Настя сидела в кресле. При виде меня резко встала. В ладони зажала телефон, крепко прижимая к себе, словно боится, что отберу и узнаю лишнего… Не собираюсь этого делать, просто протягиваю ей руку. Неуверенно принимает.
Идем в машину.
Возвращаемся в мою квартиру, где добавились датчики движения на время отсутствия и сигнализация, в которой раньше не нуждался. Все ценное сейчас со мной.
Смотрю на Настю. Она отвернулась к окну и бесцельно разглядывает что-то, пока едем. Затяжное молчание не проходит. Но я не злюсь больше. Внутри разливается приятное тепло от ощущения, что имею возможность проживать эти эмоции, которыми наградили меня чувства. Да, не совсем адекватен, но счастлив, как безумец. И не позволю зверю все испортить, придется договариваться с ним.
Подсаживаюсь к ней ближе, развернув к себе. Вина гложет, не стоило говорить всего…
— Прости, — упираюсь лбом в ее лоб, обняв лицо ладонями. — Я не буду давить на тебя.
— Правда? — спрашивает охрипшим голосом.
— Честно, приложу все усилия, постараюсь… Ты нужна мне.
— А если попрошу кое-что, сможешь пообещать выполнить это?
— Насть? — отстраняюсь, заглядывая в глаза, в которых отражается непоколебимая уверенность. — Твои слова настораживают…
— Так да или нет?
— Да. Сделаю, как скажешь.
Соглашаюсь, хотя ощущение подкрадывается мерзкое от невысказанной просьбы. В горле застревает комок… Хочу взять свои слова обратно.
Но…
— Только пойми правильно, не злись и не кричи… — говорит она. — Как только разберешься со всеми недоброжелателями, отпусти меня.
Нервно сглатываю. Отпускаю ее лицо, сжимая руки в кулаки. Терплю, чтобы не сорваться. И водитель косится на нас. Надоело быть клоуном…
— Что это значит? — спрашиваю на всякий случай. Понять правильно? Куда ж яснее.
«И пусть не надеется. Не отпущу» — добавляю про себя.
— Это значит: нужно побыть одной, — ее голос дрожит от слез. И это болью отзывается во мне. — Наладить жизнь самостоятельно, — продолжает. — Если на тот период еще буду нужна, готова попробовать снова… Я задыхаюсь…
Прикрываю глаза, шумно втягивая воздух и собираясь с мыслями.
— Насть… Что за чушь ты несешь?
— Матвей… — она садится сверху на меня, руки сами собой тянутся к ней. — Посмотри, — берет мое лицо. — Я люблю тебя! Слышишь?! Люблю…
— Ты хочешь уйти…
— Не уйти… Просто дай мне это время. Много не прошу. И мы сможем видеться. Встречаться…
«Просто… Все просто… Где взять сил подписаться на это?» — зверь бунтует и воет.
— Володь, тормози, — обращаюсь к водителю. — Паркуй тачку и выходи. Подожди снаружи. Можешь прогуляться. Я позову.
Он делает, как говорю. И хорошо, что стекла тонированные…
Настя вопросительно смотрит, хотя по глазам вижу — поняла, что задумал, о чем мечтаю сейчас, не в состоянии терпеть ни минуты. Не позволяю отстраниться и целую, сминая губы в жестком напоре. Из ее рта вырывается сдавленный стон, от того насколько сильно сжимаю ребра, но не просит остановиться, страстно отвечая и расстегивая ширинку моих брюк. Я же просто рву тонкую ткань трусиков. И проникаю в нее с победным возгласом, яростно вбиваясь в податливое тело. На самом деле, проиграл… давно… окончательно и бесповоротно…
«Ты меня убиваешь, Настя…»
Глава 13. Тревога! Уровень красный.
Настя
Поглотившее нас безумие существует своей жизнью… Вырывается, когда ему угодно, постоянно доказывая обоим, что созданы друг для друга — одно целое, половинки которого будут притягиваться, даже если весь мир против. Это не изменить, сколько бы испытаний не выпало — хоть сотня, хоть тысяча… Мы справимся… И наши чувства не умрут…
— Люблю тебя… — шепчу в ухо Матвею.
— Настя… — срывается с губ.
И сильнее насаживает на себя, под собственное рычание и мои хриплые стоны… Мало… Хочу больше ощущений… Соприкосновения кожи, трения набухших сосков о твердую мужскую грудь.
Снимаю с себя блузку и бюстгальтер, продолжая двигаться навстречу. Тянусь к его рубашке, быстро расстегиваю пуговицы. Целую обнаженный участок и схожу с ума от любимого запаха.
В голове настойчиво пульсирует одна мысль: «я не могу без тебя». Уже сейчас намерение уйти на какое-то время, побыть одной — причиняет невыносимую боль. Но если не сделаю этого, Матвей никогда не поймет и не увидит, что душит своим абсолютным влиянием. На самом деле, о свободе не мечтаю, его плен слаще и желаннее всяких благ — хочу лишь, чтобы слышал меня, не давил, не прогибал под себя, не ломал…
— Люблю тебя… — не устану повторять. Пусть помнит об этом всегда.
— Конфетка…
Он покрывает мою грудь такими желанными обжигающе горячими от щетины поцелуями. Выгибаюсь, ухватив его за голову и теснее прижимаясь. Чувствую, как приближаюсь… словно натянутая струна, и скоро лопну…
Любимый это ощущает: по моим прерывистым стонам, по тому, как нетерпеливо сжимаю его плечи… Резко кладет меня на спину и, не разрывая сплетения, ускоряется… Тут же накрывает мощной волной… Дрожу от удовольствия… А наши финальные крики тонут в поцелуе…
Матвей придавливает тяжестью своего тела, пытаясь отдышаться. Запускаю пальцы в темные густые волосы.
«С любимыми не расставайтесь…» — звучит в голове строчка из известного стихотворения. И слезы сами собой текут. Так надо, ради нас…
— Сделал больно? — приподнимается и вопросительно смотрит.
— Нет… Люблю тебя, — надеюсь, правильно поймет.
— И я люблю тебя… — грустно вздыхает.
Знаю, он не оставит, даже если даст глоток воздуха, не уйдет из моей жизни навсегда — на это рассчитываю. Ведь о расставании речь не идет. Не смогу без него: зависимость глубоко пустила свои корни, проросла в каждой клеточке, вырубила на сердце его имя…
Такая странная у нас любовь — маниакальная потребность, наше безумие…
— Настя… — стирает остатки влаги с лица. — Мы найдем разумный компромисс. Все будет хорошо.
Киваю в ответ. Это правильное решение. И может, если бы не высказалась, он не задумался, а так — есть шанс исправить. Но обсуждать все снова пока не хочется.
— В моей сумочке есть влажные салфетки. Достань, пожалуйста, — ощутила, как между ног течет…
— Сейчас… Подними свою попку. Вот так подержи, — он свернул меня таким образом, что мои колени оказались перед носом, я сразу просунула руки под поясницу. — Ммм… Какой потрясающий вид — доступный и беззащитный…
— Матвей!
— Ладно-ладно… Ищу уже.
Мы вытерлись от следов страстного порыва, привели себя в порядок. Разорванные трусики любимый засунул в карман брюк. А потом позвал водителя.
Конечно, Владимир понял, для чего его попросили из машины. И пахнет в салоне соответствующе…
Неудобно стало. Прижалась к плечу Матвея, закрываясь волосами. Лично ему без разницы — кто и что думает по этому поводу. О чем тихо сказал, а потом добавил на ухо: «не дергайся и держи свои ножки сомкнутыми», намекая на отсутствие белья. И я сильнее сжала бедра.
Добрались быстро.
В квартире очень пыльно — это беспокоило больше, чем мысль о взломе, ведь одной не страшно. А вот зуд и чихание появились мгновенно.
— Черт… не подумал об аллергии…
— Придется убирать, — снова звонко чихаю, прикрываясь рукой.
— Тогда сделаем это вместе.
— Ты? Давно тряпку держал в руках? — искренне удивляюсь. С трудом представляю… Хотя…
Прошлась глазами по нему. Если дать в руки швабру или пылесос, а из одежды только фартук, повязанный низко на бедрах, который открывает взор на рельефное тело… Весь такой домашний и милый…
— Настя? — привлекает к себе, вырывая из фантазии. — О чем задумалась? Твой блуждающий взгляд и загадочная улыбка настраивают на другое…
— Нет! — отстраняюсь. — Сначала уборка.
Направляюсь в спальню переодеваться. Оказывается, успела соскучиться по этой квартире. Здесь все родное и привычное. Нахожу любимый халатик.
— То есть, все-таки наши мысли совпадают? — подкрадывается сзади, заключая в объятия. Целует изгиб шеи, попутно расстегивая мою блузку и желая продолжить наше безумие.
Я громко чихаю, возвращая в реальность, где некоторые вещи не терпят отлагательств.
— Ты права… — отпускает. И тоже сменяет одежду.
Следующие пару часов тратим на мытье полов и борьбу с пылью. Вместе этим заниматься интереснее, первый раз мне помогают. Теперь можно вздохнуть свободно, но таблетку все равно приняла.
А потом совместная ванная… И много испепеляющей ласки… В такие минуты теряю счет времени…
Засыпая в объятиях любимого, с блаженной улыбкой на лице, ощущала себя неприлично счастливой. Меня распирает от чувств к этому мужчине, открывший другой мир, в котором: балансируешь над пропастью и продолжаешь идти вперед; падаешь вниз, чтобы взлететь на вершину наслаждения; летишь к солнцу, обжигаясь, и тонешь в прохладных водах; скользишь по острому лезвию до кровавых ран, а после таешь от подаренной нежности…
…Все это снится. И даже во сне не покидает мысль, что без него — меня не станет. Он заполнил собой мою жизнь. Приросла всей кожей с мясом…
Я очень надеюсь: все наши разногласия решатся быстро и безболезненно, что его обещания и слова сказаны не впустую, не для моего успокоения, и он пойдет на уступки, иначе…
Нет, не хочу думать об этом.
Матвей
Меня словно ледяной водой облили, когда представил последствия своего тотального контроля. Я точно идиот, если собственными руками собрался разрушить наши отношения, точнее «задушить» собой, убив все чувства… И тогда она уйдет, уже навсегда, не временно, как говорит.
Может быть, соглашусь отпустить… Компромисс — так компромисс.
А ведь было бы из-за чего раздражаться, должен радоваться, что Настя — самодостаточная личность, имеющая цели, стремления и желания, а не глупая пустышка, красивая кукла в дорогой обертке с единственной мыслью — жаждой денег, каких было полно в моей жизни… И раньше все устраивало. Но только не сейчас, с ее появлением будто прозрел, как бездарно и скучно трачу себя.
Главное — вовремя осознать и использовать подаренный шанс. Но зверь еще тихо рычит, он не согласен…
Аккуратно перекладываю Конфетку на подушку и встаю с кровати. Я не сплю уже полчаса, слушая ее сопение, без которого не представляю идеальный сон.
Плетусь на кухню. Редко готовлю, почти никогда, сегодня хочется.
На аромат кофе приходит Настя.
— Как пахнет…
Она обнимает, прижавшись к моей спине и целуя зверя, который доволен таким вниманием. Разворачиваюсь к ней, желая тоже поцеловать, но звонок в дверь отвлекает…
«Кого принесло в субботу так рано?» — на этот день были планы исключительно приятного характера. Остальные вопросы решают обученные ребята, мне не нужно лично принимать участия.
— Пойду, посмотрю — кто там.
Нажимаю кнопку видеофона. Один из телохранителей, которого прислал Андрей взамен уволенным. Открываю дверь.
— Доброе утро, — говорит Виталий, протягивая руку.
— Доброе… — жму в ответ. — Что-то срочное?
Он кивает.
— Заходи. Подожди в кабинете. Я сейчас.
Хотел предложить Конфетке начать без меня, пока омлет, сделанный специально для нее, не остыл…
И…
Мысли внезапно оборвались, стоило повернуться спиной. Сзади ударили чем-то тяжелым, вырубая меня…
Очнулся от того, что в лицо плеснули ведро воды. Голова безбожно раскалывалась — боль звенела в висках, но даже в этой ситуации помнил о Насте.
— Где девушка? — спросил выродка, который стоял напротив меня. Понятия не имею, кто он. Хотя все связано, и в команде оказались предатели.
Сам же я крепко привязан к стулу.
— Это та блондинистая сучка? — он наклонился ближе. — Пускают по кругу… Аппетитная такая… Сладкая…
Дернулся от желания врезать ему, превратив противную рожу в кровавое месиво, потом придушить, а еще лучше — свернуть сразу шею. Веревки на руках натянулись и "обожгли" кожу, не позволяя пошевелиться.
— Бля… Если с ней хоть что-то случится… — прошипел сквозь зубы.
Отчего-то уверен, что намеренно провоцирует, и с Настей все относительно в порядке, где-нибудь держат — возможно, тоже связали, рассчитывая выжать с меня денег.
— И что сделаешь? — усмехается. — Не в том положении.
— Кто главный?! — мой зверь опять загнан в угол.
— Закончит развлекаться с твоей красоткой и придет, — откровенно издевается надо мной.
От него несет нескрываемой фальшью — в таких вещах научился разбираться. Успокаиваюсь этим: никто не трогал ее, не причинил вреда, запугали и не более… Наверное, плачет сейчас, в ожидании меня…
«Маленькая моя…» — прикрываю глаза, думая о ней. Мечтаю, чтобы услышала сейчас, что рядом и скоро все обязательно закончится.
Придумать бы как?
Вот, дерьмо! Кто же все организовал? На кого работает Виталик? И почему Андрей не в курсе, кого берет на работу? Или…
«Нет, нет и еще раз нет, не мог предать… И зачем?» — не верю.
Хочется рвать и метать. Крови! Много крови! Руки чешутся расправиться с каждой находящейся тут тварью…
Сученыш кидает заинтересованный взгляд, заметив мои внутренние терзания, и уходит. Закрывает дверь на засов с той стороны.
Оглядываю небольшое помещение: обычный ничем непримечательный подвал без окон, с запахом гнили. Думаю, как выбираться отсюда, что дальше делать, какое количество людей здесь, и где Настя? — вопросы взрываются в голове один за другим, добавляя неприятных ощущений и усиливая боль. Могу надеяться только на друга, если тот обнаружил наше исчезновение. Знать бы, сколько времени прошло?
Попробовал пошевелить руками. На совесть связали… суки…
Черт…
За дверью послышались голоса. Потом вошли несколько человек. Среди них оказался и Виталик… Остальных не знаю, хотя лицо одного смутно кажется знакомым…
Он же подошел ко мне.
— Вижу немой вопрос: хочешь понять, кто я?
Молчу. Жду, что скажет. И да, пытаюсь вспомнить, где видел.
— Отдал бы девку Стасу сразу, и не имел бы неприятностей.
Сутенер… Точно. Даже пользовался однажды его агентством эскорт-услуг, по сути — завуалированная проституция, хоть и на элитном уровне для избранной публики.
— Дикая оказалась… — продолжает, говоря о Насте. — Во, — показывает свою левую щеку и шею, — смотри, как расцарапала. Пришлось воспитанием заняться немного…
От этих слов сжал сильнее руки, которые напряжены без его повествований. Воспитывали? Что это значит? Воображение рисует ужасающие картины… Этот тип точно не врет.
Насилие? Нет, не похоже… Что сделает такой, как он: жирный уродливый, потный коротышка? Правильно — ударит…
«Ее били» — пронзает догадка. А зверь рычит и мечется… Мне только выбраться отсюда — пощады не будет никому.
— Впрочем, непокорные бабы мне все равно не нужны. Проблем не оберешься с клиентами.
— Условия? — спрашиваю гневным голосом.
— Дельный подход. Уважаю…
— Засунь свое уважение куда подальше…
Он усмехнулся, находясь в положении победителя.
— Мои условия, спрашиваешь? Бизнес отпишешь и можешь девку забирать, — заявляет.
— Согласен, — не думая, отвечаю. В голове же складывается план расправы.
— Так быстро? — удивляется. — Не ожидал. Неужели, настолько дорога подстилка?
Глотку бы ему перегрызть за эти слова. Но внешне не показываю, сохраняя самообладание и стальную выдержку.
— Сначала должен увидеть ее, — требую, душа не на месте, трепыхается раненым зверем, моим зверем, который не перестает выть…
— Конечно. Развяжите его, — дает указания толстяк.
«Готовьтесь, твари!» — думаю про себя.
Глава 14. Неожиданный поворот
Настя
Я не сразу поняла, что происходит… Услышала грохот в коридоре, на который вышла — как будто что-то тяжелое упало.