанчик лет десяти от роду.
– Вот! – провозгласила Лея, явно гордясь собой.
– Н-да, – протянул архимаг, оглядывая результат её работы. – Ты уверена, что всё правильно сделала?
– А что не так-то?! – полезла было в бутылку ведьма-практикантка и тут же добавила, приглядевшись: – Ой…
На лбу у расколдованного братца Иванушки красовались две небольшие шишки, очень напоминающие рожки…
Иванушка проследил за взглядами честной компании, потрогал лоб и приготовился зареветь. Архимаг быстро произнёс нужную формулу, скорректировав её так, что последствия ворожбы Леи исчезли без следа. Мальчишка ещё раз пощупал лоб, заулыбался и вскоре уже лазал по соседнему пригорку в поисках земляники. Его сестрица, всё ещё настороженно поглядывая на Соловья-разбойника и стараясь держаться поближе к Стасу (к нескрываемому неудовольствию Леи), с удобством устроилась на траве. Поговорили о том, о сём, обсудили погоду, виды на урожай (тут больше говорила Лея, архимаг помалкивал). Сестрица Алёнушка болтала без умолку, как сорока, что порядком утомляло, так что даже вежливый Стас не выдержал и, чтобы увести беседу в другое русло, обратился к помалкивающему Соловью.
– Слушай, а ты что, и вправду – разбойник?
Соловей, похоже, обиделся.
– Вот эдак всегда. Чуть что – разбойник, душегуб! Да прозвище у меня такое! Спасибо добрым людям – ославили на всю округу. И за что, спрашивается? Таланту позавидовали…
– Это какому ж таланту? – заинтересовался архимаг.
– Свищу я художественно. Душевно, можно сказать. Только громко очень, – признался Соловей. – Потому и разбойником кличут.
– А ну, изобрази, – попросил Стас. Всё, что имело отношение к музыке, интересовало его весьма живо.
Соловей изобразил. Лея и Алёнушка закрыли уши руками, даже Иванушка затих в кустах и высунул оттуда восхищённо-напуганную физиономию.
– Круто! – восхитился архимаг. – А мотив какой насвистеть можешь?
– Обижаешь, – пожал плечами Соловей и засвистел. Мотивчик был незатейливый, но Соловей вкладывал в это дело душу, к тому же импровизировал, так что вскоре архимаг не удержался и присоединился к сказочному таланту-самородку. Дальше свистели уже дуэтом. Получалось неплохо, так что публика заслушалась, а потом и зааплодировала.
– Эх, душевно получилось! – подустав, подытожил Соловей, отчего-то поглядывая на сестрицу Алёнушку: понравилось ли. Та, в свою очередь, уже смотрела на него без прежней боязни и даже с некоторым интересом.
Глянув на часы, Стас отметил, что за беседой и приятным времяпрепровождением пролетело ещё три часа.
– Однако, пора нам, – засобиралась Алёнушка. – Мы бы ещё посидели, да матушка с батюшкой, небось, заждались…
– Конечно-конечно, – охотно поддержала её Лея. – Не надо волновать родителей!
Архимаг укоризненно посмотрел на неё. В серых глазах отчётливо читалось вызывающее: «А что??»
– Так я… это… провожу! – кивнул головой Соловей. – Не обидел бы кто в лесу…
– Ага, обидишь таких вот, – пробурчала себе под нос Лея, но Алёнушка, похоже, услышала. Подойдя к архимагу, она поклонилась тому в пояс и звонко чмокнула его в щёку. Архимаг смутился, Лея вспыхнула как маков цвет, а девица, ещё раз кокетливо стрельнув глазами в сторону архимага, молвила:
– Прощевайте, люди добрые!
Соловей-разбойник подхватил корзинку, Алёнушка извлекла из кустов перемазанного ягодным соком братишку, и троица углубилась в тот же самый лес, из которого недавно столь эпатажно и выскочила.
Глядя на надутую Лею, Стас расхохотался. Не выдержав, прыснула и она. Отсмеявшись, архимаг ободряюще кивнул:
– А ты молодец! Справилась… почти.
– Почти… – повесила было нос рыжая, но архимаг подмигнул ей: мол, не унывай! И Москва не сразу строилась…
Лея заметно успокоилась, однако пытливый ум, похоже, ни на минуту не давал ей покоя.
– Слушай… а куда они пошли-то? Дом же у них в сказке остался?
Архимаг задумался.
– Похоже, они не заметили, что попали в другой мир. Это и хорошо. Представляешь, какой бы для них шок был? Жили себе в сказке, не тужили, а тут на тебе!
Лея закручинилась пуще прежнего. Вид у неё снова был виноватый, и Стас решил, что сейчас самое время выяснить всё до конца.
– Может, всё-таки скажешь, зачем тебе понадобилось портал создавать?
Лея примолкла надолго. Архимаг уже решил, что опять затаится, но нет…
–Уйти хотела. На ту сторону, – тихонько сказала рыжая. – Насовсем…
– Зачем?? – не сдержался Стас.
– Затем, – не глядя на него, отозвалась она. – От одиночества сбежать решила…
«Ой, дурёха ты дурёха… Да разве ж от себя сбежишь?». Но вслух архимаг спросил иначе:
– А потом перерешила, что ли? Или испугалась?
– Испугалась? Как же… Про родителей вспомнила. Как они тут без меня? Моложе ведь не становятся.
Голос у неё задрожал, так что пора было срочно менять тему… Стас уже подбирал слова, и тут из леса вновь раздался шум. Ломая кусты, на полянку выехала печь.
Глава 10
Печь была настоящая, русская, без дураков: белёная, добротная, вот только чадила немилосердно и безостановочно чихала клубами сизого дыма. На печи восседал простоватого вида мужичишка в кафтане, плисовых штанах и лаптях, обутых на старательно наверченные портянки. Печь выкатилась на середину поляны и… благополучно заглохла.
Мужичок соскочил на землю, побегал кругами, видимо, ища причину поломки сего самодвижущегося агрегата, поохал и похлопал себя по бокам. Не помогло: печь стояла как вкопанная. Прекратив бесполезные метания, запечалился и пожаловался Стасу, молча наблюдающему за его манипуляциями:
– И вот так уже третий раз! Не езда, а морока сплошная… И чего ей не хватает, скажи на милость?!
– Может, дрова сырые? – спросил Стас. Архимаг был автолюбителем со стажем и собрату-водителю (хоть и несколько необычного средства передвижения) откровенно сочувствовал.
– Сам заготавливал! – вроде как и обиделся Емеля (ну, а кто же ещё?). Стас подошёл поближе, осмотрел чудо-печь со всех сторон, заглянул в топку, подвигал туда-сюда заслонку и пожал плечами.
– Может, в трубу чего попало? – предположил он. Емеля хлопнул себя по лбу (звон пошёл такой, как если бы он ударил в медный колокол), добыл щётку, видом напоминающую ёршик для чистки бутылок, пошуровал в трубе и извлёк закопченную ворону. Птица выглядела скверно, но, к общему удивлению, была ещё живой, так что через пару минут (не без помощи архимага, конечно) уже улепётывала во все крылья прочь, на своём вороньем языке матеря Емелю и его чудо-печку… Дым из прочищенной трубы столбом поднялся к небу, печь мягко заворчала, готовая продолжать движение.
– Вот спасибо, браток! – рассыпался в благодарностях Емеля. – Я уж хотел щуку о помощи просить, да неловко: ну, чего баба в механизмах смыслит…
– Да побольше твоего! – немедленно огрызнулась молчавшая до сих пор (невероятно, но факт!) Лея. – Небось сам без подсказки – никуда. Чуть что – по щучьему велению, по моему хотению! А туда же… курица не птица… Вот он, настоящий мужской шовинизм!
Услышав заковыристое словцо, Емеля перекрестился и трижды сплюнул через плечо, а архимаг хихикнул, сообразив, что данная пламенная речь обращена не только к Емеле…
– Ты, девка, того… полегче! – попытался дать отпор осаждаемый мужичок. Его самолюбие было задето, но он не сдавался, решив показать крутость нрава. – Помалкивай, когда мужики разговаривают!
Ох, зря он это… Лея упёрла руки в бока и смерила новоявленного апологета «Домостроя» насмешливым взглядом. Стас опередил её. Наклонившись к мужичку, он шепнул ему на ухо:
– А она ведь ведьма… Смекаешь?
– Батюшки святы! – ахнул Емеля. – То-то я смотрю, норов-то у девки…
Слово «противный» он благоразумно проглотил, но Стас услышал, а Лея догадалась и возмущенно ахнула, но, прежде чем она успела разразиться градом насмешек, ушлый мужичок взмолился:
– Уж прости, матушка, что прогневал тебя! Не со зла, по неразумению…
Вид у него был такой напуганно-смущённый, что Лея глянула на него… и махнула рукой, мол, прощаю, ладно уж!
Емеля вытер со лба выступивший пот и примирительным тоном продолжил:
– А про щуку твоя правда.. Не раз выручала, благодетельница! Вон давеча вздумал я дровишек в лесу наколоть, а меня за воротник: хвать! Оборачиваюсь: стоит мужичина, солдат – не солдат… с виду – вылитый разбойник.
«Местный лесник, похоже», – смекнул Стас.
Почто, говорит, безобразишь, лес губишь?! Так он на то и лес, чтоб рубить… Плати, говорит, штраф! Что за штраф такой, кто его ведает? Дань, видать… А откель у бедного мужика деньги, когда там в кармане только вша на аркане? Пришлось щуку о помощи просить… Еле как отбоярились…
Мысленно представив себе щуку, отмазывающую своего подопечного от сердитого лесника, Стас ухмыльнулся: уж больно занятная представлялась картинка. Емеля между тем задумчиво почесал макушку и изрёк:
– Уж и не ведаю, чем за подмогу тебе отплатить, мил человек…
– Да ладно, чего там… – начал отнекиваться архимаг, но тут Емелю осенило.
– А отведай-ка щец горяченьких! Славные щи, наваристые!
– Тоже по щучьему велению? – уточнил Стас. Не слишком-то он уважал наколдованную еду, предпочитал настоящую, с любовью и старанием приготовленную.
– Чего сразу – щука? – обиделся Емеля. – Маманя варила!. В печке и не остыли поди…
Щи и вправду удались на славу, духовитые, наваристые – аж ложка стояла. Миски и ложки нашлись у запасливого Емели (простоват мужичок, но хозяйственный – этого не отнять). К щам прилагалась краюшка хлеба (видать, тоже маманя пекла) и луковица (архимаг и Лея переглянулись и отказались, а Емеля вгрызся в ценный овощ с удовольствием, так что вскоре от него уже старались держаться подальше).
– Спасибо вам за помощь, за ласку, – сыто отдуваясь, произнёс наконец Емеля. – Пора мне, дела…
– Обращайтесь, всегда рады, – ответствовала неугомонная рыжая ведьма (про себя архимаг решил называть её именно так. А что? Подходит!). – Поможем, приласкаем…
Емеля глянул на неё испуганно (ага, мол, ты так приласкаешь, мало не покажется!), а Стас – укоризненно, так что Лея немного смутилась и даже предложила помыть посуду.
– Щука поможет, – рассеянно отмахнулся Емеля, пожал на прощание руку архимагу, поклонился Лее, и починенная чудо-печь отбыла в неизвестном направлении.
– Интересно, кого ещё по наши души из сказки вынесет? – задумчиво произнёс архимаг.
– И чего они все здесь крутятся? – было заметно, что Лея переживает, хоть и не признаётся: всё-таки все эти сказочные персонажи оказались в нашем мире не без её участия.
– Их портал притягивает, – пояснил Стас. – Они не понимают, что произошло, но подсознательно в родную сказку тянутся… Ничего, вот откроется – и всё на свои места вернётся.
– Скорей бы уж, – поёжилась Лея. – А то сиди и думай, с кем ещё встретиться доведётся. А вдруг с Бабой Ягой?!
Архимаг рассмеялся. Хорошо так, от души. Видно, вспомнил что-то приятное…
– А что – Баба Яга? – спросил он, подмигивая. – Мировая бабка. В музыке рубит не хуже меня…
Лея опешила. Вид у неё был такой потешный, что Стаса снова пробило на смех. Отсмеявшись, архимаг рассказал сгорающей от любопытства спутнице о своей первой встрече с Ягой.
…Год назад Стас случайно открыл портал. И не где-нибудь, а в родном институте, более того – в личном сейфе, в котором едва не захлопнулся, поскользнувшись на рухнувших с полки отчётах. Эк их накопилось-то, треклятых!!! Нет, открыть-то он его открыл, но, видимо, перестарался – дверца распахнулась прямо в сказочную реальность… Но каким бы он был архимагом, если б позволил себе растеряться, увидев сгорбленную старушенцию крайне зловещего вида? Поначалу, правда, Баба Яга попыталась было разнообразить им своё меню, но в ответ Стас задвинул ей такую лекцию о вреде употребления жареного мяса и вообще избытка холестерина в её возрасте, что Яга чуть не пополнила ряды убеждённых вегетарианцев. Впрочем, вскоре выяснилось, что бабка вообще человечину не потребляет, а попросту таким образом прикалывается от скуки. Стас проникся к ней сочувствием и развеселил бабульку, да так, что они расстались уже закадычными друзьями. Вернувшись, про портал докладывать на всякий случай не стал, рассказал только начальнику отдела, Козыреву, да и то по той лишь причине, что кабинет они занимали один на двоих. Так и шастал с тех пор хитрый архимаг через «чёрный ход» по своим архимажьим надобностям…