– Тринадцатилетний мальчик заставил взрослого мужчину? – Финэриэль постаралась задать вопрос недоверчивым тоном, не выказывая удивления.
– Человеческие детёныши созревают рано, к тому же для человека Корвус обладает чрезвычайно развитым умом… В лицее он познакомился с будущими младшими князьями Братства, подчинил их себе, и до его смерти я уже имел честь кратко изложить его историю. В мир людей он вернулся спустя год после убийства, на тот момент ему было восемнадцать лет…
– Подождите, Синэрион. Тяжело поверить, что тринадцатилетний мальчик, даже обладающий выдающимся умом, способен создать такую организацию. Вся история Чёрного Крыла до его свержения – это нескончаемая череда убийств и реки крови.
– Это не обычный человеческий детёныш, ваше величество. Он – оборотень, причём это свойство мог получить лишь от своего человеческого предка. Наполовину оборотень, наполовину эльф – доселе подобные гибриды нам не встречались. Ничего удивительного в том, что он оказался чрезвычайно жесток и умён настолько же, насколько жесток.
– Его наполовину эльфийское происхождение лишь ваши домыслы, ничем не подкреплённые.
– Если бы ваше величество его видели, уверен, вы согласились бы со мной.
Что ж, возможно, Синэрион прав. При всей своей заносчивости, он никогда не делает голословных утверждений.
Лёгким кивком королева дозволила советнику продолжать. Тот поклонился и заговорил вновь:
– Итак, в мир людей он вернулся спустя год после событий в Шархате и зарабатывал на жизнь тем, что развлекал зевак, выступая с песнями на эстраде…
Финэриэль едва не поперхнулась, что Синэрион понял как недостаточную её осведомлённость в специфике человеческой культуры и поспешил дать объяснения:
– Вашему величеству, возможно, неизвестен тот факт, что искусство исполнения песен в этом мире приняло настолько массовый размах, что слово «искусство» вполне можно выбросить. Это, по сути, обычная торговля, основанная на стремлении представителей человеческой расы, особенно юных, выбирать себе кумира и сходить по нему с ума, при этом у кумира может не быть никаких вокальных данных, достаточно привлекательной – по человеческим меркам, конечно же, – внешности. Корвус обладал и тем, и другим. Он выступал в составе группы «Крылья» вместе с напарником – Владиславом Истоминым, и они пользовались, как принято здесь говорить, «бешеной популярностью». Следует заметить, что Корвус не оставил сцену до сих пор и вместе с Истоминым иногда даёт концерты, жертвуя всю полученную прибыль на благотворительность…
Финэриэль было прекрасно известно о так называемой массовой культуре – всё же двадцать лет она прожила в человеческом мире, – однако прерывать советника королева не стала. Ей нужно было время, чтобы примириться с услышанным. Князь – князь!! – дёргается на потеху публике под сомнительные звуки, которые называть музыкой язык не поворачивается. Да, князь выбранный, но всё же тщеславие и честолюбие заставили его учиться в лицее для отпрысков аристократических родов (правда, какие именно здесь могут быть аристократы…). Ради куска хлеба можно на многое пойти, но ведь сейчас князь, хвала небесам, не нуждается! И тем не менее от столь низкого занятия не отказался…
– Возвращаясь к предмету нашего разговора, хочу заметить, что относительно биографии Корвуса осталось сказать немного. Он выступал около двух лет, после чего вернулся в Братство, и нам пришлось узреть его во главе войска в Северной Степи. Последствия вашему величеству известны.
Королева слегка склонила голову.
– Напоследок – хотя я, должно быть, и так утомил ваше величество столь длинной речью, – я всё же хотел бы отметить следующее. Политика Корвуса нам неясна. Чего он хочет добиться, истребляя младших магов, неизвестно. Что он делает в Запределье, так же неясно. Было время, когда я думал, что он хочет получить господство над всем Запредельем, но, если это и так, господствует он весьма странным образом. Чёрное Крыло в мире со всеми звероподобными народами и совместно с атроксами уничтожает Сумрачных Тварей – это занятие нам даже на пользу, потому что только благодаря Драконам и оборотням Братства мы до сих пор не пострадали от этих чудовищ. Что нам не на пользу – Братство защищает Звероподобных от эльфов, мало того, оно взяло под опеку низших эльфов. Если смысл в первом ещё можно усмотреть, зачем Корвусу второе – тайна за семью печатями. И ещё одно… ваше величество, я понимаю, что чрезмерно злоупотребил вашим вниманием, но позвольте занять несколько минут вашего драгоценного времени. К тому же, то, что я хочу сообщить вам, тревожит меня куда более всего вышеперечисленного.
– Я слушаю вас, Синэрион.
– Благодарю. Ваше величество, все, кто устроил над князем расправу в Шархате, были убиты.
– Вы рассчитываете меня этим удивить?
– Конечно, нет, ваше величество. Странен способ убийства. Я имею в виду только магов.
И опять бесконечная пауза, которая прервалась только после одобрительного кивка королевы.
– Все пятеро помешались. Они в течение нескольких дней кричали от боли и умоляли освободить от червей и насекомых, которые сжирают их заживо, между тем как никаких насекомых не было. Тем не менее, вскрытие показало, что их внутренности действительно изъедены; по сути, трупы представляли собой почти пустую оболочку. Никаких следов насекомых или червей, кроме выгрызенных во внутренностях ходов, не оказалось, что наводит мысли о гипнозе или внушении.
Финэриэль слегка изменила позу и посмотрела в окно. Выползавшее из-за туч багровое солнце медленно валилось за город, заливая его кровавым светом. Она уже поняла, что имел в виду Синэрион.
– Пять сильных магов, – монотонно говорил Синэрион, – владеющих многими защитными техниками. Кем должен был быть убийца, чтобы внушить им, будто их поедают живьём? Следует также учесть, что внушение было проведено в максимально сжатые сроки – охрана не успела отреагировать.
– Подобные случаи повторялись? – спросила королева, не отводя взгляда от багрового солнца.
– С магами – нет. Но я позволю себе предположить, что исключительное могущество Братства в мире людей обеспечила та же методика.
На этот раз молчание длилось действительно долго. Королева не отрывала взгляд от окна. Алые отсветы ложились на её лицо. Она бессознательно сжимала и разжимала тонкую руку, лежащую на подлокотнике кресла. Синэрион сидел в той же позе, что и Финэриэль, и тоже смотрел в окно, на сгрудившиеся над угасающим солнцем тяжёлые чернобрюхие облака.
– Синэрион, – раздалось в сумрачно-рдяном безмолвии. – Может быть, стоит просто… убить?
Синэрион внутренне усмехнулся идее убить того, кто уже был убит.
– Мы пытались, ваше величество, – ответил он, ничем не выдав усмешку. – С убийцами произошло то же самое, что и с разведчиками – ни один не вернулся и не вышел на связь.
Финэриэль подавила тяжёлый вздох, хотя ожидала такой ответ.
– Будем пытаться договориться, – сказала она.
========== Глава II ==========
Корвусу было отправлено приглашение посетить приём королевы Серых эльфов, на которое он, как ни странно, ответил, хотя и весьма экстравагантным образом. Согласно этикету, в Ставку Братства был отправлен гонец, который вернулся, против ожиданий, живым и здоровым, но без ответа – князя на месте не было, и принимал его один из помощников.
Поздним вечером, когда Финэриэль всё ещё оставалась в офисе, к ней провели маленького тщедушного чернявого субъекта в чёрной форме. Он поклонился, щёлкнув каблуками, и отрапортовал:
– Чёрное Крыло, дружина князя Джентаю. Будимир. Див Мирославич признателен вам за приглашение и постарается не обмануть ваших ожиданий.
Не успела королева слова промолвить, субъект снова поклонился, щёлкнул каблуками и исчез так стремительно, словно растворился в воздухе.
Финэриэль самодовольно улыбалась про себя до ночи. Принимая ванну, она вдруг сообразила, что князь ничего толком не сказал. Что значит «постарается не обмануть ожиданий»? Не явится, как он делал всё это время, не желая общаться с эльфами?
Промучившись в догадках полтора часа, владычица легла спать, пробормотав себе под нос:
– Если он не явится, я сама его убью.
…Финэриэль не ждала многого от этой встречи. Во-первых, было неизвестно, придёт ли князь. Во-вторых, насколько она могла судить по разговору с Синэрионом, эльфам нечего было предложить Корвусу. Смысл встречи заключался в том, чтобы увидеть князя своими глазами и попытаться определить его слабые места. В конце концов, у любого человека они есть, даже самого безумного фанатика. Задача была почти невыполнимая, но она рассчитывала на свою красоту и обаяние и немного – на удачу. Владычица была готова пренебречь одним из древнейших правил дворцового этикета, согласно которому королева общается с низшими только через посредство главного советника.
Финэриэль не собиралась разговаривать с князем в одиночку. На приёме присутствовал Синэрион и представители самых могущественных Серых кланов: Амавелон из рода Северных Ветров, начальник охраны; Сехиатель из рода Ночных Лилий; Рендил из рода Воинов Запада; Таланна из рода Красной Дороги.
Всё вело к тому, что князь «постарается не обмануть ожиданий», просто-напросто не явившись вовсе. Время было назначено на пять часов вечера. Шла семнадцатая минута шестого, а Корвуса всё не было.
– Свинья, – сказал Амавелон, который на правах предполагаемого фаворита королевы пользовался большей свободой, чем прочие представители кланов. Правда, Финэриэль обычно не придавала большого значения замшелым традициям, и при её дворе подданные могли спокойно разговаривать при ней. – Вы оказываете ему слишком много чести, ваше величество. Я приволок бы этого зверька за шкирку, когда вашему величеству было бы угодно.
Синэрион во время этой напыщенной похвальбы коротко взглянул в окно. Начальник охраны его раздражал, и этот короткий взгляд заменял у бесстрастного эльфа усмешку.
– Набивает себе цену, – заметил Рендил, который метил на место Амавелона и в свите, и в сердце королевы. – Если он всё-таки явится, мои ребята устроят ему хорошую взбучку, чтобы впредь проявлял должное уважение к её величеству.
Синэрион удержался от искушения повернуться к окну и не отрываться от него до окончания несостоявшегося приёма. В том, что князь не придёт, он не сомневался.
Сехиатель молчала, опустив голову и перебирая серебряные чётки. Она была верховной жрицей великой Саддхат и строго блюла чистоту – её просторные одежды не давали никакого представления о фигуре, волосы были уложены в золотую, без всяких украшений, сетку, на лице, как обычно не было косметики. Поговаривали, что она тайно влюблена в Амавелона, но это была, скорее всего, только клевета злопыхателей, потому что жрица не давала никаких поводов для подобных слухов.
Зато Таланна явилась во всеоружии. Её платье густо-красного цвета с разрезом от самого бедра и открытой спиной почти полностью обнажало шикарную грудь. Длинные тёмно-каштановые волосы были завиты в причудливые локоны, карие блестящие, как у птицы, глаза подведены чёрным и причудливо подчёркнуты бледно-зелёными тенями. Губы хищно алели на матово-бледном лице.
Таланна сидела, небрежно закинув ногу на ногу, и постукивала тонкими пальцами по столешнице.
– Будет чрезвычайно обидно, если он не придёт, – сказала она протяжно, слегка прикрыв глаза и бросив из-под ресниц кокетливый взгляд на Рендила. – Ходят слухи, что он чертовски красив.
Этот расфранченный болван ей даром не был нужен, но она не могла упустить возможность отточить своё и без того несравненное искусство кружить мужчинам головы.
Рендил, однако, был не таким уж болваном, потому что отлично понял её игру и даже не взглянул на неё.
Таланна протяжно вздохнула и удобнее устроилась в кресле. От мастерски непроизвольного движения её грудь упруго качнулась под туго натянутым шёлком.
Рендил не выдержал и судорожно сглотнул. Даже Амавелон бросил в сторону прелестницы быстрый незаметный взгляд – репутация фаворита королевы обязывала его не замечать иных женщин, кроме правительницы.
Несмотря на нарастающее беспокойство, Финэриэль с удовольствием наблюдала за этой сценкой. Таланна была её подругой. Правительница даже радовалась её присутствию, надеясь, что красавица настолько обольстит князя, что тот совершенно потеряет голову.
Если соизволит прийти.
Когда она уже готова была отпустить собравшихся, массивные двери кабинета открылись. В темноте проёма возник герольд и провозгласил:
– Великий Князь Корвус!
Финэриэль вздрогнула от неожиданности. Она выпрямилась в кресле, приняла холодное и строгое выражение лица и обрадовалась тому, что прекрасно видит двери со своего места. Всё-таки любопытство, подстёгнутое словами Таланны о красоте князя, трудно было сдержать, и она уже начинала злиться на себя за то, что испытывает такое неподобающее чувство по отношению к низменной твари. Несколько утешало, что остальные, кроме Синэриона, при появлении герольда тут же уставились на вход, и даже Сехиатель подняла голову. Мало того, королеве показалось, что бесстрастный посол Высших всё же скосил глаза в ту же сторону.
Финэриэль сама не знала, что ожидала увидеть. Во всяком случае, точно не то, что увидела.
В кабинет один за другим вошли два молодых человека в чёрной одежде, точь-в-точь такой же, какая была у Корвусова посланца, причём первый оглядывался на второго. У обоих вид был, мягко выражаясь, помятый, от обоих несло кровью и лошадиным потом.
Второй остановился возле дверей, приняв некое подобие военной осанки и выставляя на обозрение синяк на переносице. Первый наконец повернулся, приветствовал собрание небрежным кивком и преспокойно сел в кресло напротив королевы.
Ни один эльф даже под страхом смертной казни не осмелился бы предстать перед владычицей в таком виде. Штаны и сапоги князя были забрызганы грязью (как, впрочем, и у его спутника), грязь была даже на камзоле, правый рукав которого вдобавок порван на плече. В общем-то, даже когда одежда была чистой, она не выдавала в своём хозяине важную персону, потому что ничем не отличалась от костюма телохранителя. Только позже, присмотревшись, королева заметила, что на левом плече князя – одна серебряная нашивка в виде тонкой ивовой веточки с тремя распускающимися листьями, а очелье с серебряной окантовкой. На нашивке телохранителя был один лист, а у очелья серебром подшиты только концы.
На плече гостя сидел маленький сокол-чеглок. Он напыжился, став похожим на пушистый коричневый шарик, и вроде бы дремал.
Магистры магии тоже нередко выходили в свет с птицами, но это были внушительные представители крылатого племени вроде ушастых сов, ястребов-тетеревятников и кречетов. Особенно ценились белые кречеты. Любой маг посчитал бы ниже своего достоинства явиться с маленьким невзрачным чеглоком.
Князь своим видом настолько поразил королеву, что она не сразу взглянула на его лицо. Стоило ей это сделать, как она мигом позабыла и грязную одежду, и запах крови и лошадиного пота, и полное отсутствие хороших манер.
Корвус был прекрасен, как утренняя заря. Финэриэль на секунду показалось, что от него исходит такой же прозрачный неуловимый свет. Подобная красота не встречалась даже среди эльфов; она была сопоставима с нежным дыханием тёплого летнего вечера, ледяной пронзительностью осеннего неба, туманной задумчивостью августовского рассвета.
Да, прав был Синэрион. Без эльфов здесь не могло обойтись. Возможно, даже Высших.
Финэриэль с огромным трудом отвела глаза от лица Корвуса, посмотрела на сросток кристаллов дымчатого кварца, который занимал середину стола и являлся одним из символов Серых эльфов, и постаралась сосредоточиться на неприглядной одежде князя.
На остальных гость произвёл противоречивое впечатление.
Амавелон презрительно разглядывал его руки. Руки Корвуса безупречны были только формой. Никакого намёка на прекрасный маникюр и холёную кожу, шрамы и порезы разной величины и давности, ногти обрезаны под мясо, и только благодаря этому под ними не было грязи. Рядом с ухоженными руками Амавелона и Рендила разница была особенно заметна.