Я фыркнула, остановившись на пороге и прислушиваясь к крикам и возмущённому ропоту. От них несло злобой, завистью, ненавистью и… Страхом. Кисло-сладким, чуть терпким и скользившим едва заметным флёром в остром, истинно зверином аромате, душным покрывалом окутавшем нас.
Пальцы сжали дверную ручку, оставляя следы от когтей на мягком, непрочном металле. Да, я могла бы. Я могла бы хотя бы попытаться, я сильный, тренированный верзверь. Но настоящую, крепко сплочённую стаю страхом не удержать. Страх не станет залогом преданности и веры в тебя, страх не даст увидеть в тебе своего вожака. Он не сделает нас…
Семьёй. Той, где глотку друг за друга рвут не по приказу, а по своей воле. Где тебя примут любым, поддержат, помогут и научат всему. Мне жаль, что я осознала это только сейчас, но…
Резко распахнув дверь, я вышла из дома на крыльцо с гордо поднятой головой. У меня ещё есть шанс всё исправить, шанс измениться. И я им обязательно воспользуюсь!
Глава 22
- Убийца…
- Тварь…
- Убийца…
- Предательница!...
- Убийца…
Шёпот. Настойчивый, дрожащий, испуганный. Он шелестел отовсюду, он звучал не прекращаясь. Заставляя дрожать пальцы, сжимавшие папку с бумагами и горбиться, в попытке спрятаться от ненавидящих, яростных взглядов. Сбежать, скрыться, куда глаза глядят, и оттереть кожу до скрипа, смывая с себя липкое ощущения гнили, пропитавшее всё вокруг.
- Убийца!
Я повела плечами, гордо задрав подбородок, и улыбнулась. Холодно, жутко, неестественно спокойно. Сделав шаг вперёд, выйдя на освещённую солнцем часть крыльца и уставившись нечитаемым, полным напускного равнодушия взглядом на столпившихся вокруг соплеменников. Пришедших в последний раз высказать своему вожаку всё, что о нём думают.
Всё, что он, по их мнению, «заслужил».
Они пришли все. От мала до велика. Старики и подростки, мужчины и женщины, по одиночке и целыми семьями. Все. Даже те люди, считанные единицы, кто прожил в резервации достаточно долго, чтобы считаться частью стаи, и слишком мало, чтобы иметь хоть какое-то право голоса. И вся эта толпа замерла в предвкушении, жадно втягивая воздух и нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.
Они жаждали моей крови. И считали это справедливой платой за жизнь члена стаи.
- Убийца! – отчаянный, надломленный крик. Оглушительный, хриплый рык и…
Скользкая, давящая тишина, стоило Бьёрну выйти вперёд, вскинув руку в призыве к молчанию. Я прикрыла глаза на мгновение, сжимая папку сильнее. Глупо было надеяться, что молодой, амбициозный Бьёрн Сайлок упустит свой шанс. Глупо было мечтать о том, что крепкая, давняя привязанность, почти влюблённость для него будут дороже власти и силы. Глупо.
И так непозволительно наивно, что я не выдержала, насмешливо фыркнув:
- Король умер, да здравствует король? Да, Бьёрн?
- Я – лучше, чем ты, Реджина, - Бьёрн улыбнулся, невинно пожав плечами. И мягко, почти нежно протянул, скаля клыки. – Я сильнее. Я стану настоящим вожаком, малышка Редж…
«В отличие от тебя».
Слова повисли в воздухе молчаливым укором. Он не сказал этого вслух, нет. Но в этом не было никакой необходимости. Достаточно было слышать, как одобрительно ворчит стая, как уверенно и нагло смотрят на меня знакомые, тёмные глаза. Как скалит клыки молодняк, выстроившись в атакующий полукруг вокруг своего главаря. Они напряжены и готовы сорваться в бой в любой момент. Стоит мне хотя бы шевельнуться, совершить хоть одну ошибку…
Дать им хоть какой-то повод.
Всколыхнувшаяся в груди злоба и ярость взвинтили инстинкты до предела, и я сама не заметила, как начала просчитывать удобную для нападения траекторию. Хладнокровно отмечая, кого просто покалечить, а кого убить, впиваясь клыками, когтями. Разрывая мягкую, податливую плоть и наслаждаясь солоноватым привкусом крови на языке. И плевать, что это чистое самоубийство.
Серьёзно, кого остановят такие незначительные детали, а?
Невольно сделала ещё один шаг, чуть наклонившись вперёд всем телом. И вздрогнула, услышав тихое, насмешливое ворчание за спиной, разрушившее всё напряжение момента. Михаил сделал всего один шаг в сторону, оказавшись точно за моим левым плечом, а я удивлённо моргнула, выпрямившись и осознав, что от его присутствия мне стало легче. От этого ровного, уверенного тепла, согревшего озябшие плечи. От молчаливой поддержки и понимания. С ним мне было проще.
Проше смотреть на собственную стаю, понимая, что меня провоцируют, осознанно и так открыто. Медленно вдохнув, я так же медленно выдохнула, позволив себе представить (всего на мгновение!), что было бы, пойди я у них на поводу. И не удержалась от тихого смешка. Ведь именно этого они все ждали, именно это они предвкушали, сверля меня злобными взглядами.
Жаль, что я не хочу больше оправдывать чужие ожидания.
Вытащив ручку из кармана джинсов, я громко щёлкнула колпачком, как можно более миролюбиво заметив:
- Ты прав, Бьёрн. Для этой стаи, - растягивая гласные, я выделила интонацией слово «этой», открывая папку с договорами, - ты лучший вожак. И кто я такая… Чтобы спорить с этим? Чтобы удерживать тех, отрёкся от меня добровольно?
Мой голос не дрогнул, ни на йоту. Он звучал спокойно, уверенно и снисходительно. И я не могу объяснить даже себе, когда успела преодолеть разделяющее нас расстояние и сомкнуть пальцы с выпущенными когтями на шее застывшего от удивления Бьёрна.
Сжимая одной рукой папку и ручку, второй я давила на дёргающийся кадык, чувствуя под пальцами оглушительное биение чужого пульса, судорожное движение горла. К чести Сайлока, он не шевельнулся, глядя на меня сверху вниз, снисходительно и развязно улыбаясь. Но почему-то в глубине его глаз я видела огонёк неуверенности, чувствовала кислую нотку страха в его запахе. А стая…
Стая рычала, фырчала, шумела. Но не рвалась вперёд, не спешила защищать своего нового вожака. Может быть потому, что в разборки альф не принято лезть простым смертным. А может быть потому, что за мной тенью, след в след, шёл спокойно, доброжелательно улыбавшийся медведь.
От его широкого оскала несло жуткой жаждой крови и жгучим азартом. И наглый, почувствовавший волю молодняк, окруживший моего бету, не рискнул на нас нападать. Хотя бы на это им хватило мозгов.
- Ты подпишешь договор, Бьёрн, - я сжала пальцы сильнее, сознательно вгоняя когти в мягкую, податливую кожу. Не замечая, как его пальцы ухватили меня за воротник, подтаскивая ближе. Не обращая внимания на чужие когти, пропоровшие мне бок.
Плевать. Сдавив его горло ещё крепче, я привстала на цыпочки, заглянув в дикие от злобы и боли глаза:
- Ты подпишешь оба договора, на моих условиях. И всё это будет твоим. Ну так что? Согласен, во-о-ожак?
- Сук-хе…
- Согласен?! – я глухо рыкнула и Бьёрн дёрнулся, как от удара. Как будто я всё ещё имела над ним хоть какую-то власть и могла продавить его волю. Как бдуто всё как прежде и я всё ещё его вожак.
- Согласен, - тихо просипел мужчина, отпустив ворот моей одежды и полоснув когтями по запястью, в попытке отцепить меня от себя. – Всё, что угодно. Лишь бы ты свалила отсюда.
Я разжала пальцы, позволяя ему отступить на шаг назад, судорожно хватая ртом воздух и растирая покрасневшее горло. Не глядя на Сайлока, я открыла папку с бумагами, краем глаза отметив россыпь алых пятен крови на первых листах. И протянула ему ручку, ткнув пальцем в нужный пункт договора.
Бьёрн презрительно сощурился, но взял протянутую ему ручку, собственноручно поставил точку в нашем коротком противостоянии. И дождавшись, пока я уберу всё обратно в папку, он протянул едким тоном, скрестив руки на груди:
- Ты слишком человечна, Редж. В этом твоя проблема. В привязанности чужим традициям и повадкам. Ты забыла, кто ты.
- Напротив, Бьёрн, - смерив его долгим, задумчивым взглядом я хмыкнула, отвернувшись и направившись в сторону ворот, за которыми был припаркован джип. – Я помню, кто я. Очень хорошо помню…
Я выходила из круга стаи так же, как в него вошла. Гордо подняв голову и не оглядываясь. Слыша, как следом за мной уверенно и неторопливо шагает медведь. Нас не пытались остановить или броситься следом, не пытались напасть или кричать что-то в спину. Нет, стая шепталась, ворчала, фыркала, но смиренно оставалась рядом со своим новым вожаком.
И только пристегнув ремень безопасности, прижимая к груди сумку и документы, я позволила себе посмотреть на то место, что когда-то называла своим. Яркие солнечные лучи скользили сквозь кроны деревьев, окутывали мягким, тёплым сияниям крыши домов. Пёстрые пятна цветочных клумб приятно радовали глаз, а стоит повести носом, как можно будет уловить аромат печеных яблок и свежего, ягодного пирога.
Тихо вздохнула, глядя, как Михаил вставляет ключ в замок зажигания и звук сытого урчания мотора заглушает тяжёлую, давящую тишину, царившую вокруг. И закрыла глаза, прощаясь с этим местом раз и навсегда.
Возвращаться назад я не собиралась. Никогда.
Глава 23
- Ты действительно уверена? Не передумаешь? – Торн ещё раз пролистал лежащие на столе перед ним договоры, тактично не спрашивая про алые разводы на белых листах.
- Нет, - поставив локти на стол, я сцепила пальцы в замок и пристроила на них подбородок. Повела носом, вдыхая горьковатый запах горячего травяного отвара, тянувшийся от плиты, где колдовал хозяин дома. И покачала головой в ответ на пристальный, слишком внимательный взгляд юриста.
Тот смотрел проницательно, чуть щурясь. И крепко держал язык за зубами, не задавая лишних вопросов и никак не комментируя происходящее. В неполные семь утра, Максимилиан Торн выглядел издевательски безупречно и деловито, когда постучался в дом егеря в самом сердце заповедника.
Особенно на фоне меня, растрёпанной и сонной. Кутавшейся в великоватую мужскую рубашку и явно берёгшей правый бок, туго перетянутый бинтами. Запах крови до сих пор раздражал слишком чувствительное обоняние.
- Понял, - чуть помедлив, мужчина кивнул головой, придя к каким-то своим выводам. Но вопросов по-прежнему не задавал, лишь убрал со стола договоры в свой портфель и хмыкнул, глядя на хмурого ирландца.
О’Рурк поставил передо мной чашку с отваром, смерив гостя недовольным взглядом. Да так и остался стоять рядом, по левую руку, невольно согревая и успокаивая своим присутствием. И мне бы задуматься над этой странной привязанностью, инстинктом собственника, стягивающим тугим узлом внутренности и заставляющим рычать на всех, кто хотя бы попытается приблизиться к тому, что я считаю своим, но…
Я повела плечами и согнула ногу, упираясь пяткой в край сиденья стула и обхватив рукой колено. Не хочу. Ни думать, ни анализировать, ни делать выводы. Всё, что мне необходимо – рядом, а остальное не имеет значения.
Уже не имеет.
- Ну что ж, договор подписан, да, - покосившись на стоящего рядом со мной Сэма, Торн аккуратно собрал бумаги в стопку и убрал их обратно в папку. Проведя рукой по тёмным, чуть вьющимся волосам, он залпом допил порядком остывший кофе. – Я так понимаю, один экземпляр я отправляю в резервацию, второй положу в банковское хранилище. Что делать с копией?
- Её направь семье Богомиловых, - криво усмехнувшись в ответ на недоверчивый взгляд, я обхватила кружку подрагивающими пальцами и сделала пару торопливых, мелких глотков. Жмурясь от обжигающего тепла, согревшего меня изнутри.
- Я не хочу спрашивать, но… - нервным движением вытащив пачку сигарет из кармана, Макс щёлкнул зажигалкой. Затянувшись, он выпустил кольца дыма в потолок и, помолчав, всё-таки выдал. – Я, млять, спрашиваю. Какого хрена, Редж?!
Я не вздрогнула, нет. Просто чуть сильнее сжала пальцами кружку, не замечая, как кончики когтей царапают светлый, глянцевый бок со смешным тигрёнком. И мягко переспросила, склонив голову набок:
- Какого хрена что, Макс?
- Богомиловы. Один из самых консервативных кланов Охотников во всех штатах. Эмигрировали из Болгарии ещё в бурные девяностые. Да их свои же недолюбливают и откровенно побаиваются! И ты собираешься доверить им этот договор? Серьёзно?!
- Редж… - Сэм попытался вклиниться в разговор, но я от него отмахнулась. Сделав ещё один глоток отвара, я поставила чашку на стол. Аккуратно, повернув ручкой от себя.
И медленно поднялась, тяжело опёршись ладонями на столешницу, исподлобья глядя на застывшего Торна:
- Да, Макс, именно это я и собираюсь сделать! Если ты запамятовал, то я тебе подскажу. Каждый клан Охотников имеет свою, подконтрольную им территорию. И так уж совпало, что этот заповедник входит в круг интересов семьи Богомиловых. Будь они хоть трижды консервативны, эмигранты… Да хоть пришельцы с другой планеты! Это – их епархия, их территория. И ты, - тут я ткнула пальцем в притихшего Макса, - передашь им этот договор.
Пару минут мы мерялись с ним взглядами, в глупой попытке переупрямить друг друга. Наконец, Макс душераздирающе вздохнул и потёр лицо, садясь обратно на стул и признавая своё поражение:
- Ладно… Ладно! Чёрт бы тебя побрал, кошатина, - буркнув, он снова вытащил сигареты и закурил, нервно хохотнув. – Я искренне надеюсь, что успею отдать им бумаги до того, как получу пулю в лоб. Охотники вас просто не любят, а таких как мы… Имеющих связи со стаями, презирают. И за людей считают очень условно.
- Попробуй сначала им позвонить, - хмыкнув, я тоже опустилась на стул, поморщившись от ноющей боли в боку. – И если этот вопрос мы решили… Ты сделал то, что я просила?
- Да, - зажав сигарету зубами, Макс поставил на стол свой элегантный кожаный портфель. Убрав туда папку с договорами, вытащил на пухлый, белый конверт и бросил его мне. – Здесь все документы. Для тебя и для мелкого. Извини, пришлось пользоваться тем, что есть и любезным разрешением твоего бугая. Теперь ты - Реджина О’Рурк, мать-одиночка, путешествующая вдвоём со своим сыном, Ремусом. Паспорт, свидетельство о рождении, плохо проверяемая легенда – всё в комплекте и полностью легально. Думаю, господин О’Рурк не откажется подтвердить вашу недолгую, но счастливую семейную жизнь, не так ли?
В голосе Макса звучала неприкрытая насмешка. Я невольно покосилась на Сэма, молчаливой тенью продолжавшего стоять рядом со мной. Тот чему-то усмехнулся, кивнув собственным мыслям. И миролюбиво откликнулся, скрестив руки на груди:
- Не откажусь.
- Ну тогда я могу быть свободен, верно? – Торн вздохнул, затушив сигарету о пустую пачку и поднялся, прихватив портфель. Замявшись, брюнет снова зарылся пальцами в волосы и решительно обогнул стол.
Чтобы наклониться и стиснуть меня в объятиях, пока я растерянно моргала, застыв памятником самой себе. Я замерла, не зная что делать и как быть. С удивлением не ощущая привычной брезгливости и ловя себя на том, что мне… Приятно.
Приятно чувствовать чужую поддержку, осознавать, что я кому-то ещё не безразлична. И пальцы дрогнули, сжимая полы дорого пиджака, а нос сам зарылся в чужую рубашку, вдыхая пряный запах одеколона, смешанный с едва уловимым, естественным ароматом кожи. Кому-то это могло показаться странным, но…
Мы, верзвери, кинестетики. Нам важна взаимная привязанность, пусть даже такая мимолётная и больше деловая, чем дружеская. И я не могла позволить себе упустить эту возможность, возможность почувствовать себя нужной.
- Береги себя, ладно? – Макс разжал объятия и похлопал меня по плечу. – И дай знать, как устроишься, ладно? С Охотниками я все устрою.
И, не дожидаясь ответа, он ушёл, громок хлопнув дверью. Наступившую тишину нарушало лишь ровное, спокойное сердцебиение Сэма, вернувшегося к плите и принявшегося готовить завтрак с таким видом, словно он всегда это делал. Всю жизнь готовил для двух взрослых оборотней и одного детёныша.
Я невольно засмотрелась, минут пять наблюдая за его точно выверенными, аккуратными движениями. Пока не заметила его всезнающий, насмешливый взгляд, брошенный через плечо. Вот тогда-то я недовольно заворчала и фыркнула, показав другу язык. И скрылась на втором этаже до того, как он успел хоть что-то ответить. В кои-то веки, чувствуя за собой право дурачиться и вести себя как ребёнок.
Через два часа я буду далеко отсюда, на пути в новую жизнь. Через два часа я оставлю позади бывшую стаю и непосильную ношу ненужной мне власти. Через два часа я начну всё с начала и не упущу свой шанс, больше нет.