А, в конце концов, им все равно в одну сторону. Так почему бы не подвезти?
- Артур Александрович, - где-то на половине пути, пытающаяся не уснуть Рябинина, явно одолеваемая теми же мыслями, вдруг заговорила. – Раз у нас второй день аттракциона неслыханной щедрости… Может, заедем еще кое-куда?
- За кофе? – понимающе усмехнулся потенциально не имеющий ничего против Барс.
- Не. Чуть подальше. Совсем чуть-чуть. В другой район города. Короче, мне надо в мечеть. Подбросите?
Мужчина от такой новости чуть на перекрестке не забуксовал.
Глава 6Если бы Барс не был Барсом, он бы, наверное, удивился.
Но ключевое слово здесь являлось именно «наверное»…
Артура Морозова всегда особенно не парили чужие проблемы. Он ставил сроки и требовал их соблюдения, давал задачу и спрашивал ее полное решение, не смотря на все катаклизмы, семейные неурядицы или чрезвычайные происшествия.
Словом, мужчину не очень интересовали жизненные обстоятельства кого бы то ни было.
Однако же, от робкого заявления собственной подчиненной его слегка тряхнуло. Правда, справился с потрясением он довольно таки быстро.
Мечеть? Что ж, почему бы и нет. Раз он сам вызвался извозчиком и самолично усадил свою подчиненную в свою же машину, значит, должен до конца соответствовать заявленному.
В конце концов – это нормально, что у девушки могли быть какие-то свои планы, в которые он, Морозов, не входил от слова вовсе. А прописная истина «накосячил – исправляй», была вдолблена мужчине еще с самого с детства.
И потому, невнятно пожав плечами, Артур просто довез Катерину до места назначения, не отвлекаясь от обледенелой дороги и утренних пробок. И лишь потом, когда Рябинина проворно выскочила из машины, пообещав вернуться минут через пятнадцать, закурил и задумался.
Да, соседка действительно скрылась за ограждением мечети… Но что-то тут не вязалось.
Особой набожностью девушка не обладала от слова «вовсе». Молиться она предпочитала пресвятому Ктулху, поминала всуе Азатота и Дагона, проклинала святыми покемонами и посылала всех желающих исключительно к кривожопым кузнечикам.
Иконостаса в уголке под кружевом, крестика поверх пижамки или хотя бы желтого халата с четками Барс тоже припомнить не мог.
Следовательно… Да хрен знает что там, следовательно.
И потому Морозов решил поступить проще. Нелогично, непривычно, но проще.
И потому он просто вышел из машины и обошел мечеть с другой стороны, невозмутимо осматриваясь по сторонам. Непонятно, какой черт подтолкнул его к тому, чтобы обойти дом за мечетью – может, простое любопытство, а может тот факт, что с территории мечети вела удобная тропинка аккурат в проход между панельными девятиэтажками.
Но за жилыми домами оказалась не менее интригующая картина.
Огромный, хорошо охраняемый комплекс. Высокие, новенькие корпуса и дорожки. Несколько указателей, пара карет скорой помощи и… знакомый вырвиглазно-бирюзовый пуховик, как раз скрывшийся в здании с огромной вывеской «Краевой онкологический центр».
Так-так-так.
Похоже, Катерина решила раз и навсегда порвать в клочья его многолетнюю установку невмешательства.
И так дальше продолжаться не могло. Лишний интерес ни к чему хорошему не приведет. Есть вещи, о которых лучше не знать – это, во-первых. А, во-вторых, есть и такие вещи, о которых люди и сами распространяться не горят желанием.
Да, Барс решил не вмешиваться. И честно молчал всю обратную дорогу до института…
Хотя, кому он нахрен врет?
Он все время кидал на сонную соседку задумчивые взгляды, чувствуя, как в голове вертятся десятки вариантов.
Сама больна? Анализы мужа или, не дай бог, сына забирала? Или у нее кто-то там лежит? Кто? Мать, отец, бабушка, дядя, тетя, подруга?
Собственно, наверное, в этот момент Морозов к собственному удивлению понял, что знает Рябинину и слишком хорошо, и одновременно до ужаса плохо.
Оставалось только понять, как это может быть, и на каком уровне это знание оставить.
Собственно, этим Барс и занимался весь оставшийся день, издалека наблюдая за девушкой.
Впрочем, для него это не составляло никакого труда, обстановка вполне позволяла. Впереди у них были скучные до безобразия занятия в условиях, которые сами студенты называли «попробуй выживи». Или «попробуй выдержи». Проще говоря, их снова ожидал мирный студенческий ад, в котором они уже бывали ни раз – почти весь поток заочников снова запихали в одну аудиторию.
Условия были воистину адские. Благо многие, заранее посмотрев расписание, не являлись на это веселее в принципе. Ибо восемьдесят человек на среднего размера аудиторию – такое себе удовольствие. Остальные же проводили время в стиле селедки в бочке, задолго до звонка пытаясь занять место либо поближе к преподавательскому столу, либо к вожделенным розеткам. Типа, не услышишь лекцию, так хоть в телефоне позалипаешь бесконечно. И такая схема имела определенные основания: в условиях, приближенных к нереальным, было не только душно, но и шумно. Естественно, даже при соблюдении студентами мертвой тишины, лекцию слышно было только первым двум-трем рядам.
Барсу с Катей достался почетный последний ряд. Ладно, хоть вообще мест хватило, иногда студентам приходилось таскать столы и стулья из соседних кабинетов. Правда, и этот вопрос был решаем.
Всего каких-то пара часов, и аудитория стремительно редела! Людей становилось все меньше. И меньше. И меньше…
До конца выживали не все. Но самое главное, что в таких условиях некоторые преподаватели любили завернуть подлянку - отметить всех присутствующих за пять минут до конца. Да еще и перекличку устроить, дабы никто не схитрил, и не внес своих сбежавших товарищей в список. Естественно, все это аукалось на зачете или экзамене.
Вот и приходилось, так сказать, мотать срок.
Тяжела студенческая доля… Для всех, кроме Катерины. Ибо Рябинина сегодня, забив на всех и все, изволила сладко дрыхнуть все лекции подряд. Ситуация это вполне позволяла, а ее состояние даже наоборот, заставляло. Она своих ягодных подруг-то не напугала своими синяками под глазами и синюшно-бледным лицом только ввиду отсутствия оных. Нет, не фингалов. А подруг.
Болтушки-неразлучницы на сегодня, похоже, взяли таймаут. Строгая медсестричка отсутствовала вовсе, а Вишенка, или как ее там, волей судьбы и расписания затесалась где-то далеко на передних рядах.
Так что тихо сопящую Рябинину никто не трогал, в том числе и сам Барс. И другим не дал, проявив неслыханное по его личным меркам участие.
Хрен его знает, почему. Наверное, потому что лично видел, как в три часа носи она нервно дымила на балконе, нетерпеливо ожидая приезда скорой помощи.
Барс хоть и болел здоровым эгоистом, но до звания равнодушного ублюдка ему было еще как-то далеко.
А еще он вполне осознал истинное проявление типичной женской дружбы.
Когда преподаватель объявил неожиданную награду в виде преждевременного зачета выжившим, никто из группы вообще не почесался разбудить Рябинину. И ее «ягодка» в том числе.
Усмехнувшись, Морозов просто схватил зачетку своей соседки и отнес на стол вместе со своей. От него не убудет, а Катерина может поспать еще полноценных сорок минут.
Мужчина печенкой чуял, что ей предстоит еще одна веселая ночь. Больной ребенок, шкодливый щенок, обычный быт, и куча заданий к завтрашним семинарам, информация о которых появилась только сейчас на общей почте группы.
А, ну еще, конечно, муж – инфантил, который, разумеется, за день задницу свою от компьютерного кресла не оторвал. И отрывать не собирается.
Уж в чем, а в этом Барс был уверен.
И почти хотел поинтересоваться, какого хрена она еще его терпит. Явно не ради ребенка – уж кто-кто, а Рябинина, как психолог, должна понимать, что лучше в неполной, но хорошей семье, чем в полной, но полной скандалов и резко отрицательного примера отца. Даже сам Морозов, будучи не слишком прилежным студентом, ярко понимал, что детско-родительские отношения со стороны отца в семье Рябининых нарушены полностью, да и вообще, отсутствуют как таковые. Модель семьи исковеркана, и если так пойдет дальше, ничего хорошего из пацана не вырастет.
Или тут как всегда, сапожник без сапог? Проблемы психолога вообще страшная штука.
Они все свои беды анализируют просто бесконечно… А к правильным выводам самостоятельно прийти не могут.
- Закинешь меня в магазин? – неожиданно нарушив тишину, поинтересовалась Катерина, когда до их дома оставалось всего ничего.
Естественно, после лекций он предложил ее подвезти. Ну, как предложил? Просто молча сунул зевающую, сонную и ничего не понимающую девушку в свою машину. Черт знает, почему.
Но раз уж решил побыть ангелом-хранителем, так нужно доводить дело до конца.
По крайней мере, свои странные порывы Барс объяснял именно так, решив пока сильно не парится.
- Закину, - без вопросов мужчина свернул к местному супермаркету. Хотя все-таки один он решил озвучить. – У тебя же есть права. Почему не ездишь сама?
- Свят-свят-свят, - открестилась Катерина, от души зевнув. – Я за рулем год не сидела. Гололед, боюсь.
- Или муж боится за новую машину? – как всегда «тактично» в лоб спросил Барс, ухмыльнувшись.
- И это тоже, - не стала отрицать Катя, подхватывая свой рюкзак. – Ладно, Артур. Спасибо, что подвез. Дальше я сама.
И ускакала на темную улицу так быстро, будто боялась, что Барс станет настаивать.
Самостоятельная, блин!
Переключая рычаг коробки передач, мужчина ухмыльнулся. Нравится ей самостоятельность – ради бога. Непонятно только, зачем себя нужно так перегружать, если могла просто попросить. Или что, не хочет привыкать к хорошему?
А может, просто не привыкла. Или не хотела его нагружать еще больше.
Да вообще, какая к черту разница? Ее выбор.
А с самого Барса, на сегодня хватит. Слишком много Рябининой за последнее время.
Дурная, конечно, мысль, но вдруг он… привыкнет.
Хотя, кого он обманывает? Уже привык.
Настолько, что его ни капли не беспокоило отсутствие дома собственной подруги, но чрезвычайно интересовали детские вопли у соседей за стеной.
Мелкий Рябинин интенсивно звал папу. Папе, судя по всему, было не менее интенсивнее пофиг. Щенок, которому было не пофиг, громко подвывал маленькому хозяину, а соседи, обладевшие от этих звуков в десять вечера, тихо выли в подушки.
И только Барс с воистину буддийским спокойствием, привычно отдыхал на балконе с чашкой крепкого чая.
Его этими звуками было уже не удивить. Как и знакомой фигурой в бирюзовом пуховике, появившейся во дворе целых полчаса спустя. Даже с десятого этажа было прекрасно видно, как Рябинина прячет в воротнике нос от сильного ветра, едва переставляет ноги на обледенелых дорожках, устало сутулит плечи, но с ослиным упрямством тащит в руках штук так пять огромных пакетов.
Ну и какого, спрашивается, хрена, она перед ним изображала гордость?
Надрать бы задницу, да не поймет.
Убедившись, что девушка вошла в подъезд, Морозов решился все-таки на дела насущные, а именно хоть что-то подготовить к семинару. Налив еще чая, он удобно устроился за рабочим столом с ноутбуком, проверил почту, новости, открыл рабочий файл…
И из-за стены раздался злой и громкий женский вопль:
- Рябинин, ну еп твою мать!
Не выдержав, Барс ухмыльнулся, доставая электронную сигарету из ящика стола.
Интересно, связывать свою жизнь с мудаками - это у женщин России такое проклятие в крови?
Глава 7- Ты расти, расти скорей, маленький, но гордый зверь, - в полголоса напевала сонная я, прыгая вместе с Локи по сугробам, пытаясь то ли согреться, то ли проснуться. – Лай, лай, в дом чужих не пускай… А лучше покусай кого-нибудь, поскорее. Точнее кое-кого!
Щенок, замерев перед очередным прыжком на мой ботинок, любопытно навострил уши.
И вот скажите после этого, что животные ничего не понимают, ага!
О да-а, мой личный маленький и гордый зверь прекрасно знал, о чем я и, кому, собственно, надо мстить.
Нет, ну надо было так провести день, чтобы не сделать ничего толкового?
Прихожу, я значит, вчера, теребя в зубах кучу пакетов… А дома швах. Посуда не мыта, собака не кормлена, ребенок голодный, в квартире бардак. И более того, мелкому даже лекарства никто не давал! Нормально, не?
А я еще себя корила за бессовестный дрых во время лекций, и купленный пакет чищенной картошки. Вот как чуяла, что сил на готовку не будет! И на сон тоже – всю ночь убила на беготню между комнатой со сопящим ребенком, и ноутбуком с чертовой презентацией к семинару.
Опять не ложилась спать, но это уже привычно.
Осталось только подсунуть ботинки мужа шкодливому Локи, и дело в шляпе! Хотя, их даже подсовывать не нужно будет, мой благоверный один фиг их вечно бросает где попало. Главное, чтобы бедному песику не досталось за его искреннее желание почесать режущиеся зубы – моя вторая половинка мою живность терпеть не может, от слова вовсе.
Он вообще немца хотел. И вообще! Мы не собирались брать собаку, правда. Мы просто поехали на выставку животных, показать ребенку братьев наших меньших… Как-то незаметно добрались до собак, как-то случайно решились на щенка. Потом уже целенаправленно пошли брать девочку-немца…
А тут из соседнего ряда вопль «покупайте хаски!». Ну и всё.
Ребенок верещит от счастья, у меня эффект «ми-ми-ми», и возражения мужа пролетают мимо. И вот мы уже тащим домой пушистое чудо с разными глазами, серой шерстью и хитрой мордой. А имя пришло само, ровно через два дня, когда этот прохвост вытащил из закрытой корзины с грязным бельем носки и чуть их не сожрал…
Сей маневр, кстати, он проделывает с завидной регулярностью.
- Ладно уж, мини-грейдер, пошли домой, - скомандовала я, заметив как темная улица начинает потихоньку наполнятся голосами, автобусами и выхлопными газами.
Локи нехотя влез из порядком притоптанного сугроба… и резко рванул в сторону, чуть не оторвав мне руку. Тьфу ты! Мне такими темпами скоро придется или ездовые сани покупать, или железное предплечье ставить!
Моя животина, просидевшая львиную доли своего детства в карантине после прививок, еще банально не научилась себя вести. Кошка, собака, человек – всем рад, без разбора. А вот с машинами, наоборот – страх, буря, безумие!
Настолько, что около самого дома его приходится на руки брать, чтобы он не облизал прохожих и не покусал многочисленные отъезжающие авто. Ну, или наоборот.
Естественно, без нашествия местного фанклуба не обошлось. И, пока мы поднимались на родимый последний этаж, соседские ребятишки, спешащие кто в школу, кто в садик, облапали Локи где только можно. И где нельзя. Только сказать честно, чхать хотела ребятня на строгие просьбы родителей чужую собаку не трогать…
- Вот и как тебя одного дома оставлять? – шутливо ворчала я, поднимаясь по последнему пролету по лестнице. – Ты не только воров не отпугнешь, но еще и откроешь, оближешь, и покажешь, где и что спрятано… А-А-А-А!!!
- Не кричи, смертная, - раздался полный вселенский скорби вздох из темноты коридора. – Страшиться нужно Лучезарного, а не слабую посланницу его воли.
- За чтоб вас вместе с Лучезарным Ктулху сожрал! – от души ругнулась, чувствуя, как бешено колотится сердце. – Баранова, ты обалдела? Восемь утра!
- Смерти не ведомо времени суток, - клыкасто улыбнулась мне черная тень около моей же входной двери.
- Заколебала, юродивая, - не сдержавшись, фыркнула я на нее, трясущимися руками доставая из кармана ключи. – Что за маскарад с утра пораньше?
- У меня есть к тебе дело, о сме…
- Давай без фальши, - сердечно попросила я, подхватывая под брюхо напугавшегося щенка. – Я не твоя фанатка. Да и актриса из тебя так себе.
- Я не актриса, - гордо заявила эта чернильная каракатица, вплывая в мою квартиру в черном пальто и лакированых ботфортах. – Я – честный блогер!