Почувствовав отклик, Спок ощутил незнакомое ранее удовлетворение, больше похожее на человеческое определение слову «сытость». Насыщаясь волнующими вздохами и интимными жестами любовника, Спок избавлял его от остатков одеяния и играючи касался тела: избегая очевидно чувствительных мест, он распалял Трандуила сильными и порывистыми объятиями, грубыми человеческими поцелуями. Подчиняясь сиюминутному желанию, вулканец притерся к паху Трандуила и с ощутимым давлением сомкнул зубы на нежной коже плеча.
Синда вздрогнул. Легкая боль не отрезвляла, а наоборот, еще больше дурманила разум, хотя до этого он был уверен, что вовсе не пьян — кубок вина во время исполнения государственных обязанностей не в счет. Прикосновение твердого естества и влажные поцелуи прогоняли невольно возникшее напряжение от откровенно пугающего желания возлюбленного, и Трандуил расслабился. Объятия были крепкими, ласки — дразнящими; обещания вызывали томительное, но ни с чем не сравнимое ожидание… Трандуил не умел дарить наслаждение мужчине, но сейчас легко пробежался пальцами по груди любовника, по его животу, и обхватил оба члена ладонью, размазывая выступившую влагу. И едва не застонал от облегчения, только сейчас осознавая, насколько хотелось этого.
Почувствовав прикосновение, а затем и жар возлюбленного, Спок вздрогнул и часто задышал. Он боялся потерять контроль в полной мере, так как не знал всех физических параметров среднестатистического представителя эльфийского народа и мог сделать нечто опасное. Он слышал о подобных случаях среди вулканских пар: агрессия вулканца вырывалась из-под контроля, и он наносил непоправимый вред партнеру.
Поцеловав Трандуила в пострадавшее плечо, Спок стиснул зубы и качнул бедрами в такт ласкающей руке.
- Я хожу по краю, ashayam*****, но ты не помогаешь мне удержаться, - хрипло поделился своими мыслями вулканец и прижал ладонь к груди любовника, чувствуя, как внутри гулко бьется его сердце.
Трандуил слегка улыбнулся — это было так понятно и так искренне… Он зеркально коснулся ладонью груди второй рукой, но биения сердца не почувствовал, хотя учащенный пульс был вполне осязаем.
- Не сдерживайся, - шепотом предложил синда.
И Спок незамедлительно откликнулся на слова возлюбленного: отпустив себя, он сжимал пальцами сильные бедра, оставляя мелкую россыпь гематом, разгоряченно касался губами безволосой груди и глухо рычал, когда эмоции захлестывали с головой.
Трандуил успевал только переводить дыхание и отчаянно впивался пальцами в плечи партнера. Ноги он послушно развел, повинуясь безмолвным, но вполне определенным движениям Спока, и ощутил, как тот притирается, скользит твердой плотью по коже и, похоже, едва сохраняет волю.
Спок рвано вдохнул и, проведя рукой по своему члену, собрал обильно стекающую смазку. Возлюбленный лежал под ним — возбужденный, доступный, глубоко дышавший — и он низменно хотел его. Обхватив пальцами его горячую плоть, Спок медленно провел по всей длине, смешивая их смазку и дурея от осознания самого действия. Он чувствовал внутреннюю дрожь в своем теле, будто то неумолимо сдавало позиции под давлением плотского желания.
Синда тоже освоился, хотя горячие цепкие пальцы на естестве здорово сбивали, и откинулся на подушки, призывно разводя колени шире. Оказалось, что в любви с мужчиной — как на войне — необходимо держать удар, а иначе есть риск уступить и проиграть. Трандуил никогда не проигрывал лично, и сейчас, мельком взглянув на искаженное страстью лицо любовника, поступил, как опытный воин — обманным маневром заставил противника потерять осторожность и перехватил его… оружие. Кровь бросилась в лицо, стоило об этом подумать, и на этот раз он позиций не удержал.
Спок глухо зарычал, почувствовав, как амант обхватил рукой его плоть. Сжав бедро и оставив глубокие царапины на нежной коже, вулканец притянул Трандуила еще ближе и, нависнув сверху, так, что растрепавшиеся золотистые волосы любовника щекотали искаженное эмоциями лицо, с силой прижался своими губами к его губам — припухшим и ярким. Рукой же, увлажненной смазкой, Спок предупредительно коснулся ягодиц любовника.
Трандуил дернулся, но быстро обмяк под властными и сильными движениями партнера. Проигрывать тоже надо уметь. Эльф ответил на поцелуй с пылом и легким стоном. Прикосновение пальцев возлюбленного было бережным, но уж очень настойчивым. Однако в любой войне победитель получает все, и дай Эру, чтобы он оказался снисходителен. Трандуил чувствовал, как аккуратно Спок разминает тугие мышцы, и отвернул голову в сторону, переводя дыхание. Теперь, когда исчезли безумно завораживающие прикосновения к плоти, ему стало не по себе.
Спок перестал контролировать себя еще в тот момент, когда его пальцы проникли в тело партнера — внутри тот был еще горячее и желаннее. Лицо Трандуила приняло непривычное, беззащитное выражение, и вулканец жадно изучал изломленные брови, приоткрытый рот и лихорадочный румянец на бледных скулах. Касаться тела любовника было приятно, а понимание, что он, Спок — первый, кто был допущен до подобных ласк, усмиряло его бунтующее чувство собственничества. Добавив еще один палец, Спок изогнул их, стремясь максимально раскрыть его для себя, и оставил очередной глубокий укус на его груди.
Трандуил простонал громче и выгнулся навстречу. Эру предусмотрел всё; и это острое, безумно сладкое чувство внутри — тоже. Мелькнувшую мысль о том, кому еще дарил наслаждение Спок, синда погасил в самом зародыше. В самом деле, теперь это было неважно — как и любой, кто попадал в Лихолесье, он не мог покинуть пределов этих земель без слова короля. Исключение — гномы, но гномы — всегда исключение.
Спок надавил сильнее, и Трандуил вскрикнул, бесстыдно подаваясь вперед. Взгляд, ласки —более похожие на попытки оставить клеймо; и пальцы внутри, — всё это заставило вспомнить юность, что проходила в весьма опасное время, и захватывающее чувство абсолютной свободы.
- Сильнее! - потребовал синда.
И Спок, тяжело дыша и звериным движением стряхивая с ресниц и волос капли пота, касался любовника еще глубже и откровеннее. Срывая с его губ быстрые поцелуи и громкие стоны, дикарь в нем украшал гибкое тело отметинами и следами несдержанности. Наконец, закинув длинные ноги возлюбленного на талию, Спок притерся членом к влажным от его смазки ягодицам и замер, загнанно дыша.
Трандуил прикрыл глаза. Если до этого он не понимал возлюбленного, его резкости и — одновременно — его бережности, то теперь все как будто встало на свои места. Спок, будто дикий зверь, ждал ласковой направляющей руки. Трандуилу доводилось приручать диких жеребцов, и даже лося ему удалось приручить… Хватило движения ресниц, несдержанного прикосновения языка к губам и небрежного касания пальцами острого уха — уши у любовника оказались едва ли не чувствительней его собственных.
Синда уверился в своей власти, но в следующий миг невольно вскрикнул. Боль не была сильной, однако, изнеженный грубоватыми ласками, он не смог удержаться.
И это было изумительно.
Спок уже не мог мыслить, он существовал лишь как оголенный нерв, чувствовал лишь себя и возлюбленного как продолжение одного совершенного существа. Его вели воспоминания предков: гулкое эхо мембранных музыкальных инструментов, воинственный клич погребенных веками собратьев, злой рокот песчаной бури.
Спок сжимал бедра своего adun******, цепляясь через него за реальность, где он сжимал в кулаке длинные светлые пряди возлюбленного, который был одновременно чужим и своим, где тот дышал для него. Спок вбивался в вверенное ему тело, и их общий ритм — некогда опошленный всеми разумными расами — создавал древнюю музыку, что была идеальна, как жизнь в изначальном ее проявлении.
Трандуил глухо выдохнул. Первая боль ушла; ее место заняло незнакомое, но сильное чувство. Тело реагировало быстрее своего обладателя, и синда невольно выгибался навстречу несдержанным движениям. В такие моменты, казалось, нутро сводило от напряжения и наслаждения, а Спок даже негромко рычал. Совершенно дикое существо, которое будет приятно приручить… и больше никуда не отпускать. И, возможно, даже оседлать. Не сейчас, позже…
Трандуил почувствовал, что любовник склоняется над ним, касается пальцами губ. Не очень понимая, чего тот добивается, синда коснулся его пальцев языком.
Спок яростно оскалился, чувствуя волну дрожи, прошедшую по телу от чувствительных пальцев до жарко стесненного возбуждения. Отстранив пальцы от губ Трандуила, он прижал их к лицу возлюбленного в ритуальном жесте:
- Ashayam … - еле слышно прохрипел он, морщась, словно от боли, - ashayam, kal’uh? Kal-if-farr…*******
Трандуил услышал грубоватую речь и понял только то, что возлюбленный обращается к нему на своем родном наречии. Очевидно, в момент близости он не осознает, на каком языке говорит. Это было так понятно и так простительно… Но что бы он ни говорил, это лучше всего свидетельствовало о его чувствах. Мыслилось плохо, поэтому Трандуил только вскинул взгляд и загнанно выдохнул:
- Ye, meleth nin…********
Судя по интонации, Спок о чем-то спрашивал или просил, и отказать ему было решительно невозможно.
Трандуил и сам не понимал сейчас, на каком языке говорит, ибо они говорили на древнейшем языке — языке тела, но Спок склонился ниже, глаза в глаза, и Трандуил с легким удивлением ощутил, что тот пытается обратиться к нему по осанвэ. Грубовато и неловко, как и любой, в ком нет чистой эльфийской крови.
И Трандуил позволил. Открыл разум так же, как до этого открыл объятия.
Спок со вздохом облегчения вошел в разум возлюбленного. Он пытался быть осторожным, однако его состояние не располагало к привычному процессу мелдинга, и, возможно, из-за этого он был несколько груб. Где-то на периферии сознания Спок чувствовал, как касается губ Трандуила в благодарном поцелуе и продолжает двигаться в нем медленнее и глубже. Однако все его существо было сконцентрировано на динамичном разуме adun, на том, как он отзывчиво стремится к его собственному разуму. Вулканец наслаждался сплетающейся связью, усмиряющей его желание слиться с избранником навечно, скрыть его от посторонних глаз.
Трандуил распахнул глаза шире. Осанвэ ощущалось много полнее, чем он ожидал от полуэльфа, но совершенно не так, как он привык. Он чувствовал Спока, ощутил горячий жар, что так захватывал любовника. Отдельно мелькнули какие-то мысли — Трандуил не заметил, что именно, но в них отчетливо билось одно — «мой». Даже с супругой Трандуил так близко не был, а теперь… Вполне вероятно, что это от неожиданности и странноватого осанвэ — не слишком мощного, но какого-то незнакомого. Образы тоже не были знакомы, но, похоже, для Спока эта связь имела большее значение — синда ощутил в нем все то, что и сам чувствовал, когда надел кольцо на указательный палец девы из нолдор. И пусть позже он сам же освободил ее от супружеской клятвы — взаимно.
- Спок, - Трандуил и сам не понимал, сказал это вслух или передал.
Движение ослабло, зато теперь еще горячее чувствовались пальцы, еще теснее объятия.
Спок ощущал отклик, и это поражало и восхищало его. Он начинал осознавать происходящее: сознание медленно, но верно возвращалось, однако кровь все еще горела и болезненное возбуждение не отпускало его. В какой-то момент возлюбленный мысленно воззвал к нему, его разум полностью охватил Спока, поглощая, словно пески пустыни, и вулканец откликнулся, медленно и неохотно разрывая связь разумов. Впрочем, сейчас это было неважно, иная связь уже образовалась, становясь прочнее с каждой секундой, и Спок уже чувствовал Трандуила, как самого себя.
Синда прикрыл веки, но взгляд уже не был нужен — даже с закрытыми глазами он мог ощущать, чувствовать, понимать… Следовало признать, что Спок вторгся в душу гораздо раньше, а теперь произошло лишь то, что было правильно и нужно. Никогда не считавший законы и обычаи нолдор чем-то важным, синда только теперь понял, о чем говорили те, кто видел Свет Древ. И это понимание одновременно ошеломляло и успокаивало. И если крохотная часть души возмущалась тем, что его покоряют, то теперь это чувство растворилось без следа — он чувствовал Спока, его эмоции, его чувства, и делился своими.
И теперь медленного движения уже стало мало. Хотелось, чтобы как в заклинательных песнях: когда вместе с голосом раскрывается, взвивается душа, вместе с Музыкой — сердце. И Трандуил сильнее сжал руку на запястье Спока, приказывая и одновременно умоляя о большем.
Движения стали быстрыми и резкими, Спок никак не мог утолить телесный голод. Будучи в полусознании, он нежил Трандуила и одновременно истязал откровенными ласками, мысленно поражаясь, как эмоции и ощущения adun ярким и чувственным эхом отдаются в его теле. Сомкнув губы на остром кончике покрасневшего уха, Спок шумно выдохнул и тесно прижался к Трандуилу, так, что его возбужденная плоть обжигала прохладную кожу вулканца.
Эльф горячо и невыдержанно простонал — это было еще острее, еще невыносимее, чем он мог себе представить. Тяжелое естество внутри; сильные руки, сжимающие плечи; теплый язык и страстное, одно на двоих, дыхание. Нежные пальцы, что временами касались губ и чувствительных сосков; короткие волосы, что так щекотно и ласково щекотали висок и шею… Трандуил вскинул ноги выше, надавив любовнику на спину, хотя в этом не было необходимости — Спок чувствовал его и без этого.
Вулканец мысленно потянул за еще неокрепшую, но упругую нить, что тянулась от него к избраннику, делая ощущения острее и глубже. Чувство — одно на двоих, разрушающее все мыслимые преграды и связывающее их, затопило изнутри и выплеснулось через край. Спок широко раскрыл глаза и замер, напряженно сжимая их переплетенные пальцы и дыша с возлюбленным в едином ритме.
Трандуил почувствовал, что его партнер на пределе, и сжал зубы, позволяя ему абсолютно всё. И владеть — и телом, и душой; и двигаться — так, как ему хочется; и даже тянуть за волосы, заставляя запрокинуть голову. Связь, телесная и духовная, как будто раскалилась добела, заставляя коротко всхлипывать и полностью терять и без того невеликий контроль. Ощутив, что Спок замер, Трандуил сам судорожно вцепился в его плечо и подался вперед, ощущая, как пульсирует твердая плоть, как мышцы сводит в последней, предфинальной, судороге. Синда плотно сомкнул веки, не замечая, что с губ срывается уже не стон, а крик, и потянулся возлюбленному навстречу. Ментально, физически, Эру знает как еще.
- Трандуил, - услышал он осевший голос около уха, и с трудом расслабил намертво сжавшиеся пальцы на плече Спока.
- Как ты оцениваешь своё состояние? - озабоченно спросил Спок, сейчас неспособный скрыть эмоции. Окинув критическим взглядом тело возлюбленного, покрытое гематомами, глубокими царапинами и укусами, он почувствовал единовременно отвращение к своей дикарской сущности и необходимость в визуальном удовлетворении подобным внешним видом партнера. Отпустить Трандуила и — более того — выйти из него Спок не находил возможным, поэтому он ограничился аккуратным касанием к месту, где их тела все еще соединялись, и, не почувствовав через связь боли, успокоился.
Трандуил же с трудом смог отвлечься от одних из самых упоительных в своей жизни минут…
- Спок, - голос хрипел, как наутро после слишком неумеренного употребления вина. - Я… Хорошо. Очень хорошо.
И, почувствовав, какую реакцию вызвали эти слова, пошевелился, удивленно заглядывая в глаза любовнику:
- Тебе этого мало?
- Я не способен контролировать этот процесс, pon-farr будет длиться до тех пор, пока моя кровь не перестанет гореть, - спокойно пояснил Спок, однако лицо его приобрело несколько хищное выражение. Впрочем, понимая, что Трандуилу может быть необходим отдых, вулканец не двигался, лишь часто увлажняя сухие губы.
Синда с трудом отвел взгляд, так же облизнув губы. Накатила легкая усталость, хотелось откинуться на подушки и подремать, но быстро твердеющая прямо внутри плоть не позволяла этого сделать, заставляя отзываться. Трандуил легко понял, что означает «не способен контролировать процесс». Желание заново начало пробуждаться, но теперь хотелось нежно и ласково, а не страстно и неистово, как получилось в первый раз. Пальцы Спока, лежащие на животе, дрогнули, и естество вновь охватила узкая ладонь, не оставляя выбора.