====== Часть 1 ======
Ночь. Гроза. Кругом потоки воды и зигзаги молний. В такое время лучше бы сидеть дома, но одинокая, насквозь промокшая, фигурка бежит неизвестно куда. Бежит, падает, оскальзываясь на опавших кленовых листьях, поднимается и вновь бежит. Усаги раздирает боль. Она не знает, как ее остановиться и унять. Ее импульсивный поступок – не самая лучшая идея, да только… После таких снов и всепоглощающего чувства потери – на внешние «нюансы» как-то все-равно. Нетрудно догадаться, кто ей снился. Спустя эти годы… спустя все это время… спустя…
Разговоры с подругами… походы к психологу… нежность Мамору… попытки принятия новой реальности, где нет Звездного Воина… самообман… к черту все! Одно лишь слово во сне: «куколка» и пронзительный хлесткий взгляд знакомых глаз – и все усилия насмарку. Запечатанное внутри рвануло наружу такой лавиной, что грозило просто разорвать девушку на части, не найдя выхода. Дверь. Порог. Отбежать подальше неважно куда. Первый раскат грома – и леденящий душу вой, вырвавшийся из горла Лунной. Крик раненного животного. Крик человека, у которого отобрали… что? Друга? Любимого? Родственную душу? Как знать. Но точно – нечто невообразимо дорогое. То, чему нет замены. То, чему нет необходимости давать название. То, чего не купишь за деньги и то, чего уже не вернуть. Время – самое страшное. Оно отбирает возможности, хоронит в прошлом упущенные шансы, забирает близких и не щадит никого. А иногда – просто разводит людей по… планетам. Конечно, Воин не принадлежит Земле. И даже – их солнечной системе. У него есть своя планета, своя Принцесса и свои обязанности. Только… Сколько всего было не сказано из-за страха быть непонятыми. Возможно, это могло бы что-то изменить и пустить жизнь по «другой колее». Возможно, удалось бы найти способ обойти «запреты». Если бы знать, что Сейя тоже…
Усаги, поскользнувшись в очередной раз, плюхнулась прямо в глубокую лужу и уже не делала попыток встать. И так мокрая. Зачем? Мигающая лампочка ближайшего фонаря готовилась вот-вот погаснуть, противно мигая и потрескивая. О последнем блондинка лишь догадывается, ибо дождь с такой силой барабанит по шиферу какой-то пристройки справа, а ветер свистит в ушах, что звук, производимый полудохлой лампочкой, конечно, не может быть слышен. На календаре значился конец октября. Холодно. Мокро. Только, кого это волнует сейчас.
Хлопковая пижама песочного цвета напиталась водой и некрасиво потемнела, мерзко прилипая к дрожащему телу, что уже успело покрыться мурашками. Падая, Уса распорола ладонь о какой-то осколок битого стекла и сейчас из пореза сочилась кровь. Блондинка вяло отметила это краем сознания, но боль внутренняя была настолько сильнее, что… Какой-то там порез…. Не смешите меня… Что такое порез ладони, который заживет через пару дней, по сравнению с истерзанными остатками души?
Разве все должно было окончиться так? Разве могла теория о соулмейтах быть правдой? Это шло вразрез со всеми известными догмами и было сродни мистике.
Все замечали, что Усаги Цукино за эти два года стала буквально тенью себя самой. Сильные антидепрессанты, терапия…. Не помогало ничего. Девушка кричала по ночам, ела через силу и, казалось, мучалась самим фактом наличия жизни. Она просто теперь не знала, что с ней делать. Девушка терялась в том, что реально, а что – нет. Ее поведение становилось все страннее и чуднее. На людях она еще как-то старалась держать себя в рамках и не вызывать ненужных подозрений, наедине же с самой собой… Брелок-медвежонок стал той вещью, тем якорем, что еще держал ее в этом мире. Перебирая изящными пальцами мягкую шёрстку игрушки и что-то нашептывая, Сейлор Мун жутковато улыбалась, таращась в стену, а после – тихо плакала. Иногда даже – без слез. Да, так бывает. Когда рот открыт в беззвучном крике, а глаза сухие и в них будто песок. Когда что есть силы впиваешься ногтями в ладони и зажмуриваешься до черных мушек, а перед глазами «плавают» кровавые круги. Так бывает…
Сейя ей снился редко. К счастью ли, либо нет – сказать сложно. Слишком нестабильным было ее эмоциональное состояние. Слишком вывернуло наизанку душу. Жизнь потеряла смысл. Со стороны казалось, что она стала спокойнее и таблетки помогают. Что на побледневших губам временами играет улыбка. Да только спокойствие это было – опустошение и отрешенность. Улыбка – жалкая пародия, а все силы уходили на поддержание внешней «маски», дабы не быть упрятанной в психушку. Тоска выедала ее изнутри, а лекарства лишь усиливали это, ибо ноотропный эффект сейчас вряд ли был к месту. Просто, поначалу Уса плохо умела скрывать свои «порывы», а мать строго следила, чтобы дочь принимала прописанные пилюли, вот и…
Конечности не хотели держать тело изломанной куклы. Руки разъехались и девушка рухнула на спину, устало прикрыв глаза. Она сорвала горло от крика, лишь только сумела убраться как можно дальше от отчего дома. Благо, погода позволяла кричать до хрипоты, не боясь быть обнаруженной. Блондинка лежала прямо в луже. По лицу, закрытым векам, посиневшим от холода босым ногам вовсю колотили яростные капли, будто вколачивая гвозди в гроб молодой девушки. Сказать по-правде, получить воспаление легких сейчас не составило бы никакого труда, так что… Насмешка погоды была недалеко от истины. Наступил момент, когда от холода и онемения собственного тела Усаги перестала отождествлять себя с лежащим в луже «человеком». Становилось тепло… Шум в ушах все усиливался… Длинные ресницы практически прекратили трепетать.
«Какой глупый конец, – мелькнуло далекой, будто чужой мыслью в угасающем сознании. – Околеть в какой-то глубокой осенней луже. Вот так Принцесса Луны»
Одновременно с этим обрывком внезапно связного мышления, случилось несколько «событий». Наконец, погас фонарь, а зигзаг молнии, прочертив небо, угодил прямиком в дерево неподалеку, раскроив то надвое. Слишком громко. Уса слабо шевельнулась.
«Вставай!» – раздался в голове приказ знакомого голоса. «Немедленно поднимайся, Куколка. Это не конец. Верь».
Этот голос был единственный, который имел сейчас над нею власть. Это было единственное, что сейчас могло заставить онемевшее тело прийти в некое подобие движения. Это был единственный «маячок», за которым она еще могла следовать. Кое-как разлепив веки и дрожа всем телом, блондинка мутными глазами пыталась высмотреть хоть что-нибудь, кроме тьмы кругом. Конечности отказывались слушаться. Зрение не хотело фокусироваться и «опознавать» что-либо, кроме силуэтов и «пятен». По воле случая, забрела девушка на территорию одной из соседний ферм. Справа виднелось какое-то подобие хозяйственной пристройки. А может – и нет. Разобрать что-либо вообще было сложно. Ползя по грязной размокшей колее, Уса чудом добралась до дощатой приоткрытой двери. Сон? Явь? Не понятно. Руку царапнуло что-то острое и смутно знакомое. Солома? Из последних сил девушка забралась в стог прошлогоднего душистого сена и потеряла сознание. Можно сказать – это, пусть и небольшое тепло, спасло ей жизнь. Потому как, нашедшие ее с утра хозяева фермы успели доставать блондинку в больницу еще живой. Вовремя. Шанс на будущее был… Только, какое?
Простудилась Уса сильно. Если не сказать больше. Воспаление легких подхватила, само собой, тоже. Девушке предстояло провести в больнице довольно длительное время, что она узнала, придя в себя спустя сутки. Все плавало как в тумане и лишь в одном блондинка была уверена: голос. Приказ. Это было. Это ведь не могло являться плодом ее больного воображения, верно? И если она услышала голос Воина один раз… возможно, что-то изменится? Возможно… где-то близко маячит ответ?
«Сейя приказал верить».
Почему-то Усаги думала именно в таком «ключе». Приказал, а не попросил. Наверное, ее измученное нервными срывами, таблетками и недоеданием тело с гораздо большей вероятностью реагировало на прямые приказы самого дорогого человека. Уса сейчас с трудом могла принимать решения даже за себя. Заставлять собственные конечности двигаться, а разум – соображать. Именно в такой приказной форме информация доходила проще всего. Но только потому, что подсознательно блондинка знала, – Сейя никогда не причинит ей вред. Ни словом ни делом.
«Вставай… это не конец…»
Что, если не только Лунной приходилось тяжело? Что если Воин тоже искал ответы на свои вопросы и жилось ему далеко не сладко7 Что если он искал способ вернуться?
Думая так отстранено и, периодически, не отождествляя саму себя с собой – девушка и провела в больнице какое-то время. По большей части она спала, ибо была крайне слаба. Посетителей просила не пускать кроме матери и отца. Разговаривала только по необходимости и крайне скупо. Все ждала. Боялась ненароком «пропустить» любимый голос. О том, что у нее в голове «появляются голоса», Сейлор Мун благоразумно умолчала. Проблем ей хватало и так. Только психиатров с новыми таблетками не хватало. Дабы «усыпить» бдительность семьи и врачей – девушка стала гораздо лучше питаться, хотя едва ли ее интересовало то, что она жевала. Но, очевидно, что необходимые витамины и микроэлементы в организм все же поступали, так что выглядеть Уса стала вполовину лучше, чем была «до». Только боль никуда не делась и глаза были будто не живые. Будто бы девушка постоянно «смотрела вглубь себя», а не «наружу». Не во внешний мир. Дни тянулись за днями. За окном был то дождь, то солнце. Правда, последнее уже практически не грело и появлялось крайне редко. Дело шло к зиме…
Однажды, сидя в постели и смотря на чей-то красный зонтик, мелькающий вдали, Уса ощутила странное волнение. Нахмурилась. Что-то неуловимо изменилось, но, вместе с тем, девушка не смогла бы объяснить – что именно. Повинуясь порыву – она закрыла глаза и задержала дыхание. Пару мучительных мгновений, резкий выход сквозь зубы и…
«Куколка!»
Усаги подпрыгнула и чуть не свалилась на пол. Сердце заколотилось о грудную клетку раненой птицей, а после – будто рухнуло куда-то в район желудка. Под ложечкой засосало. По позвоночнику противно стекла капелька холодного пота. В горле пересохло. Боясь открыть глаза, дабы не «спугнуть» это нечто, девушка попыталась мысленно что-то ответить.
«Сейя», – осторожным ветерком прошелестело в собственной голове.
Ничего не изменилось. Только ощущение чужого «присутствия» и четкое осознание, что «она у себя в голове сейчас не одна».
«Воин!» – попробовала Уса снова, и опять неудача. Зато столь необходимое «продолжение»:
«Уса! Куколка, я долго не могу… тяжело удерживать. Я ощущаю, что ты слышишь меня. Уса, вечером зажги свечу, если сможешь... Нужна энергия огня… Уса, зажги вечером свечу, слышишь?!...
Миг и все пропало. Звенящая тишина и пустота.
Улыбка тронула девичьи губы. Свеча. Ей срочно нужна свеча. Она не сумасшедшая. Сегодня она поймет это наверняка. На сердце стало теплее и спокойнее, хотя в голове роилось множество вопросов. Одно она знала наверняка: свеча вечером будет зажжена. Любой ценой.
Больничные белые стены угнетали. Тем более, что побелка местами осыпалась и «пошла пятнами» сырости. Узкая, не слишком удобная кровать с железной сеткой противно поскрипывала. Слегка облупившаяся краска тошнотворно-болотного цвета «украшала» собою пол. В общем, все «прелести» муниципальной поликлиники – налицо. Несмотря на тот факт, что палата была классом выше, чем обычные многоместные. Зато, здесь работал один из лучших специалистов, которому семья Цукино полностью доверяла. Фраза о том, что: «кто честен – вряд ли взлетит высоко», – в этом случае срабатывала на все сто. Мистер К. был свято уверен, что его долг – спасать людей «обычных», и наотрез отказывался переходить в какие-либо заведения рангом повыше. Вот и возникал когнитивный диссонанс между «уровнем» больницы и «уровнем» работающего там специалиста.
Но, Уса не жаловалась. Она вообще за последние полгода редко жаловалась на что-либо. Физическое и материальное все меньше занимали ее. Все казалось тленом. Чем-то незначительным и не стоящим большого внимания. Гораздо более простым, чем виделось ранее. Еда – чтобы утолить голод. Неважно – какая. Самой простой достаточно. Одежда – чтобы скрыть наготу и согреть. Подходящей по-размеру, удобной и чистой – достаточно. Так и сейчас. Ее не особо интересовало – что кругом. Какие стены, полы или занавески. Она покорно глотала салат, что остался со вчерашнего дня, и набирала номер телефона матери. Набрала и тут же сбросила.
Как сказать за свечу? В самом деле… Как она объяснит столь не необходимый в данном случае предмет? Вряд ли медперсонал, да и сама Икуко, обрадуются открытому огню в палате той, чье моральное состояние было под большим вопросом. Как же быть?
Подходящее решение никак не желало приходить в голову, а меж тем, думать следовало скорее. Приближался вечер, а мать скоро должна была выходить из дому, дабы привести Усе ужин. Свеча должна быть куплена по пути, иначе, заставить женщину после прибытия в поликлинику вновь зачем-то бежать искать какую-то свечку – задача практически нереальная. Придумать повод для такого поворота событий будет еще сложнее. А телефон уже надрывался вовсю. Очевидно, звонок Усаги растревожил женщину и та волновалась – не случилось ли чего.
«Не хватало еще, чтобы мать позвонила врачам».
На этой мысли блондинка схватила вибрирующий кусок пластика и быстро нажала кнопку принятия вызова.
- Уса… Уса, милая, – зачастили на том конце провода. – Уса, что? Что случилось? Ты звонила… У меня были мокрые руки…
Бледная девичья кисть рефлекторно махнула в воздухе, пытаясь обозначить, что «ничего серьезного».
- Нет, ма, – собираясь с мыслями и стараясь говорить хотя бы на тон выше «нейтрально-отрешенного», отозвалась Сейлор Мун. – Все в порядке. Да, суп доела. Честно. Да, жду. Мам, можно попросить тебя привезти мне сейчас свечу… Да, я все понимаю. Очень нужно, мам. Нет, сейчас. Мне… я… для медитации. Я прочла, что медитировать на свечу крайне полезно в подобных состояниях.
Обрадованная своей придумкой, блондинка даже чуточку воспряла духом. Какая идеальная отмазка, однако! Только бы прокатило, только бы… Очевидно, судьба сжалилась над девушкой хотя бы в такой мелочи. Выслушав множество наставлений и сообщая о предварительной консультации насчет этого с медперсоналом – Икуко нехотя все же согласилась привезти требуемое. Растрепанная Уса откинулась на плоскую синтетическую подушку и уставилась в потолок. Оставалось ждать. Это показушное «нормальное» настроение выкачало из нее много сил, а ведь еще предстояло «держать лицо» по приезду матери. А также – соблюдать осторожность в действиях и блюсти «легенду».
На деле Лунная чувствовала, что она как-то… истончается что ли. Выцветает. Теряет краски. Теряет «плотность». Будто ее жизненные силы утекают непонятно куда, и только голос в голове все еще побуждал ее ползти по жизни дальше. Если он не был порождением ее собственного измученного подсознания, разумеется. Об этом Уса старалась не думать. Ей нужно было хоть что-то, на что можно было бы опереться сейчас. Что-то незыблемое. Точка отсчета. Ею и стал голос Сейи. Оставалось дождаться свечу и узнать, получится ли расширить возможности этой связи. Получится ли сделать так, чтобы и Коу «услышал» ее? Другого объяснения необходимости зажигать свечу у нее не было.
Когда Усаги брала свечу из рук матери, которая заметно колебалась, отдавая в руки нестабильной-психически дочери опасный с ее точки зрения предмет, блондинка с трудом контролировала свои конечности. Пальцы отказывались правильно сгибаться в суставах и к тому же, периодически сами непроизвольно подергивались.
Цукино закусила губу и постаралась выглядеть более вменяемо и собрано. Удалось даже слегка улыбнуться. Правда, кривовато и вымученно, но все же. Икуко покачала головой и начала выкладывать на тумбочку привезенный с собой ужин. По палате поплыл аромат любимого дочерью жаренного цыпленка в апельсиновом соусе. Врач не дал никаких особых рекомендаций в плане питания пациентки, кроме общеизвестных. Наоборот, дабы побудить девушку к полноценному и достаточному питанию – советовал приносить любимые ею блюда. В разумных количествах, разумеется. Вот Икуко и приносила: цыпленок, тушеные баклажаны с помидорами под сырной корочкой, свиное рагу с пряной картошечкой и кукурузным маслом… на все Уса кивало одинаково спокойно и безропотно жевала положенную ей на тарелку еду. И, хотя внешне девушка даже чуть округлилась, ее душевное и психическое состояние оставляли желать лучшего. Поэтому-то женщина и боялась давать ей свечу и долго обсуждала этот момент с лечащим врачом. Решено было, что мать будет присутствовать при «медитации», дабы исключить вероятность пожара и присмотреть за Усой. Сама по себе, медитация пациентке была не противопоказана, а возможно – и принесла бы какие-то положительные «плоды».