– Нужно встать и осмотреть ссадины, – касаюсь стрелки на колготках, ползущей вверх под подол платья, улавливая, как от прикосновений прокатывается дрожь по стройным ножкам. Шумно сглотнув, старательно перевожу взгляд, но перед глазами рябит отнюдь не цветочный рисунок её платья, а небесно-голубая радужка и максимально расширенный зрачок от испуга.
– Отойди, – сухо выдавливает она, всё же послушавшись и перейдя на "ты". И голос её звучит нарочито грозно, придавая короткому приказу злостной тональности. – Ни-че-го мне от тебя не нужно.
Недовольство прячется в изломе чувственных губ, не находя выхода, лишь слегка обнажая степень безмолвного негодования.
А со мной просто гадство какое-то творится, от близости с незнакомкой словно наизнанку выворачивает. Взгляд так и скользит от лица к мраморно-бледной коже шее, по которой так нестерпимо хочется провести пальцами. Спуститься ниже по кромке глубокого декольте, спрятать мелкую дрожь собственных пальцев в ложбинке, насладиться бархатом кожи.
А если посильнее обнаглеть, запустить под лёгкую ткань платья ладонь, сжать грудь. Нащупать сосок, раззадорить так, чтобы он подобравшись, набух под пальцами.
Твою ж мать! Да что я за животное, живущее на инстинктах?! Фантазию приходится прикрутить на самый минимум, чего так просто не выходит проделать с эмоциями, доведёнными до исступления. Те скачут как черти, подбрасывая палки в похотливый огонь, разжигая влечения.
– Не упрямься, давай помогу, – несильно и реагирую на девичье желание выглядеть независимой с гордо вздёрнутым подбородком. Внешне она может сколько угодно изображать из себя непоколебимость, но я прекрасно чувствую волнение. Протягиваю руку, но как-то даже предсказуемо вновь получаю звонкий шлепок ладонью. Характером красотка не обделена, трудно с такой договорится, придётся приложить недюжие силы. Сидеть на коленях ей явно опостылело, да и по тому, как она постанывает, становится понятно – приложилась об асфальт она сильно. И так же сильно противится предлагаемой помощи.
– Я сама, спасибо. Ты уже помог… бешеный.
Кивает головой на бессознательное тело, хотя сильных угрызений совести на бледном личике я не замечаю. Врунья лукавит, расклад с грубым кармическим откатом, при котором её обидчик отправлен в нокаут, несильно то и претит.
Или я ошибаюсь, и милые бранятся, только тешатся? И сейчас меня обвинят в неправильно сделанных выводах, во вмешательстве в частную жизнь, в рукоприкладстве и тогда я огребу по полной. И если слабак скоро очухается, то я вполне возможно, могу заполучить не спасённый трофей, а тюремный срок.
Последнего мне хочется меньше всего, проблем с законом, моя и без того не припудренная добропорядочностью личность, не выдержит.
Я подставлялся часто и густо, за правое дело и нет, по глупости и по велению сердца. Сейчас тот самым случай, когда я считаю себя правым, так ещё и вознаграждённым.
– Да всё с ним в порядке, я умею рассчитывать свои силы, – проверяю пульс на запястье бедолаги. Ровный, без перебоев или нитевидной пульсации. Успевая даже заметить, как мерно вздымается грудная клетка от вдохов и опадает от выдохов. Отойдёт, никуда не денется, ему и без того повезло, получить не по наглой морде, а всего-то в "солнышко". Без синяков, так сказать, воспитательный процесс прошёл.
Воспользовавшись временным моим замешательством, девчонка прытко вскакивает на ноги, проявляя всю свою строптивость и прыть, а те не играют ей в плюс. Из-за столь резкой перемены положения удержаться на них у неё выходит неважно. Пошатнувшись, и вроде бы слегка осев, она крепко цепляется за мои плечи, спасаясь от очередного падения, найдя отличную опору.
Я подвисаю на некоторое время, не понимая, как вести себя дальше, проработкой плана и стратегических манёвров заниматься некогда.
– Колени не сильно и пострадали, – отзываюсь тихо, не поднимая головы. Разглядываю содранную кожу, сдуваю налипшие соринки, жалея, что нет с собой воды. Не помешало бы промыть раны, а лучше обработать чем-нибудь антисептическим, кое-где забинтовать. Шрамы украшают мужчину, для прекрасной половины человечества есть много других способов быть красивыми. – У меня в машине аптечка, – замечаю глубокий порез, сочащийся кровью. – Стоило бы воспользоваться.
– Обязательно, – нервно одергивает платье, пытаясь закрыться от меня. – Вот пойди и выпей седативку.
– Мне она не нужна, я спокоен.
Медленно выпрямляюсь, минуя плоский животик, проходясь чуть ли не носом в весьма открытом декольте и ощутив свежий цветочный аромат, лёгким флером, оставленным на девичьей шее, остаюсь на грани.
На грани чего-то щекочущего под кожей, ловя себя на мысли, что держу в руках прекрасную соблазнительницу, а та больше не трепещет. Затихла, свыкается с моей проявленной наглостью, ведь широкие ладони так недвусмысленно сжимают точеную талию. Своими размерами девушка всё больше напоминает мне куколку. Хрупкую, фарфоровую куколку, которую я запросто могу сломать в своих лапах.
– Обещай не злиться и не брыкаться.
Ласково улыбаюсь, и ни с того, ни с сего решаю притянуть девушку ближе к себе. Так, чтобы нас обоих пронзила неловкость от такого интимного единения. Мои эмоции так точно сбоят, раскачивая нервы, как тарзанку, сбивая моё дыхание, и нервно учащая пульс.
Плыву в горячей эйфории, жадно делая вдох и совершенно забывая выдохнуть, словно боясь спугнуть загнанную добычу.
– Отпусти.
Лепечет что-то невнятное, а мне так приятно считывать произнесенные слова, которые горячими выдохами будоражат мои губы, и теми хочется впиться жадным поцелуем. Вот только такого рода вольность она явно не заслуживает, к ней – хрупкой и беззащитной, хочется проявлять заботу, трепетную ласку.
Чёрт! Сам себя не пойму, то хочу чисто физического удовлетворения, то чего-то большего, правильного и чистого.
– Не могу.
Врать не приходится, меня будто заклинило, я стискиваю лёгкую ткань платья, пропуская через себя энергетику, покалывающую ладони, вгрызающуюся в подушечки пальцев.
– Тогда хотя бы не веди себя, как маньяк, и не распускай руки, – дрожит её голос, сладко сдабривая кураж, в котором я варюсь вместе с ней. Потому что я даже сквозь одежду чувствую дрожь от тесного контакта. – Ты слишком много себе позволяешь, – неуклюже отталкивает меня, стараясь высвободиться из душных объятий, дергано поправляя сползающую с плеч куртку. – Отстань.
– Не могу, – качаю головой, ненароком касаясь кончиком носа её лба. – Уже не могу.
– Не смей!
Будто предугадав мои действия, она внезапно вскрикивает, срывая голос до хрипоты, но всё же крепко обвивает ручками шею, когда я стремительно подхватываю на руки. Почти невесомую и приятно обмякшую в моём крепком захвате.
Радуюсь, как дурак, но вскоре жалею. Кровь в венах закипает, откатывая горячей волной от лица вниз, сосредотачиваясь в штанах эрекцией.
Твою ж, мать! Разве можно так быстро среагировать на ситуацию, которая и не несёт вовсе сексуального подтекста. Я просто несу на руках девушку. И что с того, что она жмётся плотнее, действуя своими движениями прямо пропорционально на натяжение спортивных штанов в районе паха.
Во всем виновато воздержание, а ещё отсутствие времени для поиска себе приличной кандидатки, чтобы сбросить напряжение, которое не желало проходить посредством изнуряющих тренировок.
– Куда мы? – взволнованно шепчет, озираясь по сторонам, но не предпринимая попыток высвободиться.
Интересно откуда вдруг такая кротость? Первому своему похитителю она угрожала членовредительством, обещая, что ему вырвут руки, если он её не отпустит. А со мной сильно не рыпается, позволяет уносить себя в неизвестном направлении.
– Это секрет, – так забавно её злить, выводить на эмоции и смотреть на их реакцию, хотя желание заняться жарким сексом не проходит.
– Последний раз говорю…. От-пус-ти, – чеканит каждый слог, объясняя доходчиво, будто я имбецил. – Я с тобой никуда не пойду и не поеду, я даже не знаю кто ты, мать твою, такой?!
– Леший.
– Что? – вздрагивает и то ли от испуга, то ли с оборонительной целью, глубже загоняя острые ногти в кожу шее, едва заслышав прозвище.
Я лишь нервно веду плечами, давая ей понять, что шпорить меня не нужно, заданную скорость я не сбавлю и не остановлюсь, как того она хочет. Возможно, пробежка пойдёт мне на пользу, хотя какая уж тут польза, если основной инстинкт не заглушить, остаётся уповать на дождь. Но тот всё никак не начнётся и не охладит мой пыл вместе с желанием заняться жарким сексом с той, чьего имени даже не знаю.
Сбежать или остаться?!
Марта
От стремительной пробежки, так ещё и с ношей на руках, он ничуть не запыхавшись, всё же сбавляет взятый темп. Но я продолжаю цепляется за него, как утопающий за спасательный круг, а причин на столь цепкие объятия едва ли нахожу.
Первоначально возникшая опаска за себя там в тёмном закоулке, внезапно растворяется в ночи, окутывая моё ослабевшее тело, ощутимым мужским рвением взвалить себе на плечи и меня и, мои проблемы. На меня совсем непохоже вот так без оглядки доверять малознакомому человеку.
Он мне никто, чтобы так безрассудно прижиматься к его широкой груди, не ощущая и намёка на постыдность в своих действиях. Выскочивший чёрт из табакерки, вот кто он. Хотя нет, представился ведь иным мифическим чудищем. И не понятно, забавы ради или с целью устрашения?!
– Леший, – я вполне уместно иронично хмыкаю, произнося прозвище, довольно-таки сильно меня повеселившее. – Куда ты меня тащишь? К себе в логово?
Настроение подурачиться не улетучивается, а сильнее разносит по крови задор, с которым я отшучиваюсь.
– А ты, я смотрю бесстрашная, – так резко останавливается, что я впечатываюсь ему в щёку, покрытую лёгкой щетиной, царапнувшей мой нежный кончик носа. – Всё шуточки шутишь, а я ведь и правда могу оказаться маньяком.
– Да я и не сомневаюсь, что ты латентный психопат. Ночью под страхом смерти рядовые граждане носа не показывают из своих домов, даже услышав крик о помощи, – никак не получается испугаться всерьёз, видимо, в его голосе с хрипотцой есть что-то такое завораживающее, мешающее липкой тревоге мной завладеть.
Я вся поглощена своим спутником, наперекор всё ещё думающей голове, настырно впитываю исходящие от него волны: чего-то опасного, но притягивающего, словно магнитом.
Ситуация на грани чрезмерной чувственности, когда сильная ладонь касается бедра, скрытого плотной лайкрой, но по ощущениям, будто прикосновение кожа к коже. Будоражит, с силой выталкивает из зоны комфорта, делая меня беззащитной. Я не могу позволить себе так наивно раскрыться перед тем, о ком ничего не знаю, кроме того, что он обладает манящей энергетикой.
– Максимум на что могут сподобиться – снять и выложить видео в ютюб, – вынырнув из внутренних размышлений, старательно возвращаю себя с небес в суровую реальность. Дабы не заблудиться в дебрях противоречий, где разум явно проигрывает сердцу, которое готово нырнуть в авантюру. – Объясни свои мотивы, зачем ты влез? Героя из себя строишь?
– Ну извини, что я помешал тебе стать звездой интернета, – реакция более чем неожиданная, пропитанная то ли досадным сожалением, то ли разочарованием. – Сейчас исправим.
Я оказываюсь на ногах так же стремительно, как и ранее была оторвана от земли, подхвачена на руки и одновременно охвачена сумбурными сметением.
Сейчас стоя перед ним и осознавая, что меня не спасают даже каблуки, ведь его рост впечатляет, я жалею о заданном вопросе. Мой собеседник наверняка не воспринимает сарказм, раз реагирует так вспыльчиво на вопрос без обвинительного подтекста. Мне реально интересны побуждения, которые толкнули его, броситься спасать незнакомку.
– Что отведешь меня обратно? – нервно поправляю сползающую с плеч куртку, которую со всей этой беготней не успела надеть.
– А ты настаиваешь?!
Крепкие пальцы без особого труда смыкаются на запястье, чуть ли не замкнувшись на нём замком, а в следующее мгновение властно тянут, причиняя лёгкую боль, вызывая недоумение. Неужели простенький вопрос мог так вывести из равновесия? Растеряв последние крупицы инстинкта самосохранения, я выдаю очередную глупость. Осознавая, что мы развернувшись, очень быстро идём в направлении того самого переулка, из которого спасались бегством.
– Леший желает быть режиссером? Или примет непосредственное участие в МЖМ играх для более острого видео? – свежие ссадины на коленях отзываются болью при каждом моём торопливом шаге, но я усердно подстраиваюсь под скорость парня. Пусть и не думает, что его дурацкая затея может напугать и заставить меня умолять остановиться. – Хайпанем.
– Да заткнись ты уже.
И я затыкаюсь, но не потому, что мне нечем парировать, а потому что от спешной остановки я врезаюсь в широкую грудь. Лицом зарываюсь в мягкий футер толстовки, в котором тонет мой резкий выдох и путается короткое ругательство.
Губа снова прокушена, в районе лба сосредотачивается дискомфорт, спровоцированный силой удара и от близости снова кружится голова. От ненавязчивого парфюма приятно щекочет в носу и я неосознанно делаю глубокий вдох, словно пытаясь заполнить лёгкие до краёв новым запахом.
– Если я нарушил твои планы и твои булки заскучали без приключений, тогда извини.
Ощутимый шлепок по ягодицам не столько в воспитательных целях, сколько с целью доходчиво вдолбить в меня истину своих слов, отрезвляет меня. Я гордо вскинув голову, встречаюсь с сочной зеленью его глаз и пропадаю. Зависаю и не знаю чего собственно мне хочется сейчас больше всего: дать пощёчину за поднятую на меня руку или поцеловать?!
Хочется безжалостно украсть поцелуй, как у меня украдено здравомыслие. Сжечь свое хорошее воспитание на разгорающемся внутри меня страстном костре и по вспыхнувшей ответке я понимаю, что он не против.
Я зажмурившись, тянусь губами и встречаюсь с требовательным ртом, который жадно упивается моей проявленной инициативой. Дразнит, покусывает, разбивая вдребезги стыдливость.
Это так сладко, томительно, что я, совершенно потерявшись в происходящем, позволяю себе крепче прижаться к парню. Куртка сползает с плеч, шумно сваливаясь на асфальт, больше не сковывая моих движений. Без лишних усилий, а главное, с нечеловеческим наслаждением запускаю под тёплую толстовку замерзшие ладошки, под которыми чувствую рельефные кубики пресса.
С ума сойти, какое у него натренированное тело, крепкое, но не пугающее своей силой, а скорее пробуждающее основной инстинкт.
Продлись это безумие немного дольше и острейшее чувство удовольствия перерастет в страстное желание, которое с лёгкостью отмотать назад будет уже невозможно.
Первые капли дождя прерывают сладкое сумасшествие, но не охлаждают неодолимого влечения. Мы нехотя отстраняемся друг от друга, а мне безумно хочется закрыть лицо руками, но не от стыда. А для того, что дождь не смел стирать с губ настоящего опьянения от прикосновений его проворного языка.
– Холодно, – поежившись, провожу рукой по влажному плечу, но понимая всю бесполезность своих хаотичных действий, всё же не могу перестать растирать озябшую кожу.
– Понял, – скрипнув молнией, он резко снимает толстовку, укутывает меня в плотный футер, хранящий тепло его тела. Смешно морщит нос, задрав голову, разглядывая свинцовые тучи, грозящие затяжным дождём. – Кажется, сейчас ливанет. Я отвезу тебя…
– Нет, не надо.
Рукав прячет мои слегка подрагивающие пальцы, вскинутой вверх руки. Такси с визгом притормаживает, а я, воспользовавшись заминкой, трусливо сбегаю туда, где смогу либо забыть это "чудище", либо крепко пожалеть, что не осталась.
Звонок другу
Лёша
В какой-то момент начинает казаться, что мне всё это привиделось. Злая такая шутка отбитого организма над хозяином, который явным попустительством к своему здоровью доходит до зрительных галлюцинаций. А ещё и тактильных, ведь руки помнят точеную фигурку девушки с аппетитными выпуклостями там, где им самое место и без особой плоскости там, где не надо. Хрупкая, невероятная утончённая, не про мою, видимо, честь.