- Это уж вряд ли, - фыркнула я. - Они же боги! Они способны осушить все моря, озёра и реки и попросить добавки.
- В таком случае будем уповать на мудрость короля.
- А пока продолжим узнавать друг друга получше, - предложила я, повернувшись на бок и подперев голову рукой.
- Хочешь послушать истории про столицу и придворную жизнь разумного коня? -усмехнулся Марсель, обнажив белые зубы.
- Очень! - не стала скрывать своего интереса. Марсель был самым занятным собеседником за долгое время.
Конь начал рассказ со своей родины — леса нимф, где всегда рады разумным животным. Рассказал, как это здорово носиться по полям, когда ветер развивает гриву, а ты словно летишь над зелёным бескрайним океаном. Поведал о любимых сортах злаковых и за что он ценит каждый из них. Рассказал, как впервые попробовал вино и опьянел. Я хохотала, представив описанную Марселем картину, когда у него ноги разъезжались после выпитого. А затем он сутки маялся с жаждой и головной болью. Больше он с охотниками не пытался договориться, потому что те в конце всегда настаивали на скреплении договора неимоверными возлияниями, что любой из богов позавидовал бы их выдержке.
Марсель признался, что ему очень повезло попасть во дворец. Король Кристиан лично отбирал первых животных, которым необходимо было научиться работать в паре с министрами. Таким образом его величество взял под контроль всю придворную знать, а каждый разумный зверь с тех пор предоставлял отчёты главному камердинеру. И этот раз не исключение: коню придётся донести на нежелание министра земледелия лично инспектировать хлебосольные поля нашей страны. Слишком лениво было человеку прощаться с привычным комфортом лишь для того, чтобы лично удостовериться, что города, поставляющие зерно, не обманывают столицу в отчётах.
За беседами и бесконечными рассказами из детства мы провели все три дня пути. Я рассказала Марселю причину своих нескончаемых отказов человекообразным женихам: не хотела оставлять отца один на один с Жаннет, которая заявилась в чужой дом и стала всё переделывать под себя. Она настойчиво и умело уничтожала все напоминания о моей матери, которая собственноручно клеила обои в некоторых комнатах. Все портреты первой хозяйки дома Миллеров были отправлены на чердак, где безнадёжно испортились из-за прохудившейся крыши. Крышу починили, а у меня остались лишь воспоминания о совместном проведённом с матерью времени.
- Какова причина её смерти? - задал Марсель вопрос, а мне понадобилось время, чтобы собраться с духом и без излишних эмоций пересказать самый нелёгкий этап своей жизни — войну Унглии с Вангрией.
Она не погибла при атаке на Остловку, нам с ней чудом удалось бежать, разлучившись при этом с отцом. Он, как любой ответственный чиновник, не мог всё бросить и убежать с женщинами и детьми. Голод, поразивший все города, надломил мамино здоровье, но она благополучно дожила до первой ошеломительной победы Унглии. Армия озлобившегося соседа была уничтожена на подходе к столице, благодаря поддержке нимф и прочих волшебных созданий, с которыми наш король заключил договор. Именно этот договор позволил разумным животным получить право стать частью придворной знати.
Год спустя после победы над Вангрией мама простыла и слегла с температурой. Отец переживал до такой степени, что объявил награду тому человеку, который излечит её. Но таких не нашлось. Вернее был один вариант, но мама угасла быстрее, чем раздобыли лекарство.
Завершив свой невесёлый рассказ, я ощутила мокрый тычок в щёку — Марсель подошёл к столу, за которым я сидела, и склонил голову, осторожно коснувшись меня носом в попытке успокоить и поддержать.
- Она умерла четыре года назад. Мне её, конечно, не хватает. - Я погладила коня по затылку, убедившись в шелковистости его гривы и с улыбкой добавила: - Но зато я скоро увижу столицу. Моя мама родилась и выросла в столице. Не скажу, что я горела желанием приехать в Орбон, но теперь грех отказываться.
- А как её занесло в Остловку? - поинтересовался Марсель, отступив и тряхнув головой: мои нежности ему будто пришлись не по нраву, но я не стала обижаться на это.
Возможно, кроме обученного Гаса к нему никто из людей не прикасался.
- Она познакомилась с отцом на одной из королевских охот. Это была любовь с первой погони за лисом, - я улыбнулась, вспомнив с каким жаром папа всегда рассказывал об их знакомстве. - Мама была помолвлена с каким-то графом, но в итоге убежала из столицы с отцом к его дяде, который приютил и протолкнул папу в городскую ратушу, а до бургомистра он дослужился сам, - не без толики гордости за обоих родителей сообщила я.
- Ясно, - выдал Марсель.
- Что ясно?
- Ясно, в кого ты такая авантюристка, - фыркнул конь и обнажил свои зубы в усмешке.
10 Новый дом
В столицу мы прибыли поздно вечером. Центральный вокзал Орбона произвёл на меня неизгладимое впечатление своей металлической конструкцией, созданной гномами: к основному зданию была пристроена навесная крыша, укрывавшая длинные поезда от непогоды. Сгустившийся сумрак разгоняли развешанные на столбах керосиновые лампы, позволяя разглядеть каждую балку, стыки и изгибы сложного сооружения. Задрав голову, я изучала новое место, отвлекаясь на мгновение, чтобы не отстать от Марселя и его слуги.
Все прибывшие пассажиры плотным потоком хлынули в распахнутые двери здания вокзала, наша же маленькая группа свернула налево к спуску для тяжёлого груза и скота. Мы сошли по пандусу, покинув пределы вокзала, и оказались на площади, где останавливались телеги, ожидавшие разгрузки или погрузки. Я огляделась, переживая, что придётся ехать в крытой повозке с Марселем и багажом, но к нам подбежал кучер и пригласил сэра Вингельдерского пройти к карете.
- Полезай, - велел Марсель, адресовав Гасу: - Приданое закинь в карету, чтобы не растерялось по дороге.
- А ты как? - спросила я, позволив слуге сначала уложить мешки с золотыми монетами и овсом в повозку.
- На своих копытах доберусь следом за вами.
- То есть это карета была вызвана специально для меня? - удивилась я заботе мужа.
- Да. На одной из станций Гас отправил телеграмму с просьбой организовать удобный транспорт, чтобы никто не смог увидеть мою компанию на въезде во дворец.
- А, сохраняем секретность. Понимаю. И не против, - одобрительно кивнула супругу.
Багаж погрузили, я забралась в карету, Г ас умастился на козлах с кучером, а Марсель остался на улице. Повозка тронулась, конь исчез из поля зрения. Я попыталась разглядеть его в заднем окошке, проверяя, поспевает ли он за нами, но отказалась от этой затеи, когда карета подпрыгнула на кочке.
Путь к дворцу оказался не близким. Я осторожно поглядывал из-за занавесок, цепляясь взглядом за тёмные очертания домов, мелькающие мимо. Стоило мне смириться с тряской и временной неопределённостью того, как ещё долго ехать, и карета вдруг остановилась. Гас распахнул дверцу, приглашая выбраться наружу. В тёмное нутро повозки ворвался свежий воздух и запах травы, мгновенно приободрив.
Я вылезла из кареты и окинула взглядом возвышавшуюся передо мной постройку: деревянный домик с широкими воротами утопал в зелени раскидистых деревьев.
- Это что? - спросила я у Гаса, который вытащил из кареты три мешка с моим приданым и потащил их в хлев — иначе эту постройку без окон я назвать не могла.
- Это дом сэра Вингельдерского, - ответил он, распахнув ворота.
Гас зашёл в хлев. Минуту спустя из постройки полился свет, позволяя лучше рассмотреть дом Марселя. Возмущение вспыхнуло в груди и комом встало в горле. Говорил, что живёт в доме, но это конюшня. Я бросила взгляд по сторонам, разыскивая белую морду в царившем мраке.
- Что-то не так? - с этим вопросом, словно призрак, из-за тёмных деревьев выступил Марсель, заставив моё сердце сжаться от секундного испуга.
- А должно быть так? - выдохнула, едва сдерживая недовольство, и махнула рукой в сторону конюшни.
- Тебе не нравится мой дом? - наигранно удивился конь.
- Если бы я была кобылой, то уже скакала бы от радости, ведь ты здесь живёшь один.
- Совсем один, потому что неразумным лошадям сложно объяснить, что не стоит гадить там, где стоишь, спишь и ешь. Это я могу контролировать себя и содержать дом в чистоте.
- Это ко-ню-шня, - процедила я сквозь зубы.
- Ты сначала осмотрись, а потом уже делай выводы. Вдруг тебе понравится, как с вагоном для скота, - настоял Марсель.
Гас с кучером перенесли дорожный сундук в мой новый дом, словно указывая им надлежащее мне место. Марсель отпустил слуг, и те уехали, оставив нас с супругом наедине.
С гордо вздёрнутым носом я вошла в конюшню и ничего не обычного не увидела: стойла как стойла, устланные сеном, с одной стороны и мешки, ящики, стол и мой дорожный сундук с другой стороны выстроились вдоль стенки.
- В вагоне для скота была кровать, - недовольно отметила главное отличие.
- Будет тебе кровать, как только я получу разрешение на это у казначея его величества, -ответил Марсель, замерев на пороге.
- А эту ночь прикажешь мне спать на сене?
- И следующую. И после следующей, - спокойно заявил конь. - Выбить что-то для своих личных нужд из казны сложно, даже в счёт зарплаты. Я первые полгода в саду жил, пока не построили этот дом.
- Это конюшня! - повысила я голос.
- Для тебя конюшня, а для меня дом... Милый дом, - с усладой, словно кот, промурлыкал конь. - Ну ты обустраивайся, а мне надо пойти отчитаться о своём прибытии, - добавил Марсель и зацокал копытами на выход.
- Стоять! - бросила в широкий круп, прикрытый попоной.
Марсель замер, поражённый параличом.
- Нам надо поговорить, - сказала тоном, не терпящим возражений, что оказалось большой ошибкой.
Копыта застучали по деревянному настилу — конь дал дёру, но я, наученная ловить дворовых кур и котов, схватила негодяя за хвост.
- Ай! - вскрикнул Марсель и остановился. - Совсем страх потеряла?! Я же и лягнуть могу! Отпусти, - потребовал супруг, изогнув шею и посмотрев на меня укоризненно одним глазом.
- Нет. У меня есть вопросы, и пока на них не ответишь, никуда ты не поскачешь.
- Г ло-ори-ия, - протянул Марсель, развернувшись ко мне боком. - Обещаю, я раздобуду одеял и выпрошу какое-нибудь старый матрац у экономки.
Я поперхнулась от возмущения.
- Я со времён войны таких лишений не терпела. Ты мне муж или кто?
- Муж, - просто ответил Марсель, - но ещё и конь. Что накладывает определённые ограничения на меня и на тебя, как на мою супругу.
- Я всё могу понять. Но не согласна спать в конюшне в груде тряпья.
- Избаловал тебя папенька, - цокнул конь языком и покачал головой. - А мне показалось, что ты вполне разумная женщина и способна потерпеть ради лучшего будущего.
- Могу, если нет других возможностей избежать неудобств. Кстати, где уборная и ванная?
- В двадцати пяти шагах отсюда в сторону псарни, по лаю поймёшь, что ты близка к цели, - шокировал меня Марсель. - Собак в замке больше, поэтому специальная душевая с уборной были построены у псарни, чтобы они не бегали ко мне.
- Хочешь сказать, что мне придётся бегать к соседям, чтобы справить нужду?
- Ну-у-у... Можешь воспользоваться ближайшими кустиками. В ночи никто не увидит, но точно почуют, если отойдёшь далеко от конюшни и выберешь наветренную сторону.
- Это место хуже вагона, - процедила я сквозь зубы в тщетной попытке унять злость. К таким условиям я не готова. Тем более в мирное время и с мешком золота в качестве приданного.
- Меня же могут выпустить с территории дворца? - поинтересовалась, заинтересовавшись мелькнувшей в голове идеей.
- Зачем тебе? Настолько не нравится в моём доме, что готова уйти в город?
«ЭТО КОНЮШНЯ!» - проорала я про себя, прикрыв глаза, а открыв выдохнула и спокойно ответила упёртому коню:
- В городе есть гостиницы. Я бы могла снять себе комнату, пока ты не обустроишь свой дом для вселения жены-женщины, а не кобылы.
- Да уж, лучше бы на кобыле женился, - прожевал одними губами Марсель, поэтому смысл слов я не сразу уловила:
- Что?
- Ничего. Идея не плоха, но денег у меня нет. Все командировочные уже истратил.
- А моё приданое? Ты забыл?
- Нет, но я не могу позволить тебе жить в городе... Так далеко от меня... И без присмотра. Я отвечаю за твою безопасность. И сохранность секрета о нашем браке. А ещё...
- Ещё о моём удобстве, которого здесь нет, - перебила я его. - Я не смогу спать в таких условиях, не говоря уже обо всём другом. - Тряхнула головой, развеивая образы возможного варианта уборной и душевой, до которой ещё надо было идти к соседям-собакам, и выпустила наконец шелковистый хвост из ладони.
- Глория, - умоляюще обратился Марсель, развернувшись ко мне мордой. - Я обещаю, что придумаю что-нибудь. Возможно, тебе придётся посидеть здесь день другой, максимум неделю, пока я не обговорю нашу ситуацию с королём.
- Мне совершенно не нравится, что для решения простой задачи требуется разрешения постороннего человека.
- Это король, - Марсель выпучил глаза. - Мы в его доме.
- Дом в чужом доме. Замечательно. Всю жизнь мечтала о таком, чтобы не иметь возможности и чихнуть без позволения истинного хозяина, - с пренебрежением высказалась я.
- Не нравится так думать — считай, что мы в гостях у его величества.
- Без приглашения, - подметила я, - что хуже статуса жены разумного коня.
- По моему приглашению с позволения его величества на данное действие в адрес своей законной жены.
- Уф-ф... слишком сложно закрутил, - вздохнула я, приложив ладонь к заболевшей от всего этого голове. - Давай не будем усложнять.
- Глория! - гаркнул на меня Марсель так неожиданно, что я присела. - Я твой муж!
И теперь я решаю, где тебе быть, жить, в чём ходить и чьё решение уважать!
Я задохнулась от возмущения, в панике разыскивая подходящие слова, чтобы дать отпор этой обнаглевшей скотине.
- Ты конь! Ты не можешь мне указывать!
- Перед законом людей и богов я твой муж и могу указывать тебе что угодно! - проревел Марсель. Его толстые губы шлёпали друг об друга, извергая фонтаны слюны, которые частично долетели до меня. Это немного охладило мой пыл: с гордой осанкой я вынула из кармана платья платочек и обмакнула им заплёванное лицо.
- Я всё сказал. Вернусь, тогда и скажу, где ты будешь спать.
- А что решать, - меланхолично пожала плечами, - в свободном стойле.
- НЕТ! - зло плюнул супруг, вновь забрызгав меня слюной. «Не конь, а верблюд какой-то», - подумала, утирая лицо по второму кругу, и отступила от разъярённого животного, усвоив урок. Никаких платков не напасёшься, а умываться — это к соседям идти и знакомиться, что, судя по всему, отныне запрещено для соблюдения инкогнито.
- Сиди здесь и никуда не выходи! - приказал конь и топнул передней ногой, словно припечатывая.
- Не знаю, какая муха тебя укусила, но я ничего такого из ряда вон выходящего не сказала, чтобы ты срывался с цепи? О, или упоминать о привязи в адрес разумного животного нельзя? - холодно поинтересовалась я, мысленно возведя высокую стену между собой и этой новой версией Марселя, кардинально отличавшейся от той, что ехала со мной в одном вагоне.
Конь свирепо раздул ноздри, выдал короткое ржание, развернулся и ушёл, пнув на выходе ворота так, что те захлопнулись за ним.
- То ли меня обманули, то ли я ошиблась в своих ожиданиях, - обиженно прошептала под нос, скрестив руки на груди.
11 Законная кража
Ходила взад-вперёд по конюшне, генерируя в голове проклятья на лошадиную голову одно страшнее другого: и чтоб копыта его отсохли, и вся шерсть выпала, и зубы пусть тоже выпадут, дабы не зубоскалил больше ни над одной женщиной. Мириться с такими условиями и поведением — вот уж нет! Когда это копытное создание принесёт домой? Сам, поди, травой снаружи перебьётся, на крайний случай залезет в мешок с овсом, который достался ему в придачу к приданому.