А еще, я только сейчас поняла, что мог чувствовать он, когда уже дважды видел меня в полумертвом состоянии. И почему сказал, что никогда не хотел бы испытать этого вновь. Я тоже больше такого опыта не хотела. Никогда-никогда!
К тому времени, как я, проревевшись, смогла остановиться, оказалось, что все оборотни уже разошлись и на площадке остались лишь мы вдвоем. Все еще шмыгая носом, я подняла виноватый взгляд на терпеливо ожидающего мужчину и заметно охрипшим голосом прошептала:
— Извини. Сама не знаю, что на меня нашло. Просто… как увидела, что тебя ранили… словно с ума сошла.
Вот сейчас мне было по-настоящему стыдно, что выставила себя такой нескладехой, устроившей истерику на ровном месте и выставившей себя в самом неприглядном свете перед местными жителями. Боязно было, что Свет может во мне разочароваться или начать подкалывать, обличая в излишней мнительности и восприимчивости.
Но страхи мои вновь оказались напрасны.
Обхватив мое лицо своими большими теплыми ладонями, Свет склонился надо мной и нежно поцеловал покрасневшие от плача глаза, мокрые щеки. Легко дотронулся припухших губ в мимолетном, успокаивающем касании и серьезно сказал:
— Не извиняйся, синичка. Я понимаю, что это укрепляющаяся Связь делает тебя более эмоциональной и будоражит чувства. Мы с тобой уже чувствовали, как она влияет на страсть, а теперь познали, как усиливает страх. Думаю, это касается не переживаний вообще, а лишь того, что касается нас с тобой. Страх потери Спутника — защитный механизм Связи. Понимаешь?
Понимаю, все я понимаю! И в первую очередь то, что никакая Связь тут не причем. Просто я так сильно люблю этого невозможного, недогадливого, невероятного человека, что одна лишь мысль о его потере, повергает меня в настоящий ужас. И если Ритуал хоть как-то повлиял на мое эмоциональное состояние, то он всего лишь чуточку усилил то, что имеется, а никак не создал что-то новое.
Но не могла же я это вот прямо сейчас все выложить, как на духу?! Так что пришлось изобразить согласный кивок и, взяв себя в руки, ослабить объятия, делая шаг назад. Свет не удерживал меня, наоборот охотно отстранился, давая мне самой убедиться, что рана совсем пустяковая и кровь уже почти остановилась.
Так оно и было. Однако искупаться нам обоим все равно бы не помешало: мне — чтобы привести себя порядок, после бурной истерики, а Свету — смыть с себя кровь, пыль и пот перед праздником. О чем я ему тут же и заявила, получив в ответ горячую поддержку и одобрение.
Я стояла на берегу и смотрела, как плывет Светозар сильными, уверенными движениями раздвигая озерные воды. Уступая моей просьбе, он пошел купаться первым, а я пока не спеша расстелила на земле плащ и сложила на него полотенца и одежду.
Так как ушли мы далеко, чуть ли не на другую сторону озера, и обосновались в чистой тихой заводи, то постороннего присутствия можно было не опасаться. Если кто еще и решил бы искупаться перед праздником, то наверняка сделал бы это рядом с деревней, где к воде специально для этих целей был расчищен удобный спуск с деревянными мостками.
Тарне я сообщила, куда мы идем, и что нас не будет пару часиков — на случай если праздник начнется раньше, чем мы успеем вернуться, чтобы не искали. На что получила понимающую улыбку вкупе с благожелательным напутствием. Мне вообще импонировало тактичное и естественное отношение оборотней к подобным моментам: никаких подколов, шуточек или наигранных укоров.
Неторопливо снимая платье, я вспоминала, как несколько минут назад здесь раздевался мой мужчина. Ни капли не смущаясь моего присутствия, он быстро скинул одежду и предстал передо мной во всем своем великолепии.
У меня рот приоткрылся, и разве что слюнки не потекли при виде его потрясающего тела и лукавой улыбки. Но стоило Свету подойти ко мне ближе и предложить свою помощь в разоблачении, как я тут же засмущалась.
Одно дело — стоять совершенно обнаженной перед ним в сумраке спальни, и совсем другое — среди бела дня. Сама не знаю, что это было: приступ скромности, природная стыдливость или неотжившие свое комплексы, но я предпочла бы пока раздеваться в одиночестве.
То, что мы оба собирались плавать голышом — не смущало. Там много воды и иллюзия защищенности от нескромных взглядов любимого. Опять же, глупо прийти мыться и при этом плескаться в рубашке. Это уже тоже перебор.
Денек сегодня был на редкость погожий: солнышко на ясном небе грело, но уже не припекало. Время давно перевалило за полдень и теперь медленно, но верно двигалось к вечеру. Легкий ветерок ласково овевал обнаженную кожу, пока я осторожно приближалась к воде и нерешительно трогала ее ногой.
Температура воды показалась вполне приемлемой: не парное молоко, конечно же, но и не ледяные серебряные ключи. Тем более, когда попривыкну и поплаваю, совсем хорошо станет. Мыльные принадлежности я положила поближе к воде, чтобы потом за ними далеко не бегать и огляделась.
Светозара нигде не было видно. Наверное, он или отплыл далеко, или просто скрылся за извилистой береговой полосой: озеро было большим, имело вытянутую, чуть изогнутую форму и изобиловало многочисленными заводями.
Ладно, накупается — вернется. Уже более уверенно я начала заходить в воду, постепенно привыкая к ее температуре. Нет, можно было конечно, плюхнуться в озеро с разбега, подняв тучу брызг, смеясь и громко взвизгивая от радости. Но сейчас мне хотелось иного. Да и не мешало бы проверить, какое тут дно.
Ступала я по чему-то мягкому и приятному, но песком это не было. Больше походило на слой пористых стеблей прошлогоднего камыша, в изобилии росшего вдоль берега и оставлявшего свободным лишь неширокое пространство спуска к воде.
Ухватив пальцами ноги это нечто, я подняла ее повыше — действительно, камыш! А приятно-то как по нему идти, словно по подушечке мягкой. Ни слизи, ни камней, ни еще неприятности какой и ил черной тучей со дна не поднимается, воду не баламутит.
Зайдя по пояс, я мягко оттолкнулась от дна и, плавно разводя воду руками, поплыла. Это было очень странное, ни с чем ни сравнимое и совершенно восхитительное ощущение — чувствовать, как всего твоего теля касается прохладная вода. Нигде не стянутое, свободное, открытое ласкам поднимаемых тобой же небольших волн — это что-то с чем-то!
Я раньше никогда не купалась полностью обнаженной: не было ни возможности, ни желания как такового. И только сейчас я поняла, как много упустила и что теперь по возможности буду обязательно выбираться на глухие лесные озера и купаться именно так: естественной и свободной.
Решив последовать примеру оборотня, я планировала тоже сначала вдоволь наплаваться, а потом уже мыться. Впрочем, много времени на это не понадобилось. Плавала я не так, чтобы очень хорошо. На воде держалась — и ладно! Поэтому уже минут через пятнадцать, выскочила на берег за мылом с тряпицей и тут же сиганула обратно в воду.
Вновь стоя по пояс в воде, я уже успела намылить тряпицу, используемую здесь вместо мочалки, и теперь водила ей по рукам, как вдруг кто-то неожиданно вынырнул из воды сзади. К спине прижалась неожиданно теплая мужская грудь, а талию стиснули в объятиях.
От неожиданности я вздрогнула и чуть не упустила мыло под воду. Но не успела по-настоящему напугаться, как услышала низкий, чарующий, чуть хрипловатый голос Света, шепчущий мне на ушко:
— М-м-м… какую прекрасную нимфу я тут неожиданно нашел. Красавица, не хотите ли познакомиться со мной поближе? — и он чуть плотнее прижался ко мне бедрами, недвусмысленно демонстрируя, что именно имеет в виду.
Поиграть хочет? Почему бы и нет. Мне тоже интересно его подразнить, чтобы выяснить, наконец, пределы его выдержки и самообладания. Ну, берегись, Свет! Ты сам напросился.
Плавно поведя бедрами, дразнящим движением прижимаясь к нему ближе, я томно произнесла:
— Как я могу отказать столь великому воину? Ты покорил меня с первого взгляда и теперь я вся твоя… — почувствовав, как он непроизвольно напрягся при этих словах, коварно добавила: — Но сначала позволь моим ласковым рукам омыть твое великолепное тело? Я буду нежна и покорна. А ты, будь терпелив, мой несравненный.
— Изволь… — явная хрипотца в его голосе и заметно участившееся дыхание оборотня вызвали на моих губах удовлетворенную улыбку.
Но Свет ее не видел, а я уже взяла его за руку и повела на мелководье, предвкушала замечательную забаву. Все мои стыдливость и смущение волшебным образом куда-то подевались, а в крови потихоньку разгоралось то самое обжигающее пламя, которое возникало только при взгляде на Светозара. После Ритуала я словно теряла себя, находясь рядом с ним. Меня влекло к этому мужчине, хотелось дразнить его, провоцировать, желать, соблазнять.
Остановившись почти у самого берега, наклонилась к воде, чтобы вновь намылить тряпицу и услышала за спиной судорожный вздох. Беззвучно хихикнув, разогнулась отдала мыло Свету и стала, как ни в чем не бывало, водить своей импровизированной мочалкой по рукам, плечам, спине, бедрам и ногам мужчины.
Я делала это спокойно, деловито: не соблазняя пока, а просто омывая. Погоди, «коварный мужчин», самое интересно у нас с тобой еще впереди. Но сначала купание. Так, стараясь почти не касаться Света голыми руками, я намылила его всего, после чего попросила его отойти на глубину, дабы я могла его ополоснуть.
Мужчина молча повиновался, а я, делая вид что не замечаю его нетерпения и пробивающегося ввиду моей внезапной холодности недоумения, так же молча доделала свою работу и вновь вывела его на мелководье.
На этот раз я взяла только мыло и медленными, круговыми движениями стала водить им по телу Света, второй рукой оглаживая и взбивая пену. Вновь намылив мужчине грудь и спину, я, встав сзади, уже двумя ладонями стала массировать ему плечи, оглаживать руки, скользить по торсу, ласкающими движениями проводить по напрягшемуся животу.
А после, совсем осмелев, прижалась грудью к его спине и стала опускать руки ниже, медленно и дразняще подбираясь к бедрам. Свет застыл, аки соляной столб и, кажется, даже дышать перестал, ведь я никогда раньше с такой откровенно его не ласкала сама. А мне не нужно даже было смотреть вниз, чтобы понять, что мой любимый уже находится в «полной боевой готовности», тем более что спустя мгновение я убедилась в этом сама.
Однако в мои планы не входило так быстро закончить игру, поэтому, всего несколько раз проведя намыленной рукой по его восставшей плоти, я опустилась на колени и скользнула руками по ногам мужчины, завершая омовение.
Свет же, поняв, что самое сладкое опять откладывается, лишь резко выдохнул и, как мне показалось, даже тихо выругался сквозь зубы. Но я уже снова была на «глубокой воде», пальчиком маня его к себе — обмываться.
Вообще его терпение и выдержка меня поражали, если честно. Столько сказано о мужской несдержанности и эгоизме в постельных играх. А тут, похоже, опять повезло по полной программе: горячий, страстный, умелый, терпеливый и выдержкой обладает недюжинной. Другой бы на его месте давно уже отнес меня на берег и … кхм… по полной программе.
А Свет пока держится. Играем так играем — тем слаще будет конечный приз. Не знаю, что чувствовал он, но лично меня будоражило и заводило такое ощущение полной власти над моим мужчиной. Понимание, что ради моего удовольствия он готов некоторое время потерпеть неудобство и смирить свои желания. Впрочем, слишком его мучить я тоже не собиралась. Зачем?
Ну, разве что еще немного подразню. В отместку за то, что он так напугал меня сегодня на тренировочном поле. И пытка ласками продолжилась.
Подойдя к Свету почти вплотную, я провела по его груди пальцем, как раз по тому месту, где совсем недавно была неглубокая рана. Теперь на ее месте осталась лишь подзаживающая царапина. Невероятная скорость регенерации! Это у всех оборотней так, или в организме Светозара тоже произошли изменения после того, как он стал моим Защитником, Хранителем, а потом еще и Спутником?
Я не удивилась бы, будь это именно так. Но, к черту умозрительные теории, сейчас есть занятие и поинтереснее!
Вспомнив недавнюю подготовку к обряду, я проникновенно посмотрела Свету в глаза и задумчиво обронила:
— А помнишь, как недавно ты залечил мне рану на руке. Интересно, а у меня получится сделать так же?
И услышала в ответ сдавленное:
— Не знаю…
Отметив его расширившиеся зрачки и словно закаменевшее тело, я соблазнительно улыбнулась и привстав на цыпочки, прошептала ему почти в самые губы:
— Давай попробуем?
Свет было качнулся вперед в явном намерении поцеловать, но я была готова к этому. Тут же отпрянув, укоризненно погрозила ему пальчиком и отступила на шаг назад. А затем, склонившись, осторожно и томительно медленно провела кончиком языка по тянущейся через всю грудь отметине, представляя, что своим прикосновением стираю ее насовсем.
Наградой мне была крупная дрожь, прокатившаяся по телу оборотня, и отчетливое глухое рычание напополам с мучительным стоном:
— Колдунья! Что ты со мной делаешь?
— Я? Лечу… — изобразив совершенно невинный взгляд, провела ладонью по его ставшей совершенно гладкой коже, без всякого намека на недавнее ранение. — Посмотри, даже следа не осталось.
Зарывшись пальцами в золотистые кучеряшки у него на груди, я игриво поскребла кожу ноготками и облизала кончиком языка вмиг пересохшие губы. Видимо, это стало последней каплей, потому что в ответ на такую уже явную провокацию я услышала решительное:
— Ну, все! Теперь моя очередь.
Не успела я опомниться, как уже оказалась у него на руках. В несколько шагов Свет вновь достиг мелководья и, поставив меня на ноги, развернул спиной к себе. Некоторое время поводив мылом по моему телу, мужчина завернул его в тряпицу и метким броском отправил на берег.
— Это нам больше не понадобится, — после чего склонился к моему ушку и, несильно прикусив за мочку, прошептал: — А теперь, пожалуй, приступим.
Сколько же в этой фразе было обещания и нетерпеливого предвкушения. У меня даже голова закружилась от опалившей меня волны желания, пришедшей от оборотня. Он что же, все это время ее сдерживал и только сейчас отпустил? Я же почти не чувствовала его эмоций во время своей игры и могла отслеживать только по физическим реакциям. Фантастическое самообладание!
Но в следующий момент мне стало уже не до размышлений, потому что горячие мужские руки начали творить свое собственное волшебство. Скользя по мыльной пене, они опустились мне на поясницу, прошлись вверх по спине, легонько помассировали плечи и шею.
Тело мое ответило непроизвольной дрожью, а в крови уже разгорелся настоящий пожар. Я хотела большего! И, словно отвечая на мой немой призыв, Свет прижал меня к себе, а его широкие настойчивые ладони начали бесстыдно оглаживать мои бедра, талию, грудь, снова бедра. Ласки его становились все смелее и интимнее, рождая во мне просто невероятные ощущения.
А я уже не могла сдержать стона удовольствия. И, желая отплатить тем же, в свою очередь тоже отвела руки назад и начала оглаживать его по бедрам, дотянулась до крепких подтянутых ягодиц, прижалась сильнее. Реакция на это последовала незамедлительно: со стоном поражения Свет резко повернул меня к себе и жадно впился в губы, выплескивая в этом поцелуе всю свою неутоленную страсть.
Меня поглотила пучина наших общих эмоций и желаний, я совершенно потеряла связь с реальностью, упоенно отвечая на умелые ласки любимого. Когда поцелуй прервался, я снова потянулась к губам Света, не желая прерывать это волшебство даже на мгновение, но была остановлена мучительным:
— Нет, я так больше не могу! Извини, синичка, доиграем в следующий раз, — после чего меня подхватили на руки и стремительно понесли на глубину.
Зайдя в воду по грудь, Свет повернул меня таким образом, что мы оказались лицом друг к другу, а ноги мои скрестились у него за спиной (на бедрах). Неотрывно глядя мне в глаза своим потемневшим, полным желания взором, любимый приподнял меня за бедра и резко качнулся вперед.
В момент, когда наши тела соединились, воздух огласил слаженный стон. А дальше началось форменное безумие, окончившееся разрядкой такой силы, что мне казалось, я даже на несколько мгновений потеряла сознание. Кульминация пришла к нам одновременно и схлынула, оставив после себя чувство огромного удовлетворения и всеобъемлющего счастья.