Я не вслушивалась в болтовню мужчин, обеспокоенно разыскивая Бруно взглядом. Внезапно моё внимание привлёк мужчина, поднимавшийся по лестнице на балконный этаж, где так же скопилось много людей. С моего ракурса его лица не было видно, но что-то неуловимо знакомое в его движениях не позволяло продолжить мои поиски, сердцем подозревая, что они уже окончились. Мужчина ступил на самую верхнюю ступеньку и повернул направо, позволив рассмотреть его профиль.
Я охнула и, позабыв обо всём на свете, бросилась к лестнице, стремясь добраться до Бруно как можно скорее, а дальше...
№846/ ФЕНИКС
Десять тридцать после процедур дока стал похож на обмороженного: молча выполнял приказы генерала. Под присмотром одного из спецов новая послушная кукла собрала пояс со взрывчаткой. Каждое движение напоминало робота, пустой взгляд ничего не видел, кроме поставленной цели.
Собравшись, мы разделились: генерал поехал на своей машине за женой, планируя приехать на место встречи в её сопровождении; Солт с Лейком поехали следом за моей машиной. Перед парнями стояла задача доставить пояс, начинённый взрывчаткой, минуя охрану на входе, моя же — сопровождать десять тридцать на место выполнения задания и проследить, чтобы он не сошёл с заданного курса по непредвиденной причине.
Цель операции: выполнить поставленные задачи, не выдав причастности генерала Базила. Только мне не понятно было: зачем тот поехал на благотворительный вечер, если хотел остаться в стороне? То ли он не доверял мне, то ли собственными глазами хотел убедиться в выполнении задания. Разумеется, я не стал вдаваться в подробности, а молча следовал его указаниям, передаваемые через оператора. Он не держал напрямую связь со мной и десять тридцать.
Контроль прошли по липовому приглашению, которое заранее зафиксировали в списке приглашённых — кто-то из операторов отлично справился со взломом и внесением новых данных. Стараясь не выделяться из толпы, мы с десять тридцать взяли по бокалу шампанского. Ничего не выпив, отправились в туалет. Там, в закрытой из-за засорившегося толчка кабинке, взяли заготовленный пояс смертника — эта часть была на Солте и Лейке, и они справились с ней на отлично. Десять тридцать самостоятельно надел пояс, я только проверил не выделяется ли тот под пиджаком.
Вернувшись в общий зал, мы приступили к поиску цели. Следили за мужчиной, чьё фото переслала мне на телефон Аризона, пока на праздник не прибыл главный зритель, генерал Базил. После я велел кукле сблизиться с ним и активировать бомбу. Десять тридцать направился к лестнице, держа наготове миниатюрный детонатор. Я же соблюдал дистанцию, рассчитав три пути отхода в случае успеха.
Но всё пошло под откос: тонкая фигура в чёрном платье взлетела следом за десять тридцать по лестнице и окликнула кого-то. Я пригляделся и узнал ту невезучую девушку. Своим шансом она решила воспользоваться не так, как я рассчитывал: ей бы спрятаться, залечь на дно, но она каким-то образом оказалась здесь, подставляя себя под удар. Неужели третья сторона помогла?
Я поспешил на террасу второго этажа, видя, что кукла замерла, не достигнув своей цели.
Кто-то крикнул «бомба!», и народ пришёл в движение, стремительно покидая площадку, плотным потоком стекая вниз по широкой лестнице. Музыка стихла и стали слышны тревожные голоса разбегающихся гостей.
Со своего места не сдвинулось только два человека: десять тридцать и та идиотка, которая влезла в опасные дела.
Мне удалось пройти мимо остолбеневшей парочки, придерживаясь стенки, по направлению к двери, за которой скрылась наша цель. Краем уха я отметил жалобный голос девушки, пытающийся уговорить десять тридцать ничего не взрывать. А на лице перезапущенной куклы читалось сомнение: ему дали установку взорвать бомбу в шаге от цели, а в случае провала — взорвать себя, похоронив ниточку, ведущую к генералу Базил.
Отбросив посторонние мысли, я сконцентрировался на своей задаче: ворвался в комнату, огляделся. Двое мужчин. Один в метре от входа, крупного телосложения — видимо, телохранитель. Тот ринулся в мою сторону, требуя покинуть комнату и перекрывая путь к невысокой худой фигуре. Не включаясь в разговор, сбил его с ног, воспользовавшись его преимуществом против него же самого. Но тупое мясо не готово было сдаться легко и быстро, так мы оказались на полу. Каждый пытался вырубить своего противника. В какой-то момент показалось, что преимущество на моей стороне, — когда я оказался сверху, зажав телохранителя в удушающем захвате, — но резкая боль вспыхнула в голове, сбивая с толку.
Запоздало мелькнула мысль: «Нельзя было забывать про второго». Башка гудела, в ушах звенело, но я отчётливо расслышал голос мужчины, которого наметили главной целью этого вечера:
- Вечно приходится всё делать самому, - сказал он, отбросив увесистый предмет в сторону.
Телохранитель прижал меня к полу. Услышав следующий приказ, я замер, смотря на начищенные ботинки толстосума:
- Восемь сорок шесть, активация программы «медуза». Пароль: cj4kmow
САЛЛИ
- Бруно, пожалуйста, не надо никого убивать, - повторила свою просьбу, подозревая, что штука в его руке совсем не игрушка. Да он и сам на неё посмотрел, словно сомневаясь в чём-то.
- Салли, отойди от него! - услышала я отца сквозь затихающий гвалт людских голосов.
- Бруно, лучше дай мне эту штуковину, - и протянула руку в его сторону, умоляюще заглядывая в карие глаза.
Он дрогнул, раскрывая ладонь. Кто-то дёрнул меня за руку, уводя назад.
- Я это возьму, - сказал подоспевший капитан Барнс и, воспользовавшись моментом, выхватил пульт из руки Бруно. - Давай без резких движений, - призвал он следом.
Тут и отец подошёл, пытаясь утащить меня еще дальше от Бруно. Тот сделал неуверенный шаг в нашу сторону, насупив брови.
- Тихо-тихо, - призвал капитан, показав свои руки, в которых ничего, кроме пульта не было.
- Бруно, всё хорошо, он хочет помочь, чтобы никто не пострадал, - вставила я, вырываясь из цепких рук отца. - Отпусти.
- Куда? Сдурела?
- Он меня слушается, если ты не заметил! - выкрикнула в лицо отца и вырвалась на свободу.
- Вели ему показать взрывное устройство, - шепнул капитан, не смея шелохнуться.
- Бруно, делай как он просит, - осторожно произнесла я, сама нервничая как никогда. Всё-таки бомба — страшное дело. От неё точно не спасёшься, но бросать Бруно не хотелось. Он не планировал ничего такого, его заставили, но как — не пойму.
Бруно медленно расстегнул пиджак, продемонстрировав сплетение разноцветных проводков на животе, поверх тёмной ткани, которая словно кушак скрывала остальной механизм.
- Нужны ножницы, они у меня в нагрудном кармане, - сообщил капитан. - Я сейчас достану их, и мы обезвредим бомбу.
- А вы умеете? - с сомнением поинтересовалась я.
- Курс прослушал. Конечно, лучше всего дождаться спецгруппу, но есть вероятность, что бомбу могут взорвать дистанционно. Поэтому будем рассчитывать, что сержант подскажет, - сказал капитан, имея в виду Бруно.
Страх липким холодом сковал тело. Перед глазами уже возникла яркая вспышка с обжигающим пламенем. Я зажмурилась, отгоняя наваждение.
- Кто собирал бомбу? - прямо спросил капитан у Бруно, медленно доставая ножницы из нагрудного кармана спецовки.
- Я, - тихо ответил мой пришибленный.
- Отлично. Ты собирал, значит, тебе её и отключать. Ты же помнишь, в каком порядке резать надо?
- Да, - неуверенно ответил Бруно.
- Сэр, отведите её на безопасное расстояние, - обратился капитан к отцу.
- Я никуда не уйду, - запротестовала я.
- Салли, не спорь, - рыкнул отец.
- Мне спокойней будет, если ты отойдёшь, - как обухом по голове прозвучали слова Бруно.
Отец потащил меня к лестнице, а капитан склонился, спрашивая, в каком порядке резать.
Вывести себя из здания я не позволила. Спрятавшись с отцом за колонной, я с волнением следила за происходящим у лестницы. Время лениво тянулось, нагнетая обстановку в ожидании исхода.
Заметив, что капитан разогнулся, я вытянулась на носочках от нетерпения, вглядываясь в даль. Освободив Бруно от пояса, они осторожно положили устройство на пол, а сами направились к лестнице.
Они спустились. Капитан выпроводил всех нас на улицу, приказав солдатам проверить здание, найти и вывести задержавшихся в нём людей. Затем отчитался майору о проделанной работе. Всех людей из здания вывели, того самого генерала задержали, из-за чего очень громко возмущалась одна женщина, которая оказалась его женой. Приглашённые на вечер превратились в зевак и с напряжением ожидали приезда сапёров, обсуждая случившееся и людей в форме, что оцепили здание во избежание жертв.
Воспользовавшись моментом, пока военные и мой отец были заняты наведением порядка, я бросилась к Бруно и крепко обняла его. От сердца отлегло, но всё еще болело. Эта ситуация для нас подошла к концу, мы воссоединились, но что будет дальше, никто прямо не скажет, поэтому оставалось строить догадки.
Нас с Бруно отвезли в военный городок, посчитав лишним наше присутствие в городе. Не дав толком отдохнуть, даже перекусить, Бруно забрали врачи и сотрудники научного отдела для осмотра. Я же не находила себе место и, пользуясь отсутствием отца, слонялась в коридоре возле медкабинета.
- Салли? - окликнул меня женский голос. Я обернулась и увидела женщину-врача, которая намедни осматривала меня.
- Да?
- Я как раз думала о вас, - удивила она меня.
- Что-то не так с моими анализами? - сразу сообразила я.
- В целом всё хорошо, если не считать одного момента, - прошептала она, словно боясь быть услышанной кем-нибудь посторонним. - Давайте зайдём в мой кабинет и обсудим полученные данные.
Последняя фраза вызвала во мне страх. Несмотря на изначальное заявление врача, сложилось впечатление, что мои дела плохи, ведь именно с таких слов начинались беседы докторов с моей мамой, когда обнаружился рак и потом, когда вскрылось резкое ухудшение её здоровья.
32 Празднование воссоединенияБРУНО/ 1030
Больше часа меня мурыжили врачи. Они вели себя осторожно и деликатно, по крайней мере, не усыпляли меня.
До того как я услышал голос Салли, всё выглядело спутанным и неясным. И те немногие воспоминания, которые были накоплены, казались наваждением, но девушка рядом опровергала эти мысли и чувства. Вот только для общения с военными врачами нам пришлось разделиться. Весь извёлся, потеряв её из виду. Невпопад ответил на многочисленные вопросы, чтобы как можно скорее отделаться от надоедливых врачей.
Взяв у меня кровь, мазки и анализ мочи, наконец отпустили, приставив сотрудника лаборатории, чтобы я не заблудился на новом месте. Открыв дверь на волю из душного, пропахшего химикатами помещения, я увидел Салли. Она стояла в сторонке, задумчиво глядя себе под ноги.
- Салли? - забеспокоился я.
- О, с тобой уже закончили, - обрадовалась она, устремив на меня грустный взгляд.
В несколько шагов пересёк разделяющее нас расстояние.
- Что-то не так?
- Нет, всё в порядке, - замотала она головой, старательно растягивая рот в улыбке.
- Простите, - подал голос парень, приставленный ко мне, - мне велели проводить его в столовую и показать, где у нас...
- Я сама, - бодро оборвала его Салли и, схватив меня за руку, потащила по коридору.
Парень помялся на месте, но в итоге развернулся и отправился обратно в кабинет еще до того, как мы с Салли вышли на улицу.
Мы прошли по узкой дорожке между комплексами. Салли не забывала показывать на здания, рассказывая где что находится, иногда прибавляя «но туда нам нельзя».
Остановились мы в столовой. Салли помогла организовать стол, заставив его практическим всеми блюдами, которые в тот момент предлагались. Чуть позже к нам присоединился парень. Салли представила его своим другом, тем самым, который должен был приехать утром в сгоревший дом. Вспомнив некоторые моменты той ночи, я поинтересовался: почему этот друг оставил девушку одну в глуши с неизвестным человеком? Сразу отмёл аргумент, что этот неизвестный был я, и что мне надо было следить за своими манерами и лучше отнестись к гостеприимству. В итоге разгоревшийся спор остановила Салли:
- Прекратили! Что было, то было. Сейчас не лучше ли попытаться наладить контакт, раз мы с вами застреваем на этой базе на неопределённый срок?
Мы с очкариком притихли.
- Если к нам не приставили охрану, это не значит, что мы вольны покидать базу, когда нам захочется, - продолжила Салли.
- Майор сказал, что с нашей практикой уже договорился. Мы будем числиться в отделе СМИ при их подразделении. Мне даже предложили заняться выпуском местной газеты, - сказал её друг.
- Очень мило со стороны майора, но местная газета тут никому не нужна. В городке человек не больше трёх сотен. Здесь быстро узнают новости, запуская сарафанное радио - недовольно ответила Салли. - Я что-то уже наелась, - сморщилась она, толком ничего не съев из своей тарелки. - Я бы пошла прилегла, ты, Бруно, еще не наелся?
Я запихал в рот оставшийся кусок мяса от первоначального стейка и встал, готовый уйти.
САЛЛИ
Клайв всё не унимался. Последовав за нами с Бруно в выделенный домик, он шёпотом пытался воззвать к моему разуму:
- Может, не стоит приглашать его в наш дом?
- Прекрати, - шикнула на него, опасаясь, что эти слова не понравятся Бруно, но тот молча шёл по другую сторону от Клайва, бросая на нас хмурый взгляд. - Не будь грубым.
- Но там всего три спальни.
- И что? - Я резко остановилась, пришпилив друга гневным взглядом. Клайв споткнулся, а потом замер на месте, смотря на меня, словно загнанный зверь. Ему на базе не нравилось даже больше, чем мне. Но у него всё не так удручающе было.
- Нам с Бруно одной спальни будет предостаточно, - добавила я.
- Но...
- Что?
- Не боишься разозлить отца? - понизив голос до едва слышимого шёпота, поинтересовался Клайв.
- Нет, - отмахнулась я и возобновила шаг.
На пороге в дом поторопила Бруно, чтобы Клайв и в спальню за нами не увязался. Закрыла дверь в комнату на замок. Она должна была временно стать моей, но, кажется, это может отмениться. Да и с Бруно пока ничего не ясно. Я отвернулась от двери и наткнулась на пристальный взгляд.
- Всё хорошо? - осторожно поинтересовался Бруно, коснувшись моего плеча.
- Да, просто устала. Лучше скажи, что тебе доктора наболтали?
- Ничего. Сплошные вопросы. Местами смущающие.
- Это какие? - усмехнулась я, поймав себя на мысли, что этот силач только мышечной массой от меня и отличается, а так — обычный человек.
Нет, всё еще очень необычный. И потянулась к нему, откровенно соскучившись по его близости, теплу и запаху. Теперь можно было немного расслабиться. В окружении военных нас точно не побеспокоят, кроме этих самых военных. Но майор, если верить услышанному, пока не разберётся в здании филармонии, на базу не вернётся, а с ним и мой отец.
- Ну, про нас, - замявшись, признался Бруно, отрывая мои ладони от своей груди. Я нахмурилась, настойчиво сопротивляясь:
- Что, уже нельзя тебя потрогать?
- Можно, но тут такое дело...
- Да что еще?! - взвилась я, переполненная яростью, и дёрнула руки, на этот раз в попытке вырваться из крепкого захвата.